***
— Пошли ко мне, — не успел Дима покинуть славное заведение под названием «школа», как Ира оказалась рядом и сказала такую привычную фразу. — Я покормлю тебя. — Я не очень хочу есть и вообще… — начал говорить Позов, но его перебили. — Ты не был в столовой сегодня, это раз, — девушка начала загибать пальцы и смотрела на него укоризненным взглядом. — Я отлично знаю, что дома у тебя шаром покати, это два, — вообще, в холодильнике у Димы есть кетчуп, старая банка горчицы, шпроты и пол бутылки водки, которую вчера вечером не допил отец. Собственно, да, дома у него есть нечего, но кто сказал, что подросток хотел? — И отлично знаешь, что не отделаешься от меня, и это три, — добавила Ира и, не дожидаясь от него ответа, схватила за руку и потащила к своему дому. А что мог сделать Дима? Ничего, лишь покорно пошел за ней, совершенно не сопротивляясь и думая про себя, как бы спросить про Арсения. На самом деле к тому моменту он уже смирился с тем, что Попов выбрал себе в пару лучшую подругу, а не его самого. Ира была красивой и интересной девушкой, многие бы хотели быть с ней, и, если так подумать, они оба прекрасно подходили друг дугу. Позов был уверен на все сто, что ему далеко до такой, как Ира. Арсений, скорее всего, даже не знал о его существовании. Когда они подошли к подъезду девушки, Дима почти набрался смелости спросить и даже остановился на месте, набрал воздуха в грудь, но так и не смог произнести ни одного слова. — Ты чего? — Ира заметила, что он встал, и повернулась. Действительно, чего это он. — Что-то случилось? — ТыправдавстречаешьсясАрсением? — максимально быстро на выдохе проговорил Позов. — Чего? — удивилась Кузнецова, и подошла ближе к нему. — Что за бред?! — девушка была крайне возмущена, но чем именно, было сложно понять. — Кто тебе сказал это? Да как ты вообще мог подумать об этом? — кажется, какая-то женщина обернулась на ее громкие возмущения, и Диме из-за этого стало максимально неудобно. — Почти вся школа шепчется, — ответил Позов, посмотрев на нее из-под очков. — Конечно, я понимаю, что это слух, но ведь он не мог взяться из неоткуда. — О боже, — растягивая гласные, сказала Ира, запрокидывая голову назад. — Слушай сюда, — она сложила руки на груди. — Сегодня в столовой я столкнулась с Поповым и чуть не облила Шастуна сладким чаем, мы с этого посмеялись, и я села с ними, потому что Окс где-то болталась по школе, а ты со мной не пошел. Мы поговорили про учителей и уроки, а перед седьмым уроком я ходила к Грымзе Михайловне и на обратном пути встретила этих двоих, мы опять разговорились, оказалось, она у них тоже русский ведет, и они проводили меня до рекреации. И да, смеялись мы именно над Грымзой. Еще вопросы есть? — кажется, недоверие задело Кузнецову, не дождавшись ответа, она подошла к подъезду и достала ключи. — Прости, — негромко выдохнул Дима, когда быстро оказался рядом, — Я не хотел тебя обидеть. Лучшая подруга отмахнулась и рывком открыла перед ним железную дверь. Через темные пролеты они попали в квартиру Иры, где было как всегда тепло и уютно. Это был самый настоящий дом — дом, которого у Димы не было. Почти каждый раз находясь в гостях у Иры на него накатывала невыносимая тоска, с которой справиться было крайне сложно. — Будешь суп или макароны? — спросила Кузнецова, повесив свое пальто на вешалку. Позов чуть не ответил, что какая разница, если потом это окажется в унитазе, но вовремя прикусил язык. — Есть еще котлеты, но я знаю, что ты такие не любишь, могу потереть сыр на макароны, — продолжала говорить она, пока друг раздевался. — Давай, — кивнул головой Дима. Ира быстро ушла на кухню, а он сам поплелся мыть руки в ванную. Через небольшое зеркало Позов посмотрел на свое серое лицо, потом снял очки и несколько раз окатил себя холодной водой. Легче не стало. В голове как-то стало пусто, но парень точно знал, что есть совершенно не хотел. Перед Димой подруга поставила тарелку с горячей пищей, от которой буквально поднимался пар. Он смотрел на макароны в форме перьев и желтый сыр, что расплавился и растекся по ним. Смотрел и пытался понять свои внутренние ощущения. Только вот незадача, понять собственный организм Дима не мог уже несколько месяцев подряд. — Как-то быстро пошел слух, — негромко произнесла Ира, и он смог зацепиться за эту фразу, как за спасательный круг. — Ты же знаешь, им дай только повод, — Позов повернулся полубоком и посмотрел на девушку. — Тем более Попов с Шастуном являются самыми главными объектами для обсуждения среди девочек. — Я бы никогда не стала встречаться с парнем, по которому ты сохнешь, — сразу же проговорила Кузнецова, — И да, Попов не в моем вкусе, мне нравится совершенно другой тип парней, — Дима хмыкнул, — Уж поверь, Арсения я, как девушка, тоже мало заинтересовала, — девушка вытащила свою тарелку из микроволновки и села за стол, — Не думаю, что он гей, но большая вероятность, что би. — Какая разница, — негромко грустно выдохнул Дима, взяв наконец вилку в руки. — У меня все равно нет шансов. — Откуда ты знаешь? — кажется, вопрос был с претензией. — Ты же даже не пробовал! — Ира успевала возмущаться и есть, а он сам еще не положил в рот ни кусочка. — Тебе надо как-то пообщаться с ним, сдружиться, а не стоять в стороне и облизывать его взглядом, — Дима опустил взгляд на тарелку и принялся ковыряться в ней вилкой. — Я все понимаю, тебе сложно, но сколько можно страдать? Она как всегда была права. Только страдать давно уже стало его жизненной позицией. Всегда что-то происходило, всегда что-то било под дых и выбивало звезды из глаз, всегда было что-то не так, всегда было больно, паршиво и отвратительно. И Диме уже давно начало казаться, что по-другому в его жизни не будет. — Ты есть-то будешь? — невзначай спросила Ира. Позову тут же захотелось закричать одно единственное слово: «нет», но он покорно взял вилку и отправил в рот одну макаронину, сразу же начал жевать. Он есть не хотел и знал, что случится потом, когда в его организм попадет пища, но все равно с завидной регулярностью он поглощал пищу на этой кухне. Потому что не хотел расстраивать свою единственную подругу, которая волновалась за него больше всех на свете. Дима жевал макароны и молился всем богам, чтобы его не вывернуло прямо здесь. Еще ужасно не хотелось, чтобы Ира опять это увидела. Хватило одного раза. Хватило ее обеспокоенного лица и мокрых глаз. Хватило одного такого разговора. Если это повторится снова, то он просто эмоционально не вывезет такого. Кое-как он смог запихать в себя половину макарон с сыром. Больше съесть Дима был не в состоянии, даже эта половина далась ему с трудом, что уж говорить о полной тарелке. — Ты наелся? — Да, больше не хочу, — кое-как смог сказать Позов, а потом посмотрел на настенные часы, — Я пойду, а то твоя мама скоро придет, не хочу в сотый раз слушать про то, как нас маленькими купали в ванне. — Может, поэтому ты и гей? — с улыбкой хмыкнула Ира, когда он поднимался с табуретки. — Не исключено, — быстро подхватил Дима, так и не посмотрев девушке в глаза.***
Холодный октябрьский ветер пробирал до самых костей, поэтому парень ёжился, пока шел привычной дорогой через дворы к своему дому. По небу ко всему прочему ходили тяжелые свинцовые тучи, казалось, что вот-вот пойдет проливной дождь, только он почему-то не шел. Диме было откровенно говоря плохо. Он чувствовал, как к горлу подкатывала тошнота, но старался игнорировать её. Все мысли были о том, что нужно дотянуть до квартиры, и уже там он сможет спокойно обняться с унитазом — еще одним его верным другом. Позов поднял карие глаза к серому небу, будто прося помощи у Всевышнего или у кого-то другого, отлично понимая, что помощь не придет. В этот момент стало очевидно, что до дома он не дотянет. Доля секунды и Диму скрутило пополам, а содержимое желудка оказалось на мокром асфальте. Он сплюнул и начал кашлять. Тошнить было уже нечем, но спазмы еще продолжаются какое-то время. Позов, пошатываясь, продолжил идти дальше, чувствуя во рту просто отвратительный вкус. Хотелось свернуться калачиком и завыть волком, но он все еще был на улице. В голове пульсировало только одно, что он жалкий и никчемный, раз не может победить собственный организм. На самом деле Дима все еще питал надежду, что все это пройдет само по себе, но оно почему-то не проходило. Кое-как парень все же добрался до дома, где совершенно никто его не ждал. Он включил по всей квартире свет и только потом отправился в душ, чтобы простоять там почти полчаса. Позов облокачивался ладонью на холодный кафель и подставлял лицо под струи теплой воды, пытаясь смыть с себя весь сегодняшний день. Сил в нем практически не осталось, хотелось лишь курить и спать, а в голове то и дело всплывала мысль, что еще куча домашней работы, которая обязательна к выполнению. Не нужно забывать, он идет на золотую медаль и планирует поступать на бюджет. На самом деле это была иллюзия для всех, сам Дима просто надеялся дожить до нового года. После водных процедур он переоделся в домашнюю одежду и отправился исследовать кухню на предмет изменений. Отец вчера полночи пил водку и бубнил что-то себе под нос, а это значило, что сегодня домой он не придет. Его отец всегда так делал, оставался на работе и закапывался в бумагах, такой своеобразный способ забыть. Каждый справлялся с болью, как умел, и никогда не обращался за помощью к другому. Их отношения с отцом сам Дима мог описать только двумя словами — никчемное соседство. Чаще всего они просто не замечали друг друга, иногда отец давал денег, точнее, переводил на карту и спрашивал, как он сам. А Позов всегда отвечал, что нормально. На этом все. Семьей они перестали быть уже давно. Дима навел видимый порядок на кухне и отправился на балкон, чтобы наконец-то покурить. Подросток уже давно перестал чего-либо бояться, скрываться и оглядываться по сторонам. Даже если отец и узнает, то парень сомневался, что тот хоть что-то сделает. — Все не так уже и плохо, — выдохнул Дима вместе с белым дымом, смотря на то, как тлела сигарета.