Не сбудется

Вначале был свет. Очень слабый, вроде неудачного Люмоса. Потом Гарри различил в мерцающем тумане размытую фигуру человека и остановился, сжимая палочку и всматриваясь. Человек не шевелился — и вместе с тем не был неподвижен: свечение то становилось ярче, то угасало, как отблеск телеэкрана в темной комнате; Гарри понял, что перед ним призрак, но никак не мог рассмотреть, чей именно. — Глупо всë вышло, Поттер, верно? А голос почти не изменился. — Малфой? Ты что... умер? — Да. Они умирают за тебя, Гарри Поттер. Умирают из-за тебя. — Это я виноват... — Ты слишком много на себя берешь. Я умер сам по себе, Поттер, без твоего участия... у меня ведь не было палочки, при таком раскладе мало шансов выжить. Извини, но мир не вращается вокруг тебя. Драко Малфой сейчас похож на стеклянную статую, подсвеченную голубоватым светом изнутри. Когда он замолкает, его тело становится почти прозрачным: Гарри отчетливо видит ствол дерева за его спиной. Он опускает руку в карман куртки — под пальцами камень словно оживает, трепещет пойманным снитчем. Но хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места и горько страдала она. Это просто сказка, думает Гарри, глупая детская сказка. А ему самому всë равно уже не нужен этот дурацкий камень, его сказка закончится по-другому. — У меня есть.., — говорит он и замолкает. Драко тоже молчит, смотрит мимо него прозрачными глазами, лицо у него спокойное и отрешëнное. — ... у меня есть одно дело. — Я знаю. Нет, никакой он не живой, этот камень. Просто мелкий осколок с неровными гранями, холодный и колючий. — Мне надо идти. — Иди, — Драко безучастно пожимает призрачными плечами. — Скажи.., — господи, это просто топ-100 самых тупых вопросов в мире. — Скажи, а это больно... ну... умирать? Будь Малфой жив, оно бы ему так не сошло. Но Малфой мëртв. — Умирать — это быстро, — отвечает он. Гарри шагает всë глубже в лес, воздух пропитан тëмной дементорской магией, с каждым шагом позади остаётся что-то личное — свет, боль, радость, ненависть. Любовь. Шелестящий, почти беззвучный шëпот ввинчивается в мозг: — Драко в замке? Он жив? Минус на минус даёт плюс, но жизнь не математика. Ложь, выменянная на ложь, не превращается в истину. И горечь не проходит, не растворяется в потоке времени, лежит на дне бесполезным камнем.

***

Он открывает глаза в полной темноте, медленно осознавая себя — в тëплой постели, в комнате, в доме. Тяжело садится, проводит ладонью по взмокшему лбу, плетëтся на кухню. Не зажигая света, ощупью ищет стакан, жадно глотает тепловатую невкусную воду. Ступеньки слабо скрипят под босыми ногами. — ...ты будто не волшебник, честное слово. Если уж элементарное Агуаменти тебе не по силам, мог бы меня попросить. — Да ну, не хотел будить... — Ты и так меня разбудил. Что, опять кошмары? Драко звучно зевает. — Расскажешь? Если рассказать — не сбудется. Примета такая. Гарри забирается под одеяло, привычно устраивает голову на твердом малфоевском плече. — Не сбудется. Этот — точно не сбудется.