***
Мэзуми была сиротой, сколько она себя помнила. Возможно, ей повезло, что в детстве она примкнула к шайке большого Дэ, а от неё подалась в наёмники. А иначе девушка так и жила в нищете... Несмотря на такое детство и юность, девушка была образованной. В конце концов за 10 лет работы наёмницей давно пора было выучить хотя бы два языка, научиться считать и читать. И разбираться в зоологии, анатомии человека, ядах, травах и выживании, конечно же. По крайней мере совсем глупой Мэзуми себя не чувствовала. Вайолетт же тоже была сиротой. Её семья трагически погибла в пожаре, а она её младший брат остались на попечении дальних родственников, которые отправили парня в гимназию, а оттуда — в военную академию, а девушку в пансионат, откуда она благополучно сбежала. Мэзуми лишь слегка завидовала тому, что Вайолетт раньше была аристократкой и умела вести себя на публике. Хороший навык для мошенницы. Для благородной мошенницы. Эдакий Робин Гуд в юбке. Кстати, баллады о Робин Гуде были любимыми у Мэзуми. Когда она стала работать наёмницей, то потихоньку приобщилась к чтению. История о благородном разбойнике, который обкрадывал богатых и раздавал эти деньги бедным обездоленным, нашла отклик в сердце девушки. Наверное, поэтому образ шервудского разбойника так прочно слился с образом Вайолетт. Увы, и она нашла путь в её сердце. Но была ещё одна сказка, которая очень нравилась Мэзуми. Точнее, она нравилась большому Дэ — романтику по натуре, а девушка всегда пыталась подражать авторитетному для неё мужчине. Это была сказка о родственных душах. Когда-то давно люди и боги жили в союзе на Земле обетованной. Для людей высшие создания мироздания были покровителями и помощниками. Люди знали тайны мироздания ничуть ее меньше, чем сами боги. Жизнь двух рас была тихой и спокойной. Люди учились и постигали тайны мироздания, а боги были их учителями и проповедниками. Но человечеству свойственно отклоняться от верной дороги, и люди стали потакать своим желаниям и порокам. Однажды пророк Симеон заговорил о несправедливости мироздания, что не должно быть сильных и слабых. Что людям не нужны боги. И его послушали. Послушали сотни тысяч людей, которые стали следователями его религиозных учений. Они кричали о том, что боги должны уйти. Что боги — причина дисбаланса мироздания. И боги прогневались. Они разделили души людей, сделав тех неполноценными. Боги закрыли глаза людей, чтобы те больше не видели тайны мироздания, они стали глухи и слепы. И чтобы снова стать зрячими, людям нужно было соединиться со своей родственной душой. Но боги не были бы богами, если бы не запутали нити, соединяющие соулмейтов. Поэтому многие умирали, так и не отыскав свою родственную душу. А если погибала половина твоей души, то мир для тебя становился серым. Ты становился слепым до конца.***
Вайолетт резко распахнула глаза, вырвавшись из полудрёмы. Ей показалось, что скрипнула лестница. Присев на кровати, девушка пыталась продрать сонные глаза, чтобы бросить свой взгляд на громадные часы с кукушкой. 4 утра, начало пятого. Надо вставать и уходить. Дверь в комнату Вайолетт открылась одновременно с тем, когда она встала с постели. На пороге стояла девушка азиатского происхождения. В форме наёмницы. И Вайолетт её узнала. Она видела эту наёмницу в таверне Стамбуле за ночь до того, как она и чёрносотенцы сорвали поставку кораблей с рабами для Абдулла-эфенди. Ну и заодно Вайолетт прихватила крупную сумму из его кошелька. Наёмница тогда сразу зацепила взгляд Вайолетт. Стриженные под мальчика чёрные, как крыло ворона, волосы, почти чёрные глаза, в которых можно было утонуть, как в Бездне, миндалевидные глаза, смуглая притягательная кожа... Но тогда девушке было не до очередного романа. Нужно было убегать из Стамбула сразу же. И сейчас она стояла перед ней. Уставшая, промокшая и с тоской во взгляде. И Вайолетт всё поняла. Пришёл её конец. Хватит, добегалась. Быстро и грациозно, как пантера, наёмница оказалась рядом с Вайолетт. В руке её был клинок. Девушка с вызовом взглянула в эти чёрные глаза — в глаза смерти. Наёмница грустно усмехнулась. И Вайолетт подняла руку. Чтобы провести по щеке наёмницы, ощущая под своими пальцами обветренную, но тёплую кожу. Одновременно с этой шероховатостью и теплом она почувствовала острую боль в животе. Опустила взгляд. Сильная и тонкая кисть. Уверенно державшая клинок ладонь. Рукоять утыкается в красное пятно на животе. Кровавое. Её кровь. Её конец. И мир заволокла тьма, как глаза той девушки.***
Мэзуми сидела на крепко сколоченном заборе в ауле на Кавказе. Здесь шла война России с Турцией. Девушка смотрела на кучку английских солдат, которых Великобритания так великодушно отправила на помощь своей союзнице. Но не это было интересно Мэзуми. А офицер Джордж — брат Вайолетт. Мужчина вышел из избы, в которой они остановились. И увидел на пороге шкатулку. Даже отсюда Мэзуми видела, как побледнел офицер, увидев фамильную шкатулку, которая должна быть у его сестры. В ту ночь Мэзуми трепетно собрала вещи Вайолетт. Она уже тогда знала, кому нужно их было отдать. У неё не хватало духу оставить мужчину в неведении, когда тот искал свою сестру годами. Не могла она так. Не могла так поступить с человеком, который был семьёй Вайолетт. Семья. Сколько горечи в этом слове... Мэзуми позволила себе слабость и составила подвеску с небольшим сапфиром. Таким же светлым и восхитительным, как лик Вайолетт. Вот только он вызывал у неё только боль в сердце и тоску. Хотя недолго же осталось... А Джордж рыдал, прижимая к себе шкатулку. Рыдал от потери сестры, своей семьи, своей души... Вот в чём ошиблись боги. Частичка души каждого человека также кроется в его семье, увлечениях, друзьях. Только эти вещи делают его сильным. Поэтому люди не стремились искать свои родственные души. А зачем? Они итак полноценны. Полноценны благодаря своей жизни. Жаль, что Мэзуми не может удовлетворить своё любопытство. Она так и не узнает, такие же прекрасные глаза Джорджа, как у Вайолетт... Девушка перевела взгляд с мужчины на горы. На серые горы с серым-серым льдом. Серый-серый лёд... Даже белых красок нет. Ведь мир для неё теперь серый и тоскливый. Он лишён красок и радости. И вместе с этим Мэзуми потеряла часть своей души. Вместе со своей страстью с серо-зелёными глазами. Мэзуми соскочила с забора, вдохнула горный чистый воздух и побрела прочь из аула. Прочь с этой Земли обетованной, где не будет ей покоя.