Улыбка, что слаще мести

Она не была рождена убийцей. Вряд ли бы ей вообще пришлось научиться убивать, останься Эдения не завоеванной. Китана росла бы принцессой, музицировала в широких светлых залах, прогуливалась бы по райским садам, где пахло цветочной пыльцой, влажной землей и бесконечным летом. Это был запах счастья, запах почти забытого детства. Где были её воспоминания, когда она росла в холодном и мрачном дворце Шао Кана? Когда смотрела в безобразное лицо Милины и верила, что она — её сестра? Правда о своём прошлом не была шокирующей, но ударила больно. Китана была уже по локоть в чужой крови, когда узнала, что Шао Кан сделал с ней и её миром. Список её жертв уже тянулся в сотни имён, когда она узнала, что не была рождена убийцей. Эту роль ей выбрал Шао Кан — тот, кого она считала отцом и кого слушала во всём, что бы он не сказал и чего бы не пожелал. Она не среагировала на болезненную правду мгновенно. Её учили терпению, и она принялась терпеливо ждать. Ждать, когда сможет нанести Шао Кану такой удар, который бы стоил её отнятой жизни и жизни всей Эдении. В Гималаях всегда адски холодно. Колючий мех поверх плотной туники почти не греет, к тому же, сковывает движения. «И как в этом ковре я отражу атаку, если к нам нагрянут незваные гости?», — раздраженно подумала Китана, вздрогнув от порыва холодного ветра. Только членам клана Ширай Рю здесь никогда не холодно. На тренировочной площадке, где они упражняются и медитируют, сейчас шёл учебный бой. Скорпион тренировал зеленого юнца, вызвавшегося в добровольцы. «Зря, очень зря», — усмехнулась Китана и спустилась ближе к площадке. Пропустить такое зрелище она не могла. Ханзо не жалел никого, даже молодых ниндзя, забравшихся глубоко в горы, чтобы посвятить служению клану всю свою жизнь. В нём всегда чувствовалась какая-то злая сила — демонический огонь шёл не только из его рук, но и сердца. Сколько Китана видела его в бою, он никогда не проигрывал. А если и терпел поражение в первой серии ударов, то вторую серию проводил ещё злее. Доводя её до победного конца. О чём Ханзо Хасаши думал в момент, когда обдавал противника адским огнём и вонзал в него раскаленную сталь ножа? Представлял ли лица членов Лин Куэя, виновных в смерти его семьи? Китана хотела спросить его об этом, но так и не решалась. Она представляла лицо Шао Кана каждый раз, когда лишала кого-то жизни, и пусть секундный триумф был ей в радость, он был ничтожен по сравнению с тем, какой покой пролила бы смерть Шао Кана в её душу. В этом со Скорпионом они были похожи. Они оба жили своей местью, но прочесть это можно было только по горящим глазам, оценивающих противника во время боя. Скорпион на мгновение исчез в воздухе, оставив после себя огненный след, появился за спиной растерявшегося ученика и, сделав подкат, сбил его с ног. Тот распластался на каменной площадке, явно получив синяк-другой. Ханзо выпрямился, отряхнул форму клана от успевшей налипнуть пыли, поправил кунаи, которые не стал бы использовать в бою против новичка. Мастер Хасаши сделал шаг вперед и подал ему руку. — Неплохо, — сухо сказал он, хотя все присутствующие понимали, насколько их уровень далёк от уровня Скорпиона. Но он был мастером, сражался бок о бок с лучшими воинами Земного Царства и, сдавалось Китане, вполне мог одержать победу в Смертельной битве. Только Ханзо это было не нужно. — Но в следующий раз смотри под ноги и трезво оценивай свои силы. Среди юных ниндзя раздались смешки. Боец встал, приняв руку мастера Хасаши. Тренировка была окончена. Скорпион обвел взглядом площадку. Гранитные плиты, на которых желтым камнем был выбит символ возрожденного клана — скорпион с клешнями-кинжалами, очень напоминающие кунаи. От площадки вырастала небольшая гранитная лестница, о перила которой скучающе опёрлась принцесса Китана. Эденийка, приёмная дочь Шао Кана, в прошлом его личный убийца, слава о котором просочилась даже за пределы Внешнего мира. Союзниками они стали совсем недавно и для Ханзо её присутствие здесь, высоко в горах, было ещё непривычным. И если по началу её нахождение в сердце Ширай Рю раздражало Скорпиона, то сейчас… Даже нравилось. В ожидании союзников, Китана Кан коротала время за медитацией в одном из зеленых садов клана, где сквозь многовековые камни пробивался журчащий ручей, а после, освоившись, украдкой тренировала воинов Ширай Рю, пока Скорпиона не было на тренировочной площадке. В его понимании её стиль был хаотичен и диковат, но удары были стремительными и отработанными до совершенства. Некоторые из бойцов посмеивались — женщина из другого мира не уступала по уровню их мастеру! Хотя в открытом поединке они ещё не сходились, Ханзо верил, что это так. — Вы слишком строги к ученикам, мастер Хасаши, — произнесла Китана, убирая локти с перил, когда он поднялся к ней по гранитной лестнице. Она одобряла и его методы, и боевой стиль, но понимала, что его удары бездушны и он видит перед собой призраков, а не своих учеников. — Попробуйте хоть раз примерить на себя роль учителя, а не противника, и увидите существенную разницу. Ханзо усмехнулся. Он работал на результат и его мало волновали методики преподавания. В Ширай Рю воспитывались будущие воины, не боящиеся ни крови, ни боли — с какой стати он должен был с ними осторожничать? Китана была первоклассным убийцей, но она была ещё и женщиной. И пусть мягкости и кротости в ней было с горошину, она определенно смотрела на мир иначе, чем он. — Благодарю вас за предложение, принцесса, но никто из клана пока не жаловался. Меня точно так же учил мой отец и никаких поблажек из-за родства мне не доставалось, —Скорпион вспомнил годы своей молодости, кажущиеся сейчас прошлой жизнью. Он был честолюбив, горяч и готов был бросить вызов целому миру — если, конечно же, это обеспечило бы и его, и его семью. Гордость и честолюбие привели к погибели, и никакой огонь и силы преисподней не спасли Ханзо вместе с его женой и ребёнком. Он стряхнул встающие перед глазами образы, хотя прекрасно знал, что никогда от них не избавится. Тем не менее, прошлое не должно было стать преградой на пути к будущему. — А вам Шао Кан предоставлял лучших учителей-ассасинов из всего Внешнего Мира, как я понимаю? Её бледное лицо тронула улыбка, но мастер Хасаши понятия не имел, что за ней крылось. — Шао Кан дал мне многое, но отнял ещё больше. Без него я бы не была той, кем являюсь сейчас, но он не дал мне права выбора, — она отвернулась от Скорпиона, потому что лицо её выдавало. Китана не привыкла с кем-то откровенничать, но мастер был с ней честен и заслуживал той же честности в ответ. — Я не помню лица своего отца и скоро забуду, как выглядит родная Эдения. Жизнь научила меня мириться с утратами, но мириться с утратой семьи и родины я не собираюсь, — мягкий женский голос звучал решительно и, зная на что способна Китана, сказанная фраза была похожа на вызов. Была похожа на обещание. — Я понимаю. Я действительно это понимаю, — ответил Ханзо, решив обойтись без объяснений. Он не был готов допытываться у прошлого об истинных виновников того, что случилось много лет назад: был ли виновен Куан Чи, Лин-Куэй или же он сам. И тем более не собирался рассказывать Китане о своих роковых ошибках. Они были из разных миров, прожили до невозможности разные жизни, но сейчас оба стояли в сердце Ширай Рю, готовые в любой момент отразить нападение их общих врагов. Ханзо не сомневался, что прикроет принцессу, даже если будет иметь риск для себя и не сомневался, что она сделает это же для него в ответ. Он потерял семью, потерял свой клан, но научился благодаря этому многому: терпению, умению доверять и рассчитывать в тяжелые времена на кого-то, кроме себя. Демонический огонь всё так же грел, а ножи бросались ещё более метко, но шагать в будущее с верными союзниками было гораздо лучше. — Я знаю, Скорпион. Поэтому я здесь, в Ширай Рю. Готова сражаться за Земное Царство, — сказала Китана и теперь Ханзо впервые понял значение её улыбки. И пусть желание отомстить было для него самым важным на свете, улыбка принцессы Китаны сейчас показалась ему чем-то более приятным и долгожданным, чем избавление от ненависти, живущей на дне его огненной души вместе с демонами из преисподней.