Мой друг

— Ты представляешь, что за бред он несёт! — возмущалась девушка, в очередной раз вскидывая руки. — Он сравнил меня с Браун, боже, надеюсь, он не опустится до распространения слухов, — Гермиона помассировала виски, пытаясь успокоиться. Вот уже целых полчаса Гермиона Джин Грейнджер высказывала всё своё недовольство в сторону своего бывшего возлюбленного, расхаживая по комнате друга. Слова никак не заканчивались, как и весь гнев и возмущение в его адрес. Её лицо покраснело от злости, но ей было всё равно. — Ты же прекрасно понимаешь, что он злится, и вообще Уизел — идиот, каких ещё стоит поискать, — недовольно прокомментировал парень слова подруги, не отрываясь от домашнего задания. — Я не виновата, что мы не соулмейты, я не виновата, что мы расстались, — отчеканила Грейнджер, — и я не виновата, что он не смог разгадать свой сон, потому что он… — Потому что он - тупой, а ещё ты врала, — констатировал факт парень. — Я не договаривала, а это не одно и то же, и только не говори, что ты на его стороне? — недовольно воскликнула девушка, повернувшись в сторону сидящего к ней спиной парня. — Что за бред? Я скорее встану на сторону святого Поттера, чем этого рыжего… — блондин замолчал, увидев гневный взгляд подруги. Пусть она и злилась на Рона, но он всё ещё оставался её другом, и ей было крайне неприятно слышать оскорбления в его адрес. Малфой спрятал взгляд в тетрадке, усердно проверяя свою домашнюю работу. Всё - таки что-то не так, где-то он допустил ошибку. Драко закусил указательный палец, всматриваясь в текст. Будет очень обидно начинать работу сначала, подметил блондин. — Тут, — ткнула пальцем девушка в пергамент. Гермиона подошла к нему ближе, облокотившись руками о письменный стол старосты Слизерина. Всё-таки здорово иметь свою комнату. Гермиона всегда любила сидеть в комнате друга, делая уроки или читая какую-нибудь книгу. Он дал ей свой пароль от комнаты, и она свободно могла сидеть здесь, отгородившись от всего мира на несколько часов, пока у Драко была тренировка. Библиотека перестала быть особенным и тихим местом, ведь друзья всегда находили её там, прося о чём-либо. Малфой чувствовал её дыхание на своём затылке, а также запах лесных орехов и шоколада. Парень сглотнул, пытаясь сосредоточиться на её словах, но глаза упрямо смотрели на запястье подруги. Память услужливо заставила вспомнить её руки в его волосах, когда она пыталась утешить его после вспышки гнева из-за очередного недовольного комментария отца в его сторону. Драко подсознательно дал себе пощёчину, не помогло, — просто переставь местами и всё, — протянула девушка, скрещивая руки на уровне груди, — мог бы просто списать у меня. — Мне не нужны такие одолжения, — прошипел он. А вот её слова действительно отрезвили его. Как Грейнджер может дурманить и отрезвлять одновременно? Драко вполне в состоянии справиться с каким-то домашним заданием, в отличие от её недалёких дружков. Вот что действительно его злило. Она думает, что они все на одном уровне, но Малфой всегда будет выше, чем шрамоголовый и рыжий. Всегда. Гриффиндорка лишь хмыкнула. — На самом деле… — начала Гермиона, прикусив нижнюю губу, — я просто хотела надеяться, что он тот самый, — Грейнджер грустно усмехнулась. Внутри жгло неприятное ощущение, которое давило на неё. Гермиона и впрямь хотела поверить, что веснушчатый, рыжий мальчик, в которого она влюбилась,когда-то окажется тем самым, но это были лишь мечты. — Никогда бы не подумал, что ты будешь из тех, кто верит в чудеса, — усмехнулся Малфой, поднимая взгляд на неё, — а что было в твоём сне? Она замолчала. — С самого начала это была бредовая затея, я ведь знала, что он не тот, глупо было надеяться, что я обыграю связь,- протараторила Гермиона, игнорируя вопрос друга. Как только девушке исполнилось восемнадцать, она стала обманывать всех, и себя в том числе. В ночь её совершеннолетия ей приснился кто-то из Слизерина. Холодные и шершавые руки, завязывающие зелёный шарф на её горле. После руки легли ей на лицо, нежно поглаживая красные от холода щёки. Ошибки не могло быть. Слизерин. Гермиона прекрасно помнила запах травы и яблок, и собственное предположение застало её врасплох. — Я не хочу быть той, кто верит в чудо, я хочу быть той, с которой это чудо происходит, — прохрипела Гермиона. На самом деле ей надоело надеяться и верить. Она просто устала быть долбаным оптимистом. В горле внезапно образовался ком слёз, который вот-вот вырвется наружу. Гермиона пыталась сосредоточиться на себе, но самоконтроль кардинально подкосился. Она слишком долго носила в себе все эти эмоции. Слишком долго делала вид, что всё нормально, что чувство тревоги не преследует её последний месяц. Она не хотела плакать перед другом, да вообще перед кем-либо. — Неужели я его недостойна? Со стороны послышался всхлип, и Драко обернулся, наконец посмотрев на неё. Гермиона уже успела отругать себя за такую эмоциональность. Драко ничего не сказал. Он просто подошёл и крепко - крепко обнял, отчего ей стало теплее. Гриффиндорка очень скучала по их объятьям, посиделкам у камина с чашкой какао и хорошей книгой, по разговорам допоздна. Она очень скучала по их дружбе, которая у них была. После того как Малфой начал встречаться с Паркинсон, всё изменилось. Вечные отговорки и оправдания, что ужасно надоели ей. Однажды они поссорились из-за какой-то глупости и не разговаривали целый месяц. Гермиона в отношениях с Роном всегда старалась поддерживать дружеские отношения с Малфоем, хотя уже тогда (до Паркинсон) он начал отдаляться от неё, она чувствовала это, но продолжала делать вид, что всё нормально. Его холод, резко поселившийся в их общей атмосфере, заставлял молчать и мёрзнуть. Она молчала и мёрзла. Гермиона отстранилась, поднимая на него заплаканные глаза. И тут она решилась. — Это слизеринец, — неожиданно начала она. — Что? — Поцелуй меня, — Гермиона чувствовала, как напряглось его тело. — Что? — наконец выдал Малфой, отшатнувшись от неё. Он выглядел так, будто ему предложили сходить на свидание с Макгонагалл. — Теория. Всего один поцелуй. После этого сделаем вид, что ничего не было, если окажется, что мы не предназначены друг другу, — она была настроена решительно и отступать ни под каким предлогом не собиралась. Упёртая. — С рыжим было так же? Просто попросила поцеловать и всё? — она отчётливо слышала холод в его голосе, и ей захотелось обернуться во что-нибудь тёплое. Он пытался оттолкнуть её, снова делая больно. Но в этот раз её решимость непоколебима. С Роном так не было. Они даже не целовались. Гермиона оттягивала этот момент до последнего, а потом призналась, что Рон Уизли — не её соулмейт. Гриффиндорка помнила его злой голос и лицо, но в глазах отчётливо читалось облегчение, и только сейчас она поняла, что он больше не чувствовал того же, что и она. Он нашёл кого-то другого, а вернее, Браун. И Грейнджер могла бы злиться на него, устроить ему такую же сцену, но… А зачем? В чём смысл? Сейчас это уже не важно. Важен только Малфой. — Всего один поцелуй, — повторила девушка, смотря прямо в серые глаза парня. Что-то в них было манящее и притягивающее. Гермиона больше не выглядела, как плачущая девушка, разве что дорожки слёз указывали на это. Тело Малфоя напряглось до предела, сначала он подумал просто уйти, оставив эту тему, но быстро вспомнил, что это его комната. Недолго подумав, он всё же согласился: — Один. — Один, — кивнула гриффиндорка. Для Драко это был слишком ответственный шаг. Потому что он и так хотел поцеловать её. Без всякой этой фигни про родственные души. Он был влюблён в свою подругу, и уже достаточно давно, но признаться было сложно, особенно учитывая тот факт, что она начала встречаться с рыжим… ослом. После этого он решил отдаляться от неё, чтобы она была счастлива с тем, кого любит. Паркинсон была не против, оба залечивали раны друг друга. Малфой думал, что, отстраняясь, чувства охладеют к ней, но всё пошло не по плану, он, наоборот, начал думать о ней чаще, чем до этого. Везде видел её, даже в Пэнси. Кажется, он серьёзно попал. Малфой понятия не имел, кто его соулмейт. Сон ничего ему не дал. Просто запах кофе, который любила Грейнджер и добрая половина школы, и просто тепло от рук, которые обхватывали его грудь, а ещё был лоб, который утыкался ему в спину. И всё. Очень красноречивый сон, ничего не скажешь. Драко тогда так разозлился, что сломал дверь и тумбочку. Он сделал глубокий вдох, вновь нарушая её личное пространство. Слизеринец притянул девушку ближе, впиваясь в её мягкие губы, Драко целовал нежно, осторожно, будто пробовал на вкус, а может, просто боялся, что она оттолкнет его, поняв, что он не тот, не почувствует абсолютно ничего. Но ничего такого не последовало, она, наоборот, неуверенно ответила, хватаясь пальцами за его плечи, она старалась удержаться, чтобы не упасть от этого головокружения, охватившего её. По телу пробежали искры. Это он. Джинни рассказала подруге, что, когда они с Гарри поцеловались, она почувствовала это. Она почувствовала. И он тоже. Малфой опустился на кровать, утягивая девушку за собой. Лишь на мгновение он разорвал поцелуй, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. Грейнджер села на его колени, зарываясь пальцами в платиновые волосы, вновь прильнув к его губам. Поцелуй был горячим и страстным, заставляя обоих почувствовать необычайную эйфорию, которую никто из них ранее не ощущал. — Вау, — протянула довольная Гермиона. — Я люблю тебя, уже давно, — вдруг выдал Малфой, всё ещё пытаясь отдышатся, и резко пожалел, увидев в глазах подруги удивление с примесью сомнения. Но в ту же минуту Гермиона улыбнулась, проведя большим пальцам по его щеке. -Да, я тоже, — после чего вновь поцеловала его. Она соврала, если бы сказала, что её не тянуло к нему. Иногда, сидя вместе, ей хотелось потрогать его платиновые волосы, но каждый раз она останавливала себя, напоминая, что они — друзья. Были ими до сегодняшнего дня. Драко Люциус Малфой никогда не был так счастлив.