Скотч

Макс Колфилд никогда не любила ночные вылазки и опасные авантюры, особенно если они грозили отчислением из академии. Однако вновь обретенная лучшая подруга Хлоя сломала все ее принципы и личные устои, ввязав в очередное приключение на пятую точку. Внеурочное проникновение в академию, а тем более в кабинет ректора, явно могло выйти им боком, но у девушек не было никаких преград в попытках докопаться до истины. В конце концов, всегда можно отмотать время назад, не так ли? Когда их попытки найти заветные ключи от кабинета Уэллса с треском обломались, Макс пошла на крайние меры и обратилась за помощью к своему другу Уоррену, также известному как гений наук. Знания парня в области химии натолкнули их на создание самодельной бомбы, ингредиенты для которой девушка искала уже гребаные полчаса. Внезапно в кармане джинс завибрировал телефон. "Ты еще тут?" — гласило сообщение от Уоррена. "Не взорвалась хоть?" Взрывался пока только мозг девушки, которая никак не могла отыскать все эти чертовы ингредиенты. "Мне сейчас нужно сосредоточиться, позже напишу" — набрала она быстрый ответ и вышла из кабинета химии. Макс уже совсем отчаялась и миллион раз пожалела о том, что это не она сейчас на месте Хлои бьется над попытками взломать дверь, когда вспомнила, что единственным местом, которое она не обыскала был кабинет в самом конце коридора. "Художественный класс #102" — гласила табличка на стене, взглянув на которую Макс молилась о том, чтобы дверь оказалась открыта. И ее надежды оправдались, когда та легко поддалась, чуть скрипнув при нажатии на металлическую ручку. Довольно просторный кабинет тонул в абсолютной темноте. Этот мрак вселял навязчивый страх и чувство того, что девушка попала в фильм ужасов. Помещение освещала лишь узкая дорожка лунного света, исходящая из панорамного окна. Вид из него открывался тоже не самый жизнерадостный. Скрючившиеся ветки деревьев, укрытые пеленой тумана и тусклый свет одинокого фонаря были явно не очень живописной картиной. По спине пробежал липкий холодок, покрывая кожу табуном мурашек, словно интуиция нашептывала на ухо какое-то дурное предчувствие. Помотав головой и отбросив эти необоснованные мысли, Макс сосредоточилась на своей основной задаче — поисках гребаного скотча. Обыскав все ближайшие ящики и не обнаружив ничего кроме мятой пачки сигарет и фотографий на конкурс, девушка уже собиралась уходить, как вдруг под луч фонарика попался стол в конце комнаты. Возле старого принтера лежал тот самый заветный скотч, который она искала последние десять минут. Гордясь собой, Макс взяла запылившуюся изоленту и направилась к выходу. Внезапно гробовую тишину кабинета нарушил тихий бархатистый голос, пронзивший воздух своим глубоким звучанием. — Мисс Колфилд, Вам чем-нибудь помочь? — раздалось откуда-то сзади. Макс мгновенно застыла на месте, приморозившись ногами к пыльному полу и за секунду превратившись в каменную статую. Все тело сковали неведимые цепи, введя ее в полный ступор без единой возможности пошевелиться. Девушку напугал не сам факт того, что ее кто-то застукал и даже не резкий звук чьего-то голоса, а его обладатель. Этот спокойный, уверенный и даже вводящий в транс тембр она бы узнала из тысячи. Никто иной, как хозяин кабинета, в который она проникла в неурочное время. Наверняка он думает, что она пришла стащить ответы на грядущий тест, подменить фотографии на конкурс или как-то напакостить Виктории. Ситуация была до жути неловкой, от стыда и страха Макс забыла про все свои сверхъестественные силы, будто их никогда и не было. Наконец немного прийдя в себя, девушка глубоко вздохнула и сосредоточилась на одной точке впереди себя, буравя пристальным взглядом свою ладонь. Результата не последовало. Черт. Эти силы всегда пропадают в самый нужный момент. — Мисс Колфилд, с Вами все в порядке? — послышался уже более настойчивый мужской голос. Макс осознала, что со стороны выглядит как полная психопатка, размахивающая руками, поэтому постаралась отыскать в себе оставшуюся храбрость и медленно повернуться к источнику звука. Марк Джефферсон сидел за своим столом в углу кабинета, вальяжно развалившись в кожаном кресле. Перед ним лежала кипа бумаг и различных фотографий для конкурса, которые он внимательно разглядывал. Учитывая, что стол освещала лишь тусклая полоска мерцающего лунного света, в темноте он чувствовал себя вполне комфортно. Все это время он сидел там абсолютно беззвучно и не подавал никаких признаков жизни, наблюдая за девушкой. Он был не просто преподавателем Макс, но и настоящим кумиром. Эта легкая влюбленность переросла в нечто большее, когда она поступила в Блэквелл по большей части ради него, и они стали часто пересекаться. Девушка по уши втрескалась в талантливого и не менее харизматичного фотографа с восхитительным стилем и обворожительной улыбкой. Учитель вызывал у нее восхищение и мотивировал к саморазвитию. Со временем Колфилд начало казаться, что образ идеального наставника — всего лишь роль, которую он безупречно играет. Макс давно поняла, что Джефферсон далеко не ангел, а этот нимб над его головой всего лишь иллюзия, под которой скрываются дьявольские рожки. Однако сейчас она даже ни на йоту не догадывалась, что в темном омуте его карамельно-карих глаз плещутся демоны, которых изгнали даже из ада. Несмотря на явный подвох, который чувствовался в преподавателе еще с первого дня их знакомства, эта загадочность еще больше привлекала Макс и влюбляла в себя без остатка. — Ч-что Вы здесь делаете так поздно? — выпалила она первое, что пришло в голову, только потом осознав, как глупо звучат ее слова. — У меня к Вам аналогичный вопрос, мисс Колфилд, — спокойно ответил Джефферсон, откладывая в сторону фотографию, которую держал в руках. — На часах уже полночь, академия давно закрыта. Или Вы решили прийти заранее, чтобы не опоздать на мой урок? — с легкой усмешкой добавил он. — Я... — еле выдавила Макс, понимая, что загнана в угол. Силы до сих пор не вернулись, а это значило, что придется выкручиваться самой. — Хотела отдать Вам свое фото для конкурса, — девушка понимала, что звучит как полная идиотка, но продолжала копать яму самой себе. — Ах вот как, — медленно протянул учитель, встав с кресла и оперевшись о деревянный стол, скрестив руки на груди. — И Вы решили сделать это глубокой ночью, будучи уверены, что найдете меня здесь? — Я хотела принести ее заранее, чтобы... — начала она свои жалкие попытки оправдаться, но Джефферсон перебил ее. — Довольно этих глупых отмазок, Максин, — он впервые назвал ее по имени. — Меня мало интересуют Ваши причины прихода сюда, в отличии от его последствий. Вы ведь прекрасно понимаете, что это незаконное проникновение в школу в неурочное время. Не говорю уже про мой кабинет, в котором стоит дорогостоящее оборудование и фотографии конкурсантов. Без понятия, что именно Вы задумали, но я разочарован. Ожидал от Вас чего угодно, но не этого. Поняв, что достойную отмазку ей уже не придумать, Колфилд решила действовать по принципу: лучшая защита — это нападение. — Попробуйте ожидать от людей меньшего, мистер Джефферсон, — неожиданно резко произнесла Макс, с вызовом глядя ему прямо в глаза. — Тогда и разочарований станет меньше. Девушка не понимала, чем был вызван этот внезапный прилив несвойственной ей дерзости. Она злилась на саму себя из-за потери сил и абсурдности сложившейся ситуации, которая грозила ей не только конфликтом с родителями, но и отчислением. — Решили примерить на себя мою роль и прочитать мне лекцию о жизни? — равнодушно поинтересовался Джефферсон, изогнув одну бровь. — Злить меня — это не самая лучшая затея в данной ситуации. Несмотря на наши теплые взаимоотношения, я не собираюсь делать Вам поблажки и умолчивать о том, что Вы вломилась в мой кабинет. — Простите, я не хотела Вам грубить, — искренне извинилась девушка, осознавая, что не на шутку вляпалась. — Пожалуйста, не говорите ректору... — Давно хотел обсудить Ваше поведение на уроках, в последнее время оно стало возмутительным, — повысил тон учитель, проигнорировав ее просьбу. — Вы витаете в облаках и совершенно не участвуете в процессе. А ведь у Вас есть все данные и настоящий талант. — Прошу Вас... — умоляющим тоном проговорила Макс, прожигая мужчину взглядом побитого щенка. — Я не могу вылететь из Блэквелла... Карамельно-карие глаза учителя внезапно потемнели и блеснули недобрым огоньком из-за стекол модных очков. Равнодушное выражение его щетинистого лица мгновенно пропало и сменилось самодовольной усмешкой. — И какая же тут выгода для меня? — выдохнул Джефферсон, резко срываясь с места и прижимая ее к стене своим сильным телом. От него веяло терпким ароматом дорогого парфюма, который вскружил голову сотням учениц. Одной из них была и Макс. Сердце девушки пропустило удар, а затем запульсировало где-то в области горла. Ноги стали ватными, а по всему телу прошла мелкая дрожь, словно пронзая ее мощным электрическим разрядом. Его действия повергли ее в шок, непонимание и паника затуманили разум. — Ч-что Вы делаете? — едва слышно прошептала Колфилд, пытаясь вырваться из ловушки его мускулистых рук, расставленных у ее головы. Тщетно. — Хорошая девочка решила поиграть в плохую, — с хищной ухмылкой произнес Джефферсон, обжигая нежную кожу ее щеки своим горячим дыханием с ароматом перечной мяты. Омут карих глаз светился недобрым, почти дьявольским огоньком. — Тебе ведь это нравится, да, Макс? — Отпустите меня, Вы спятили... — продолжала она свои бессмысленные попытки сбежать. С каждой секундой все больше ощущался растекающийся смолой по венам вязкий страх. Внезапно глаза мужчины остановились на руках девушки, которые все это время сжимали злополучный скотч. Выхватив его, он с любопытством оглядел предмет. — До сих пор не понимаю, что ты там задумала, но сейчас это понадобится мне, — Джефферсон оторвал два куска изоленты и закрепил ими хрупкие руки ученицы, крепко приклеив их к кирпичной стене. — Прощение нужно заслужить, мисс Колфилд. Учитель оторвал еще один кусок скотча и заклеил им искусанные от нервов губы девушки. Хлоя была буквально несколькими кабинетами дальше по коридору и вполне могла бы услышать ее крик, но плотный скотч не давал ей и шанса разжать губы. Макс уже даже не пыталась сопротивляться, понимая, что ей не сбежать. А хотела ли она? У кого-то прогрессирует стокгольмский синдром. — Пожалуйста... — неразборчиво промычала она, впившись в Джефферсона слезящимися глазами цвета пасмурного осеннего неба. Она чувствовала себя беспомощной жертвой, запертой в ловушке с опасным хищником. И больше всего Макс пугала не сама ужасная ситуация, а то, что ее это полностью устраивало. — Ты такая невинная, такая чистая, Макс, — с восхищением произнес мужчина, пожирая ее голодным взглядом. — Хотел бы я запечатлеть тебя прямо сейчас, но не хочу тратить на это наше драгоценное время. Девушка почувствовала внутри себя то, что никогда не чувствовала раньше. Страх и паника резко сменились страстью и желанием. Зрачки расширились, а внизу живота затянулся тугой узел. В душе будто вырос огромной сад ярких цветов самых диких и режущих глаз оттенков. — М-мистер Джефферсон... — совсем неразборчиво пробормотала Макс сквозь плотный кусок скотча, который в следующую секунду слетел с ее покрасневших губ. Крепкие руки учителя обвили ее вокруг тела, отчего на загорелой коже стали отчетливо видны выпуклые вены. Еще немного и их тела слились бы воедино, словно два идеально подходящих друг другу кусочков пазла. Девушка больше не могла выдерживать эту нестерпимую близость и обжигающее дыхание мужчины, поэтому сделала то, что сама от себя не ожидала. Дрожащие губы Макс медленно накрыли такие манящие губы мистера Джефферсона, затягивая его в неловкий поцелуй. Тот сначала вздрогнул от неожиданности, а затем наконец выпустил своего внутреннего зверя и со всей силы впечатал ее в кирпичную стену. Девушка не чувствовала боли от удара, адреналин затуманил все рецепторы и вскипятил кровь до немыслимой температуры. Казалось, что по венам сейчас текла раскаленная до предела лава. — Марк... — выдохнула Макс ему прямо в губы, обмякнув в его сильных руках и совершенно забыв, где находится. В это мгновение пространство и время не имели абсолютно никакого значения. — Сохраняйте официальность, мисс Колфилд, — прорычал он в левое ухо, чуть прикусывая его своими идеальными зубами. — Она меня возбуждает. В следующие секунды на пол полетела его белоснежная рубашка, помятый ее же ладонями пиджак и темные джинсы вслед за ее скромным нарядом. Оставшись в одном нижнем белье, они наконец смогли разглядеть столь желанные тела друг друга. Высокое, подтянутое и мускулистое тело Джефферсона выглядело еще сексуальнее без одежды, переливаясь мерцающими бликам под лунным светом. Притянув к себе хрупкое тело Макс, он принялся покрывать его страстными поцелуями, щекоча мягкой щетиной, изредка кусая и тут же нежно зализывая раны. — Сидя в этом кабинете и слушая Ваши лекции, я всегда мечтала о том, как вы трахаете меня прямо на Вашем столе... — задыхаясь, шептала девушка, в которой неожиданно проснулось желание рассказать ему про все свои жаркие фантазии. Учитель остановился, замерев в ожидании продолжения, с любопытством глядя ей прямо в глаза. — Меня привлекало в Вас абсолютно все... Ваше идеальное тело, растрепанные волосы, щетина, улыбка, стиль, глаза, в которых можно утонуть, божественный аромат Вашего парфюма, Ваш талант и умение заинтересовать в своем предмете даже самых ленивых учеников... — Что-то не заметно, чтобы ты особо яро тянулась к знаниям или тому, чтобы хотя бы сдать мне свою фотографию на конкурс, — иронично усмехнулся фотограф и по совместительству самый развратный преподаватель Блэквелла. — Но спасибо за комплименты, я польщен. — Больше всего меня возбуждал Ваш сарказм и жесткий юмор, я их так ненавижу, но в то же время до безумия люблю... — тихо продолжила Макс, покраснев от собственных слов. — Возьмите меня уже, мистер Джефферсон. Это стало последней каплей для старавшегося держать себя в руках мужчины. Неразборчиво что-то прорычав, он содрал с ее рук куски скотча, припечатал девушку к своему столу и устроился между ее ног. Холодная деревянная поверхность сильно контрастировала с пылающей от поцелуев кожей Макс, что доставляло ей неземное удовольствие. — Умоляю, скажи, что это не твой первый раз, — чуть дрогнувшим голосом проговорил учитель, лаская ее грудь и вводя сразу два своих длинных пальца. — Мне не хватит самообладания для того, чтобы быть нежным. — Не первый, — выдохнула Макс, сгорающая от собственного желания, сладким узелом затянувшимся внизу живота. — Уоррен уже успел... Девушка не успела договорить, на последнем слове ее голос сорвался и перешел в громкий стон. Джефферсон вошел в нее резко, без предупреждения, вколачиваясь в хрупкое тело сразу на всю длину. Ученица тихонько вскрикнула от неожиданности, но вскоре боль сменилась наслаждением. — Сомневаюсь, что мистер Грэхем делал это хотя бы вполовину так, как делаю это я, — не без капли самодовольства прошептал Джефферсон, закидывая ее длинные ноги себе на шею. — Даже близко н-нет... — нашла в себе силы выдавить Макс, внутри нее взорвался ураган новых ярчайших чувств. — Знала бы ты, как сводила меня с ума все это время, заводя одним лишь своим невинным ангельским взглядом, — прорычал Джефферсон, до крови закусывая ее нижнюю губу, во рту тут же появился металлический привкус. Его карие глаза заметно потемнели и напоминали две черные бездны, в которых так отчаянно тонула Макс. На секунду перед ней обнажилась его истинная дьявольская сущность и прогнившая насквозь душа. Девушка готова была поклясться, что перед ней сейчас был совершенно другой человек. Человек, с которым она была незнакома. Во время особенно сильного толчка из губ Колфилд вырвался протяжной стон, после чего Джефферсон решил продолжить свои игры с наказаниями плохой девочки. Потянувшись к тому самому скотчу, он вновь заклеил ее рот серебристой изолентой, из-за которой стоны стали доноситься в разы приглушеннее. — Мы ведь все-таки в школе, мисс Колфилд, — максимально строго произнес учитель, однако его низкий голос все же дрогнул от наслаждения. — Не стоит шуметь. Макс это лишь сильнее заводило, она запустила ладони в его густые шелковистые волосы шоколадного оттенка и изо всех сил сжала так, что побелели костяшки пальцев. В темном кабинете, освещаемом лишь светом луны, витал запах пота и секса, терпкий парфюм Марка смешался с нежным ванильным ароматом Макс. Словно порок и невинность, дьявол и ангел слились воедино, на мгновение забыв, чьи же роли они играют. Завершающий толчок стал для обоих последней каплей, пиком сладостного безумия. Учитель зубами содрал скотч со рта девушки и впился в нежные губы самым отчаянным на свете поцелуем, будто бы они были его единственным спасением, панацеей от всех болезней, соломинкой утопающего. — Мистер Джефферсон... — сорвалось с губ Макс и потонуло где-то в глубине него. В унисон с ее сладким стоном кончил и он. — Ма-а-акс... — ее имя звучало из его уст словно мольба, брошенная прямо в небо. Словно искупление грешной души. Девушка обмякла в его крепких руках, тяжело дыша и заглядывая в запотевшие стекла очков, пытаясь уловить взгляд и словно безмолвно спрашивая: "Кто же ты, Марк Джефферсон?" Наконец встретившись с карими глазами, посмотрела прямо в этот темный омут, пытаясь хоть ненадолго погрузиться в его душу. А есть ли она? Даже если и есть, вход туда навсегда закрыт. Колфилд резко осознала, что ее чувства к Марку были не просто влюбленностью, а настоящей одержимостью, она была зависима от него как самая конченая наркоша. Это продолжались последние несколько месяцев, а сейчас достигло своего пика. Девушка захлебывалась среди бурных волн своих эмоций, накрывающих ее с головой. Океаном был мистер Джефферсон, и тонуть в нем было для нее самой сладкой на свете болью. Макс долго не могла прийти в себя от испытанных чувств и целого спектра ярких эмоций. Она пролежала на теле Марка еще много минут и вскоре потеряла счет времени. Сейчас ей было абсолютно плевать на то, что в любой момент в кабинет может зайти потерявшая ее Хлоя или пьяный ректор, ищущий свои ключи. Она даже не подозревала, кем на самом деле является этот человек, который был ее кумиром и учителем, доставившим ей внеземное удовольствие. Сейчас она забыла про все на свете, канув в сладкое забвение и нежась в крепких объятьях мистера Джефферсона. В голове Макс пульсировала лишь одна мысль: как же она все-таки рада, что этот гребаный скотч оказался именно здесь.