Как правильно успокаивать макне

      Бан Чан сидел за столом на кухне, ожидая, пока закипит чайник. Готовить решительно не хотелось, поэтому в чашке перед ним своего звёздного часа дожидалась лапша быстрого приготовления, а сам Чан смотрел в стену напротив пустым взглядом, утонув в своих мыслях.       После выхода в эфир второго раунда Кингдома настроение у всей группы ожидаемо скатилось в минус, хотя, казалось бы, они успели пережить этот болезненный эпизод своей жизни и начать двигаться дальше. Однако демонстрация их провала зрителям многих стран, а главное их любимым Стей, перед которыми было откровенно стыдно, сковырнула успевшую поджить корочку на свежих ранах. Каждый из них нашёл в чём себя винить. При этом парни всеми силами старалась поддержать Чонина, который оказался разочарован в себе больше остальных. Он редко открыто демонстрировал свои чувства, от того его слёзы каждый раз выбивали у лидера почву из-под ног. Он терялся, не знал, что делать, и при этом обычно нёс какую-нибудь маловразумительную чушь.       И как всегда бывало в таких случаях, Бан Чан в первую очередь во всём винил себя: не досмотрел, не достаточно проконтролировал подготовку других и сам тоже занимался не достаточно упорно. Так было в самом начале их пути, ничего не изменилось и по сей день. С той лишь разницей, что любимые фанаты сразу же засыпали все соцсети словами поддержки и утешения, а это всегда придавало каждому из них силы двигаться дальше. Парни могли не спать, не есть и мало отдыхать — лишь бы показать себя с самой лучшей стороны и отплатить Стей за их любовь и внимание.       Ход мыслей Бан Чана прервал Джисон. Пройдя к холодильнику, он открыл дверцу, нырнув головой внутрь в поисках чего-нибудь пожевать.       — Хён, там кажется Чонин в ванной плачет втихаря, — раздалось изнутри. — Снова. Хотя я точно не уверен, но звучит похоже.       Бан Чан оторвал взгляд от стены и нахмурился.       — И ты говоришь об этом мне, вместо того чтобы зайти и узнать наверняка? — недовольно буркнул он, сжимая кулаки и с трудом поборов желание вскочить со стула и бежать успокаивать ребёнка.       — Я пытался, но от меня отмахнулись, — пожал плечами Хан, выныривая из недр холодильника с упаковкой моцареллы в одной руке и помидорами черри в другой. Пристально осмотреть добычу, он удовлетворенно кивнул своим мыслям и направился к столу, за которым продолжал сидеть раздраженный Крис. — А ты любимый лидер, тебя он точно не пошлёт.       — Скажешь тоже, — фыркнул Чан, за ворчанием старательно скрывая удовольствие, вызванное в душе словами Хана. Почему-то для Айена приятно было быть особенным, хотя Бан Чан старался об этом особо не задумываться. — И это сыр Хенджина, кстати.       — Да? — ничуть не смутившись, Джисон закинул в рот помидорку, заедая её моцареллой. — Прости, Джинни-хён, буду должен!       — Прожорливая белка, — хмыкнул Чан, с улыбкой глядя на активно жующего парня, у которого и без того пухлые щёки ещё больше раздулись от еды. Но потом вспомнил о теме их разговора и снова нахмурился. — И вот что с ним делать, а? Я с ним разговаривал тогда…       — Ой, тут разговоры бессильны. Даже наш штатный психотерапевт Чанбин потерпел фиаско, — перебил Джисон, с хрустом раскусывая очередную помидорку. — Тут надо действовать методом Феликса. Мне кажется, так будет лучше.       — Методом Феликса? — недоверчиво переспросил Бан Чан, впрочем не ожидая от Хана действительно стоящей идеи.       — Ну, в смысле обнимашки. Ликс всегда в таких случаях лезет обниматься, — оправдал опасения лидера Джисон, для верности активно закивавший головой. — Действенно между прочим. И проверено на Минхо. Хочешь, покажу?       Прежде чем Бан Чан успел что-то ответить, Джисон закричал на весь дом:       — Минхо, детка, иди сюда! Дело есть!       — Только не это, — обречённо простонал Крис, морщась как от зубной боли. — У меня от вашей «дружбы» зубы уже сводит. Слишком сладенько!       — А мне нравится, — гоготнул довольный Чанбин, появившийся в дверном проёме. — Минхо ушёл на внеплановый урок по вокалу вместе с Сынмином.       Джисон раздосадованно засопел и вернулся к поеданию сыра.       — Жаль. А я хотел показать Бан Чану, как проводится терапия обнимашками.       — И правда жаль, — поддержал парня Чанбин, открыв шкафчик в поисках каких-нибудь снеков. — Я бы на это посмотрел. А может даже сфотографировал для Стей.       — Но-но, — погрозил ему пальцем Хан. — Это только для своих! Я люблю Стей, но пусть наши отношения с Минхо-хёном останутся в секрете.       Чанбин на это заявление глумливо заржал, и даже Бан Чан не удержался от смешка.       — Тоже мне тайна, — сказал он, качая головой. — Да вас только ленивый не зашипперил.       — Это совсем другое, — упрямо стоял на своём Хан, возвращая остатки сыра обратно в упаковку. — И вообще, не уходи от темы. Там наш макне плачет совсем один, а ты тут болтаешь.       — Никакого уважения к старшему, — для порядка проворчал Бан Чан, однако встал со своего места и направился к выходу.       — Удачи, хён, — раздалось ему в догонку от Хана.       Чанбин, дождавшись, когда лидер уйдёт, довольно цокнул языком:       — Правильно, о малыше сейчас нужно позаботиться. — А потом, подумав, добавил: — Когда-нибудь до него всё-таки дойдёт, что Чонин уже далеко не ребёнок. И вообще, к чувствам нужно прислушиваться.       — Ой, кто бы говорил, — хихикнул Джисон, слизывая с пальца помидорный сок. — Бедный малыш Ликси.       — Вредная белка, — буркнул Чанбин, показательно нахмурившись, однако покрасневшие кончики ушей явно демонстрировали его смущение. Крыть явно было нечем.