– Обещаю, я принесу тебе счастье.
Белый костюм сидит просто идеально. Белые лацканы украшает черный контур, как и фальшь-карманы. Бабочка блестит на свету. Ноги в туфлях шагают к алтарю по резной плитке, хочется ступать только на ровную поверхность, а не на трещинки, чтобы его жених снова картинно закатил бы глаза и мило улыбнулся; руки в карманах брюк, правда ими хочется махать и что-то делать. Скулы болят от улыбки, хотя это даже приятно. Видны гости, все счастливые, они смотрят на него, кто-то что-то кричит, но это не слышно: волнение и предвкушение притупляет; собственно, как и зрение – виден только силуэт впереди. Самый важный и красивый силуэт. Парень впереди улыбается и чуть приподнимает брови, иногда закусывая уголок губ, от ожидания. Боже, ты такой красивый, с ума сойти. Он встает напротив своего будущего мужа, и насмотреться не может, хоть для этого еще вся жизнь, но… это же так мало. Постоянно хочется больше, сильнее, чаще; хочется только с ним и больше ни с кем, уйти ради него. Такой же белый костюм, как и у него, слепит глаза, а нет, не костюм – он сам. Светлые волосы уложены, но челка так и норовит упасть на глаза, из-за чего ее приходится постоянно поправлять; пальцы носят мало металла, хоть когда-то, кроме постели он снимает свою ношу; маленькая цепочка поблескивает на шее, заставляя улыбаться – его же подарок.Человек становится очень красивым, когда улыбается. Любой.
– Согласны ли Вы взять в мужья, любить, уважать и заботиться о нем до конца своих дней? А глаза светятся, в них целая бесконечная Вселенная, в которой они, наконец, вместе. Пройти столько, и не потерять друг друга. Решить разногласия, прийти к миру, чтобы стоять в белом костюме напротив, и говорить: – Да, согласен. Это очень сложно. Ты вечно сомневаешься, доводишь себя до ужасных мыслей, да и сами мысли тебе нихрена не помогают. Когда мы любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно это или нечестно, умно или глупо, к чему приведет эта любовь и прочие. – Согласны ли Вы, взять в мужья, любить, уважать и заботиться о нём до конца своих дней? До конца и даже больше. Многие полагают, что смерть – это не конец. Что ж, тогда, они бы и после смерти нашли друг друга. Нашли бы, средь миллиона звезд и реалий, средь войн и восстаний. Всегда найдут. – Да, согласен. Сердце, ты должно качать кровь, а не замирать. Слух должен работать, но слышен только любимый голос, даже священник не так четко говорит; в глазах размытая виньетка, с фокусом на лицо. На любимого человека. – В народе говорят, молодожены на белый свадебный рушник становятся, как на облако белое, получая благословение небес, ибо там совершается благословение их любви, – близкие завороженно слушают. Когда священник заканчивает, золотые кольца надеты, все радостные встали с места и готовы лично еще раз поздравить парней, то они решают по-другому. – А давай забудем все и сбежим? – Антон тихо шепчет Арсению на ухо и улыбается. – Я бы не хотел это забывать, – наклоняет голову и смотрит на своего мужа. – Это – ни за что, – хихикает и зарывается носом в любимую шею. – Сбежим? – тихо спрашивает, не поднимая головы. – С собственной свадьбы? – Арсений оглядывает веселящуюся толпу, хотя, возможно, их пропажи и не заметят. – Да брось, они тут до утра развлекаться будут, и тем более, нас они вообще не заметят. Людям только дай повод повеселиться, – поднимает голову и машет в их сторону. – Ну… – Шаст усмехается и берет его за запястье, ведя в сторону поляны. Времени до заката много и можно посмотреть на объемные одинокие облака. Сзади слышна музыка, разговоры, но они так… скучны и не интересны. За простыми разговорами решил понаблюдать и закат, спускаясь к горизонту. Облака окрашиваются в теплые цвета, становясь еще более красивым. За городом лучше, не зря они решили именно здесь проводить торжество. Пышные верхушки сосен мерно качаются от ветра, птицы поют, а они сидят и наблюдают за закатом. – Пойдем, – Антон поднимается, заодно беря за запястье мужа. – Что..? – не успевает спросить, и они уже бегут вдаль. Высокая трава щекочет ноги, ветер развивает волосы. Бежать по поляне, на фоне заката, вместе с любимым человеком… это выигрыш в жизнь. Яркие, разноцветные облака словно улыбаются им, тихо плывя по небу. Впереди виднеются блики о… воду. Тут рядом есть речка. Почти прозрачная вода тихо шумит, уходя поворотами в сторону, по берегам растут сосны, легкий слой песка уходит вниз на глубину. Теплые оттенки света путаются в ветвях деревьев, пробираясь к земле. – Это… прекрасно, – Арсений подходит к берегу, смотря по сторонам. – Ну, ты прекрасней, – чуть смущенно отвечает и подходит к брюнету, кладя правую руку на талию, тот кладет голову на плечо и прикрывает глаза, стараясь запомнить этот момент. Антон смотрит на макушку и улыбается. «Мы увидимся только тогда, когда судьба сама решит нас свести. И даже не пытайся, слышишь, не пытайся сейчас следовать за мной». Что ж, судьба, видимо, и не такая злодейка, если это чудо сейчас спокойно лежит на плече. Хотя, кто знает, может судьба еще что-то придумает. Они так и стоят в обнимку, смотря на красоту природы. Вода тихо шумит; птицы поют свои песни, порой затихая, иногда появляются новые голоса; яркие оттенки красного заката освещают ветви деревьев, бликуя на воде и придавая яркости облакам. Хоть мольберт тащи и рисуй. Рисуй нас. Рисуй картины, пиши рассказы и повести, слагай легенды, посвящай танцы, сочиняй музыку. Запомни нас. – Эй, голубки, – кричит Дима, спускаясь к ним с невысокого холмика. Антон поворачивает голову, смотря на гостя, не то, чтобы нарушившего прекрасный момент, но, можно было еще немного постоять в тишине. – Там вас ждут, – он тепло улыбается. «Мы никогда не будем друзьями». Но можно быть не только друзьями. – Ну как же туда не сходить, раз они ждут, – Арсений тихо процитировал с улыбкой и уткнулся носом в грудь мужу. Антон сначала недоуменно на него посмотрел, но улыбнувшись, потрепал по волосам. – Эй, – он оттолкнулся от него и взял за руки, – я это дерьмо час укладывал, – Арс начал поправлять прическу, пока Позов наблюдал за их дурачеством. – Пошли, чудо. – Шаст взял брюнета за запястье и потянул в сторону друга, Арсений чуть не запнулся, Антон выставил руку, чтобы он не упал. Когда они были на безопасной территории, Попов обиженно на него зыкнул, потирая запястье, Шастун только невинно улыбнулся и пожал плечами. Подходя ко всем, Арс все равно прижался боком к мужу, и тот его обнял за талию. – Последний тост, – Оксана, подошла к парочке и подала им шампанское, поблагодарив, они вместе пошли к большому столу. – Как «отец», – Паша положил левую руку на сердце, правой держа бокал, – хочу поздравить наших геюг, – улыбнувшись, он смахнул невидимую слезу. – Вы… такие большие, – шмыгнув, он опустил голову, Ляся положила руку ему на плечо в поддержке. – Паш, – приподняв брови домиком, Арсений тихо выдохнул. – Уже как сорок лет «Паш», – усмехнулся он и поднял блестящие глаза. – Арсений, Антон, поздравляю вас. Вы… столько прошли, и ругались, и уходили, но, все же вернулись, – парни смущенно улыбнулись, – и дали нам повод выпить, – чуть веселее. – Но друг другу дали раньше, – тихо добавил, услышавший Серега начал громко ржать; Дима, пытаясь скрыть улыбку, как и Паша, пытался его успокоить. – За вас! – громко сказал и поднял бокал. В воздухе звенели бокалы, довольные крики и поздравления вместе с отдаленным громким смехом Матвиенко. Садясь по машинам, Арс решил посидеть на пассажирском, пока муж ведет. На дороге разные машины ехали в разные стороны. Светофоры были милосердны и позволяли ехать без остановок. – Желтая машина, – Арсений с детским восторгом смотрел на яркую машину, которая проезжала мимо них. Антон тепло улыбнулся и потрепал рукой по волосам, зная, что муж так не любит, но брюнет сейчас смотрел на желтую машину. «Малыш, не переставай светить». Я как судно в море, а ты мой маяк. Да и вообще, освещай, в мире и так мало света, так принеси его сам. Люди стояли на остановках, ожидая автобуса; ходили, гуляли, с кем-то, или же одни. Кто-то смеялся в компании и дурачился; кто-то был грустным и разглядывал носки своих ботинок; шел, смотря вечно в телефон; был в наушниках, в другой реальности.☆☆☆
Дверь квартиры открывается, и внутрь вваливаются приятно уставшие парни с маленькими пакетами. Включив свет, Антон проносит пакеты на кухню, ставя заодно чайник. Арсений проходит в гостиную и берет со стола пульт, включая на первом попавшемся канале, делает потише и идет к Шасту. Пока телевизор тихо проигрывал какой-то канал, парни начали на кухне и разбирали подаренное. Оксана завернула мягкий и уютный плед, в котором можно потонуть или завернуться вдвоем и смотреть фильм с попкорном. Милая поделка Питера от жены Сережи – Мариинского театра. Паша подарил маленький холст с двумя черными фигурами на фоне заката, с подписью сзади «Любимые Биба и Боба». Вещей мало, как, в общем-то, и людей: пусть лучше самые близкие, чем просто много народу. Поставив подарочки на полочку, они уселись на диван, посмотреть выпуск камеди. «Знаешь, я был прав. Это сердце все еще любит. А мои руки, оказывается, все помнят». И я никогда не хочу забывать это.– Лопушок? Я принес тебе кое-что, что обещал.