горящие письма

Привет, Джеймс. Как ты? Я… узнал о том, что случилось в Сибири. Пришлось повозиться с программными кодами, но я ведь гений, в какой-то степени. Ты не виноват. Знаешь же, что я посвящён в твоё прошлое. Это был не ты, Джим, ты не виноват. Тони… Тони это Тони. Он злится, его можно понять. Единственное, о чём я сожалею, это о том, что Стив не смог с ним договориться. Мне жаль, что всё получилось так. Писать письма так старомодно, наверное, в сороковые всё ещё общались так?) но в наше время письмо не перехватят, тем более я снова потерял мобильник. Всё будет хорошо, Джим. Кэп скоро вернётся, они помирятся с Тони и всё будет хорошо. И у нас тоже. С надеждой на лучшее, всегда твой П Почерк был немного коряв из-за дрожащих рук. Синяки стремительно сходили на нет, но требовалось какое-то время, чтобы срослись кости. Не то, чтобы Питер выходил на патруль. Не то, чтобы он вообще видел костюм несколько ближайших дней. Тётя Мэй злилась. Очень сильно злилась. Кричала и ругалась, периодически плача. Подросток подозревал, что на Человека-Паука отреагируют именно так. Он понимал, стойко терпел пощёчину и терпеливо ждал, пока тётя успокоится. Он знал, что она волнуется и что ей трудно принять. Принять что её собственный племянник виноват в смерти её мужа. Питер не уверен, что письмо дойдёт до Баки, но он будет надеяться на это. Он не хочет терять его. Ни за что в жизни. /// Я очень волнуюсь, Бак. Уже несколько месяцев… доходят ли мои письма? Мне очень страшно. Я не хочу терять и тебя. Ты ведь знаешь, что всегда можешь вернуться? Тони сможет помочь, он не выгонит вас, это я смогу устроить. Поговори со Стивом, Джим. Мне страшно без тебя, я не могу. И я не хочу, чтобы Тони с Кэпом всю оставшуюся жизнь жили так. Как проходят твои дни? У нас в школе сегодня был тест по испанскому, ужасная вещь. Недавно по истории мы начали учить Вторую Мировую. Если бы ты был здесь, уверен, ты бы точно помог мне в этом…) Возвращайтесь скорее Всё ещё с надеждой на лучшей, твой П Питу больно дышать, скорее всего, сломано несколько рёбер. Это пройдёт. Всё будет хорошо, он верит в это. Тётя Мэй оправится после этой новости и… простит его? Но ведь она сама подтвердила то, что он убийца. Да, всё верно, он заслужил это. Чуть позже он видит письмо, начинающее гореть в кучке каких-то документов. На ладонях остаются ожоги и появляются волдыри, но выхватывает лист бумаги прежде, чем он сгорит полностью. -Если ты, — шипит женщина. — Если ты решил пожаловаться Старку, то он тебе не поможет. Расскажи ему, как убил Бена и увидишь, он скажет тоже самое что и я! Подросток продолжает писать. Нет-нет, его Джеймс не такой. Кто угодно, только не его Джеймс. /// -Паучок? Что это у тебя? — Питер тут же прячет сожженный в некоторых местах лист. -У м-меня? О чём Вы, мистер Старк? -Боже, шкет, — закатывает мужчина глаза. — Просто Тони, я ведь просил. -Простите, мистер… Тони. Простите. -Не извиняйся! — хмурится Старк, но тут же переводит взгляд на руки подростка. — Так что это? Любовное послание? Сердце в груди бьется чаще и уши стремительно краснеют. Где-то в глубине просыпается привычная боль. Питеру правда жаль, что всё получилось так. Это неправильно, так не должно быть. Но, к сожалению, он никак не может повлиять. Он даже не уверен, получает ли Баки его письма. -Эм, ну, что-то вроде этого, — он поспешно засовывает листок в портфель. — Можно вопрос, мист… эм, Тони? -Спрашивай, карапуз. -М-мистер Роджерс… почему Вы не искали его? Питер видит, как лицо наставника с весёлого меняется на хмурое и даже немного злобное. Он постукивает пальцами по столу, прежде чем отходит в самый дальний угол мастерской. -Не лезь в это, Пит. Это разборки взрослых, — подросток нервно кивает и тут же спешит к выходу из помещения. -Простите, мистер Старк. Мне жаль. Хорошего вечера, — бормочет он и спешит в лифт. Он влез не туда, куда надо. Он провалился. Снова сделал близкому человеку больно. Питер всем делает больно. /// Ровно полгода. Вы, наверное, уже знаете, что вас объявили в международный розыск. Мне очень жаль, Джим. Прости. Несколько недель назад я пытался поговорить с Тони, я думал… думал, что что-то узнаю. Он сказал, что они со Стивом сами разберутся. Я боюсь, Джеймс. Я не хочу… правда не хочу, чтобы всё закончилось таким образом. Я очень боюсь, что мы больше не встретимся. Мне так страшно. Я не могу… я никогда не буду готов потерять тебя. Прости. Прости, что ничего не смог сделать. твой П Больше всего у Питера болела спина. Он может сравнить это чувство с тем, когда трогаешь раскалённый уголь. Хотелось содрать с себя кожу живьем, лишь бы не мучатся от боли. «Мэй оправится», — думает Питер. — «Просто нужно ещё немного времени» На экране совсем старенькой и хилой раскладушки, которую подросток откопал в коробке под кроватью, светилось «Тони Старк». Он мельком посматривал на сообщения, но не отвечал. Он не может прийти в мастерскую, потому что всё ещё чувствует себя виноватым за тот вопрос; он не может ответить, почему не ходит на патрули, потому что стыдно и страшно признаться, что костюм у н и ч т о ж е н. Подросток думает, что, возможно, на спине открытая рана и её надо обработать или зашить. Он продолжает думать, но ничего не предпринимает — следующие несколько минут упорно старается проскочить мимо Мэй. Даже если письма никогда не дойдут, он будет продолжать их отправлять — потому что это бы значило, что он пытался сделать что-то. Пытался закончить немую войну. /// Питер чувствует на губе запёкшуюся кровь и, наверное, у него вывихнуто левое запястье. «Ничего страшного», — думает он. — «Просто нужно ещё несколько недель. Я всё равно заслужил это». Он чувствует, как сердце бешено колотится в груди. Как дышать всё труднее, как тело словно немеет. Подростку хочется плакать, но слёз будто не остаётся. Без разницы. Всё равно, что будет с ним потом. У Питера стоит цель — он настроен достичь её. Даже если тётя Мэй отвернётся от него — всё в порядке, он сможет выдержать это. У него есть Джеймс, он продолжит стараться ради него. У меня всё в порядке, Джим. Не волнуйся. Я хочу поговорить с мистером Старком Он даже не ставит подпись от кого это, потому что сил почти не остаётся. Он старается, но чувствует, как постепенно сдаётся. Но он не может прекратить это так просто. /// -Я-я просто прошу, мистер Старк, поговорите с ним. Попробуйте. Пожалуйста. Тони стоит к нему спиной и его плечи подрагивают, как при сильном стрессе. Питер знает, что ходит по острию ножа — одно неверное движение и он либо полетит в пропасть, либо его разрежет пополам. -Ты не понимаешь, что говоришь, Питер, — голос мужчины холодный и стальной. — Ты не знаешь, что произошло между нами и… -Я знаю, — шепчет подросток. -Что? -Я осведомлен о том, что произошло. Я знаю всё. Старк молчит, сжимает руки в кулаки. Он злится, видит Питер. Он разгневан. И подросток понимает, что провалился. Что сказал не то, нажал не на те кнопки. Он знает, что сейчас летит пропасть — тёмную и до беспредела бесконечную. И выбраться не получится — только одна попытка. И Питер уходит. Сердце почти останавливается, и он еле удерживается, чтобы не упасть в обморок прямо здесь. Покидает кабинет не слышно — и подсознание почему-то подсказывает, что он больше не вернётся сюда. -Чёрт с тобой, карапуз. Я сделаю это, — еле улыбнувшись говорит Тони пустому месту. А у Питера сердце стучит в ушах, и он думает, дошло ли письмо. Мне очень жаль, Джим. Мне жаль, что я ничего не смог и теперь делаю тебе больно. Я больше не смогу. Я больше не выдержу. Прости. Прости меня, Джеймс Питер знает, что поймёт от кого. Знает, что возможно удивится, не поймёт в чём дело. Он не уверен, дойдёт ли оно. Но он будет надеяться. Последний раз он будет наполнен надеждой. Он вспоминает это чувство, когда ещё был Человеком-Пауком. Внутри всё трепетало от восторга, и он думает, что эти ощущения похожи. Он успевает пожалеть об этом, но вспоминается мистер Старк — и он думает, что так будет правильно. Он не будет никому мешать, и тётя Мэй сможет дышать спокойно. Он больше не будет надоедать и делать людям больно. У всех всё будет хорошо, и он не вырвет сердце из груди, потому что больше никогда не увидит Джеймса и Тони с Кэпом будут несчастны. -Да, — шепчет Питер, но не слышит свой голос. — Я всё сделал правильно, — и плачет. /// -Он писал тебе письма?! -Да, я… я не знаю, как он нашёл нас, но он делал это… я не мог ответить, он был бы в опасности, но я… я чувствовал, что что-то не так. Я не смог… -Что там было? Почему ты решил, что что-то не так, Барнс! -О-они не целые. Иногда тут нет нескольких строчек. Будто… будто кто-то пытался их сжечь. Он всегда присылал, буквально, «горящие» письма. Дождь так клишировано мочит не только волосы, но и всего Барнса. Ему страшно смотреть на цифры на надгробной плите. Страшно видеть фото его улыбающегося мальчика. -Я виноват, — шепчет он. — Я должен был быть рядом. А я… я бросил тебя. Я оставил тебя. Я мог стараться лучше, говорить со Стивом ещё серьёзнее, но я… из-за меня ты уже не смог выдержать этого. Из-за меня ты оказался посреди войны. Завеса дождя скрыла Джеймса от лишних глаз и заглушила его крики. Он прижимал к груди горящие письма, сжимая их до треска бумаги. В груди всё болезненно сжималось, что хотелось выпотрошить все внутренности. Он потерял всё, ради чего он жил. «Я должен был послушать его раньше. Этого бы не случилось, если бы не я», — думал Тони, сжимая стакан виски в руке до треска. «Он был всего лишь ребёнком, а мы впутали его в это. Если бы мы послушали его, всё было бы в норме», — думает Стив, до хруста сжимая кулаки.

Горящие письма падали в руки, Горящие письма несли боль и муку, И тот, кто читал их, медленно поражался, Очередное письмо пеплом в руках оставалось.