Важные разговоры

Надвигался шторм. Вода бушевала, поднявшийся ветер заставлял ее разбиваться о мои ноги. Больно, холодно. Мне вдруг подумалось, что если бы волна сейчас поднялась, я не стал бы уходить. Остался бы здесь. И не потому что умереть хочу, нет… Просто остался бы. Знаете, иногда хочется посмотреть, а что там? Просто из любопытства. А вдруг, жизнь не здесь, а там? - Что за мысли! Вставай, давай! Быстро-быстро, еще не хватало простудиться, как ты тогда петь будешь? - А иначе что? Кто я без голоса?... Никто… - Неправда, ты – это ты. Тебя все равно любить будут. - Что ты за глупости говоришь? Меня знают, благодаря голосу, или ты думаешь, что можно петь под фонограмму? - Да ты просто поплясать можешь, они все равно визжать будут! - А мне не важно! Я им себя отдаю, понимаешь!? Вот что важно! - Ты же сам знаешь, что можешь позволить себе передышку. - Могу, только не хочу. Я должен им, понимаешь? - Не понимаю. - Понимаешь. - Нет… Поясни. - Всеми фибрами души они любят меня. А я люблю их. Мы любим, это для меня жизнь. Они слушают меня, а я благодарен им за это. - Идиот. - Почему? - Любви нет, это фанатизм. Ты пальцем любую помани – все для тебя сделают! - А я не поманю, в этом и есть моя любовь. Я ничего у них не прошу. А они не просят меня. - Просят! Все время просят! Если бы их не сдерживали, тебя бы уже на сувениры порвали. - Не правда. - Знаешь ведь, что правда. - Нет, просто они редко меня видят. Я бы тоже кое-кого порвал бы. Для себя. А потом бы всю жизнь склеивал… - Было, да? - Было. Забудь. - Никогда. Ты же знаешь. Так что с концертами? - А что с ними? Будут. Скоро будут. - Я бы отменил… - Зачем? - Ты уже не тот. - А кто? - Ты… Не Гренгуар. И не Дракула. Ты Брюно. - Я еду давать концерты Брюно. Они МЕНЯ ждут. - Они тебя хотят, а не ждут! - Они меня ждут… Оставь меня. - ты же знаешь, что это невозможно. Я бы оставил. Ветер поднялся еще сильнее. Стало трудно дышать. - Спрячься в дом! - Да, пойду. Чай? Да, пожалуй, сделаю себе чай. Покрепче закрою окна, и посижу у камина. Огонь красиво мелькал, показывая мне жизненные узоры из моего детства. Стало грустно, я человек. Я не супермен… Я не могу менять прошлое… Хотя столько бы хотел изменить. - О чем ты думаешь? - Об отце. - тебе больно? - Это важно? - Мне важно. - Ты знаешь. - Знаю, ты должен не мне ответить, а себе. - Я себе уже давно ответил. Зачем ты здесь? - А где я должен быть? - Не знаю, я удивлен тебя слышать. - Жаль. Я думал, что ты обрадуешься. - Я рад. Только не могу пока что прыгать. - не иронизируй. Тебе это не идет. - Ты не прав. Я не иронизирую. Просто… Нашло что-то… - Ты говоришь с многоточиями. Я этого не люблю. Вспомни о концертах. - Я о них не забывал. Просто я не хочу думать о них постоянно. - Ты что, боишься? - Я не боюсь. Это что-то другое, понимаешь? Это не страшно, это…волнительно. - Забудь. Хочешь вина? - Не хочу. - Я тебе налью. Красное? - Красное… Почти черные тучи сгустились в небе, свет я включать не стал, просто подсел поближе к огню, и стал пить вино. ** Вино. Оно всегда так терпко обжигает горло, будто водишь по связкам острым осколком стекла. Но приятно. Тепло. - Ты еще здесь? - Здесь. Ты еще много пить будешь? - Пока рука не повиснет. - Зря. Поставь бокал, Брюно. - Не поставлю. - Что с тобой? - Я похандрить, что ли не могу? Нормально все со мной. Ветер засвистел сквозь стены. На секунду мне даже стало страшно, а вдруг сейчас кто-то на улице? Тот, у кого нет дома? - Я ухожу. - Со сцены? - Нет, из дома. Ты со мной? - И куда мы пойдем? - Искать человека. - Какого? - Того, у которого нет дома. - Не глупи. Там холодно. - И что? - Простудишься, не сможешь петь, придется возвращать деньги, по голове не погладят. - Плевать! - Это ты сказал? - Нет, стены! Я ухожу. Можешь не идти. Я завязал шарф, мало ли. Лучше поберечь голос, иначе я не спою. Погода отвратительная, холодная, промозглая. Ветер чуть утих. А синоптики обещали солнце. Ранний вечер, а темно, как ночью. Холодно. - Думал, я тебя брошу? - Я на это надеялся… - Тебе плохо? - наверное, столько мыслей в голове. Хочу выплеснуть их, не знаю куда, просто выплеснуть, сюда, в лужу! - Выплесни. Я промолчу лучше. Не зачем ему знать, что я собирался сказать. - Чего молчишь? - Я думаю. - Думай вслух. - если бы можно было думать вслух, это бы не называлось думать. - Философ. - Бывает… Тихо, будто нехотя, вдали послышался гром. - Гроза. Сейчас еще и дождь начнется. - Давай вернемся! - Возвращайся, а я не хочу. Я же сказал, что ищу человека. - Опомнись, о чем ты?? - Я хочу что-то доброе сделать. Прямо сейчас. Не мешай мне геройствовать. - Знаешь, я порой сомневаюсь в твоей нормальности. - А я не нормальный! Надоело подходить под все стереотипы! - Успокойся. - Я спокоен. В конце концов! - Что не так? Ты меня пугаешь, ты пугаешь ее. - Она меня понимает. - Не понимает. Она волнуется. - Я нашел ее, нашел ту, которая во всем меня поддерживает, она ждет меня и понимает. А ты говоришь мне обратное. - Я говорю правду, ты заставляешь ее нервничать. Небо на секунду разразилось ужасным громом, таким, что я даже слегка пригнул голову, будто это смогло бы защитить меня от молнии. - Я не хочу сейчас тебя слышать, уйди. Исчезни. - не прогоняй меня, я все равно не уйду. - Ну… Тогда иди подальше от меня. Вдали я увидел человека. Он был очень плохо одет, и, как мне показалось, спал. Я ускорил шаг. - Куда ты так рванул?? - Там человек. - Это бродяга, оставь его. - Он – человек! Это все, что для меня важно! - А вдруг он заразный? - А вдруг ты заразный? Я у тебя справку не спрашивал! - Что ты злишься сразу, я за тебя беспо… - Не надо. Я в порядке! Я присел на корточки перед человеком, и похлопал его по плечу. - Эй? Мужчина? Пойдем, я вас накормлю. - Он пьяный. - Уйди! Мужчина? С вами все в порядке? Я повернул его лицо. Глаза были открыты, и смотрели куда-то сквозь меня, рот был чуть приоткрыт. - Он… - Звонить в скорую? - Поздно… - Вставай. - С ума сошел?? - Я не заставляю тебя уходить, просто оставь его, сейчас мы что-нибудь вызовем. Тучи почернели еще сильней, и полил почему-то теплый дождь. Я давно не плакал. И даже не думал плакать. Я однажды выплакал все слезы, но сейчас я не знал, плачу ли я, или это капли дождя. - Я плачу? - Не знаю. А ты плачешь? - Не знаю. Поэтому и спрашиваю. Машины скорой помощи приехали через пятнадцать минут. Почему-то их было две. Одна забрала тело, а вторая осталась на месте. Я ответил на вопросы врачей, и направился в сторону дома. - Расстроился? - Расстроился. Я шел помочь, надо было идти раньше. Я не успел. - Ты не виноват. - Мы все виноваты. Он может жить хотел. - Все жить хотят. - Не все… - Брюно? - Я в порядке! Просто… Я спешил, но не успел. - Ты не знал. - А должен был! Черт! Я никогда ничего не знаю! А должен! Должен!! Я должен был успеть! И сделать хоть что-то…! - Не вини себя! Ты ведь не об этом бродяге сейчас… - Нет. Не о нем. - Но тогда ты знал… - Нет, я должен был знать еще раньше! - Успокойся. - Не хочу. Я и так всегда слишком спокоен. - Ты сорвешь голос. Я сбросил куртку на землю. - ААААААААААААААААААА!!!!!! И что?! - Это ребячество. Не по возрасту. - Ты прав. - Поговори с сыном. - Ты так говоришь, будто я с ним не общаюсь… - Не так общаешься. Поговори, как отец с сыном, а не как друг. - Я поговорю. Поговорю… - Пойдем пить чай. - Нет, я спать хочу. - Хорошее решение… ** Что-то я и спать уже перехотел… Пойду и его разбужу. - Проснись! - А? - Я поговорить хочу. - Два часа ночи, до утра не потерпишь? - Нет. Мне срочно. - Фух! Хорошо, что? - Ты как себя чувствуешь? - Ты что, издеваешься?? - Ты не ответил. - Ты меня разбудил, чтобы спросить как у меня дела? - Нет, чтобы спросить, как ты себя чувствуешь. - Издеваешься… Сейчас плохо, спать хочу, а ты раздражаешь. - Я не про сейчас говорю, я в целом. Ты вот когда-нибудь задумывался обо всем этом? - О чем? - О жизни… - Хм… У тебя кризис среднего возраста? - Не знаю, а похоже? - Похоже. Очень похоже. А ты сейчас о жизни думаешь? - Нет, я сейчас с тобой разговариваю. - Шутник. - Нет, не шутник. Мы оба замолчали. Почему-то, в такой полной тишине, где не было ни тихого завывания ветра, ни тонкого звона дождя, я слышал, как просыпается солнце. Оно еще только ворочается в своей постели, и даже досматривает последний сон. - Ты чего замолчал, Брюно? - А? Нет, я думал. - О чем? О жизни? - А чего мы добились? - В смысле за всю жизнь? - За прожитые годы. - А разве мало? Посмотри, у тебя любимая работа, ты занимаешься любимым спортом, у тебя любимая жена, у тебя любимый сын. Тебе мало? - Нет, не мало. Слишком много. - Слишком? - Слишком. Я, наверное, не благодарный… - Ты устал… - Да не устал, просто… Я ведь не знаю, сколько еще буду жить. А мне уже 50 скоро… А это уже много. Слишком много. - Это времени 50, а ты еще молод. - Я и не говорю, что я старый. Я себя чувствую молодым, в этом и проблема. - Разве? - Да, возраст откладывает отпечаток, я уже должен этому миру за 50 лет. - За 48. - Я округлил… Я должен быть взрослым, а не отчаянным. - Так а ты и есть взрослый. Ты себя со стороны не видел, ты хорош! - Нет, ты снов не прав… И что я с тобой разговариваю? - Разговариваешь, потому что разбудил. - Не обращай внимания, я во сне с тобой говорю. Отошли от темы. Я что хочу сказать, может, рвануть куда? - Ага. В Европу. На три концерта. - Я не об этом. Я-то поеду, только вот до этого… Знаешь, как раньше, убежать от всего! - Как в 16 лет? Когда ты грозился перевернуть мир? - Нет, не как тогда. Просто поехать, не знаю… В Египет! - В Египет сейчас не надо… - Да я не об этом! Я просто хочу что-то невероятное сделать! - Как сегодня? С тем бродягой? Ветер услышал мое сердце, и завыл вместе со мной. Тусклая лампочка еле горела, но так было даже лучше. Это придавало мне какого-то романтизма. - А мне вот страшно что-то резко менять… Я-то старше тебя. - Страшно? Это сейчас ты мне сказал? - Я. Не стена же. Хотя, я думаю, что в таком состоянии, ты мог бы говорить и со стеной. - В каком состоянии? - В возбужденном! - Я в норме. И отвечаю за свои слова. Я поеду… Не знаю. Я куда-нибудь завтра поеду. Поедешь со мной? - Я лучше посплю. - Ты поедешь? - Не хочу. - Подъем в шесть. Поедем сразу в аэропорт, а там решим. - Ты дурак! - Ага… ** Сон сегодня снился самый обыкновенный. Я гулял по улице, и думал, что больше ничего не делаю, что давно забыл все свои песни… А ко мне какой-то мальчик подбегает и просит спеть что-нибудь из мюзикла, я пытаюсь, напрягаюсь… Но не могу и звука издать. Вообще страшно, а вдруг я когда-нибудь впаду в маразм? Никто об этом не думает, а я думаю… Слышу сверчков. Сразу ощущаю ночь, тишина полнейшая, и только их песни. Вот они поют до самой смерти. И я буду. - Ты не спишь? - Неа… - Чего? - Не поверишь, о сверчках думаю. - Почему не поверю? Поверю, я тоже о них думаю. - И что ты о них думаешь? - Думаю, что они несчастные. Поют, когда все спят. - Да… Мы не спим, они нам поют. - Возможно… Потолок был синего цвета. Вообще-то он белый, но из-за темноты и отблесков луны, кажется синим. На часах было полчетвёртого утра, спать не хотелось. Почему-то страшно захотелось есть. Я встал, и прошел на кухню. Достал из холодильника яблоко, положил на место. Решил разморозить блинчики. - Ты будешь есть?? - Хочешь? Я могу нам обоим разогреть. - Ну… Давай… - Не мнись, тебе совсем это не идет. - Ты вот говорил, что хочешь куда-нибудь поехать? - Да. - А если мы Европу раньше навести? - А куда именно? - А где ты еще не был? - Много где… - Давай в Россию? - А куда именно? В Москву? - нет, там ты уже был. Давай в аэропорту спросим, и наугад выберем. - А чего ты вдруг захотел? - Это тебя не касается. - Ладно… Тебе с чем блинчик? - С мясом есть? Пока мы жевали блины, которые больше походили на резиновую шину моей машины, я обдумывал нашу поездку. Что сказать Мелани? И Тьерри? И помощникам? - Ничего не говорить нельзя, Брюно. - Ты читаешь мои мысли? - Ага… - Плохо. - Почему? - Я очень хотел скрыть, что на самом деле о тебе думаю. - Не отходи от темы. Скажи мел, что хочешь отдохнуть. - Без нее? - Без нее. Она поймет. - Нет, не поймет… - Я поговорю с ней. - Нет, я сам. Я скажу правду. - Какую? - Правда может быть только одна, правда – это правда. - Ты зануда. - Да? - Нет. - Нет? - Ты философ. - Или зануда? - Одно другого не исключает. - Не спорю… И за что они меня любят? - Тебе сейчас список принести? - Я серьезно. Я обычный человек, во мне столько… - Ну? - Что ну? - Столько…? - А… Во мне очень много минусов. - Они не видят. - Почему? - Они слепы. Их засвечивает любовью. - Я не понимаю… Все равно не понимаю… - Хочешь, устрою тебе встречу с фанатами? - Хочу. Только я со всеми хочу, иначе никак. - Так не бывает. - Значит, не хочу. - Эгоист. - Философ… А ты знаешь, что философы глубоко несчастные люди? - Почему? - А ты почитай, что они говорили. Всюду плохо, грустно, темно. Они видят жизнь, и понимают. - Каждый по-разному. Вот ты что видишь? - Я? Я не философ. - Все мы философы… - Я вижу квадрат. С четырьмя сторонами. Белая, черная, серая, и красная. - Хм… Скудные цвета… - Нет, самые жизненные цвета. - Не буду спорить. - И не надо. Сейчас я в черной части. - И что это значит? Депрессия? - У меня не бывает депрессий. Просто черная. Черный цвет – не плохой. - А какой? - Черт! Хороший! Самый лучший цвет! Символизирует тайну, между прочим! - А кто-то говорит, что смерть. - Дураки говорят! Все, что покрыто тайной, меня завлекает. Это интересно. - А что покрыто тайной сейчас? - Я. - Ты? - Я. Для себя. Что-то щелкнуло – хоп! И вот он я – тайна. - Для себя, в первую очередь? - Конечно… Все ведь вокруг понимают, кивают. Один я не понимаю. - Эй! Отставить хандру! - Чего? - Ты давай лучше, не знаю. Посмейся. - Не хочу я смеяться! Не смешно мне. - А как? - Таинственно… Все, забыли. Пойдем лучше чемоданы соберем. ** На горизонте стало светлеть. Это было похоже на чудо, которое я видел впервые… Хотя, это всего лишь восход солнца. Я вышел на улицу, и сел на ступеньки. Мышцы напряглись от холода, но я только покачал головой. Холод – это нормально, тем более, сейчас, ранним утром всегда холодно. - Устал? Я повернулся на голос, и не ответил. Не за чем было отвечать, он и так все знает. Мы вообще можем не разговаривать… Но без этого нельзя, иначе как мы будем освобождать то, что сидит в нас с самого рождения? - Красиво… Я вдохнул: - Конечно красиво, иначе все это просто не имело бы смысл… - Мне не нравится твое настроение. - Почему? - У тебя кризис среднего возраста? - Хм… А ты знаешь, возможно ты прав. Черт! У меня уже средний возраст! - Переживешь. Я посмотрел на него. Возможно, я искал в его глазах усмешку, но ее там не было. Он был предельно серьезен. Что ж… Конечно, переживу. Все переживают. - Да. Знаешь, наверное, я все-таки хочу улететь. От возраста. - Нет, не от возраста. От мыслей. Только у тебя все равно ничего не получится… - От мыслей? Я об этом не думал. Ты думаешь, мне пора посетить психотерапевта? - Тебе?? Если ты пойдешь к психотерапевту сейчас, то закончишь свою жизнь в палате. - Ты считаешь, что я сумасшедший? - Я – нет. А вот другие могут и посчитать. - А что? Новые ощущения – это здорово. Меня всегда привлекали немного ненормальные люди… Ты подал мне идею, пойду в больницу. - Идиот. - Идиот. Зато талантливый! - Слышу иронию в голосе – уже радует. - А меня нет. - Я же говорю – идиот. - А я и не спорю… Солнце полностью вышло из-за горизонта. Оно было еще совсем бледным, но уже нещадно резало глаза. Отворачиваться не хотелось, напротив. Я вглядывался в солнечный диск, будто там мог найти ответы, на еще не заданные вопросы. - Хочу кофе. - Ты не пьешь кофе. - Теперь пью. Тебе сделать? - Нет. - Я сделаю… Я встал, и быстро прошел на кухню. Поставив чайник, я медленно стал изучать полки на кухне. Они все были такие корявые, так бездарно вырезанные… - И кто платил за это «искусство»? - Брюно, ты придираешься. - Ты платил? - Не я. С чего бы мне платить? - Не знаю. Откуда я могу знать. - Давай я сделаю бутерброды. - Делай. - Тебе с чем? - А сыр есть? - Я думал, что ты не любишь сыр. - Не люблю, а есть буду. - На зло себе? - На зло тебе. Я вредный. - Ты саркастичный. - Нет, вредный. Точка. - Запятая. Ты издеваешься. - Жес ви денатюрееее! - Шут! - Н-да… Надоело все. - Что? - Да все. Знаешь, сорок восемь – это не много. Это скорее быстро. Так вот – шух! И сорок восемь, а я еще ничего не успел. - Карьера, дом, деньги, любовь, сын… Что ты не успел? - Я иногда жалею о том, что так много прочитал. Книги – зло. - Разве? - Точно тебе говорю. Моя бы воля, я бы вернулся в прошлое, и не стал бы учиться читать. - И был бы неучем. - И был бы счастлив. Мысли – вещь страшная. Начинаешь копаться в себе, и понимаешь, что копаться не в чем. Там пусто. - У тебя не пусто. - Пусто. Сухо и пусто. Перегорело. - Это просто день такой. Потом будет лучше. - Может быть. Если станет лучше – посмеемся вместе. - Не буду я с тобой смеяться, Брюно. Я с тобой скоро плакать буду… - Фу. Девчонка! - Сорок восемь, сорок восемь… А на деле четырнадцать с половиной! - А почему с половиной? - Не знаю, больше всего к тебе подходит. - Бе-бе-бе… - Да, с половиной я погорячился. Стало смешно. Давно не было смешно. И вдруг стало. Я даже кофе перехотел. - Сколько время? - С утра, или с начала основания Земли? - Ха-ха тебе. Откуда ты знаешь, что Землю основали? - А я не знаю, я просто говорю. - Я тут подумал, что если бы вернулся назад, то не только себя бы читать не научил, но еще и тебя разговаривать отучил. - Брюно Пельтье – золотой голос с медной душой. - Задел. Считаешь, у меня медная душа? - Не знаю, а ты как считаешь? - Думать, что у всех душа – нечто возвышенное и легкое, а у меня из металла – крайне неприятно. - Обиделся? - Я не обижаюсь. Это удел слабых. Я разочаровываюсь. - Значит, разочаровался во мне? - Нет, в себе. Я часто этим занимаюсь. - Тебе, может, собаку завести? - Ты специально? - Что? - Не хочу я собаку. - Я думал, ты любил Камиллу… - А я и любил. Я много кого любил, только это не помогло… - Прости. - Прощаю. Черт, где телефон? Опять нет телефона! Мне нужен телефон!! - На тумбочке. - Хватит читать мои мысли, я в это не верю. - Это не чтение мыслей, это логика. - Хочу позвонить Мел. - Ну позвони… - И позвоню! - И позвонишь, я не сомневаюсь. - Правильно делаешь! Еще не хватало тебе во мне сомневаться… - Что ты ей скажешь? - Не скажу. В смысле, тебе не скажу. - Опять из вредности? - Нет. Я вышел из кухни, и вошел в гостиную. Там, не особо задумываясь о холодном полу, я сел на ковер. Медленные гудки пробирались в голову, а я представлял, как плавно плывет по проводам этот сигнал, который сейчас слышит Мелани. В трубке зашуршало, и я услышал ее голос. Этот голос я бы смог узнать всегда. Настолько он стал для меня родным. Мелани еще спала. Она не совсем соображала то, что я ей говорил. Это было не важно, главное, что я говорил, а не молчал. Пару раз мне даже приходилось ее будить. - Ну что, поговорили? - Поговорил. Она спала. - С трубкой? - Я забыл сказать, что люблю ее. Сейчас еще позвоню. - Не надо, не мешай ей спать. - Я боюсь обидеть ее, не хочу, чтобы она расстроилась. - Она в любом случае расстроится, когда вспомнит, что ты ей сказал о поездке. И не сказал, куда именно ты едешь. - Гад, ты подслушивал… - И вовсе я не гад, и да, я подслушивал. А то, что ты ее любишь, она и так знает. - Надеюсь… А что мне остальным сказать? - Кому? - Ну… всем. Группе, друзьям? - Так… Ты на сколько хочешь уехать? - Я? Навсегда! Но могу позволить себе только на пару недель. - Тогда ничего не говори. Поймут сами. Если что, Мел прикроет. - Мел прикроет, да… - Будешь отдыхать и петь? - Нет, буду отдыхать. - А петь? - Не буду. Не хочу. - Не верю. - А и не верь. Не буду я петь… ** В самолете было тихо. Странно, обычно люди в начале полета разговаривают друг с другом, кто-то волнуется, кто-то радуется… А сейчас было тихо. - Тихо, правда? - Я как раз об этом думаю. Слишком тихо. - Что значит слишком? - Очень, тише некуда. Как будто вообще без звуков. - Ты хоть понял, куда мы летим? - Нет. Я не особо всматривался в билет. А мне, в принципе, без разницы. - Хм… Ну и мне тоже. - Я вот думаю, а вдруг мы себе сами судьбу выбираем? - Брюно верящий в судьбу… Необычно! - Почему? - Не знаю. Просто я никогда бы не подумал, что ты веришь в судьбу. - А я верю. - Так о чем ты? - А о чем я? - Ты сказал «а вдруг мы сами себе судьбу выбираем?», и? - А, ну да… Так вот, у меня столько мыслей разных, я не могу понять, чего хочу. И вот думаю, что если это такой конец? - Какой конец? Ты еще молод! В смысле, достаточно молод… - А если этот самолет разобьётся?? - Тише! Я посмотрел н женщину с ребенком, которая ненавистно смотрела на меня. Да, не следовало это говорить. Теперь она нервничать будет… Из-за меня. Как же слова сильно влияют на людей. А для меня это просто слова. - А ты как думаешь? - А я думаю, что у тебя все-таки кризис среднего возраста. Я замолчал. Иногда с ним приятно поговорить, а иногда просто нет смысла. Принесли совершенно отвратительную рыбу. Мы летели совсем не бизнес классом, но я был уверен, что еда будет как минимум приличной. Что ж, не повезло… - Ты думаешь? - Я всегда думаю… - О чем ты думаешь сейчас? - О рыбе. - И что? - Я думаю, что плавала она себе спокойно, увидела наживку. И возможно знала, что это наживка. И знала, что с ней будет. - Ты думаешь, она хотела, чтобы ее поймали? - А вдруг. И решила закончить свое бессмысленное существование. А когда не смогла дышать, билась в судорогах, пытаясь найти воду. Но было уже поздно… - А у рыб бывают судороги? - Не знаю. А что, нет? - И я не знаю. Ты считаешь себя рыбой? - Нет, хуже. Я считаю себя человеком. - А почему хуже? - Потому что. - Исчерпывающий ответ. - А тебе нужен исчерпывающий ответ? Тогда я отвечу. - Ответь. - Рыба не думает. А я думаю. - Завидуешь этой рыбе? - Этой нет. Никогда не хотел быть зажаренным! - А вообще рыбам завидуешь? - Я жалею, что ты не рыба. - Почему? - Рыбы молчат… Я тщательно пытался заснуть, но сон не приходил. Только мысли заполняли и без того трещащую голову. - С чего ты собираешься начать? - Что? - Когда самолет сядет. Что ты будешь делать дальше? - Я зайду в первый же ресторан, и закажу себе самую лучшую рыбу! - Я серьезно спрашиваю. - А я серьезно отвечаю… Или ты думаешь, что хорошее питание – это не так важно? - Ты что-то расшутился. - Нет. Я всегда такой. - Не всегда. Я тебя знаю. - Я сам себя не знаю. Так что я пойду покупать рыбу. - Хорошо, пойдешь. - А потом пойду в магазин. - Зачем? - Куплю себе очки. - Ты забыл очки? - Забыл… И шляпу куплю! - Зачем? - Хочу себе шляпу. - Прикрыть седины? - Издеваешься… А я просто захотел шляпу. Без причины. Бывает такое. - Значит, сначала в ресторан, а потом в магазин? - Значит, да. - А если там никто не говорит по-французски? - А я еще и английский знаю. - Нашел, чем хвастаться… - Я не хвастаюсь. - Конечно, нет. Ты просто так говоришь, без причины. - А вот и да! Просто так! - Нельзя все делать просто так! Ты становишься одноклеточным! - Хорошо, я так хочу. Так лучше? - Ты ребенок… - Да, я сорокавосьмилетний ребенок. Игрушку мне! - Ты пугаешь людей. - Чем? Повышенным тоном? Люди стали бояться всего… - Они ждут. - Чего ждут? - Конца света ждут. - Конец света наступит для тех, кто его ждет. Я его не жду. - А я думал, что тебе надоело такое существование… - Кстати, такое слово забавное. Мы ведь все существуем, верно? А звучит оно как-то жалко… - О словах поговорим? - Можно и о словах. Только не сейчас. - Почему? - Сейчас я хочу подумать. - А почему бы не вслух? - А откуда ты знаешь, о чем я буду думать? Тут дети, между прочим… - Об этом ты думать не будешь. - С чего ты взял? Вот, думаю. Уже две минуты думаю! - Я понял, замолкаю. - Спокойного сна. Я отвернулся от него, закрыл глаза. Мысли, приходящие в голову все больше путались, не составляя никакой картинки в моей голове. Я все скинул на сон, и все-таки заснул. ** Невероятное ощущение, когда сходишь с самолета. Будто заходишь в новый мир. Я набрал полные легкие грязного, но необыкновенно свободного воздуха. - Ты будто на воле оказался. - Наверное. А ты считаешь, что я был взаперти? - Не знаю, а ты считаешь? Я пожал плечами. Холодный ветер растрепал мне волосы, рукой я поправил их. - А может быть, пойдем поедим? - Чревоугодник… - Да, чревоугодник. А ты нет, Брюно? - Никогда. - Врешь. - Не вру. Он вздохнул. А я отвернулся от него. Настроения не было, хотя я думал, что здесь оно только появится. - Ну так как, пойдем? - Пойдем. Такси вызовем или пешком? - А ты как хочешь? - Я бы пешком прошел, осмотрелся бы. - Значит пешком. Погода на удивление была сухой и даже солнечной. Вмиг я взбодрился. - Солнце. Как приятно ощутить тепло. - Говоришь, будто в ледниках жил. - А может и жил, откуда ты знаешь? Он усмехнулся, но не ответил. Я пожал плечами. - А что ты заказывать будешь? Я задумался. - Рыбу. - Опять рыбу? - Опять рыбу. Тебе что-то не нравится? - Я думал, ты не ешь рыбу. - Правильно думал, не ем. - А зачем заказывал? - Захотелось. - А как же твоя аллергия? - Ах, ты об этом… Смотри, все звезды обожают морепродукты, так? - Ну… - Не хочется быть такой звездой. - Какой? - Такой. Звезданутой звездой. - Хорошо сказал. Я тебя понял. Только, аллергия же никуда не денется? - Нет у меня аллергии… - А… Рыбы мне перехотелось. Да и вообще есть перехотелось. А вот от чашки чая, хоть и паршивого, я отказываться не стал. Он уплетал за обе щеки, сразу видно – проголодался. Я даже позавидовал ему, такое удовольствие от еды получает! - Ты сейчас подавишься! - И подавлюсь, зато помру счастливым! - Для тебя еда – это счастье? - По крайней мере, я свое счастье нашел. Он сделал большой глоток воды, удовлетворенно икнул. - Найти свое счастье в еде, безусловно, похвально. - А ты ешь мало. Да и вкусы почти не различаешь. Я загрустил. Нет, это хорошо, что есть человек, который знает меня, как облупленного. Но иногда этот человек говорит о том, о чем я совершенно не хочу думать. - Тяжело быть человеком без острых чувств. - А некоторые об этом мечтают. - Мечтают, потому что не знают, что это такое. - Радуйся, что ты вообще чувствуешь. - Я хотел бы чувствовать адреналин. - Как ты себе это представляешь? Адреналин выделяется при острых ощущениях, при страхе, при сильной боли, при чувстве опасности… - У меня чувства при туплены… С некоторых пор. - Знаю. - А я хочу их снова развить. Мне сейчас очень не хватает острых ощущений. - Иди с парашютом прыгни. - Я высоты не боюсь. Более того, я не боюсь падения. Здесь что-то другое нужно. - Что? - Вот я и думаю. Мне бы, наверное, помог перелет на самолете. - Так мы же только прилетели… - Да, прилетели. В уютных сидениях, с пристегнутым ремнем. - Ну? Или ты… - А мне бы помог перелет, например, на крыле самолета. Или на хвосте. Он поперхнулся и испуганно посмотрел на меня. Я улыбнулся. - Шутка. Ты кушай-кушай…