Прикладная каллиграфия

– Да не смотри ты на него так. Пять минут таких гляделок – и ты в темнице. Санзо только фыркнул. В этой компании храмовников он был самым молодым, к тому же найдёнышем и явно потомком выходцев из дальних краёв. Вроде и «всехнее дитё», но ко всеобщей снисходительности примешивалось ещё и какое-то обидное недоверие. Не такой, как все. Не такой. Вот даже и об узурпаторе Мак-Тире имеет собственное, совершенно не популярное в этих кругах мнение. Да ещё и, кажись, по странным причинам. Странность причин Санзо отрицать не собирался, но и обсуждать не хотел. Сворачивал на то, что важно для страны, на необходимость непопулярных мер. И считал – никто из них не хочет думать, вникать, осмысливать. Видеть дальше того, что себе сами сочинили. Потому они говорят: – Да тебе всё, что Логейн делает, – как благословение небес! Просто потому что он мужчина твоей мечты! – Да думайте вы что хотите. – Думаем и тебе скажем – ничего тебе не светит. Знаешь, как его уже тошнит от восторженных золотоволосых мальчиков? – Я не восторженный. – О, парень, ты себя не видишь. А вот этот страшный человек видит всё. И за одни эти твои взгляды, повторяю, бросит тебя в темницу. Если не голову оттяпает. – Вот уж нет. Паранойя у него только по делу. Там, где это касается родины. Личные счёты он так не сводит. Тем более по таким ничтожным поводам, как просто взгляды каждого безвестного храмовника… Я же для него просто не существую.

* * *

Судьба внезапно послала Санзо шанс. Краем глаза он зацепил странную фразу в письме, в случайно упавшем свитке. Стал разбираться. Выплыла целая интрига. И ох как было бы интересно герою реки Дейн узнать о том, что всех их хотели продать Орлею! И не кто-то, а родня покойной королевы, сосватать этого молодого дурачка Кайлана за тамошнюю монархиню и вперёд! Вот, господин регент был прав, и почём зря все его обзывают старым параноиком! Повезло, что с документами почти все обращались очень небрежно. Всю переписку Санзо собрал. Свернул нужные свитки вместе и подкинул прямо властителю страны в бумаги. С запиской без подписи: «От благодарного и бдительного гражданина Ферелдена». Что его вычислят – Санзо и не мечтал. Только радовался издали, видя, что делу дали ход, что машина завертелась, что даже полетели кое-какие головы. И что его, Санзо, однокашники слегка прикусили языки. Письма-то подлинные, и никто не отпирается. Но всё-таки так хотелось, чтобы его господин узнал! Хорошо, что у Санзо было место в ставке и что он время от времени оказывался в должности переписчика или протоколиста совещаний. Почерк хороший, память тоже, трепать не будет и не высовывается (последнее – сложно, но кого это волнует). Можно, если повезёт, сидеть совсем близко к регенту. И, когда есть свободная минута, аккуратно выводить строчки. Что-то застрявшее в памяти, какое-то подобие чужих стихов. А главное – такие же завитки в слове «благодарность», как в записке. Господин регент человек заметливый.