Длинная ночь

      Луна серебрилась где-то на небе, шум весёлой гулянки раздавался вдалеке, а холодный ночной воздух отрезвлял две молчаливые тени, которые, напротив, держали свои бокалы в надежде напиться.       Йокогама может спать спокойно ещё некоторое время, потому что сейчас за кулисами этой живой фантасмагории тайн и загадок наступило мимолетное затишье. Прошло уже два года с объединения двух организаций. Формально ни Портовая мафия, ни Вооружённое Детективное Агентство не были никак связаны, но между тьмой ночи и сумерками вечера не могло не существовать чего-то общего. Защита города. Общая стезя держала две противоположности на фиксированном расстоянии. Ни дальше, ни ближе. И по-другому нельзя.       Такова жизнь в этом предзакатном городе, среди сумрака которого, подобно бродячим псам, в поисках своей судьбы скитались люди. Но сегодняшняя ночь отличается от других, сегодня грань стирается, сегодня город спит спокойно и «мафия не проснётся», потому что все её члены вливают в себя спиртное вместе с людьми из Агентства за милу душу, лишь бы начальство оплатило труды непосильные и отпустило в отпуск.       Столько людей — не удивительно, что двум силуэтам удалось уйти незамеченными прямо на крышу. Это был один из самых высоких небоскрёбов Йокогамы, так что вид открывался потрясающий, непередаваемое ощущение, будто весь мир на ладони. Дверь на площадку была закрыта, для надёжности её даже подпёрли какой-то шваброй. Волшебную ночную панораму разделяли лишь два человека и их одинокая бутылка вина.       Одним из них был мафиози. Суровый и хмурый, он стоял ровно, глядя куда-то в даль. Взгляд туманных ртутных глаз скользил по геометрическим фигурам домов прямо в размытое памятью прошлое.       Тонкие черты его фарфорового лица обрамляли волосы, цвета вороного крыла, видимо, из-за образа жизни выцветавшие на концах в белый. Тёмный костюм обтягивает худую мускулистую фигуру, выбивая глаз сначала величественным видом, а затем баснословной ценой.       Немного поёжившись от промораживающего ветра, брюнет достал из кармана пиджака сигарету и коллекционную зажигалку. Огонёк полыхнул на мгновение, оставляя от себя лишь тлеющий кончик. Затянувшись и выдохнув танцующий сатанинские танцы дым, мафиози перевёл взгляд на своего собутыльника.       Тот стоял, облокотившись на перила локтями. Порывы ветра играли с длинной прядью серебряных волос, которая была частью очень странной неровной причёски. В сказочно красивых глазах-аметринах отражались цветные огни Йокогамы. Детектив, в отличие от своего напарника, не чувствовал холода, потому пиджак его смокинга уже давно висел на руках, рукава белой рубашки были закатаны по локоть, а галстук мотался ослабленный. Нетронутой была только чёрная жилетка с пуговицами под металл.       Проходясь по ним глазами, мафиози выдохнул очередную порцию витиеватого дыма, издавая некий хриплый звук. Обратя на него светящиеся аметрины, тигр повернулся спиной к чарующему пейзажу, сползая вниз, чтобы дотянуться рукой до своего бокала. Его голос разрезал завывающий шум.       — Прекрасная ночь, не так ли?       Его мрачный собеседник предпочёл выждать минуту, бросая неоднозначный взгляд на блондина.       — Мне кажется, она длится уже целую вечность.       — Хочешь уйти? — глубокий-фиолетовый и медово-жёлтый обожгли мафиози. На лице детектива появилось нечто небрежное.       — Будто тебе самому всё это не надоело.       Под острым взором брюнет отводит глаза, делая вид, что смотрит на что-то. Но на самом деле интерес у него только один.       — И поэтому мы здесь, — он сделал глоток, скрещивая руки с бокалом в расслабленной позе. — Достаточно далеко, нас никто не побеспокоит, так что остынь, Акутагава.       Что ж, блондин прикрывает глаза, и Рюноске чувствует, что наконец-то может расслабиться. Он тушит сигарету, пристраиваясь рядом с детективом так, что разделяет их полметра и открытая бутылка вина. Его бокал оказывается в тонких бледных руках.       — Ты же не думаешь, что я потеряю рядом с тобой бдительность, Джинко? — спрашивает он таким тоном, что голос хрипит сильней, чем обычно.       — О, нет. Пожалуйста, будь со мной всегда на чеку. Вдруг я выкину что-нибудь странное? — блондин открывает только один глаз, хитро смотря им на брюнета. От распустившейся на его лице спокойной улыбки сердце пропускает один удар, но это исчезает в двух глотках красного напитка и вяжущей горечи.       — Я серьёзно.       — Я бы не стал с тобой шутить.       — Тогда зачем ты снова это сделал?       — Сделал что? — теперь уже два цветных фонарика смотрели на него. В них лукаво читалось «я знаю о чем ты, но тебе придётся сказать это вслух».       — Ты снова отвечаешь вопросом на вопрос, — нахмурился мафиози.       — Это все дурное влияние одного нашего общего знакомого с суицидальными наклонностями. Но не отходи от темы.       — Ты снова спас меня, — это было уже не смешно. В груди всё сжималось, а он выглядел так, словно ничего не происходит. Словно он тоже не чувствует это. Или же он просто ошибся и всё себе надумал?       — Я должен был стоять и ничего не делать? — нечеловеческие зрачки сузились, глаза были прикрыты покрывалом из светлых ресниц. Вот это выражение лица значило «я знаю, к чему ты подводишь, но щадить тебя я не собираюсь».       — Чёрт. Да будто у тебя была хоть одна причина помогать мне?! — не выдерживает брюнет. Этот тигр над ним точно издевается. Определённо. Акутагава хмыкает, за чем следует ещё пара глотков. До чего же отвратительный тип этот детектив.       — У меня как раз такая найдётся, — кивая куда-то в пустоту, говорит блондин, доливая себе благородного напитка. Руки его аккуратные, в чёрных перчатках, умело скользят в темноте. Ну, конечно, он этими руками не один сейф взломал. Но перчатки на них, любого фасона, всегда были лишними.       — И что же это за причина такая?! — рычит мафиози, но тут ему в бокал тоже начинает литься красная жидкость, а калейдоскоп из двух цветов напротив игриво переливается. Он произносит очень радостным тоном:       — Хочешь знать? — и это опять вопрос. Опасно. Нельзя заводить разговор туда, где ты сам можешь утонуть. Да ещё и этот его взгляд. Отвратительно.       — Раз заикнулся, так говори.       — Но тебе ведь интересно? — грациозным кошачьим движением блондин придвигается к Акутагаве, гипнотизируя его. Он сейчас выглядит как не от мира сего. Жилетка застёгнута на все пуговицы.       — А ты не слишком ли много о себе возомнил, Джинко? — бесит. Как он так может? Быть столь нереальным? Голос ровный и хриплый, но вот блеск в глазах с головой выдаёт Рюноске.       — Я привык думать о себе хуже, чем являюсь в действительности. Хотя эта черта почти исчезла благодаря одному хмурому мафиози, который вечно твердил мне называть вещи своими именами, — задумчиво, но серьёзно прозвучал ответ. — Как видишь, иногда с этим возникают проблемы, — добавил он шёпотом, опустив голову.       — Что ты име...       — Отсюда видны звёзды! — очень резкая смена настроения. В наигранно весёлом голосе проскочила нервозность. Брюнет от такого даже вздрогнул, непонимающе глядя на детектива. — Их едва можно увидеть в месте, где так много людей, — мечтательно тянет он.       — Акутагава, тебе нравятся звёзды? — фиалка окунается в золото, растворяясь в нём. Или может растворяется не она? Слишком близко. Мафиози надеется, что в темноте не видно, как краснеют его уши. Не видно оборотню из семейства кошачьих.       — Не особо, — бросает он в надежде, что этот чудак наконец уймется и перестанет так неожиданно пугать его. Это очаровывает.       — А вот я люблю звёзды. У меня даже есть любимая, — блондин отстраняется, глядя на небосвод, убирая бутылку с остатками вина в сторону. Теперь их разделяют считанные сантиметры.       — Такие глупости всегда были больше по твоей части, — смеётся мафиози. И что он в этом нашёл смешного? Или важного? Голова начинает кружиться от выпитого. Всё это давно уже кажется сном. Время просыпаться. Оставаться долго в стране чудес нельзя. Брюнет поднимается:       — Я, наверно, пойду, — цедит он. Эта ночь уже и так длится слишком долго.       — Эй, подожди секунду! — как-то испуганно окликает его детектив.       — Что ещё? — брюнет опускает голову набок в вопросительном жесте.       — Ты же пришёл сюда чтобы узнать причину? — блондин поднимается, забывая свой пиджак на бетоне, и подходит ближе, смотря слегка затуманенным взором.       — Что же? — выдыхает мафиози, снисходительно смотря на этого растеряшу.       — Это потому что я безумно люблю звёзды! — и тут его губы натягиваются в очень сладкую улыбку, глаза сузились, от чего выражение лица стало игривым. Ацуши быстро преодолевает расстояние в пару шагов, и с тигриной грацией утягивает Рюноске в поцелуй. Нежный и чувственный. Глаза мафиози расширились, словно блюдца. Так резко. Близко. Близко. Близко!       Два аметриновых озера напротив, как две галактики, смотрят прямо на него. Руки обхватывают его плечи. И, когда сердце заходится в безумном вальсе, брюнет сдаётся, отвечая детективу, от чего по всему телу, как цепной реакцией, расплывается тепло.       Ещё недолго, и поцелуй становится глубже, руки мафиози ложатся на тонкую талию, прижимая тигра к себе, свои же детектив кладёт на плечи Рюноске. Тот окончательно проваливается в топи страсти, начиная чередовать покусывание нижней губы игрой с нёбом, проходится по ряду белых зубов.       По телу пульсацией проходит наслаждение, когда от всех манипуляций блондин начинает постанывать и ахать, теряя равновесие на слабеющих ногах. Жарко стало обоим. Разум блаженно погрузился в удовольствие, хотя, казалось бы, ничего особенного в поцелуе не было, но вот сейчас этот самый поцелуй уносил за стратосферу, можно было даже ощутить давление и отсутствие возможности вдохнуть. Нехотя отрываясь друг от друга, жадно поглощая воздух, они стояли неподвижно, не прерывая зрительный контакт. В мутнеющих глазах читалось томное удовлетворение.       — Ну.. Хух.. Что.? Звездочка.. хеу... Тебе… понятно? — ещё не отдышавшись, выдавил из себя детектив, мысленно ликуя от крепкой хватки рук на себе.       — Обязательно было играть на моих нервах? Ты мог сказать и прямо, — упрямо гнёт свое брюнет, довольно ухмыляясь, медленно спускаясь руками к бёдрам и поднимаясь обратно, несильно надавливая.       — Ах!.. Я же говорил, что выкину что-нибудь странное, — лепечет Ацуши, кладя свою голову на чужую грудь. — Хей. Я всё ещё пьян. Не забывай об этом, — уже тише твердил блондин, расслабляясь.       По его спине проходятся тёплыми ладонями, шепча бархатным голосом:       — Думаю, нам стоит спуститься.       На это следует кивок, и детектива берут за руку, осторожно, почти трепетно. Недопитая бутылка алкоголя, бокалы и пиджак остаются брошенными и забытыми. Их же никто не найдёт?       Сдерживая ударившую в голову страсть, двое обходят собравшуюся в гигантском помпезном зале толпу, пытаясь не попасть знакомым на глаза, в некотором беспамятстве доходят до лифта, спускаясь всего на несколько этажей вниз. Гостиница не менее вычурна, чем и всё остальное в этом треклятом месте. Акутагава снимает номер на ресепшене, буквально выхватывая ключ-карту из рук удивлённой девушки в униформе.       Не терпится. В помещении было очень просторно. Две большие комнаты, обставленные со вкусом, и ванная. Но на все эти безделушки не хватает ни времени, ни внимания, ведь сейчас плечи мафиози поглаживает просто невозможный блондин, влюблённо смотря своими прелестными драгоценными аметринами.       Волна мурашек проходит по телу, когда гибкие руки медленно снимают с Акутагавы пиджак, на что брюнет решает себе позволить наконец-таки стянуть с детектива эти глупые перчатки, сминая мягкие ладони своими, наслаждаясь контактом с кожей.       Эти же руки невесомо охватывают бледное лицо брюнета, притягивая к себе. Поцелуй получился более нежный, не такой неистовый как на крыше, и всё равно кружит голову, отдаваясь жаром внизу живота.       Желание подлетает как показатели температуры на термометре больного, и одних губ становится мало. Рюноске тянется к злополучной жилетке, с которой он не сводил глаз всю ночь, чтобы теперь расстегнуть металлические пуговицы одну за другой.       Она летит к чёрту, как и его собственная и пара галстуков. Он готов уже стянуть и рубашку, как вдруг в голову тигру что-то бьёт, и он запрыгивает на мафиози, обвивая его длинными ногами. Неожиданность вкупе с ещё одним страстным поцелуем срывает тормоза, так что, не думая ни секунды, блондина бросают на кровать, вцепляясь в его молочную шею, сначала кусая, а потом зализывая, переходя на мокрые поцелуи.       У Ацуши сбивается дыхание, каждое касание несёт за собой волну наслаждения, которое завязывается узлом возбуждения внизу, детектив начинает издавать довольные вздохи, выгибаясь телом, безмолвно прося ещё приятных прикосновений. Его чудная реакция подстёгивает брюнета, звонкий голос отдаётся где-то в черепе, заставляя желать.       Рубашки бросают к остальной одежде, в то время как Акутагава проходится пошлым взглядом по оголённому рельефному торсу, ловя не менее хищный на себе и расплываясь в азартной ухмылке.       Мафиози тянется к бёдрам, гладя их и сжимая, поводя по внутренней стороне, но не доводя до самого чувствительного места, упиваясь тем хныканьем, которое издаёт парень под ним, явно желая почувствовать всё это без ткани брюк.       Ночь и так уже слишком тянется, ещё дольше Акутагава просто не вытерпит.       Он позволяет себе немного медлительно, издеваясь и играя, стянуть с детектива штаны и боксеры, избавляясь и от своих. Открывшаяся сейчас ему картина привлекает своей красотой.       Всё же тело у Накаджимы было идеальным, по меркам Рюноске. Мафиози даёт волю рукам, позволяя им гулять по груди, бокам, животу, ногам, выбивая пару звонких стонов, прежде чем отстраниться в поисках презервативов и смазки. С нетерпением возвращаясь к расслабленному Ацуши, брюнет утягивает его в страстный поцелуй, пока сам выдавливает из тюбика прохладную жидкость, растирая на пальцах, раздвигает податливые ноги.       Устроившись поудобнее между ними, Рюноске осторожно вводит один, смотря, чтобы партнёру не было больно. Блондин морщится, нервно вдыхая, но быстро привыкает, начиная получать от процесса удовольствие. Добавляя второй палец, брюнет задевает тот самый комок нервов, от чего детектив выгибается и громко стонет, начиная уже самостоятельно насаживаться на пальцы. Но ему этого не позволяют, сильнее разводя ноги, сильно хватая и фиксируя бёдра. Мафиози желает услышать, как мольба слетает с розовых губ.       В ход идёт третий палец, но движения становятся медленными. От этого Ацуши начинает недовольно хныкать. В восторге от своей маленькой мести, Акутагава наклоняется, опуская голову к одному из колен, потираясь носом о внутреннюю сторону бедра, при этом не сводя стальных глаз с залитого румянцем лица детектива. Он кусает нежную кожу, заставляя прорезаться звонкий голосок.       — Чёрт, Рюноске! Сколько можно! — рычит Ацуши, выдавая свою тигриную суть.       — Может тебе стоит попросить? — ядовито-сладко улыбается брюнет.       — Х-о-р-о-ш-о, — почти пропевает блондин прежде чем, резко поднявшись, толкнуть мафиози, уже самолично седлая его, заглядывая в округлившиеся серые глаза. Не ожидал, да? Привстав, насаживаясь на Акутагаву, детектив прожигает того внимательным пошлым взглядом:       — Пожалуйста~.       Сладкий шёпот пронзает всё тело одновременно с потрясающим чувством узости. Блондин, выгибаясь, вскрикивает, его пробивает лёгкая дрожь. Он поднимается и снова опускается с неистовым всхлипом. Ритм его медленный, погружает в наслаждение, как в море, с головой, стоны пронзительно-громкие, отдаются эхом где-то на дне.       Мафиози остаётся лишь поддерживать упругие бёдра, внутри себя ликуя, ликуя, ликуя. Комната наполнена непристойными звуками, стойкими и резкими запахами, жаром и страстью.       Всё вокруг начинает таять, оставляя нетронутым лишь образ человека перед собой. Руки на чужом теле сжимаются сильнее, электрическим током ударяя в голову детектива. Ритм ускоряется. Они вместе подлетают всё выше и выше, глотая сладкую эйфорию.       Всего много, много и много, но хочется ещё больше, ещё выше. Ацуши, уже не соображая, начинает что-то лепетать, периодически выстанывая имя любовника, волны жара проходят сквозь них. Мафиози в порыве страсти приподнимается, резко толкаясь навстречу, и это выбивает их прямо в самое небо, доводя до крайней точки удовольствия, которое теперь полностью их укрыло, утягивая сознание в блаженное никуда.       Тело распадается на мельчайшие кусочки, постепенно собираясь обратно. Первым очнулся Рюноске, шевеля отяжелевшим телом. Он нежно приобнимает блондина, что почти лежит на нем, аккуратно кладя его, выходя из тёплой плоти, падая рядом и обнимая. Когда в ночи через некоторое время блеснули аметрины, брюнет прижался сильнее, целуя куда-то в висок светлой головы:       — Ну как, насмотрелся на звезды? — смеётся он своим бархатный голосом.       — Ага. До сих пор стоят перед глазами. До ванны я не дойду, — улыбается Ацуши, утыкаясь в плечо мафиози.       — Тебя донести? — интересуется тот, поглаживая серебряные волосы и умиляясь от сонного и усталого тигрёнка.       — Ага.       Акутагава встаёт и уходит, чтобы налить воду заранее. Нужно отдать этой гостинице должное, в просторное джакузи явно уместятся два парня, ещё и место останется. Ванна отделана рельефной каменной плиткой, по всему помещению расставлены золотые и бирюзовые акценты в виде вешалок, мыльниц, дозаторов и стаканчиков для зубных щёток.       Горячая вода заполняла керамическую ёмкость, источая пар. Брюнет старался очень бережно нести уставшего блондина, под конец опуская его в тёплую жидкость, присоединяясь к нему. Достаточно много времени ушло на то, чтобы заставить расслабленное тело немного подмыться и помочь с этим тигру, который уже находился на грани меж сном и явью.       Неожиданно глубокую нежность мафиози испытал, помогая вытирать тело любимого, высушивая голову. Вернув детектива на место, среди простыней и подушек, брюнет рухнул рядом, под размеренное дыхание Ацуши проваливаясь в глубокий сон.       До чего же была длинная эта ночь. Хотя он и сам не хотел, чтобы она заканчивалась слишком рано.