***
За те месяцы, что Бри была вампиром, она ещё не привыкла к течению времени — секундные мгновения длились часами, а дни, казалось, пролетали незаметно. С каждой секундой она интуитивно осознавала, каково это — быть бессмертной с идеальной памятью. И всё же, когда им оставалось совсем немного до Вольтерры, вскоре в неё были устремлены взгляды присутствовавших в зале вампиров. А потом, когда он увидел её, он всё же узнал в ней ту самую. Всё вокруг замерло. Бри открыла рот, её дыхание вырвалось порывом. За всё время, проведённое с Райли, за всю поездку она успела проголодаться. Но не настолько. — Не печалься. Всё, что ты теряешь, возвращается в иной форме, — выдохнул мужчина, мгновенно приблизившись к ней. Его взгляд блуждал по ней, и Бри почувствовала притяжение — такое же, как когда-то с Диего. Она не сказала бы, что оно сильнее, но оно было заряжено таким напряжением, что у неё задрожали колени. — Это чья-то цитата? — тихо спросила Бри. Её рубиновые глаза нервно наблюдали за ним. Она знала, что притяжение может быть любого происхождения. Райли почувствовал это так же, как и она. Он не был любим Викторией. Голод сжигал его, это был голод не по пище, а по ней — но он был не таким страшным, как у неё. — Как же они теперь тебя зовут? — задумчиво спросил он, осторожно подняв руку, чтобы убрать выбившийся локон с её лица. — Меня зовут Бри, — тихо ответила она, и в груди у неё вспыхнуло неведомое чувство. — Бри, — повторил он, казалось, ощущая его во рту, смакуя на вкус. Ей даже понравилось, как оно прозвучало с его уст, несмотря на пугающий его голод, вызванный лишь её же собственным появлением здесь. Казалось, он любовался ею целую вечность. Для неё это был один из тех моментов в её бессмертной жизни, который, казалось, необъяснимо длился вечно. Когда она была человеком, всё было наоборот — мгновения, которыми она хотела насладиться, мгновения, которые она отчаянно хотела продлить, ускользали, как вода сквозь раскрытые пальцы. И у Бри Таннер возникло такое чувство, которое появляется, когда при прослушивании какой-то музыки она находит в слушателе отклик, словно он её долго искал. Они улыбнулись друг другу. Вместе с ней он выкрасил комнату в розовый цвет. Бри всё же было пятнадцать и так всегда будет. Когда она посетовала, что ощущает себя заключённой в замке Дракулы, Маркус рассмеялся и сказал, что она может покрасить свою комнату в любой цвет, который она пожелает. Бри выбрала ярко-розовый, чувствуя головокружение, так как теперь у неё, заключенной в башне, было чуть больше свободы.***
Дидим подарила ей свой облик, и Бри это напомнило Райли с Викторией. Она наклонила голову, жадно оглядывая картину. Маркус молча стоял за ней так, словно она бы и не заметила его присутствия, если бы он не подошёл к ней ещё ближе. — Теперь я понимаю, что чувствовала Кагомэ, когда её всё время сравнивали с Кикё.* Через мгновение Маркус оказался рядом с ней, глядя на картину вместе с ней. — Сходства заканчиваются на внешности, — тихо признал он, разглядывая вместе с ней полотно. Не поворачивая головы, Бри скользнула глазами по нему: — А чувства остаются теми же? Он закрыл глаза, и Бри решила, что этого ответа достаточно. Действительно, они как Райли и Виктория.***
На столе её комнаты появилась краска, и, хотя на ней не было записки, Бри сразу поняла, от кого она. Сначала она нарисовала закат, а потом, там, где должно было быть окно, — бабочку.***
Пальцы Бри сжали раму картины. Маркус заказал эту работу несколько месяцев назад. В ней Бри с распущенными волосами, которые струились волной, сидела на бархатной зеленой софе. Её лик выглядел более юным, чем у Дидим. — Ей было семнадцать, — однажды сказал Маркус, устремляя взгляд на статую в саду. Бри — пятнадцать. Маркус резко выдохнул через нос, глядя на неё таким тяжёлым взглядом, что её мёртвое сердце заболело. — То, что я к ней испытывал, — неуверенно начал он. — Совершенно иное. — Я знаю, — вздохнула она. Маркус покачал головой: — Нет, ты меня не так поняла, моя дорогая. Моя Дидима, она была солнечным закатом. А ты, моя Бри, ты — серебристый край облаков. Но Бри его не могла понять.***
От того, как Аро жадно глядел на парящую по коридору Изабеллу, Бри бросила взгляд на Маркуса. Они нуждались друг в друге, но не так, как Аро, казалось, жаждал свою леди, и не так, как Кай. Маркусу всё же не хватало Дидим, её ауры, присутствия, которые целиком поглощали его существо, а Бри жаждала лишь дружеского общения. Аро замечал, что бессмертным быстро наскучивает долгое воздержание, на что его леди, в тот редкий случай, когда она удостоила своим присутствием свиту, закатила глаза и сказала: «Не все бессмертные могут одинаково нуждаться в близости». Бри начинала понимать разницу — и так продолжилось.***
— Я так и не научилась водить, — внезапно сказала Бри. Они лежали на полу его библиотеки, её волосы раскинулись веером вокруг головы, тихо играла музыка. Бри тихо напевала, пока её слова рассеивались в воздухе. Она услышала усмешку в голосе Маркуса, когда он ответил: "Я тоже".***
Вампир, стоявший перед ними, выглядел совершенно разочарованным, и Бри почувствовала себя виновато за то, как бессердечно сообщили ему новость: неравные связи проявились вовсю. Маркус не скрыл и дал знать бедняжке о том, что он освободился от сильных чувств к прежней любви. Когда неравные отношения стали камнем преткновения для дворца, Бри была поражена схожестью ситуации. Маркус был осторожен. Это дело касалось их всех. Он провел рукой по её волосам, убирая упрямый локон от лица, и помог надеть тёмную мантию. — Я не хочу, чтобы ты приходила, — признался он, когда они шли по коридору. Бри находилась в Вольтерре, состояла в рядах Вольтури, о ней говорили как об Афинадоре и Изабелле, но прозрачность их отношений, простая любовь оставляли жильцов в неведении об их истинной природе. Маркус нуждался в Бри. Она любила его осторожно, сдержанно, четко осознавая, кем она стала для него, для них. — Не думаю, что у нас есть выбор. Маркус вздохнул. — Ты очень дорога мне. Я не мог… — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Слышать твой смех. Я не знаю, что именно я смогу для тебя сделать, но я всегда буду рядом, — вкрадчиво прошептала она. Маркус застыл, широко раскрыв глаза. Казалось, даже спустя столько времени она умела его чем-то удивить. Бри позволила дням слиться в тумане. Она насчитала как минимум десять лет с того момента, когда Эдвард Каллен вернулся в Италию и остался с ними на какое-то время. — Но тем не менее, — пробормотал он, распахивая двери. В комнате царила тишина. Вольтури бесстрастно наблюдали, как один бессмертный умолял о жизни человека. Сердце заколотилось в груди, глаза расширились, когда она в ужасе оглядела помещение. Всё происходило совершенно иначе, чем могло бы быть. Притяжение между ними было слабым, и у Бри возникло странное чувство, что оно исчезнет тут же, как только девушка обратится. Бри наблюдала за ней. Девушка умоляла о помиловании, юноша-вампир тоже. Аро, казалось, был очарован странным повторением истории, и его Королева, стоявшая рядом с ним, посмотрела на человека. — Я люблю его, — отчаянно всхлипнула она. — Некоторые люди иногда влюбляются не в тех людей, — сказала Белла. Бри склонила голову набок, рубиновые глаза поглотили образ девушки, невольно напомнив ей самой о её прошлой жизни. Девушка подняла голову, гордо заявив, что сделает все возможное, чтобы исправить ситуацию, которую Бри считала необычной. Маркус взглянул на неё, и они улыбнулись друг другу. — Весьма драматично, не так ли? — задумчиво произнёс Маркус, спокойно наблюдая за развитием событий. — Как в мюзикле, — не отрывая глаз от них, сказала Бри. — Она убедила мужчину, которого никогда даже не видела. Бри мягко одёрнула его. — Дай мне насладиться этим. — Не понимаю, как такое возможно, это нереально, — сказал Маркус. — Не нужно всё так всерьёз воспринимать, представь, что это всего лишь актёрская игра.***
Бри тихо сидела, наблюдая, как Корин вязала. Изабелла держала в руках книгу, а Афинадора глядела в окно. — Я никогда не спрашивала, — вдруг сказала Афинодора. — Любишь ли ты его? Корин и Изабелла молча подняли глаза. Бри сглотнула, внезапно почувствовав себя неловко. — Да, — честно ответила Бри. — Но не совсем так, как ты — Кая или же Изабелла — Аро, думаю. Ощущая на себе любопытный взгляд древней вампирши, Бри объяснила: — Я очень восхищаюсь им. Сомневаюсь, что когда-нибудь стану испытывать подобное к кому-то другому. Маркус нуждается во мне, но иногда я ловлю себя на мысли, смогу ли я полноценно полюбить его однажды. Несмотря ни на что, я смирилась, что я — тень Дидим. — Это неправда, — сказала уверенным голосом Афинодора. — Он любит тебя иначе. Возможно, не так сильно и слепо, но я думаю, что дни, когда он сравнивал тебя с Дидим, в прошлом. — Мне нужно быть тщеславной, чтобы желать от него большего, — сказала Бри. — Хоть и я никогда не хотела быть реинкарнацией. Он уже не сравнивает меня с ней, но я всё же вижу это в его глазах. — Он любит тебя, — внезапно прозвучал голос Беллы. — Аро иногда говорит об этом. Ты, конечно, не знала, каким он был прежде, но до твоего прибытия Маркус был ходячей оболочкой. Впервые он стал улыбаться с тех пор, как встретил тебя. Афинодора кивнула в знак согласия. — Возможно, — мягко сказала Бри. — В любом случае я не могу соперничать с Дидим, потому что, в конце концов, я всё ещё жива.