Счастье и боль

Ябоку всегда было интересно, что такое родственные души и как они работают. Впервые это словосочетание он услышал от людей, но они даже не замечали его и тем более ничего не объясняли. Хииро и вовсе об этом слышала, а спрашивать отца он боялся. Сакура тоже знала немного, но именно она вселила в него надежду однажды найти свою родственную душу. Тогда связь душ показалось ему чем-то особенно приятным. Разве не здорово иметь человека — а в случае Ябоку — бога, который будет к нему ближе, чем кто-либо (даже ближе, чем Хииро и отец, — пусть маленький бог и не признавал этого, он хотел иметь больше друзей), который всегда поймёт его и поддержит? — Здорово, — именно так отвечал сам себе мальчик в попытках побороть страх и смущение, которые он испытывал перед каждым разговором с отцом, чтобы узнать, как этих самых душ находят. Но его детские наивные мечты были разбиты. Ябоку раньше не видел отца таким злым. Добродушная улыбка сменилась гримасой чистого неподдельного гнева. Он не только накричал на ребёнка, но и едва не пустил вход грубую физическую силу против него. Когда бог с голубыми глазами понял, что дело серьезно, и, извинившись, попытался уйти, то маг всё же остановился, отослал Мизучи и все рассказал. У людей и богов действительно есть связь, объединяющая их парами, но узнать, кто чьей именно является второй половинкой можно, лишь заглянув в глаза. Один увидит в будущем только счастье, второй только боль. Один будет любить, другой ненавидеть. Один будет радоваться, другой страдать. Отношения, построенные не на взаимных чувствах, а лишь на видениях будущего, не долговечны, хрупки, не дают ни выбора, ни покоя для души. Богам такое вовсе не к чему. — Пообещай мне, Ябоку, никогда не искать свою родственную душу — она заставит тебя страдать. А если она найдет тебя — убей ее немедленно. У тебя это хорошо получается. И Ябоку пообещал. У него и выбора то не было. Исполнить это обещание бог бедствий не смог. Сама встреча была предопределена судьбой — Ято и близко не предполагал на что, он подписался, когда согласился выполнить еще одно массовое убийство по просьбе того мальчишки-шинки. Их у него было много, очень много — он убивал всех без разбора, если кто-то желал этого. Люди, боги, шинки — не важно, он не считал, а если бы считал, сбился бы еще в детстве. Когда молоденький шинки — Казума, кажется, — нашел его, и попросил вырезать весь его клан, Ято без раздумий согласился. В конце концов, эти духи даже на живых людей не походили: клан превратился в огромного монстра-аякаши. Такого бы даже боги счастья убили бы, не раздумывая. Вот и Ято тоже угрызений совести не испытывал. Умирающая богиня, ради которой все и затевалось, имела другое мнение. Она казалась такой маленькой и слабой, по сравнению с призраком и взваленной на себя ношей. Сейчас она не была великим богом войны Бишамонтен, а лишь матерью, которая безуспешно молила спасти своих детей. Ято её не слушал: проводить очищение уже давным-давно поздно, да и не его это работа. Она сама виновата, что довела себя до такого состояния. Ято и ее мог с легкостью мог убить в порыве азарта. Но лишь взгляды двух божеств войны пересекаются: его голубой и холодный, ее фиалковый и отчаянный, — в голове начинается хаос. Тело замирает, мышцы не слушаются, а сознание с максимальной скоростью ныряет в море воспоминаний, которые только могут случится с ним в будущем. Он сразу понял, что с ним происходит, несмотря на то, что раньше с этим не сталкивался. Эпизоды жизни проносится один за другим. Видения, звуки, запахи, вкусы и ощущения. Информация. Чувства и эмоции. Боги привыкли видеть чужие воспоминания, привыкли ощущать чужую боль. Для них это также естественно, как уничтожать призраков. Они знают, на что идут, когда дают имена. Но это? Отчасти похоже, но почему-то ощущается иначе. Чужая боль и своя — разные вещи. Факт того, что увиденное им не останется в прошлом навсегда, а лишь ожидает его в будущем, оптимизма не добавлял. Всё начинается здесь, в эту самую минуту. И тут же реальность разбивает купол его убеждений. Болезненные моменты видит он, а страдает она. Он уничтожает весь клан Ма, шинки умирают один за другим, она осквернена и чувствует всю боль от разрыва связи с шинки. Богиня войны страдает, и он — причина этих страданий. Осознание даётся нелегко, и Ято хочется завыть от противоречивых чувств. Он выполняет желания одних и в ходе этого убивает других. Так всегда происходит. Бог бедствий не должен сожалеть о своих поступках, это против его природы. Он видит глаза полные ненависти, и понимает, что это конец. Невысказанная надежда на светлое будущее разбивается вдребезги. Им ничего не светит. Только не после этого. Следующие два века преследования от неё и побегов от него пролетают одновременно стремительно и мучительно долго. Почти бесконечная чреда встреч, сражений на грани жизни и смерти, чудесных спасений в его памяти остаётся туманной. «Ну не может же это вечно продолжаться, — думает Ято, — когда-то это должно подойти к концу». «Да, будет лучше немедленно избавиться от проблемы соулмейтов. Отец был прав», — шепчет не его голос, но Ябоку мысленно соглашаться. Возможно, он не сможет её убить, но обрезать связь будет в его силах. Но пока он находится в глубине своего подсознания, мысли о реальности убегают, и он снова окунается в водоворот его будущей жизни. Он чувствует все, что могло бы ощутить его будущее я: страх, боль, усталость, печаль и сожаления. И вместе с этим чувствует себя как никогда счастливым. Рядом с ним нет Отца и почти нет Хииро, он убивает намного реже и стремиться изменить свою природу, а его родственная душа жива и здорова. Важно ли все остальное? Одно из видений особенно привлекает его внимание и отражается в памяти ярче остальных. Такамагахара — Ято легко узнаёт Мир Богов, даже при том, что путь туда для него пока закрыт. Он ворвался в ее поместье и столкнулся с Бишамон в открытой схватке. Но силы не равны. У него в руках всего один белоснежный клинок. «Мой будущий шинки», — думает Ято. Она полностью облачена, вооружена и горит огромной яростью к нему. «Впрочем, я тоже». А потом он попался в ловушку. Ничего не мешает ей убить его. Но вот мальчик-оружие встаёт между ними и с треском оказывается разбит. Боль от разрыва связи и приступы удушья настигают его даже в подсознании. Это первый раз, когда он чувствует и свою боль тоже. «Она все-таки отомстила, наверное, теперь все закончится. Оружия у меня тоже больше нет. И желания жить тоже». Но картина снова меняется. Место и время действия все тоже. У него в руках вместо одного клинка материализовались два. И он чувствует себя намного, намного сильнее. «Невозможно!» — кричит его сознание. Объяснение только одно, и он не может в это поверить. А богиня опять вся в скверне. Продолжает сражаться, забыв о здравом смысле. И её новые шинки продолжают умирать. Второй раз наступила на одни и те же грабли. «Жалкая, безрассудная дура!» — хочется закричать ему, но он молчит. Что-то подсказывает ему, что сам он не лучше. Битва подходит к концу. Он не убивает её, нет, — хотя был близок к этому как никогда ранее. Все её ошибки были брошены ей в лицо. Бишамон больше не в силах сражаться. Если она сильная, то справится. А он просто уходит, его собственные отрицательные эмоции рассеиваются, и видение расплывается. В следующий раз они сражаются плечом к плечу. Это вызывает шок у нынешнего Ято, и если бы не скверная ситуация, он бы порадовался этим сотрудничеством. Ненависти к богине войны он больше не чувствует, и она к нему тоже. Вместо этого его сковывает страх за их жизни. Против владычицы Царства Мертвых ни у кого нет шансов. «Невероятно», — думает он и продолжает смотреть. Бесконечная чреда битв впервые прерывается, и он оказывается в просторной комнате-спальне. На кровати одна из шинки богини войны, задетая самым страшным секретом бога. Он точно знает, кто это сделал, но не может ответить на ее прямой вопрос. Случается ссора. «Не так уж и плохо, по сравнению со всем тем, что я видел раньше», — хочется думать магацуками, но непонимание и злость по отношению к определённому человеку накрывают его. Ябоку уже не различает мысли себя настоящего и себя будущего, да и какая разница, когда они все равно идентичны? «Почему он пошел на это? Случайно? Нет, никогда. Потому что она охотилась за мной? Нет, если бы его это волновало, то он бы предпринял попытку убить ее намного раньше. Из-за того, что я не разорвал связь? Но ведь мы пришли к пониманию. Именно, потому что наши отношения улучшились и это мешает ему меня контролировать? Да, это в его духе». «Соулмейты — это те, кто рано или поздно поймут друг друга и поддержат. Неважно, что будет стоять у них на пути. Они сведены вместе самой судьбой», — вспомнились давние слова Сакуры. Что ни делай избавиться от такой связи невозможно. «Черт! Как он мог?» Еще одна битва. Ято уже тысячу раз пожалел, что родился богом войны, ведь его эмоции почти исчерпаны. Они вдвоем и их оружие против Небес, самого воплощения справедливости. Он еще не знает, была ли тут дружба или любовь, но таинственная связь родственных душ, которые понимают друг друга лучше, чем кто-либо в этом мире, связала их крепко накрепко. И не ошиблась. Женщина, что сражается рядом с ним, сильна и решительна, как никогда. Богиня удачи со своим новым оружием борется за мир путем войны. Ято точно не знает, почему встал на её сторону или за что они сражаются, но он верит, что за ней и вместе с ней пойдёт куда-угодно против кого-угодно и доведет дело до конца. А затем, когда Бишамон в шаге от того, чтобы убить его отца, его собственное оружие теряет контроль над эмоциями, и он собственноручно наносит ей почти смертельную рану. Это разбивает ему сердце. В следующий раз он идет на Отца сам. Ято, если честно, уже ждал чего-то подобного, но шестое чувство вопило об опасности. Большая часть битвы ускользает от его внимания, у него было только несколько секунд на осознание происходящего. Сначала все его атаки оказываются бесполезными, Отец жутко ухмыляется и сражается против своего сына его же собственным благословенным оружием, и Ято чувствует, как его тело уже на пределе: скверна стремительно захватывает его тело, кровь брызжет из ран фонтаном, мышцы сводит, а сердце стучит, как ненормальное, — больно. Но не настолько, как в следующий раз, когда он видит дезориентированное небесное войско, мертвое тело отца и печаль, застывшую в глазах его священного оружия и родственной души. Он умирал у них на глазах. «О нет…» — только и успел подумать бог, смотря на свое тело, растворяющееся в воздухе. Последнее, что он видел, — ее глаза, полные страха, сожаления, горя. Она не заслуживала этого. Когда Ято выбрасывает из этого бушующего потока, ему кажется, что перед глазами пролетела вся жизнь. Хотя почему кажется? Именно это и произошло — он даже почувствовал, на что похожа собственная смерть. Осознание того, что он вернулся в реальность, хоть немного, но радует. Боль еще отдает в теле, из глаз текут слезы. Вот она — его родственная душа, которая принесет в его жизнь столько несчастья. Слабая, беззащитная, оскверненная — убить ее не составит труда, она же все равно переродится. Но его ноги крепко прижаты к земле, руки, цепко сжимающие клинок, не поднимаются, чтобы нанести последний удар. Он уже решил, что не поступит так никогда. Ято с удивлением осознает, что влюбился. Можно попробовать разорвать связь, чтобы все закончилось, не начавшись. Но отголоски памяти, здравого смысла и детского желания быть любимым заставляют его остановиться. Может быть, у них получиться поговорить, прояснить ситуацию раньше положенного. В конце концов, резня клана — вынужденная мера, чтобы она жила. Он смотрит на такую же застывшую богиню счастья и что-то в голове щелкает. Если он видел болезненные воспоминания, то она радостные. Это может помочь. — Ты видела? — надломленным голосом спрашивает он. — Нет! Ничего. Лицо богини искажается гневом, и в глазах бушует ярость. Точно так же, как и минуты назад в подсознании. Нет, противиться судьбе невозможно. Против будущего не попрешь. Им придется пережить все. По отдельности. Даже если в конце пути их ждет лишь смерть. Любви здесь места нет. Счастью тоже. По крайней мере, пока. Магацуками разочарованно выдыхает, разворачивается и завершает выполнение своего задания, так же безжалостно, как и начинал. Ябоку уходит, всеми ругательствами на свете проклиная свою родственную душу, к которой уже привязался, ее шинки, из-за которых они пересеклись в таких обстоятельствах, и судьбу, которая почему-то решила, что иначе нельзя. Ято понимает, что устал убивать, в его жизни появляется новая цель — стать богом счастья.