Лемниската

Чонгук недоуменно смотрит то на стул, в центре на сидении которого установлен искусственный фаллос, то на довольно улыбающегося Чимина, не в состоянии понять. Хотя может, Чимин хочет чтобы он сел на этот стул, пока они будут ужинать. Поэтому нервно сглатывая, Чонгук приспускает свои домашние шорты до колен, медленно опускаясь на смазанный, прикреплённый член. Чимин треплет своего парня по голове, чмокая в щеку: — Тебе ведь нравится. Что надо сказать? — Спасибо, хен. Чимин с Чонгуком женаты всего каких-то полтора года. Но для Чона этот срок кажется целой вечностью. Но отнюдь не потому что ему не нравится, как раз таки наоборот. Его муж буквально взял контроль за все аспекты его жизни. Несмотря на то, что оба являются альфами из прилично богатых семей, Чонгук во всех документах числится омегой. В их стране однополые браки под запретом. Родители в принудительном порядке выдали нежеланного отпрыска за выгодную партию, связав партнёрство двух самых влиятельных семей узами брака. Всего какие-то два года назад Чонгук и представить не мог, что его жизнь сложится подобным образом. Он спокойно себе жил заграницей, пока отец не приказал ему вернуться домой. И все бы хорошо, ведь ориентация Чонгука, да и его сексуальные предпочтения солидарны с выбором родителей. Но никто не отменял того, что Чонгук будет психовать и истерить, пытаясь избежать брака с незнакомым человеком. И вот когда на закрытой церемонии бракосочетания, где его насильно держали охранники, его суженый — с которым ему не довелось встретиться после своего возвращения из-за границы, но довелось немного так удивиться, когда приподняв замученные от слез глаза столкнулся взглядом со своей первой и единственной любовью — резко спустил его штаны с нижним бельем, надевая клетку на его член на глазах у всех присутствующих (родителей). Устройство целомудрия и кулон с ключом от него на шее Пака были своего рода заменой обручальных колец. В тот же день Чонгук смаргивая бесчисленные капли слез, которые нежно протирал его хён, после жёсткого траха, начал потихоньку привыкать к новым укладам жизни. Чонгук пытался и все ещё пытается научиться получать удовольствие в полной мере, не думая о вещах, заставляющих его тонуть в мыслях неправильности. Как и сейчас, когда он ползёт на четвереньках к своему мужу, чтобы слизать еду, которую тот специально уронил на свой ботинок. — Как себя чувствует мой омежий член? — спрашивает Чимин, дотрагиваясь носком ботинка до промежности Чонгука. — Совсем не болит, хен. — Чонгук смущается, разводя бедра шире для лучшего доступа. — Спасибо, что заботитесь о нем, хён. — Я планирую заменить твою клетку на размер меньше, а так как ты вёл себя очень хорошо, я выпущу этот стручок на сутки, — слегка вдавливает яйца Чонгука, акцентируя внимание. Чонгук благодарит, Чимин помогает приподняться. Пак подзывает нескольких слуг, велит им приготовить комнату и сопроводить туда Чонгука. — Ай, Гуки, скажи мне, омежки вроде тебя получают оргазм? — Чонгук автоматически пытается потереться членом об руку омеги, аккуратно снимающего клетку, в тот самый момент, когда в комнату входит муж. — Нет, хен. — Чонгук пристыженно смотрит на свой начинающий приподниматься член и чуть ли не воет. — Мой омежий член смеет подражать моему альфа члену? — Нет, хен. — Врать нехорошо Гуки. — цокает. — Стоит наказать это подобие члена, не считаешь? — Согласен, хен. Чимин приказывает одному из слуг связать руки Чонгука над его головой и покинуть комнату после. Ноги Чонгук разводит сам. Чимин надевает перчатки, хватает деревянную ложку в одну руку, ударяя по яйцам. Однако услышав довольно громкий всхлип, отбрасывает деревяшку куда-то в пол, продолжая ладонью. — Благодарю, хен. Прошу ударить сильнее хен. — Сквозь зубы произносит. Чимин бьёт, останавливаясь лишь тогда, когда Чонгук забывает благодарить. — Умоляю, хен, — у Чонгука уже глаза на мокром месте, он с трудом сдерживается чтобы не сомкнуть ноги вместе. Чимин наносит три последних быстрых удара, освобождает руки Чонгука, разминая их. — Ты хорошо справился, милый. — Чимин целует Чонгука в висок. — Мой непослушный омежий член приносит тебе лишь одни неприятности. Но я всегда здесь чтобы направить его на праведный путь. — Я благодарен вам за терпение, хен. — Чонгук видит знакомый блеск в глазах напротив, знает, что следует делать. — Умоляю вас, угостите вашего мужа вашим семенем, хен. — Чонгук с трудом приподнимается с кровати, опускаясь на пол, перед раздвинутыми ногами Чимина. — А ты заслужил? — Как вы считаете, хен. Чимин долго не думая хватает Чонгука за волосы, вплотную приближая его лицо к своему паху. — Открой ротик! Чонгук теряется от такой внезапности, но автоматически подчиняется приказу. У него будто воздух выбили из лёгких, поэтому он пытается помочь себе руками, однако его резко останавливают. — Не зли меня. Руки за спину. Чимин трахает рот Чонгука не подавая ни единого намёка на нежность. Видит, как у младшего альфы снова катится слеза, что вызывает дикое удовлетворение происходящим. — Не закрывай глаза. Скорость толчков постепенно уменьшается. Чимин толкается в последний раз, вжав в руки волосы Чонгука ещё сильнее, кончает в рот. — Можешь глотать. — Благодарю, хен. С одной стороны, Чонгук ощущает не правильность всего происходящего. С другой же стороны, большая часть его участи приходится ему по вкусу. Многие, кто становились и становятся свидетелями их отношений, возможно и задаются вопросом, почему же Чонгук не покончит со всем этим. Почему не сбежит. Все предположения сходятся на том, что Чон находится в заложниках у людей с огромным влиянием и властью. Да что уж там говорить, собственная семья парнишки, что не лыком шита, обрекла дитя из своего дома на такую судьбу. Но вся правда в том, что Чонгук никогда и не пытался что-либо поменять. Смиренно принял все, как оно есть. Что может быть лучше, чем жить на обеспечении богатого, красивого альфы, удовлетворяющего почти все ваши потребности. В браке нужно идти на уступки. Чонгуку надо лишь следовать всему тому, что прикажет муж. Терпеть любимые унижения и наслаждаться заботой. Утром Чонгук просыпается от того, что его задницу растягивают пальцами. Он бы хотел дальше притворяться спящим, но невольно издаёт стон. — Милый, ты проснулся. — Чимин легонько шлепает его по одной из половинок. — Приподнимись, грудь на кровати. Пальцами левой руки Чимин продолжает растягивать анус Чонгука, в то время как правой рукой помогает себе дойти до разрядки. — Умница, потерпи ещё немного. Чимин толкается в Чонгука быстро, делает резкие толчки бурно изливаясь внутрь. Пак ложится на спину Чонгука, не выходит с него, обнимает. — Детка, держи моё семя в себе, — с этими словами Чимин медленно выходит из Чона сразу закупоривая пульсирующую дырочку пробкой. — Я знаю, что без клетки тебе сложно контролировать свои руки, поэтому каждый раз, когда тебе захочется дотронуться до своего отростка, твой телохранитель будет включать вибрацию на вибропробке. — Я постараюсь вести себя прилежно, хен. — Знаю, Чонгук. А теперь подойди и окажи благодарность. Чонгук грациозно опускается на колени перед Чимином, утыкаясь губами в член. Старательно лижет всю длину, очищая от смазки. — Я благодарен за то, что вы наполнили меня, — шепчет. — Спасибо за то, что всегда выбираете только мою дырочку. Для меня честь быть хранителем вашего семени. — целует. — Малыш, посмотри на меня, — Чимин ласково взъерошивает волосы Чона, призывая к действию. — Нет, лучше присядь. — похлопывает по кровати рядом с собой. — Хен? — Чонгук, если ты сегодня случайно кончишь. — Хен, я бы не посмел! — перебивает. — Чонгук... — Чимин прикрывает глаза, внутренне пытаясь сдержать эмоции. — Если все же ты не сдержишься, то можешь воспользоваться сегодняшним днем, но с одним условием. Без рук. Я даю тебе свое разрешение. — Но, хён, — вроде бы начал Чонгук, но был остановлен строгим взглядом мужа. — Ты сейчас собираешься перечить мне? — Да, хён, — несмело заявляет Чон, однако набирается уверенности, когда слышит усмешку напротив. — Мне этого вовсе не нужно. Ну может нужно, но не так. — Как прошло твоё вчерашнее обследование? — игнорируя слова Чонгука спрашивает. — Доктор Кан сказал, что мой организм полностью здоров. Мы можем идти дальше в своих извращениях, — Чонгук не выдерживает. Ему крайне трудно даётся вести обычные разговоры с мужем не облокатившись об него, поэтому приблизившись он утыкается носом в пространство между надплечьем и шеей. — Последнее тоже было сказано им. — А что думает о твоём ментальном здоровье Доктор Ли? — Хен, зачем ты допрашиваешь меня, если тебе и так все доложили! — вскипает. — Чонгук. — Ладно, извини. Но тебе же правда об этом известно. Осведомлён даже лучше меня. — Как мы быстро позабыли о вежливых обращениях. Может стоит напомнить тебе, — делает паузу Чимин, будто задумывается, — Иди принеси стек. Насколько бы Чонгук не был мазохистом, порку он любит исключительно ту, что ладонью. Ремень и прочие девайсы воспринимаются как реальные наказания, до которых доводить страстного желания не имеется. — Хен, прошу вас, не надо, — Чонгук плюхается на колени, на них же лежащие ладони слегка подрагивают. — Я осознал свою ошибку, больше не повторится. — Во-первых, подними голову, когда обращаешься ко мне и смотри в глаза, будь добр. Во-вторых, принеси стек. — Но хен, мне в универ, пожалейте, пожалуйста, — Чимин изгибает бровь, и видит Чонгук, что его заднице уже ничего не поможет. — Пойдёшь за стеком или мне пойти за ремнем? — Да, хен. — Да, что? — Я несу стек. Стоит Чонгуку покинуть спальню, как Чимин добро посмеивается. Он собирается закончить все быстро. Их впереди ждёт ещё долгий день.