***
Вечер был прекрасен. Антон получил первую зачетку и решил расслабиться. К нему внезапно пришел старшекурсник Арсений Попов. Этот парень был очень уважаемым, но Антону он открылся совершенно с другой стороны. Он был веселым, немного распиздяем, хулиганом и жутким нарушителем. Это было очень внезапно и необычно. Они, вдвоём, стали выпивать. Им было очень весело и хорошо. Дальше же они решили поиграть в такую игру, как «правда или действие». Это была безумная идея Арсения, конечно же. Антону просто нельзя было отказать в такой веселой, по мнению самого паренька, просьбе. Оба были немного хмельными, но это совершенно никак не мешало им. Первый вопрос прилетел от Попова - Тош, правда или действие? – загадочно взглянул Арсений. - давай правду, Арс – немного тяня слоги отвечает Шастун, расплываясь в улыбке. - хммм… Нравится та девчонка, со второго курса, Аня, кажется? – вразвалочку озвучивается вопрос. - не-а. Она хоть и красивая, но мозгов у ней не особо много – вполне спокойно ответил Антон, тут же продолжая игру. - правда или действие, сердцеед? – всем было известно, что Арсений действительно был таковым. -действие давай – усмехнулся Попов. - сделай какую-нибудь крутую штуку – он сам особо не знал, что хотел чтобы ему показали. Арсений без раздумий вскакивает со стула и ловко встает на голову, придерживая руками по бокам свое тело у стены, не обращая внимания на задравшуюся белую футболку и смутившегося Антона. Уже из такого неудобного положения Попов продолжил игру. - правда или действие, Тош, м? – продолжает хитро улыбаться и аккуратно опуская ноги вниз, встает. - правда – громко сказал Антон, рассматривая тело под задравшейся футболкой уже без доли смущения. - я тебе нравлюсь, а, Тоша? – Арсений очень хитрый и немного (много) бессовестный. - к чему такие вопросы? Арс, ты сходишь с ума. Как парню может нравится парень? – при этом отрицании уши загорели, чего сам Шастун не заметил. - А вот так может – старший ухмыльнулся, садясь на тощие колени Антона.***
Воспоминание прервались. Пришёл Попов с двумя стаканчиками кофе. - как жизнь, Тош? – нежно спросил Арсений с той же слащавой интонацией, подперая щеку рукой и пододвигая один стаканчик к противоположному краю стола. У Антона мир перевернулся. Стало очень тошно. Его использовали, бросили, а сейчас этот же человек мило спрашивает такое. Всё смешалось в голове и Шастун нахмурился. Кто знает, может его снова собираются обмануть, а может уже обманули, кто его знает? - Что такое? Не хочешь со мной говорить? – искренне не понимает и спрашивает старший. Антон поджимает губы. - Да кто тебя знает? Мне хотелось с тобой поговорить, но я перехотел. Ты ни капли не изменился. – пробормотал Шастун. - Ох, ну То-о-о-ош – протянул гласную старший, тут же продолжая говорить. – Что такого я тебе сделал? Мы пять лет не общались, а ты так меня отшиваешь. Почему? – теперь нахмурился Попов. Антон горько усмехается, поднимая равнодушный взгляд и смотрит прямо в голубые омуты. - Арсений Сергеевич, Вы забыли? Ах, не пристало же графу помнить мелких шлюшках на день. – проговорено это было сухо и холодно с сильно наигранным восхищением. Антону было так обидно, но он помнил, что ответил на тот решающий вопрос.***
У Антона дыхание сперло от такого действия. Сердце сходило с ума от алкоголя и красивого парня на коленях. Шастун приподнял Арсения со своих ног и встал сам, робко поднимая взгляд. - М? что такое? – аккуратно спросил Попов. Старший не хотел напугать младшего, но всё же ему нужно это знать. - Вы мне нравитесь, Арсений Сергеевич… -- неловко произнёс Антон. Он залез на кухонный стол, раздвигая худые ноги и открывая безупречный вид.***
В тот момент Антон был на это готов и согласен. Сейчас это казалось ему дикостью. Как он вообще так поступить? В тот момент он еще верил ему? Множество вопросов вертелось в голове Шастуна на тот момент, да и сейчас их было не меньше. - Что ты такое говоришь? – непонимающе спрашивает Арсений. У него такой потерявшийся взгляд, что Антон полностью запутывается в этом всём. Младший встаёт, забирая стаканчик, направляясь к выходу. Ему не о чем говорить с Поповым. Арсений резко на это реагирует: встаёт, хватает за запястье и дергает на себя. Шастун этого никак не ожидал и его рука дрогнула. Кофе пролилось на дорогое пальто Попова, но тот полностью проигнорировал это, в юношестве он отреагировал на много резче. - Отпусти меня. – довольно угрожающе, но не громко произнёс Антон. - А ты поговори со мной! – Арсений был на взводе и сильно нервничал. Он был, конечно, сам виноват в таком отношении к нему. Он это знал. - Нам не о чём разговаривать. Ты тогда всё сказал. – отрезал младший. Антон до сих пор помнил те злосчастные строки на экране телефона. - Это была ошибка! Это не я написал! – Попов не отступает. Ему необходимо было поговорить. - А кто это тогда написал? Очередная шлюха из твоей постели? – прозвучал тихий безэмоциональный голос Антона. - Антон! Выслушай! Прошу! – Арсений взмаливается Шастуну. Младший безразлично обводит взглядом мужчину. - Разве ты не ясно дал мне понять всё тогда? Я всё ещё отчётливо помню каждое слово… Было очень противно и тошно… И до сих пор так… -- ему и правда было плохо. Он перечитывал одно сообщение сотни раз и помнил каждое слово и каждый знак препинания. Последняя фраза этого незамысловатого письма резала по сердцу каждый раз, когда Антон её вспоминал. Из-за этой фразы он и за сигареты взялся и всё ещё с ними. - Антон… -- Попов теряет свою уверенность и пылкость. Не знает, что ещё сделать, чтобы ему дали высказаться. - Меня тошнит от тебя… Дай я уйду… -- Антон побледнел. Ему правда не хорошо от одной мысли о том вечере, о той ночи и о том утре. - Прости… Прошу, прости меня… Я тогда был пьян… Я не помню, что вообще творил… Когда пришёл в себя, то твой номер был заблокирован, а я выгнан из института… Прости меня за все мои слова, за всё… Прошу… Вернись ко мне, прошу, Антон… -- все слова были искренни, как никогда. Антон притих. Он не знал, что и думать на счет этого. В его голове сейчас роились куча разнообразных мыслей, вопросов, воспоминаний. Как до этого дошло? Антон хмуро смотрел на Арсения. Дать второй шанс? Если что-то пойдёт не так и его снова кинут, то Шасун не переживёт этого. Все в кафешке замерли, затихли. Антон раздражён. Что нужно всем этим тупым подонкам и этому Арсению? Шастун тяжело выдыхает. Делать ему нечего. - Сука… Специально сюда меня притащил, чтобы не отказал? Заебал. Пошли короче, нахуй – Антон громко материться, но он всё ещё не готов начать самый трудный разговор в своей жизни. Арсений поднимает голубые глаза, которые наполнены надеждой и счастьем на Шастуна и начинает улыбаться. - Ты тоже ничуть не изменился, Тош – говорит Арсений и выскальзывает из здания за младшим, складывая брови домиком. - Не правда – уже спокойно, но не менее раздражённо отвечает Антон. Арсений просто следовал за Шастуном, из редко задавал глупые вопросы и пытался пошутить. Антон игнорирует все его слова. Просто игнорирует. Так бывало, когда младший полностью уходил в себя или сильно смущался. Попов это помнил. Он запомнил много вещей, связанных с этим парнем: взгляд, который был таким чувственным и говорящим, в это время изо рта вырываются грязный, чёрный мат, закусывание припухшей губы, длинный пальцы, полные колец и браслетов, сжимающие простыни и одеяло, пальчики на ногах, поджимающиеся от безумных действий самого Арсения. Он до сих пор помнил эту картину. И помнил любимые вещи Антона, такие как: чай, конфеты, певца, зубную пасту и любимый фрукт. Сам не зная как он все это помнил. Он доверял ему, готов сделать всё для него, он его любил. Арсению было плохо до такого, что он пару месяцев вообще не просыхал, но ему помогал Серёжа, Оксана и Стас. За это он им очень благодарен. Он хочет чтобы и Антон понял, что страдал не он один. Скоро они оказались у серой девятиэтажки. Высокое здание так и нависало над парой мужчин. Антон к этому привык и не обращал никакого внимания на такую угнетающую атмосферу. Арсению было не по себе от этого. Здание было опрятно и ухоженно, но что-то подсказывало, что изнутри оно прогнившее, ужасающее и кишит разными тварями. Это стало понятно по одному лишь лифту, избитому, ободранному и исписанному. Подъезд пропах дешёвым табаком и алкоголем. Антон зашёл в кабинку дряхлого лифта, а за ним залез и Арсений. Внутри пахло не лучше. Пол был грязным, его не мыли пару лет, если не больше, валялись окурки, волосы и ногти, палочки от леденцов, фантики, пробки. Огромное количеств царапин и в виде матов, и в виде полос от ногтей, надписи чем попало с содержанием по типу: «сука», «блядь», «ебанный пидор» и тому подобное. Кое где были вмятины. Вид был убогим. Арсения пугало то, что Антон жил здесь, в таком ужасном месте и похоже уже давно. Поднимаются они на девятый этаж высотного здания. На этаже было чуть лучше, чем в лифте, но сыпящаяся штукатурка не радовала. Антон достаёт ключи и не долго возится с замком двери квартиры №89. Дверь была деревянной, но с множеством царапин и старой, что выбить её не составило бы особого труда. За дверями показался небольшой коридор с несколькими дверями, из которых только одна была закрыта, видимо санузел. Квартира была мрачной, тёмной и безжизненной. В одной из комнат появилась небольшая тень и Попов вздрогнул от такого неожиданного появления всего лишь пушистого зверька, который потёрся о ногу Шастуна. Антон впервые за всё время улыбнулся, снимая объёмную чёрную куртку и бросая на тумбу в коридоре. С длинных ног слетели кроссовки и младший прошёл на кухню. Всё это время Арсений стоял и смотрел на Антона, наблюдал за всеми его движениями, подмечая, что он похудел и стал бледнее. Попов ничего не говорит, стягивает пальто и вешает на крючок вешалки. Настроение ухудшилось, а тревожных мыслей становилось в разы больше. Кухня была небольшой, но не менее угнетающей. Гарнитур был выполнен в темных тонах похожего на дерево, плита была черной, а у противоположной от гарнитура стены стоял небольших размеров стол, выполненный в цветовой гамме мокрого асфальта. Стены были покрашены в темно-серый с разводами от пола до потолка. В этой унылой композиции выделялась раковина с краном и белая плитка на полу, но и та была с черными, темными разводами, следами. Окно, которое бы освещало большую часть квартиры, было зашторено черным рулоном во всё стекло, закрывая его полностью. Эта атмосфера нагнетала, давила, нервировала Попова ещё сильней. Антон был спокоен как никогда. Он был в своих владениях и знал это. Старший ничего не сделает в этом месте, по крайней мере Антон на это сильно надеялся. Шастун насыпал немного корма любимому Барсику, единственному кто видел, как было плохо хозяину, как он плакал, выл и рыдал от горя. Благодарность к этому зверьку у Антона была безгранична. Даже при том, что Арсений в этой квартире был не желанным гостем это не помешало Шастуну налить в электрический чайник воды и включить его. Мысли Арсения путались очень сильно. Что он может сейчас сказать этому шипастому ёжику? Как сказать, чтобы не оказаться за дверью? Как вернуть себе того самого Шастуна, с которым он был знаком пять лет назад, которого так любил? - Антон… Сможешь простить меня? – Попов сразу начал с конца. Если и тут ему откажут, то и пытаться не стоит. В ответ получил только стеклянное молчание. - Ладно. Я тебя понял. Я уйду. Прости. – Арсений воспринял это молчание так. Раз ему не ответили, то он ответил так. Уйдёт и попытается забыть. У Шастуна сердце сжалось так, что тот замер, крепко сжимая поверхность стола, за который он успел ухватиться. - ДА ЧТОБ ТЕБЯ, ПОПОВ!!! – взревел Шастун. Из глаз покатились слёзы. Антон был плох в сдерживании своих эмоций. Арсений задрожал, как осиновый лист. Шастун опять кричит на него. Это почему-то так растрогало Арса, заставило пустить слезинку. Ему не всё равно и это радует. Пусть хотя бы ненавидит его, чем будет просто равнодушен. Антон стремительно поворачивается и хватает Арсения за край темной клетчатой рубашки, прижимая его к серой, почти чёрной, стене, поднимая над полом. Иногда в руках этого тощего, бледного парнишки появлялась огромная сила, наверно только из-за эмоций. Попов повис в воздухе, ошалело вглядываясь в гневное, перекошенное лицо Шастуна. Он не верил своим глазам. Как это произошло? Что случилось? Сейчас вопросов в голове Арсения было не меньше, чем информации об этом парнишке. - Заебал! Я тебя ненавижу, Попов! Что тебя тогда дёрнуло?! Какой чёрт?! Ненавижу тебя всего: твою прекрасную улыбку, твой дорогой запах, твоё накаченное тело, которое соблазняет всех с подряд, твою дурную башку, с огромным количеством тупой информации!!! Твои глаза я ненавижу больше всего! Они прекрасны как … Как… Как гребанные океаны! Как два Байкала! Два самых прекрасных василька! Редчайшее голубое небо!! В них хранится столько переживаний и чувств!! Думаешь я слепой?! Да хер там! Я всё вижу только по одним твоим глазам!! Я не смогу передать ту палитру эмоций словами! Ненавижу тебя!! Ненавижу! Ненавижу… -- Антон охрип за этот ярчайший диалог в его жизни, точнее монолог. Руки Шастуна мгновенно ослабли, чуть ли не бросая на пол Попова. Арсений слушал эти слова с замиранием сердца. Из «прекрасных глаз» катились слёзы огромным ручьём, а нос перестал пропускать какой-либо газ, ведь жидкости в нём было на много больше. После недолгого затишья послышались всхлипы и тяжёлое дыхание. Оба высказались и стало на много легче. Оба друг друга поняли. Оба не могут друг без друга. - Давай начнём заново...? – прозвучал тихий вопрос от только пришедшего в себя Арсения, хотя голова гудела, а лицо опухло. Младший ничего не ответил, но кивнул головой, соглашаясь. Состояние Антона было не лучше: горло першило, слезы высохли, но глаза оставались красными, руки тряслись. Барсик полз под руки и ноги хозяина, лишь бы успокоить его. Чайник давно объявил о нагревании воды до температуры кипения. Атмосфера стала в разы спокойней. Шастун приполз и лег на тело Арсения, прижимая его к уже не такой холодной плитке. Рядом лёг и пушистик, начиная мурчать и отдавать свое тепло Арсу и любимому хозяину, который невероятно быстро уснул. Попова тоже начало клонить в сон, чему он не особо сопротивлялся. Впервые за многие года он почувствовал себя на нужном месте…