Свобода не для неё

Гермионе было холодно. Прошло ровно пятьдесят три дня со дня Великой Победы. Именно тогда мир изменился. Волшебники радовались и праздновали начало новой жизни. Но не она. Прошло ровно пятьдесят три дня со смерти Гарри Поттера и победы Темного Лорда. Мальчик-который-выжил в одно мгновенье стал Мальчиком-который-умер. Сначала они не поверили. Была в их душах надежда на то, что это все не более чем хитрый план Гарри. Вот, сейчас он встанет и победит Волдеморта, как делал это множество раз до этого дня. Но нет. Его тело продолжало безжизненно лежать посреди двора, а пожиратели кидали в него различные заклинания. Он не реагировал ни на одно. Надежды не осталось. А потом начался ад. Их убивали друг за другом. Рон, Невилл, Полумна, мистер и миссис Уизли, Билл, Джинни, Кингсли и многие другие. Не осталось никого. Только она одна. В тот момент она не думала о благородстве. Единственным ее отчаянным желанием было выжить. Поэтому она позорно покинула поле боя и трансгрессировала подальше от Хогвартса и Пожирателей. Сначала ей везло. Она остановилась в Бирмингеме, сняла на ночь номер в гостинице и просто рыдала всю ночь. Ей было плохо. Хотелось вырвать себе легкие и сердце, чтобы ни задыхаться от отвращения к самой себе. Она бросила их всех. Ее друзья надеялись и верили в нее, но Гермионе оказалась важнее ее шкура. Хотелось выть от отчаянья. Наутро у нее была пустая голова и полное отсутствие дальнейшего плана. Грейнджер абсолютно не знала, что ей делать дальше. В одном она была уверена точно. Пожиратели точно заметили, что среди трупов защитников Хогвартса не было ее собственного. Это означало только одно. Они придут за ней. У нее не оставалось другого выхода, кроме как пойти на низкие для нее поступки. В последний раз она воспользовалась палочкой для того, что бы обокрасть посетителей гостиницы и заодно хозяев этого заведения. Денег должно было хватить на спокойное существование в ближайшее время. После этого, Гермиона одним точным движением сломала палочку и кинула ее обломки в камин. Глядя на то, как быстро пламя пожирает ее пропуск в Волшебный Мир, она чувствовала себя еще большей предательницей, чем ночью. И хоть она себя пыталась убедить в том, что ее просто вынудили на эти действия, в глубине души Грейнджер понимала, что это было полностью ее решением. Впервые в жизни она боялась за свою жизнь. В Бристоле она задержалась на целых два дня. Ей нужно было пополнить запасы еды и лекарств, поэтому Гермиона скупила все, что могло храниться долго и без проблем. В перерывах между своеобразными рейдами на аптеки и магазины она ходила по многолюдным улицам и обдумывала дальнейшие действия. Но жизнь решила, что мало ей трудностей. Лишь благодаря случайности, она не попалась в руки Пожирателей. Сначала, она их даже не заметила. Отдыхая в тени деревьев около Бристольского собора Грейнджер рассматривала таких же зевак, как и она. Взгляд невольно упал на двух мужчин, которые явно кого-то высматривали. Холодный пот пробежал по ее спине. Она знала их. Братья Лестрейндж пришли по ее душу. Вариантов у нее было немного. Она либо вступает с ними в открытую схватку, либо позорно бежит от них. Гермиона с радостью выбрала бы первый вариант, но вот беда. Палочка сломана. Ей не оставалось ничего другого кроме как с невозмутимым видом взять свои вещи и пойти в противоположную от них сторону. Слава Мерлину она додумалась остричь волосы, и теперь со спины ее было почти не узнать. Стоило ей завернуть за угол здания, как она тут же трансгрессировала. Следующая неделя прошла в постоянных перемещениях. Манчестер, Глазго, Эдинбург, Йорк. Нигде она не задерживалась дольше, чем на сутки. И хоть Грейнджер понимала, что именно в больших городах ее будут искать в первую очередь, она не могла заставить себя трансгрессировать в деревушки или леса. Там у нее не было возможности выжить. На одиннадцатый день своего выживания в этом мире, она решила посетить Лондон. До сих пор она не понимала, что сподвигло ее на этот поступок. Это был последний день ее свободы. Смешно, но она даже толком не помнит, как и кто ее поймал. Вот, она идет по знакомым улочкам, а в следующее мгновенье в нее летит Остолбеней. Очнулась она уже в камере. За сорок два дня ее пребывания здесь к ней никто не приходил. В первые дни они все ждала, когда к ней заглянут Пожиратели, Беллатрикс или даже сам Волдеморт. Но этого не произошло. Гермиона никого не видела. Ее дни были однообразны и скучны. Камера была полностью из камня. Ей было холодно и сыро. На ней было мешковатое платье из жесткой ткани коричневого цвета, которое еле доходило до колена. Пальцы на ногах сводило судорогой каждый раз, как она вставала, что бы справить нужду или же просто походить. Обувь ей не предполагалась. Рядом с унитазом и раковиной из такого же камня, как и все остальное здесь, была дверь. Массивная, сделанная из дерева она притягивала взгляд. Каждый день она подходила к ней, и вслушивалась в звуки за пределами ее обиталища. Но их не было. Ничего кроме шума собственного дыхания она не слышала. Сначала это сводило с ума. Потом она привыкла и даже создала себе утренний ритуал. Просыпается, поднимается с кровати, подходит к двери, слушает около минуты, справляет нужду и умывается, ложится на кровать и начинает говорить. Обычно она пересказывает статьи и книги, которые ранее читала. Но иногда, Гермиона вспоминает свою жизнь. Вот и сейчас, она лежит под тоненьким одеялом, и вспоминает все эти события. Тихий хлопок уже не пугает ее. Дважды в день ей доставляют еду. Гермиона не знает, где находится ее камера, и кто ее содержит, но еда всегда на высшем уровне. Пожалуй, теперь это ее единственная радость. Вот сегодня у нее на завтрак большая тарелка овсянки с малиной, тосты с каким-то паштетом и чайничек с чаем. Аромат еды заставляет ее подняться с кровати и взять поднос. Неспешно позавтракав, она отнесла посуду туда, откуда взяла и та сразу же испарилась. Однако, сегодня был необычный день. Не успела Гермиона лечь в кровать, как тут же снова раздался хлопок. Резко повернув голову в сторону звука, она увидела то, что заставило ее еще сильнее удивится. На все том же подносе лежали расческа, полотенце, бутылочка геля для душа и несколько маленьких склянок с какими-то зельями. Пару минут Грейнджер отсутствующим взглядом смотрела на предметы. Она не понимала, для чего они ей нужны именно сегодня. С осторожностью девушка потянулась к зельям. Каждое было подписано. Восстанавливающее, Согревающее и Успокаивающее. Интересный набор. Хоть Гермиона и не доверяла им, но терять ей было нечего, поэтому откупорив зелья, она быстро выпила их. К большому сожалению это была не отрава. Взяв оставшиеся вещи, Грейнджер быстро привела себя в порядок. Она даже не предполагала, что в ее волосах скопилось столько грязи. Ей пришлось мыться около трех раз, хвала Мерлину геля хватило. Сидя на кровати, она расчесывала свои порядком отросшие волосы и думала. Не просто так ей приказали привести себя в порядок. В том, что это приказ она нисколько не сомневалась. Гермиона расчесывала волосы очень долго, потому что когда дверь открылась, они были уже сухими. Сначала, она даже не заметила, что дверь пришла в движение, поэтому, когда девушка увидела посетителя, она застыла с расческой в руках. Наверное, посетителя позабавила ее реакция, потому что с легким смешком он закрыл двери, достал палочку и, не произнеся ни слова трансфигурировал себе стул. Их молчание длилось около минуты. По крайней мере, Гермиона насчитала именно шестьдесят своих вздохов. — Так и будем молчать? Мужчина не выдержал первым, и Грейнджер вздрогнула от звука его голоса. Она давно не слышала звуков, помимо своего голоса, поэтому сейчас ее желанием было только то, что бы ее посетитель сказал что-нибудь еще. — Грейнджер, поверь, у меня нет никакого желания провести в этой камере целый день. Для нас будет лучше, если ты прекратишь изображать горгулью. Хоть он и не повышал голос, эхо в камере усиливало его и создавало вибрации, от которых у Гермионы побежали мурашки по коже. Или это от холода? — Где Беллатрикс? В удивлении изогнув бровь, мужчина недоуменно посмотрел на нее. Меньше всего он ожидал этого вопроса. Невольно промелькнула мысль, что ведьма сошла с ума. — А ты бы хотела видеть ее вместо меня? — Нет, мне просто не понятно, почему вы здесь, Долохов. Я ожидала, что меня посетит Беллатрикс или же ваш Лорд. — Не велика ли честь для тебя? — достав сигарету, Антонин подкурил ее от палочки и сделал первую затяжку, — Что бы сам Темный Лорд пришел к маленькой ведьмочке Грейнджер. Думала, что он придет и убьет тебя? — Надеялась на это. — Если бы ты действительно хотела этого, ты бы не сбежала с Хогвартса, — пуская кольца из дыма, Долохов с интересом смотрел на нее. Гермиона может и возмутилась бы, но это было бесполезно. Он сказал правду. Девушка каждый день думала о том, что было бы, если кто-то из Пожирателей зайдет в ее камеру и произнесет смертельное заклинание. Она хотела бы сказать, что примет смерть с вызовом и торжеством в глазах. Действительность же была таковой, что она предложила бы все что угодно, только бы ее не трогали. От бесстрашной Гермионы Грейнджер не осталось и следа. Смелая Гермиона Грейнджер погибла второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года. — Однако я здесь не для обсуждения твоей смерти, — спустя время сказал мужчина, — У меня для тебя хорошие новости Грейнджер. Ты наконец-то выйдешь из этой камеры. От удивления девушка забыла как дышать. Когда легкие начали болеть, а перед глазами появились черные точки, она втянула в себя воздух. Ей послышалось? Выйти отсюда? — О чем вы говорите? — О свободе ведьма. Ты выходишь из этой камеры и становишься условно свободной. Заманчивое предложение, верно? Гермиона внимательно посмотрела на сидящего напротив мужчину. Годы Азкабана явно сказались на внешности мужчины. Седина разбавляла черные как смоль волосы, а некогда красивое лицо было украшено шрамами и морщинами. Наверное, раньше он пользовался большой популярностью у женщин. Грейнджер тряхнула волосами. Она точно сходит с ума. Мысли о красоте мужчины, сидящего напротив, явно были лишними.  — О какой свободе вы говорите? Я же грязнокровка. Единственная свобода для меня это смерть. — Не будь такой пессимистичной. Свобода для тебя означает то, что ты покинешь эту камеру и больше сюда не вернешься. — Да ну? — Грейнджер истерично хохотнула, — Прям возьмете и отпустите? И плевать что я подружка Гарри Поттера? У вас смешные шутки, Долохов. — Я не сказал, что тебя отпустят. Я сказал, что ты будешь условно свободна. — Тогда объясните. Расскажите, что вы имели ввиду, — Гермиона расслаблено откинулась на стенку позади нее, — А я послушаю вас. — Видишь ли, не так давно я имел возможность прикупить себе поместье. Домовые эльфы, конечно, справляются, но в некоторых делах они абсолютно бесполезны. Поэтому, я принял решение купить в прислугу несколько неугодных Лорду магов. И, представляешь мое удивление, когда после покупки Милорд вызвал меня к себе и в благодарность за верное служение, любезно подарил мне грязнокровку, — Антонин с хитрецой глянул на девушку, — Догадываешься кого? Который раз за день, Гермиона была удивлена. Ее подарили? Как какую-то статуэтку ее подарили за хорошую службу. Страшная мысль промелькнула у нее в голове. Она была даже рада этому событию. Это означало то, что она выберется из этой камеры, не будет медленно сходить с ума. Она не умрет в этой комнатушке. — Для чего я вам? — вопрос был задан мгновенно, и девушка даже удивилась тому, как быстро она его произнесла. Долохов медленно встал и так же неспешно подошел к ней. Гермиона смотрела на него снизу вверх. Страх понемногу начал сжимать ее горло. Воздуха не хватало. — Дело в том Грейнджер, что ты абсолютно очаровательная ведьма, которая смогла заинтересовать меня, — рывком он поднял ее с кровати, — А я очень не люблю отдавать то, что считаю своим. И не говоря ни слова больше, он поцеловал ее. От шока Гермиона не соображала что делать. Тем временем, Долохов уже ловко орудовал своим языком у нее во рту. Его руки держали ее за волосы и за талию так крепко, что на коже точно останутся синяки. Девушка хныкнула от боли, которая начала смешиваться с удовольствием. Никто раньше ее так не целовал. Все ее поцелуи были неловкими и слюнявыми. Долохов же целовал так, будто она была минимум богиней, которой он поклонялся. Его язык аккуратно прошелся по нёбу и начал играть с ее языком. Робко, Гермиона начала отвечать на эти движения. Дрожь прошла по ее телу, а соски мгновенно затвердели. Дыхание у обоих было учащенным. Поцелуй становился все более страстным. В голове Грейнджер начали мелькать мысли, что если он захочет ее поиметь, прям в этой камере и на этой кровати, она будет совершенно не против. Неожиданно, мужчина отстранился от нее и Гермиона по инерции потянулась за ним. — Так что ты думаешь об этом всем? — Долохов дышал тяжело, а зрачки его были расширенны, -Хочешь работать у меня? — Мое согласие ведь вам не нужно, — с трудом произнесла Грейнджер. — Ты абсолютно права ведьма. Готовься, я зайду за тобой через час. И не говоря больше ни слова, мужчина вышел из комнаты. Гермиона осталась одна. Ее все еще потряхивало от пережитых эмоций. Колени подкашивались, поэтому, что бы не упасть она села на кровать. Руки дрожали, а пальцы абсолютно не слушались ее. С трудом запустив их в волосы, девушка с силой потянула волоски. Кожа на голове натянулась, но это не принесло никакого облегчения. Ей было неловко и горячо. Истерично рассмеявшись, Грейнджер откинулась на кровать. Она только что целовалась с человеком, который убивал ее друзей. Который в Отделе Тайн кинул в нее заклятье и теперь ее уродует шрам. Который является верным последователем Волдеморта. Она только что целовалась с Антонином Долоховым, и ей это понравилось Сегодня двадцать четвертое июля тысяча девятьсот девяносто восьмого года, ее зовут Гермиона Джин Грейнджер, и она променяла своих друзей на Антонина Долохова.