В непробудимом сумраке.

      Для Уитти это было вполне обычным случаем, в отличии от его маленького друга, которого только на месте назначения поразило осознание того, зачем они отправились сюда в столь поздний час. И, очевидно, к чему была просьба взять с собой цветные баллончики.       Тот, к кому Уитти обращался "малой", уставился на стену в немом вопросе. Когда-то он наверное и говорил, что занимался чем-то подобным, но по правде делал это исключительно ради впечатления, а сейчас то и дело оглядывался на позади стоящее возвышенное ограждение на пути. — Наверное, ты думаешь, не нарушает ли это закона... — начал было Уитти, и не оборачиваясь, с его уст слетело, — И нет, не смотри на меня так, просто я хорошо тебя знаю, вот в чем дело. А все же... Не думаю, что кому-то есть до этого дело. Но даже если так, мы будем уже далеко отсюда.       В голосе Уитти не прозвучало ни малейшего намека на взволнованность, чего определенно нельзя сказать о его друге, которого в кругу близких называли Парнем. — Да, ты прав! Но... почему ночью? Если нам не о чем переживать, то разве это имеет значение?       Уитти же, не сводивший с него взгляда, вдруг отвернулся в сторону, смотря на раскинутый городишко вдалеке. В скором времени солнечные лучи начнут окутывать этот город под собой, и все ранее полыхающие огни будут потухать один за другим. — Это просто... незабываемое зрелище.       Уитти была больше по душе ночная пора.       Паренек не раз замечал это ранее, и ведь в этом есть доля смысла, иначе как объяснить то, что их встречи частично случались в довольно уединенной атмосфере под сиянием искрящихся осколков созвездий, которые так и манили прикоснуться ко всей той необъятной красоте и стать её частью. Чем больше Парень проводил время в компании не очень разговорчивого друга, тем яснее становилось его представление, откуда это пошло.       На удивление, тот не подавал признаков возражения и даже не предпринимал попыток отговорить "мелкого", когда он с невозмутимостью заявил, что обязан отправиться с ним за компанию.       Вероятнее всего в знак доказательства, что он вовсе никакой там не "мелкий". «Я и сам знаю, во что ввязываюсь,» — с этой мыслью Парень откинулся спиной к стене и стал наблюдать за тем, как его друг незамедлительно разбирает арсенал сумки.       Он впервые задумался над тем, насколько красиво выглядит Уитти с появлением первых просветов, и удастся ли запечатлить в памяти этот момент...       Из раздумий его извлек едва слышимый шипящий звук. По-видимому Уитти приступил к работе, что-то чательно разрисовывая одним из немногих цветных баллончиков, время от времени выбирая цвет по задумке. Не зря он забрал их во время вылазки из дома! — Эй, — у Паренька никак не получалось подавить возникшее желание узнать все раньше времени, и не сразу, но решившись все равно спросить, он непроизвольно стал волноваться — Что ты там такое рисуешь? — Увидишь, — многообещающе заверил Уитти, не оборачиваясь.       За все время общения в буквальным смысле с "ходящей бомбой" Парень понял, как к нему обращаться и по каким поводам это делается. Пусть он не боялся наговорить лишнего, но пообещал себе, что впредь больше не будет ставить Уитти в неловкое положение... Ведь как бы то ни было, вопрос, который покажется для кого-то уж больно банальным, для Уитти же излишняя заинтересованность к его персоне является чем-то личным.       В оправдание этому изречению Парень пожалуй приведет пример, как он однажды ненароком поинтересовался, является ли Уитти его настоящим именем, но ответ ничего определенного в итоге не давал.       Да... Было дело. Какой-то тип пустил слух на возможную вероятность того, что "Уитти" вполне может оказаться прозвищем, ведь после исчезновения неудавшейся звезды ни у кого не получалось вычислить, чем он сейчас занят и жив ли. Это оставило множество людей в догадках и стремлении как можно скорее узнать правду, скрывающуюся за всей запутанной историей. Набравшись духу заговорить на эту тему с самим источником шума, он усвоил, что Уитти заговорит первый, если захочет, чтобы кто-нибудь помимо него знал об этом.       С тех пор каждый настойчиво делал видимость того, что ничего, в то числе и этого разговора между ними не поднималось.       Оглядываясь, (знаете ли, как-то затруднительно привыкнуть к темноте местности, когда и твой друг тоже одевает неприметную темную одежду), его взору предстала картина, как Уитти с нескрываемым увлечением использовал цветные баллончики один за другим, отнюдь не обращая внимания на отдаляющийся вдалеке шум проезжающих машин. А все же... В некотором роде что-то в происходящем заставляло его сиять в беспечной улыбке. По всей видимости, от осознания того, что ему позволили остаться и быть рядом. — Уитти! — восторженно вскидывая руки вверх, Паренек столкнулся своим взглядом с не менее заинтересованным другим. — У тебя неплохо получается! Может, ты как-нибудь нарисуешь меня?       Он продолжал с надеждой глядеть, даже когда ответа не последовало спустя несколько длительных секунд. — А я... Уже.       Парень от переизбытка переполняющих его чувств был готов поклясться, что на какое-то мгновение позабыл, как произносить слова. Давая зрительный обзор, Уитти отошел на несколько шагов в сторону и отвернулся в попытке скрыть полное смятение.       И правда.. Это правда был он! Уитти рисовал его!       Так и не воспользовавшись короткой, но все же возможностью ответить, произошедшее дальше сделало его улыбку еще ярче. — И если ты еще сомневаешься, то Уитти — мое настоящее имя.