***
– Мы бы хотели отдать нашего ребёнка в ваш детский садик. Вы возьмёте нас? – спрашивала молодая девушка по телефону. – Конечно, возьмём, у нас в группе ещё есть место. Как зовут вашего ребёнка? – отвечала на другом конце трубки администратор частного детского сада. – Амила… – Очень хорошо, сколько лет девочке? – Ей скоро будет пять лет…только, знаете, – на какое-то мгновение повисло молчание. – Она немного особенный ребёнок, – наконец договорила девушка. – Я могу узнать о её особенностях? – послышался вполне очевидный вопрос. – Амила – аутист… Некоторая пауза повисла между говорящими. Администратор, видимо, не была готова к такому повороту событий, а молодая мама с тревогой ждала ответ. Ведь это было уже далеко не первое дошкольное учреждение, куда обращались родители. – Эм… а почему Вы хотите, чтобы ребёнок воспитывался у нас? Почему бы Амиле не посещать специализированный детский сад? Где-то отдалённо в трубке послышался громкий крик маленького ребёнка, который постепенно стих. Видимо, девочку увели в другую комнату. – Знаете, нам бы очень хотелось, чтобы Амила росла среди обычных здоровых ребят, училась общаться. Мы верим, что это пойдёт ей на пользу. Опять повисло молчание. Голос девушки-администратора был чуть слышен в трубке, она с кем-то советовалась. И потом, уже обращаясь к молодой маме, администратор произнесла: – Знаете, приходите к нам на пробный день. Думаю, все вопросы мы сможем решить при встрече…***
Слышу мамин голос. Она разговаривает с кем-то по телефону. Голос у неё очень тихий, как будто извиняющийся. Мама говорит что-то про меня. Наверное, я какой-то неправильный ребёнок, раз она извиняется… Ай, что это? Папа опять пытается меня научить правильно держать карандаш. Не хочу-у-у-у-у, не буду-у-у-у-у!!! Как, как мне объяснить ему? Папа говорит, а я… Я опять закрываю уши своими руками.***
Вот уже целый год Амила воспитывалась в детском садике. Ребята не обижали её, но и не общались особо. Амила не играла с другими, однако и не мешала уже. Кто-то из детей почти не обращал внимания на девочку, кто-то несколько сторонился, однако относились все вполне по-доброму. Частенько убирали разбросанные Амилой игрушки, карандаши, одежду. А вот Кирилл, хотя тоже пятилетка, вел себя с девочкой, как старший брат. Старался присматривать за ней, часто подходил, брал за руку (Амила позволяла ему это), пытался поиграть, что, впрочем, было не всегда успешно. Девочка жила в своём маленьком мире. Амиле и в голову не приходило, что можно просто вот так сесть и спокойно играть в игрушки. Постоянное кружение по детской комнате, постоянные ушибы, синяки, ссадины, постоянное отсутствие интереса к общению, – всё это по-прежнему было свойственно маленькой девочке-аутисту. Воспитатели работали с ней и даже добились некоторых успехов. Например, Амила научилась говорить, вот только речь свою она не использовала в качестве общения. Да и обучение девочке давалось очень тяжело. Она могла выполнять только то, что хотела. Именно поэтому к концу первого года воспитания в детском саду Амила умела хорошо для своего возраста говорить по-английски, считать по-испански и рисовать. Почему? Да просто потому, что все мультики, которые ей включали на русском, она мигом переключала на другой язык, который ей нравился. Девочка с удовольствием часами смотрела по телевизору детские передачи на английском и испанском языках, полностью игнорируя русские каналы. В общем и целом, девочка делала только то, что ей нравилось и было интересно, если же её пытались уговорить заняться другим, то начинала кричать, плакать, или же просто незаметно уходила в сторону. Амила была необычным ребёнком не только по причине своеобразного общения и обучения. Она была очень чувствительна к тактильным ощущениям. Стоило хоть кому-то дотронуться до её футболки мокрой рукой, она мигом бежала в раздевалку, чтобы переодеться. Для этого родители специально оставляли в ее шкафчике много запасных вещей. Шапки и перчатки Амила вообще терпеть не могла, срывала моментально с себя, либо закатывала невероятную истерику, именно поэтому особенно трудно было вывести девочку на прогулку в холодную погоду.***
Ох, опять эта ненавистная шапка. Лина напяливает её на меня. Давит, всё давит. Мешает. Не хочууууу. Не будуууу. Снять, скинуть, убрать. Ага, а может, спрятать? Не найдут. Нет, нашли. Да, я знаю. В моем шкафчике ещё две шапки, другие. Но и их не хочуууу! И рукавицы эти тоже не хочу и не будуууу! Как рассказать, что я не хочу надевать шапку? «Не кричи, Амила!» Кричу! Опять кричу!***
В один день, пока Лина, молодая воспитательница, собирала детей на прогулку, Амила схватила её перчатки и надела на руки. Всё произошло быстро, даже стремительно. Удивительно, но светло-розовые кожаные перчатки очень понравились девочке. Воспитательница забирать их не стала. Каждую следующую прогулку Амила надевала перчатки Лины и гуляла в них. Во время прогулки частенько грызла их, кусала зубами до тех пор, пока они не стали все в дырках. Это было вполне ожидаемо от ребёнка-аутиста. Родителям пришлось обновить гардероб воспитательницы точно такими же перчатками, а девочке оставить старые. Вообще, маме и папе Амилы приходилось непросто, ведь почти каждый месяц они закупали то новый стул, то игрушки, то карандаши и точилки для детского садика, потому что их чадо постоянно всё портило и ломало.***
– Амила, дорогая, посмотри, что у меня есть! – подзывала девочку Лина. В руках она держала большущую коробку с кубиками, на которых были нарисованы красивые русские буквы. Девочка подошла к воспитательнице, но как только поняла, что её хотят заставить эти буквы раскладывать вместе с остальными ребятами из группы, начала постепенно отползать, не сводя при этом глаз с Лины. Остальные же с энтузиазмом и усердием собирали всё новые и новые слова. – Ну же, Амилочка, иди сюда! Давай поиграем, – настаивала Лина на своём. Но девочка уже скривила рот, чтобы дать оглушительный «БАХ» по ушам воспитательницы и детей. Лина, быстро сообразив, что сейчас произойдет, оставила свою затею. Амила же продолжила хаотично кружится по комнате в поисках, видимо, чего-то важного и интересного для себя. *** Опять эти буквы. Ещё и русские. Не хочу-у-у-у, не буду-у-у! Хочу складывать другие буквы, вон те, английские. О, что-то интересное: «SAVE OUR SOULS». Где-то я это видела. Ладно, пойду. Посмотрю мультик на испанском. Ага! Телефон Лины. Сейчас отнимут. Кричу!!! *** Музыкальные занятия любили все дети в детском саду. Да и какой ребёнок в 5-6 лет не любит петь, танцевать, репетировать какие-нибудь смешные сценки и даже кричать вдоволь? Для Амилы сначала эти занятия были целым мучением. Она закрывала уши, кричала, убегала, но со временем привыкла. Ей даже стало нравиться ходить со всеми в музыкальный класс и что-то в нём делать. Амила, конечно, не принимала во всех этих мероприятиях почти никакого участия. Она по-прежнему хаотично кружилась по всему музыкальному классу, но ребятам не мешала. Иногда воспитателям удавалось её посадить на стульчик, и Амила даже некоторое время делала вид, что слушала. Конечно, это длилось недолго, и девочка опять принималась бродить по всему залу. Бывали случаи, когда Амила вставала в круг танцевать с ребятами или же пробовала повторять слова какой-нибудь детской песенки. И пусть всё это выглядело смешно и неуклюже в её исполнении, прогресс в развитии был заметен.***
Приближалось 8 марта – добрый, теплый, весенний праздник. Воспитатели и преподаватель музыки вместе с детьми готовили сценку для мам. У каждого малыша была своя роль, да и Амилу пытались включать в совместные танцы и песни. Иногда это удавалось, иногда заканчивалось криками и катанием по полу, а иногда педагоги искренне нахваливали девочку за то, что она пусть несколько минут, но уже выполняла некоторые движения вместе с другими ребятами. Наступил день генеральной репетиции детского праздника. Преподаватель музыки, Анна Сергеевна, спустилась за ребятами в игровую комнату. Она устало обвела всех взглядом, мысленно обозначая тех, кто ей нужен. У Анны утро началось не совсем удачно. Старший сын, Денис, которому было вот уже 16 лет, наотрез отказался надевать нормальную школьную форму и пошёл учиться в ярко-синей толстовке, спортивных серых штанах и наушниках, впрочем, если вообще дошёл до школы. Женщина думала, как бы ей наладить отношения с этим заносчивым, упрямым и вечно правым подростком. – Катюша, Машенька, Коля, Кирилл, Рома и Настенька, подойдите ко мне, дорогие, пойдём в музыкальный зал репетировать! Скоро праздник 8 марта, – подзывала к себе детишек Анна Сергеевна. Амила, как всегда, крутилась рядом и теребила что-то в руках. Когда раздался голос преподавателя, она то ли по привычке, то ли просто по собственному желанию подбежала к Анне Сергеевне и встала рядом. Уставшая женщина аккуратно отодвинула девочку со словами: «Амилочка, дорогая, подожди нас пока в группе, мы идём репетировать». Девочка отошла в сторону. Потом опять вернулась к преподавателю и снова была отодвинута. А ребята тем временем дружно ушли в музыкальный класс. Впервые на лице Амилы появилось какое-то растерянное выражение. Вдруг губы её дрогнули, лицо скривилось, а глаза наполнились слезами. Да, кстати, Амила почти никогда не плакала по-настоящему, со слезами. Было понятно, сейчас произойдёт взрыв эмоций и выплеск горечи, скопившейся внутри девочки-аутиста. Ещё секунда осознания, секунда выдержки и…на всю игровую комнату раздался дикий вопль. Воспитатель быстро подбежала к Амиле. – Что случилось, Амилочка? – спрашивала встревоженная Лина, впрочем, не ожидая ответа. И тут произошло то, что никак не предполагала услышать молодая воспитательница от ребёнка-аутиста, далёкого от понятия «общение». – ЛЕ-ПЕ-ТИ-ЛО-ВАТЬ! – пролепетала перекосившимися губами Амила – ЛЕ-ПЕ-ТИ-ЛО-ВАТЬ! – повторила она вновь сквозь всхлипывания и плач, указывая в сторону двери, через которую дети ушли в музыкальный класс. Она сидела на полу и неистово рыдала, продолжая показывать пальцем туда, куда ушли ребята. Всё её тело содрогалось, но она повторяла лишь то единственное слово, которое останется навсегда в памяти у Лины. «ЛЕПЕТИЛОВАТЬ»!***
Я бегу. Бегу по коридору. Бегу туда, куда ушли все. В музыкальный класс. Бегу вместе с Линой! Она УСЛЫШАЛА меня!