эскапизм

      Устраиваясь на работу в стрипклуб он на полном серьёзе не предполагал, что такое произойдёт. Потому что это то, о чём снимают фильмы — на кого-то очень обычного обращает внимание кто-то очень богатый.       Нет-нет, он с первого дня начал сталкиваться с женщинами и даже с мужчинами, которые пытались пойти против правил, установленных клубом, и нарушить его границы, но он всегда мог подать знак на камеру и охрана бы вмешалась.       Но когда он встретил Беллу, что-то пошло не так. Ему в тот день показалось, что у неё очень красивая, тёплая улыбка. Тёплые руки. И предложения, одно заманчивее другого, но у него были принципы и правила, которым он был обязан следовать. Когда она предложила ему заняться сексом, он абсолютно спокойно сел рядом с ней, взял её руку в свои, посмотрел ей в глаза и спокойно сказал: — При всём желании — нет, правилами клуба это запрещено. — Я заплачу столько, что ты спокойно сможешь и покрыть штраф, и поужинать в ресторане. — Белла, поймите, Вы очень привлекательная женщина, но так нельзя.       Белла беззаботно рассмеялась и положила свою голову на володино усталое плечо. И если бы в тот момент он мог посмотреть ей в глаза, всё стало бы иначе.       Она оставила ему свой номер. Да, она не была первой, кто до такого додумался, но она была первой, кому он позвонил. Они встречались в парках, в кафе, в торговых центрах. Она за него платила, а он не решался её поцеловать. Глупые свидания, но какой счастливой она была, когда он вручил ей киндер — вне всяких сомнений взрослая богатая женщина может скупить всю партию в ближайшем супермаркете, но обычно взрослые богатые женщины даже не задумываются о том, что такое им может быть нужно, оттого это так мило и забавно. Она говорила ему, что с ним рядом она чувствует себя моложе, а он даже не знал, сколько ей лет, лишь знал, когда у неё День рождения.       Белла, Володя замечал, внимательно наблюдала за ним, как он себя ведёт в непривычной обстановке — в роскоши. Его дискомфорт был её умилением, его страх был её смехом, его неуверенность — её триумфом. Её обещания — угрозами: тебя и пальцем больше никто не тронет.       Это произошло в ночь перед Новым годом, она заказала приват и первым же делом усадила Володю рядом с собой и показала ему его трудовой договор. И чистый лист. И ручку. — Прежде, чем мы займёмся действительно интересными вещами, я бы хотела, чтобы ты поработал руками. Напиши заявление по собственному желанию. — Простите? — Они уже давно перешли на «ты», но у него вдруг закружилась голова. — Это мой подарок тебе. Я тебя забираю отсюда. Ты не рад? — Я… — Любой другой бы обрадовался. — Белла…       Ему казалось, это какой-то странный сон. — Ну же, котик, говори, я тебя не обижу, — но в тот момент ему показалось, будто обидит. — Но ведь это моя работа. Я не могу с неё уйти, у меня сейчас не так много денег. Не думаю, что где-то ещё нужны стриптизёры. А я ведь особо больше ничего и не умею. — Вова, разве ты ещё не понял, что я могу и хочу обеспечивать тебя?       Понять он мог, должен был. Это было трудно не заметить: покупка красивого парадного костюма, ужины в дорогом ресторане, секс на роскошной кровати в большом идеальном доме на юге Москвы. Это не считая щедрых чаевых на его сменах. Володя умный, да, он всё понял.       Но у Володи, помимо мозга, были и предубеждения и ворох дурных предчувствий.       Вова Зайка не коренной москвич, если честно, у него даже никогда особо не было желания жить в этом городе или где-то рядом. Просто так получилось, что забавы ради друг предложил поехать после выпуска из универа, посмотреть на город. И забава что-то затянулась.       К тому, чтобы раздеваться под музыку и за деньги, он пришёл быстро и тоже забавы ради, и его это не трогало. В клубе был ряд правил, которые его оберегали и которые он старался соблюдать, и всё. Зарплаты хватало, чаевые были щедрые. Про него часто шутили, что он — первый стриптизёр, которому ещё и смотрят в глаза.       Он всё это время посещал зал, поддерживал себя в форме, оставался гибким, пластичным и максимально худым. И всем всё нравилось.       Белла стала для него нарушителем спокойствия. И сперва этот роскошный хаос ему даже нравился. А потом стало страшно.       Вова с детства сказки любил, но в них особо не верил, не верил в Деда Мороза и в волшебника в голубом вертолёте. В общем, если кто-то что-то дарит, этот человек что-то потребует взамен: вернуть деньги или вещи — это самое простое. Ситуация переворачивается с ног на голову, когда требуют внимания, требуют усилий и начинают считать человека своим, бесконечно напоминая ему о том, что на него были потрачены большие деньги и он не имеет морального права отказывать в чём-либо.       В безобидном: сопроводить на шоппинг, вместе позавтракать, пообедать или поужинать, посидеть с её подругами, посмотреть с ней её любимый фильм или сериал, принарядиться ради неё, заняться с ней любовью, выйти на утреннюю пробежку, подстроиться под неё в быту, танцевать для неё, подтянуть знание английского, начать больше читать и интересоваться искусством. Это всё действительно неплохо и даже полезно для развития.       Но света не бывает без тьмы.       В то же время, что он читал классику, учился разбираться в искусстве и практиковал английский, ему приходилось постоянно находиться в их большом и прекрасном доме и он не мог покидать его, когда вздумается.       Ему приходилось делать то, что не нравится, нет-нет, все делают то, что не нравится, ведь такова жизнь, но есть обязательное «не нравится», не все ведь любят рано вставать на работу, питаться исключительно правильно и видеться с неприятными людьми. А есть не обязательное «не нравится», которое, если подумать, граничит с преступлением: секс, например. А ещё, он думал, было бы здорово, если бы Белла хотя бы иногда учитывала его мнение. Или пожелания.       Это то, о чём не задумываешься, пока не сталкиваешься с этим. Когда твёрдое «нет» превращают в «ну ты подумай над этим получше». Когда «не хочу» становится «это так неблагодарно с твоей стороны». Когда в ответ на «да ни за что!» получаешь «как ты можешь отказаться, если даже не пробовал?».       И потом понимаешь, что так будет постоянно.       Золотая клетка — не лучше место для серьёзных размышлений. Вот на самом деле, кто будет думать о чувстве собственного достоинства, когда нет нужды ходить на работу, когда твой завтрак стоит, как половина прошлой зарплаты, когда получаешь всё, о чём мечтал и не мечтал?       Да никто.       Володя в первые месяцы даже был счастлив, потому что иметь деньги и ничего не делать — мечта практически любого человека, и тем более, человека с абсолютно бесполезным высшим образованием психолога. А на четвёртый месяц он начал догадываться, что не так уж и «ничего» он не делает, чтобы свои деньги получать.       Деньги — по-прежнему его зарплата, правда, уже не только за танцы, но и за секс, а ещё — за хорошее поведение.       Деньги — компенсация всех проигнорированных отказов и жалоб.       И он задаётся однажды вопросом — что будет после того, как он надоест Белле? На зарплатной карте меньше пятидесяти тысяч, надолго, особенно после такой роскоши, не хватит, и не факт, что ему удастся устроиться обратно в клуб.       На пятый месяц Володя понял, что с этим надо что-то делать, пока не стало слишком поздно. Но к его несчастью, «поздно» настало ещё в тот момент, когда он согласился на первую внерабочую встречу.       На седьмой месяц он робко попросил у Беллы: — Мне бы хотелось, — тихо начал он ночью, когда они ложились спать, — научиться чему-нибудь новому. — И чему же хочет научиться мой щеночек? — Я подумал, может быть, йоге? — Йога? — как-то резко отозвалась женщина, а затем смягчилась, — а что, звучит неплохо. Может, и меня потом чему научишь, — она хищно улыбнулась, — с утра поищем тебе мастера. Мои подруги сдохнут от зависти, — добавила она, осознанно или нет, подчёркивая, что делает это не для него, а для себя, для своей репутации.       При том, что Белла была богатой и щедрой, она была очень коварна и хитра, она ничего не делала просто так. Если она давала ему деньги, то она всегда знала, на что: еда была дозволена, в принципе, любая, только здоровая, он не отказывал себе в фруктах, то же касалось одежды, но за ней они с Беллой обычно ходили вместе, она выбирала для него то, что подчёркивало его худобу, украшения, но лишь с настоящими драгоценными камнями и только из золота, техника, книги и прочее.       На десятый месяц Вова понял, что безумно соскучился по людям.       Весь день в доме он проводил в одиночестве, когда появлялась Белла, она появлялась со своим огромным молчаливым телохранителем, иногда Белла приводила своих подруг, коллег и деловых партнёров. Белла лично искала для него обслуживающий персонал: барбера, репетитора по английскому, тату-мастера, водителя, даже когда Володя сказал, что ему нужен психолог, Белла отправила его к своей подруге, так что он не мог говорить о том, что действительно его тревожило и поэтому выдумывал проблемы. И, конечно же, она нашла для него инструктора по йоге, в этот раз, что странно, не кого-то из своих знакомых, а совершенно чужого человека. Но он не спешил открываться ему полностью, потому что, скорее всего, он отчитывается Белле.       Но даже если это было так, занятия ему нравились, впервые реально помогло образование, и за полгода он научился тому, ради чего это всё затевалось, а Белла так этого и не поняла.       И это было великолепно.       За тот год, что прошёл, между ним и Беллой всё стало ещё хуже. Теперь она открыто называла его котиком или щеночком, обесчеловечивая его и намекая на недолгую жизнь. Теперь она без стеснения делала ему больно, якобы нечаянно: то слишком сильно сжимая руку, то слишком грубо игриво оцарапывая, то во время поцелуя сдавливая шею сильнее нужного. Теперь она только доминировала в сексе, она делала ему всё больнее и больнее: он весь ходил в засосах, потому что он всё равно не выходил из дома и кроме неё и Вадика его никто не видел, у него были синяки на коленях, потому что на какое-то время ему показалось, что на четвереньках он передвигался чаще, чем на двух ногах. Белла обожала страпонить его. Белла обожала его кусать. Особенно плохо было, когда Белла перебарщивала с алкоголем после успешных встреч с деловыми партнёрами.       После секса Володя делал вид, что всё хорошо, хотя притворяться и врать никогда не умел. Ему казалось, Белла всё знала.       Иногда она прижимала его к себе и обнимала. Гладила по волосам и спине, коротко целовала в лоб, на утро приносила ему его любимый травяной чай, давала ему наличку, которую было не отследить, поэтому он её не тратил. Едва ли она чувствовала вину за свои действия, скорее, она надеялась создать в его голове зависимость: стоит немного потерпеть — и получишь своё вознаграждение.       Раз так, то почему бы не сбежать? А сбегать было бесполезно. Он пробовал. И не раз. Но не мог найти свой паспорт и зарплатную карту, поэтому прятаться в Бутово или ближайших городах бесполезно, даже Москва или Питер не вариант, бежать надо было заграницу. И не просто бежать. А пока он был в городе, он уходил на пару дней, но потом, униженный и усталый, возвращался к её ногам.       Когда пришла поздняя осень, а вместе с ней и мерзкий холод, Володя часто сидел в своей комнате и медитировал на пламя свечи, сосредотачиваясь на его тепле, своём дыхании, и божественной пустоте в мыслях, которую он научился достигать.       Однако с наступление тепла он по-прежнему предпочитал оставаться у себя. Потому что в шикарном внутреннем дворе Белла не сводила с него взгляд, она мешала ему, она могла толкнуть его прямо на траву и заняться с ним сексом, хотел он этого, или нет.       Лучше было не отказывать.       И тогда он решил пойти на сделку с совестью, тоже играть нечестно и на некоторые особо тяжёлые моменты он стал давать волю чувствам, слезам и обиде, делать и Беллу виноватой. Нет, ну а что, она же постоянно говорила, что он её провоцирует своим сосредоточенным и даже немного суровым видом. А он начал обвинять её в том, что она делает ему больно.       И она жалела его, приговаривая: — Бедный мой щеночек! Почему ты не сказал мне раньше?       И он говорит правду, потому что врать не умеет и Белла не тот человек, с которым стоит начинать постигать это искусство. — Как же я мог, ты ведь так красива в те моменты, я ни о чём не могу больше думать, — это было правдой, потому что чисто физически Белла казалась ему привлекательной. — Бедненький, — повторяет она, — я больше так не буду, простишь меня?       Конечно же, он её прощает.       Конечно же, она врёт.       Она обычно целует его в нос и дарит тёплую улыбку. И в эти мгновения Володя сомневается, действительно ли он не преувеличивает, действительно ли ему с ней так плохо? Имеет ли он право так вообще думать? А вдруг, останься он работать в клубе, было бы ещё хуже? — Котик, — зовёт его Белла, — я тут подумала, знаешь, было бы неплохо слетать отдохнуть куда-нибудь? Тебе же нравится йога? Может, в Индию махнём?       И Вова окончательно умирает. Не буквально, разумеется. Путешествия — его мечта. Быть с Беллой среди незнакомых людей, в чужой культуре, в другом климате — это так здорово! Он скучал по новым знакомствам.       И Белла будто бы изменилась. Без стресса из-за работы она стала мягче, она стала той, в которую он однажды влюбился. На частном пляже он учил её медитировать и как-то после того, как процесс созерцания перешёл в секс на границе золотого песка и идеально-бирюзовой солёной воды, она предложила ему: — Из тебя бы вышел прекрасный учитель. — Ты так думаешь? — Да, именно так я и думаю. Я бы могла поговорить со своим знакомым, он, помнится, работал инструктором по йоге. — Было бы прекрасно с твоей стороны, — Володя постарался скрыть очевидную радость в голосе. — Только при условии, что ты будешь только моим инструктором.       Вова нервно улыбается и кивает. Он ненавидит врать, но выбора нет. Тем более, как ему кажется, за свою ложь он платит в полной мере.       Унижениями, полным смирением, вынужденной безвольностью, покорностью. Ведь когда она им недовольна, она могла и ударить. А он не имеет права бить в ответ, не потому что нельзя бить женщин, хотя и поэтому тоже, а потому что глупо кусать руку, которая тебя кормит.       Поэтому он снова обращается к психологу, её подруге, и с максимально виноватым видом, едва сдерживая слёзы, говорит, что думает, что недостоин Беллы, что хочет стать лучше, чтобы она его не бросала. И, как лишнее доказательство непрофессионализма этой женщины и того, что их встречи не конфиденциальны, Белла вечером, когда приходит с работы, буквально сбрасывает с ног сапоги и обнимает его, шепчет ему на ухо: — Какой ты у меня глупый… Откуда в тебя эта неуверенность? Идём в спальню, я подниму тебе самооценку.       И такие акции щедрости ему нравятся, ради этого, он думает, стоит жить, что-то первобытное берёт в нём верх раз за разом, и он себя за это ненавидит.       Спасала медитация. Володя не знает, что бы он делал, если бы не медитация.       Тем временем, до получения заветного сертификата, дающего ему право быть инструктором по йоге оставалось меньше пяти месяцев.       Вместе с этим он практикуется и в актёрском мастерстве, тренирует определённые выражения лица. Он приспосабливается. Да, у него плохо получается обманывать словами, но подделать эмоции, кажется, легче: виноватый взгляд, скромная улыбка, он заставляет себя плакать.       Володя думает, как же, чёрт возьми, к месту его образование, о котором Белла не знает, они никогда об этом не говорили. Он знает, как противостоять манипуляторам и шантажистам, абьюзерам и токсикам, но знания иногда тебя не спасут. Поэтому его единственная возможность выжить — самому стать манипулятором и шантажистом.       Через полгода он идёт к психологу с чётким планом на то, чтобы попасть на Гоа в прекрасном одиночестве. Перед этим он начинает делать всё, чтобы Белла на нём срывалась: неверные слова, опоздания, пререкания. Боль его по-прежнему пугает, но синяки всегда проходят, а долговечных следов она на нём не оставляет, потому что его тело ей нравится. Когда она его бьёт, она кричит, чтобы он не смел двигаться. И в те моменты ему было очень страшно, а когда она уходила, его трясло и он не мог успокоиться, плакал часами напролёт и не мог остановиться. Когда его отпускало, он лишь думал, что скоро его ждут солнце и свобода. Он начал морить себя голодом. Он перестал спать нормальное для себя количество часов.       Повторял алгоритм до тех пор, пока синяки не стали накладываться друг на друга слоями: синие на жёлтые, бордовые на зелёные.       Володя идёт к психологу, когда может держаться на ногах и убедительно говорить. Ариша сидит напротив него и красит ногти, кивает время от времени, скорее всего, она уже знает, что между ним и Беллой происходит, только её версию. От запаха лака ему дурно. Он говорит ей, что уже не знает, что делать, потому что запутался. В голове будто бы туман и безрадостная темнота — для чего жить, если не знаешь, как сделать любовь всей своей жизни счастливой. Он говорит, что уже не сомневается, что Белла его бросит, потому что он бы сам себя бросил. Не просто бы бросил, а выбросил бы из окна.       Ариша спрашивает, появляются ли у него мысли о причинении себе вреда или самоубийстве. Он говорит, да. И добавляет, что, кажется, из его жизни исчез смысл.       Когда он возвращается домой, он действительно чувствует себя плохо, ему хочется есть, но нельзя, спектакль продолжался. До вечера он не выходил из комнаты, лежал на кровати и смотрел на пламя догорающей свечи. Не реагировал, несмотря на страх, на крики Беллы. Изо всех сил старался не вздрогнуть, когда Вадик выламывал дверь в его комнату.       Ему кажется, у него что-то с головой из-за голода и недосыпа, потому что он действительно чувствует гнев и раздражение Беллы, ещё до того, как она ему что-то сказала. — Эй! Для тебя что, особое приглашение нужно? Ты в наушниках что ли? Ты меня вообще слушаешь? — она грубо тормошит его за плечо.       А он лишь драматично поправляет одеяло. — Заболел, что ли?       Она садится рядом с ним и сменяет гнев на милость. Она ложится рядом с ним и обнимает. — Котик, прости меня. Мы оба друг друга стоим с тобой.       Он молчит. — Я перегибала палку, прости меня. Дай посмотрю, что там у тебя.       Он молчит. — Я не хочу применять силу. Ну же. Ты, что, боишься меня?       И он, дрожа, поворачивается к ней. Глаза красные и дикие, синие. Испуганные и очень большие, трогательные. — Хороший мой. Сними кофту, здесь ведь итак жарко. Что ты там прячешь? Давай, я помогу тебе.       Руки у неё такими нежными могут быть, если она захочет! Сейчас заметно, что она его любит. А может ли так быть всегда? Тогда, наверное, ему всегда придётся быть голодным и избитым. Стоит ли оно того? — Хочешь, я наберу тебе ванну? А потом мы закажем что-нибудь? Чего тебе хочется? — Поцелуй меня, — хрипло просит он, — пожалуйста. Я очень скучал по твоим поцелуям.       Белла улыбается, закрывает глаза и целует его очень мягко, как в первый раз, нежно и прекрасно. — Ты похудел, или мне кажется? — прошептала она, прижимая его к себе, — Бедный мой щеночек. Глупый такой. Но от этого такой очаровательный. Пойдём вниз, покормим тебя.       И это не фигура речи, она кормит его с рук, а он целует её длинные пальцы. А иногда берёт их в рот и обсасывает. Он её веселит.       Впервые за неделю они спят вместе. Когда он почти заснул, она поцеловала его в лоб и сказала вкрадчивым голосом: — Я не умею хранить секреты, так что… Угадай, кому я купила билеты на Гоа?       Он соврёт, если скажет, что в тот момент в его глазах не зажёгся огонь. Но она его не видела. — А как же ты? — Знаешь, не я тут похудела и выгляжу так, будто три недели не спала. Тебе нужен отдых. И даже, наверное, от меня, — она усмехается.       И он усмехается тоже. — Я люблю тебя, Белла, — абсолютно честно говорит он.       На следующий день он уже собирал чемодан и радовался жизни.       В аэропорту он не смог сдержать слёз, когда целовал Беллу на прощание. А она улыбалась и думала, что он просто не хочет с ней расставаться. На самом деле, он плакал, потому что понятия не имел, что делать дальше.       То, что раньше его восторгало и успокаивало, стало ему почти безразлично. Лёжа на волнах или греясь на песке, он думал лишь о том, что как только вернётся в Москву, круг насилия запустится вновь. И будет продолжаться до тех пор, пока один из них не умрёт. Володя, несмотря на то, что Белла ощутимо старше него, себе долгую жизнь не пророчит, ведь если Белла захочет, она избавится от него в любой день. И что, в таком случае, хуже: смерть или постоянное её ожидание?       Идея умереть пришла среди ночи, когда он не мог заснуть. Не, среди ночи ему часто приходили в голову странные идеи, но эта… Этой он противостоять не смог.       Он с лёгкостью может сказать, что у него будет самый лучший памятник, самая изысканная панихида. Белла, наверное, погрустит недельку, а потом выкупит другого пацана из любого другого стрипушника.       Беда была лишь в том, что Володя любил жизнь. Умирать ему не хотелось. Насколько бы плохо ему не было с Беллой, в жизни всё равно осталось какое-то очарование, что-то притягательное. Он думает, было бы здорово умереть не по настоящему.       А потом он думает, а что, собственно, его останавливает? На следующий день он едет в аэропорт и меняет билет с бизнес-класса на эконом и на неделю пораньше. Вырученные деньги он оставляет на подкуп местных рыбаков и пары русскоговорящих аниматоров, которые, якобы, увидят его смерть, и, обнаружив на берегу его телефон, позвонят Белле и сообщат о несчастном случае. На оставшиеся деньги он покупает себе б/у-шный телефон и какую-то сим-карту, чтобы предупредить папу.       Володя всю ночь не может уснуть, не может сосредоточиться ни на чём, не может заставить себя насладиться океаном и кровавыми закатами в, возможно, последний раз — он сам и в жизни столько не заработает, чтобы отдохнуть здесь снова, но не может.       Наутро он сбегает из отеля, не взяв ничего, кроме телефона, куртки, части денег, визы и паспорта — всегда можно солгать, что их украли, и снова едет в аэропорт в Дели. Проходит регистрацию на свой рейс, а в самолёте его просто вырубает, он спит так крепко и спокойно, что приходит в себя, когда до Москвы остаётся лететь часов пять. Это время он развлекает себя разговором с мужчиной, который возвращался домой из командировки к любящей жене и детям. Вова искренне порадовался за него, а про себя почти ничего не рассказал на всякий случай — пока он не сформирован новый круг общения, он не знает, кому может доверять.       Из Москвы на попутках он добирается до папы и первым делом его обнимает и плачет. Отец никогда не говорил, что мужчины не плачут, он не попрекает его за слёзы. Гладит его по спине и приговаривает: -… Дурной ты у меня, Володька. Знать даже не хочу, что ты там натворил. — Не бойся, пап, ничего. Я просто кое от кого сбежал. — Точно — дурной. Нет смысла от проблем бегать, они же тебя всё равно найдут. — Даже если найдут, то не скоро.       Папа кормит его ужином — как же он соскучился по жареной картошке! И по домашнему вину и мёду. И по отцу, конечно же. Тем не менее, оставаться долго в деревне он не планирует.       Утром следующего дня он меняет сим-карту ещё раз, эту оформляет на папу, и идёт в полицию писать заявление о потере паспорта, получает временный и делает новый.       Когда новый документ готов, он заводит новую трудовую книжку, новую банковскую карту и восстанавливает сертификаты о прохождении курсов инструкторов йоги. Повезло, что в Москву он уезжал, твёрдо зная, что диплом ему не пригодится.       Теперь можно было подумать о том, что делать дальше. Он ведь так привык не работать… Но как говорилось в одной пословице, стоит лишь найти работу, которая будет по душе, и не придётся работать ни дня в жизни. Он ищет вакансии по всей Москве, лишь бы подальше от проклятого Бутово. Подходит психолог, бармен или инструктор по йоге. Он не хочет больше танцевать. С последним оказалось всё очень просто. Почти.       Пришлось занять у отца денег, чтобы купить новую одежду, которая бы соответствовала образу — неземного, будто не от мира сего, просветлённого и загадочного молодого человека. Он проходит собеседования в два разных клуба, но выбирает СуперФит, потому что Рафаэль, с которым, если что, ему делить зал, показался ему очень приятным и милым.       На ночь он останавливается в хостеле недалеко от клуба. Ночью же ему приходит в голову странная идея — покрасить ногти на ногах. И так как такие вещи, в отличие от колбасы или хлеба, в круглосуточных не найти, лаком с ним поделилась милая студентка из комнаты напротив. Она даже накрасила ему ногти. А потом они переспали — Володя сам не понял, как это произошло, он просто рассказал, что он инструктор по йоге, рассказал, что его к этому привело, показал ей, когда лак высох, пару асанов и вот — они уже раздетые лежали на неудобной кровати. А ещё он чуть не проспал в свой первый рабочий день. Но тогда он ощутил это — свою власть и безопасность. Впервые за долгое время он вёл, а не был ведомым, и это было так естественно и прекрасно. И без обязательств.       Володя подумал, это чистая случайность, он же самый обычный: смазливая мордашка, тощее тело, заумные речи. Тёплые приятные руки, солнечная улыбка и светлая аура — то, что ему начали говорить девушки, которые у него занимались. И это придавало ему силы и помогло получить в клубе постоянную работу.       Ложкой дёгтя стали ночные кошмары, в которых Белла его находит, и страшно было не от того, что она просто находила, а оттого, что возвращала к себе. А умом он понимал, что Белла его искать не станет, потому что он для неё мёртв. Однако в первый свой выходной он идёт к барберу, чтобы хоть как-то изменить причёску. Затем он ищет тату-мастера, чтобы заставить своё тело хоть как-то отличаться от того, что вытерпело столько боли.       Новый Володя нравится себе в своей свободной одежде, с новой причёской и парой новых рисунков на теле куда больше, чем тот, что был прежде. Теперь ему приятно смотреть на себя в зеркало. Он заново учится искренне улыбаться и не бояться.       И у него это получается.