"Ну, здравствуй, смертная"
Каждый раз Он подчёркивает, что ты смертна, но всё никак не можешь умереть. Не можешь из-за него, Он ещё не наигрался. Своими чарами прикоснулся к твоей душе и скрепил её с истерзанным телом. Подходит ближе. Ты уже не кричишь, как в первые разы, не пытаешься отползти от него или хотя бы прикрыть абсолютную наготу. Ты не понимаешь, почему он не отпустит тебя. Твои волосы спутаны, а кожа испещрена порезами и шрамами. Вряд ли ты можешь вызывать влечение."Сегодня. Или никогда."
Что-то новенькое. Казалось, финала этому не будет никогда. В его руке материализуется кинжал. Он подносит лезвие к твоим губам. Ты знаешь, что дальше делать. Аккуратно обхватываешь клинок бескровными губами и начинаешь целовать, словно любовь всей жизни. Затем приоткрываешь рот и проводишь языком по острию. Он ухмыляется и надавливает рукоять. Не сильно, но хватает, чтобы пробороздить язык и нижнюю губу. Ты резко вздыхаешь и отстраняешься. Длинные цепкие пальцы хватают твою челюсть и тянут наверх. Тебе приходится подняться на ноги. Они подводят тебя, не держат, и ты прислоняешься озябшим телом к Нему. Низом живота чувствуешь Его возбуждение. Но знаешь, что причина не твоя красота. По Его пальцам стекает твоя кровь, капая на вздымающуюся от тяжёлого дыхания белоснежную грудь. Глядя тебе в глаза, Он слизывает ее со Своих пальцев, а затем дарит тебе поцелуй. Обхватил тебя рукой. Он много сильнее. Кажется, ты знаешь, что будет дальше.Хруст.
Продолжая сжимать ребра одной рукой, второй всё ещё держит твоё лицо, чтобы ты не вырвалась. Жадно ловит кровь и крик боли губами. Как будто впитывая. И всё ещё смотрит в твои расширенные от боли зрачки. Ты готова потерять сознание, но бок пронзает леденящий холод. На смену резкой боли приходит холодная патока. Слишком слабая, чтобы упасть в обморок. Слишком настойчивая, чтобы игнорировать. Он подхватывает тебя на руки. Алые капли падают с Его лица тебе на живот. Кладёт тебя на мраморный стол, появившийся столь же быстро, сколь и неожиданно."Дорогая, ты готова потерпеть?"
А ведь Он всё ещё твой Бог. Жестокий, холодный. И Он любит тебя. Просто у Него своя любовь. Он любит испытывать тебя. Слизывать кровь с ран. Замораживать части тела, чтобы разбить. А затем вернуть их на место. Оттаскивает на край стола и раздвигает тебе ноги. А смысл сопротивляться? Внутри истерзана не только твоя душа. Как Он говорит? "Если лоно не сочится, нужно окропить иным." Ты никогда не вожделела Его физически, так что "иным" приходилось пользоваться часто. Всегда. На кончиках терзающих тебя пальцев появились льдинки. Острые словно жала. Он проник внутрь и процарапал новые раны. Что ж, теперь сочится... Он вошёл резко. Он вообще всё делал резко. Не тратил время попусту. И сейчас Он обладал тобой так, будто вершил что-то важное. На лице не было блаженства, не было никаких эмоций. Ты закричала. Человек редко может выдержать Бога в себе. А его семя напрочь выжигает внутренности. По крайней мере ощущалось именно так."Я хочу, чтобы ты обнажилась предо мной."
Видимо, тень непонимания пробежала по измученному лицу, потому что следом было:"Полностью."
И тут ты поняла. Нагота не есть обнажение в его понимании. Слёзы прочертили дорожки на впалых щеках. Вот почему сегодня или никогда. Потому что "завтра" уже не будет. Живот разразило острой болью. Ты посмотрела на источник, и глаза твои широко распахнулись.Он тебя свежева́л.
Встретил исподлобья твой впервые за это время осознанный взгляд и.. Улыбнулся? А затем вонзил пальцы поглубже под отрезанный кусок кожи и дёрнул на себя. Крик. Визг. Утробный рык и вой. Всё вместе. Казалось, вены лопнут на твоей шее. Ты не знала, что можешь так. Но ты и не знала, что Он может так. Сдирать кусок за куском, прижигая ледяными прикосновениями, хоть как-то замедляя кровь. А потом заставить твоё тело парить в воздухе и продолжить уже на спине. Сначала ты кричала. Затем сипела. А затем и открывала рот в немом крике, словно рыба на суше.***
Ты завернул истекавшее кровью тело в ткани, попавшиеся под руку, и аккуратно взял на руки, чтобы не доставить боли сверх той, что полагалась. О портале из Йотунхейма в Мидгард, также о твоих намерениях, знали лишь ты, да твой отец. Именно тот, что стоял сейчас у входа в пещеру, скрывавшую проход меж мирами, родной отец. — Зачем ты так поступил с девчонкой? — Она сама захотела быть в моей власти. А я захотел наделить властью Её. — Если не получится? — Получится, — твои глаза сверкнули красным в темноте. — Не зря я научился расщеплять эфир. — Ты выжег её душу, разум и тело. Разодрал изнутри и снаружи. Зачем? — Чтобы это не сделал эфир. Чтобы он не мог ничего взять у Нее и для существования пришлось бы ассимилировать... Послышались шаги и Локи, обернувшись, прижав плотнее ценный груз, нырнул в червоточину. Ледяной великан, вздохнув, пошёл к выходу.***
Около деревни из ниоткуда вдруг появился высокий черноволосый мужчина, в руках которого, судя по очертаниям, был человек. Пропитанная насквозь кровью ткань, в которую тот был завернут, развеивали сомнения на тему того, жив ли он. Мужчина бережно опустил ношу на землю и открыл лицо. Ношей оказалась рыжеволосая девушка с бледной кожей в засохших бордовых пятнах. Он наклонился к Ней, улыбнулся и прошептал:"Надеюсь, мы с тобой никогда не встретимся. И ты никогда меня не вспомнишь." Затем сделал несколько шагов назад, не разворачиваясь, и обратился в пустоту. Лишь только он это сделал, послышался скрип колёс. Из ворот выехала телега и затормозила рядом с телом. — Нук, дочь, посмотри, что там, — басом велел грузный мужчина, держащий вожжи. — Щас, тять! — ответил ему звонкий голос. С телеги спрыгнула худенькая девочка-подросток. Подбежав к куче дорогой ткани, девчушка встала как выкопанная. — Ой, тять! Это ж девка! Мужчина нехотя слез с телеги, чтобы посмотреть, что с девушкой, почему она лежит на краю дороги. Он подошёл к ней и отогнул край ткани. Визг дочери не смог вывести его из ступора. Перед ним лежало тело с мерно вздымавшейся грудью, все венки и жилки пульсировали, капилляры кровоточили, а мышцы иногда сокращались, что выглядело так, будто в груде мяса, а девушкой это было назвать сложно, кто-то копошился. Вдруг от тела в сторону мужчины начало распространяться красное свечение и обволакивать его всё плотнее и плотнее, пока он совсем не скрылся с глаз дочери. А затем эфир, насытившись, резко вернулся в изначально данное ему тело. Правда, это был уже не совсем эфир. Это был его симбиоз с болью, любовью, граничащей с обожанием, и истинной несломленной верой. Симбиоз сильнейших чувств и материй, завязанных на кровавой жертве. Правда, разве деревенская девчонка поймет, что случилось с ее родителем? Что эта энергия - лишь мизерная доля изначальной, что она имела счастье наблюдать генезис существа, которого доселе не знали вселенные, и чтобы он развился, нужна подпитка.Что то, что она видит — высший божественный замысел.
Нет, девчонка увидела лишь со стороны, что с её отцом сделала.. — Ведьма! — выкрикнула девочка и, продолжая вопить, побежала обратно в сторону деревни. — Ведьма! Страшная! Кровавая! Вся алая из-за крови! Алая ве...! Вдруг она остановилась. Та же красная энергия сковала её по рукам и ногам, а рот заткнула сродни кляпу. Деревенские, услышав крики, закрывали ворота ворота, не дожидаясь ребёнка. Девочка поняла, что будет дальше, и глаза её наполнились слезами. Кровавая фигура не подошла — казалось, подплыла. Девушка, не открывая глаз, провела рукой по щеке ребенка, оставляя алый след, и, не убирая руку от щеки, прислонилась лбом к её. Со стороны дальнейшее выглядело, как если бы девушка просочилась в тело девчонки. Вслед за этим тело подростка стало обращаться в тело девушки, охваченное красными вихрями. Спустя мгновения, вихри вернулись в тело хозяйки. Повзрослевшая девушка обратила алый взор на то место, где был портал, прикоснулась рукой к кровавому отпечатку на своей щеке и, улыбнувшись, еле слышно произнесла: "Надейся", — затем уверенными шагами пошла в сторону деревни.