cedar & bergamot

Ча Ён вглядывается в спину Винченцо, когда он уходит от неё. С каждым его шагом расстояние между ними увеличивается всё сильнее. Он идёт так уверенно и непоколебимо, ни разу не оглянувшись. Ча Ён старается не принимать это на свой счёт. В этом моменте есть что-то неуловимое. Что-то, что она никак не может понять. Как прозрение, которое бурлит на самой поверхности сознания, но никак не даётся в руки, — просто вне досягаемости. Меж ребёр внезапно образовывается пустота. Она и не подозревала, что так может быть, пока Винченцо не повернулся к ней спиной, покидая её. Ей не нравится это, но она остаётся на месте и продолжает смотреть. Она смотрит, пока длинные коридоры аэропорта не поглощают его целиком, пока он совсем не исчезает. И только тогда она перестаёт улыбаться. По иронии судьбы, думает она, её щёки так сильно болят от улыбки, хотя ещё никогда в жизни она не ощущала так мало счастья в своём сердце. Она не имеет понятия, зачем вообще это делала. Уже поздно, но аэропорт продолжает жить — здесь всё ещё полно людей. Слева от неё двое отчаянно сжимают друг друга в объятиях и обмениваются приглушёнными фразами. Ча Ён не слышит, что они говорят, но это очень похоже на «я люблю тебя», «я буду скучать по тебе» и «пожалуйста, не уходи». Она отказывается ревновать из-за того, что они могут произносить эти фразы с такой лёгкостью. Её кулаки сжимаются, и что-то скручивается в животе. Она чувствует себя такой одинокой. — Возьми себя в руки! — Она ругается на саму себя. Винченцо ушёл меньше минуты назад, а она уже хандрит. Как неловко… Ча Ён берёт себя в руки и отворачивается, чтобы больше не видеть злосчастный коридор, поглотивший его. В «Соломинке» её ждёт тонна работы. Столько всего нужно подготовить к судебному процессу против Вавилона! У неё нет ни времени, ни терпимости к сентиментальному бреду. Бога ради, она не мистер Нам. Вопреки мнению многих, Хон Ча Ён вполне способна существовать за пределами орбиты Винченцо Кассано. Она отбрасывает мысли об одиночестве туда, откуда они возникли, и направляется к своей машине. И всё почти в порядке. Всё БЫЛО в порядке ровно до того момента, пока она не садится в машину, вдыхая стойкий аромат его одеколона. Кедр и бергамот. Тот же самый аромат, что окружал его в день их первой встречи. Тогда он ещё принадлежал незнакомцу со странным и сложно произносимым именем. Очень красивому незнакомцу, который выбросил парня из окна, будто ему это ничего не стоило. Ча Ён краснеет и сразу же ненавидит себя за это. — А знаешь что? — Она шипит на пустое пассажирское сиденье, представляя там его. — Да пошёл ты! Да пошёл ты и твой дурацкий одеколон! Ты можешь улететь в Италию и больше никогда не возвращаться, даже если меня это беспокоит! Она резко откидывается на спинку сиденья и закрывает лицо руками. Он и здесь. Несколько минут назад она держала его за руку, и теперь аромат его одеколона хранит и её кожа. Господи, она так одинока. Она всегда знала, что так и будет. Но теперь всё иначе. Отец тоже покинул её. Хон Ю Чан последовал за своей женой в то место, куда у Ча Ён нет доступа или приглашения. Иногда она возмущена, что они оба бросили её. Со дня его смерти уже прошло достаточно времени, столько всего случилось, но она до сих пор не привыкла к его отсутствию. Как вообще к этому можно привыкнуть? Как избавиться от картины, постоянно возникающей в мыслях? Её отец лежит на полу забегаловки в луже собственной крови, холодный и мёртвый. А ещё сожаление… Оно даже хуже боли. Как ему удалось закопать его так глубоко, чтобы это чувство не сжирало заживо? У Ча Ён нет ответа. Она сохраняла своё сердце холодным, наполняла его желанием отомстить в надежде, что сломанные части её тела исцелятся сами по себе, что ей пока не придётся сталкиваться с тьмой и горем лицом к лицу. Она проглатывала своё сожаление снова, и снова, и снова. Хотя его тошнотворный вкус из раза в раз поднимался, пытаясь придушить её. А потом появился Винченцо и показал ей иной путь. Он не вернул её к свету, но они шли по этому пути бок о бок и находили какой-то странный покой в его жестокости. Она использовала его, чтобы прогнать одиночество. Теперь она может в этом признаться, потому что должна. Но его здесь больше нет. Не на кого отвлекаться. В некотором смысле это облегчение, но во рту почему-то снова возникает горьковатый привкус. Может быть, это просто всё ещё одеколон Винченцо. Эта нелепая мысль заставляет её отчаянно смеяться, но в конце концов она давится смехом. — Чёрт подери, — думает Ча Ён. Она готовилась к этому с того самого дня, который был, казалось бы, вечность назад. Тогда она спросила Винченцо, планирует ли он покинуть Корею, и он ответил утвердительно. Она изо всех сил старалась не слишком привязываться к нему, не полагаться на него слишком сильно, но начала зависеть от него, его постоянного присутствия и его твёрдой руки на её пояснице. Той самой руки, что убивала за неё её врагов. И это… было нормальным. Да, так и случилось. Она позволила этому случиться несколько раз. Даже просила, и Винченцо просто выполнил. В тот момент, она уже знала, что никогда не сможет его отпустить. Затем он просто взял и утопил Чан Хан Сока в крови свиньи только потому, что она хотела на это взглянуть лично. И это разрушило последнюю стену. — Кто вообще так делает? — Бормочет она. Она понятия не имеет, что это характеризует её, но она считает это самым романтичным жестом из всех, что когда-либо делали для неё, не говоря уже о самом сексуальном. Возможно, ей просто нужен психотерапевт. А Винченцо просто должен расслабиться. Нетерпеливый гудок позади возвращает её к реальности. Она берёт себя в руки и уезжает, пытаясь избавиться от воспоминаний о человеке, которому всё равно не суждено было остаться.

***

Когда она наконец вернулась из аэропорта, в Кымга плазе было слишком тихо. Коридоры были пусты и темны. Тишина. Ча Ён предполагает, что большинство жильцов уже спят, ведь уже поздно. Стук её каблуков по бетонному полу отлетает эхом от стен, делает её путь до офиса не таким одиноким. Слава богу, Нам Чжу Сон всё ещё здесь. — Значит, он действительно улетел? — Грустно спрашивает он. Каким-то образом Ча Ён находит в себе силы снова улыбнуться. — Вы похожи на грустного щенка, мистер Нам. Не хандрите, он скоро вернётся. Она надеется, что её слова не звучат так же пусто, как ей кажется. Мистер Нам лишь жалостливо смотрит на неё и падает обратно на кресло. Ча Ён следует его примеру и подходит к своему столу. На нём творится настоящий хаос: бумаги и книги, переплёты, сложенные друг на друга башнями, которые могут упасть при малейшем прикосновении. Шутка мгновенно рождается в её голове. В ней есть разгневанные боги и рушащиеся вавилонские башни. Вероятно, Винченцо оценил бы её. Он любит такие метафоры и итальянские пословицы. Она вздыхает и садится, по привычке бросив взгляд на третий стол в комнате. Место Винченцо пусто. Раньше это было место её отца. Хон Ю Чан сидел за этим столом, пытаясь спасти людей, которых погубила Ча Ён. Она задаётся вопросом, кто будет сидеть за этим столом, когда Винченцо уйдёт навсегда. Они почти закончили с делом Вавилона, а это значит, что он скоро уедет. Возможно, ей уже стоит разместить объявление о свободной вакансии юриста в "Соломинке". Новому сотруднику предстоит много работы. Она задаётся вопросом, будет ли он похищать, пытать и убивать людей для неё, как Винченцо. Вероятно, ей стоит добавить это в требования к работе. Какое-то время они находятся в тишине. Ча Ён изо всех сил старается сосредоточиться на газетах, но это сложно — её сердце не может успокоиться. Раньше этого не было. У неё нет времени, чтобы подумать об этом, потому что снаружи доносится шум, от которого она и мистер Нам вздрагивают. — Что это было? — вопрошает он, но Ча Ён уже бежит к выходу. Адреналин поднимается в её крови и пробуждает каждую клеточку в теле, пока она пробирается по коридору. Она чуть не врезается прямо в Со Ми Ри. Девушка выглядит помятой, она тяжело дышит. У Ча Ён даже нет времени на вопросы, потому что в следующий момент коридор заполняет дюжина гангстеров. Чёрт, думает она. Чёрт, чёрт, чёрт. Она должна была быть готова к тому, что они придут за Ми Ри, но отъезд Винченцо занял все её мысли. Она проклинает себя за халатность. Один из бандитов держит за шиворот мистера Чо — его лицо всё в крови. Ча Ён не любит этого человека с того момента, как он решил направить пистолет в голову Винченцо. Но он всё ещё союзник, и его побеждённый вид пугает её. Она не знает, как это исправить. Поэтому она делает единственное, что может сейчас, — закрывает Ми Ри собой. Некрасивый мужчина с безвкусными усами подходит к ней, улыбаясь приторно сладко. Она хочет его убить. Ещё несколько месяцев назад Ча Ён никогда бы не потворствовала убийству, но тогда она ещё не встретила этого человека. Он хватает её за волосы, больно тянет, а она паникует, потому что у неё по-прежнему нет плана. Ей нужно срочно что-то придумать! В воздухе чувствуется едва заметное, лёгкое изменение, когда усатый мужчина замахивается рукой, чтобы ударить её. С внезапной уверенностью Ча Ён думает… Винченцо здесь. Она не может его видеть, и ей требуется ещё несколько секунд, чтобы понять, как её разум пришёл к такому выводу. Когда осознание приходит, Винченцо уже оказывается перед ней. Он аккуратно щёлкает запястьем усатого мужчины, и тот кричит, словно истерзанная душа. Ча Ён едва слышит это из-за прилива крови к ушам. Винченцо здесь. Его одеколон окутывает её. Так вот как она узнала… Она могла распознать его где угодно. Она вдыхает его, и все волнения мгновенно исчезают. Все тревоги, скопившиеся в её голове, из-за которых болью сковывало живот, уходят, когда она полностью погружается в аромат свежего кедра и бергамота. Внезапно ей становится всё равно, что на них напала дюжина бандитов, одетых в чёрное. Она не страшится криков усатого парня и пульсации кожи в том месте, где тот схватился за её волосы. Кедр и бергамот. Вот, что всегда будет гарантом её безопасности. И она также знала, что пропала окончательно, потому что никогда в жизни ей так сильно не хотелось кого-то поцеловать. Винченцо выбрасывает мужчину в окно. Кажется, это уже становится привычкой. Ча Ён действительно должна поговорить с ним о порче общественного имущества, но сейчас им нужно уладить более важные дела. Кроме того, это действительно горячо, так что она может спустить ему это с рук. На этот раз. Она наконец оборачивается к Ми Ри. — Давай дадим ему немного места, хорошо? У тебя что-нибудь болит? В офисе есть аптечка, мы можем обработать раны там. — Нет-нет, я в порядке. Разве мы не должны помочь адвокату Кассано? Ми Ри прикусила нижнюю губу с обеспокоенным видом. Ча Ён слегка оглядывается, наблюдая происходящее через плечо. Винченцо в это время как раз разбивает чью-то голову о стену. Одетый в дизайнерскую одежду он двигается быстро и безрассудно, как в кошмарном сне. Его следующая цель зарабатывает сломанное плечо и ушибленное эго после того, как он становится красной дорожкой для итальянских кожаных туфель. Некоторые недостойные люди действительно знают в этом толк, мечтательно вздыхает Ча Ён. Она прочищает горло и поворачивается к Ми Ри. — Не переживай, он скоро закончит. Если ты хочешь помочь, то нам нужны моющие средства. Если мы оставим эту кровь на полу до завтра, никогда не отмоем. Ча Ён не знает, когда её жизнь дошла до этого. Хон Ча Ён, самый успешный юрист на своём курсе, убирает кровь после того, как её партнёр, консильери итальянского мафиозного клана, в очередной раз кого-то приложил головой, защищая её. Почему-то она предпочитает это тому, что было раньше. Будучи тузом Усана, она была… в порядке. Но ей было одиноко. Теперь же, когда она чувствует, как бьётся сердце в груди, когда она почти слышит, как поёт её кровь, когда ощущает то, чему так боялась дать название до сих пор. Любовь. Она с готовностью приветствует это, позволяет этому чувству наполнять собой лёгкие и прогонять одиночество. Что-то грохочет в коридоре, и голоса драки стихают. — О, кажется, он закончил, — произносит она с улыбкой. На этот раз она настоящая. Винченцо подходит к ним, и Ча Ён усилием воли заставляет себя оставаться на месте. Это трудно, ведь всё, что она хочет, — обнять его и никогда не отпускать. Он останавливается перед ней. Он такой высокий, но Ча Ён уже привыкла к этому. Взгляд его встревоженных глаз кажется родным. Его рука опускается на её плечо, и мир возвращается на своё место. Это мелочь, но она сполна наслаждается ею. Она не знает, как прожила бы без него две недели. Чёрт, она понятия не имеет, как ей жить без него, когда он уйдёт навсегда. Но сейчас Винченцо рядом, и она старается сохранить в памяти каждое мгновение. — У тебя всё нормально? — Спрашивает он. Его рука осторожно касается её затылка, а пальцы запутываются в её волосах. Ча Ён усмехается. «Лучше не бывало».