Сборник драбблов

— Ну и хули мы опаздываем? — громко спросил Юра, когда взмыленный Пашок наконец-то показался на студии. — А хули на улице так жарко? — огрызнулся тот, даже не пытаясь оправдываться. — Я думал, что сдохну в тачке, это жопа какая-то. Юра запрокинул голову на спинку дивана, потерся влажным затылком, изучая Пашу взглядом. Мокрый весь, недовольный, приложился жадно к бутылке с водой — кадык быстро ходил по горлу, картинка была завораживающая. В Питере температура била все рекорды, у Юры зашкаливал градус охуевания. Типа только вроде притерпелся к жаре, а на следующий день все еще хуже, сил удивляться не оставалось. Радовался только, что блядский гипс наконец-то сняли, как же под ним все прело и чесалось. На ногу, конечно, наступать еще было нельзя, но и ладно. Тем более еще и тросточку ему заебатую подогнали, модную, с таким прям крутым набалдашником. — То есть ты в тачке чуть не сдох, а нам тут тебя ждать норм? — шумно возмутился Кикир, который развалился на диване напротив. — Совсем охренел? — В чем я охренел, если там пробки в центре? Мне пешком бежать надо было? — Выйти надо было пораньше, остальные же все как-то приехали вовремя, — продолжал возмущаться Саня, вцепившись пальцами в отросшие кудри. Выглядел при этом откровенно хуево: бледный весь несмотря на жару, синяки под глазами огромные. Узнал, что такое бессонные ночи с ребенком, Юрке вот его вообще было не жаль. — Ну простите, блять, извините, давайте в ножки вам покланяюсь, — фыркнул Паша, отвесив шуточный поклон до земли. Дошел до привычного места у компа, плюхнулся на стул. — Нахер нам вообще эта репетиция сдалась? Все равно же отменят фестиваль, никто не даст его провести. — Слышь ты, не каркай, с Мятой доболтался уже. Мужики продолжали переругиваться, Юра залип неожиданно, вспоминая момент двухнедельной давности. Был очередной занудный перелет, торчали в аэропорту бесконечно долго. Эта часть тура выдалась особенно заебной, смена часовых поясов, не отдохнуть толком, устали капец. А Пашка в один день совсем расклеился, прям так страдал, ныл из-за любой ерунды. Ну и начал вдруг про то, что сейчас все отменят, никаких им фестивалей, выступлений и вообще все в жопу пойдет. Получил за это от Юры болезненный тычок костылем в бедро, а Серговна его такими матюгами обложила, что все заслушались. Хотелось записать себе в блокнотик или на телефон: до большинства пассажей Юрка бы сам в жизни не додумался, уж насколько его женщина искусно материлась, вот к этому у нее точно был талант. Паша, впрочем, особо не впечатлился. Смотрел с такой мерзкой улыбочкой, твердо заявив, что вот сейчас докатают тур и снова полгода дома сидеть. На подъебки ребят не реагировал, успокоился только когда заключили абсолютно невыгодный для него спор. Забились, что если отменяют Дикую Мяту или питерский сольник — то все скидываются ему по косарю. Ну а если нет, то он сам с барского плеча всем отвалит. — Бля, а мы ведь забыли, — засмеялся безрадостно Юра. — Мы ж тебе бабки проспорили. Оперся на трость, поднимаясь с дивана, вытащил из кармана две смятые пятихатины — чудо, что вообще наличка с собой была, обычно не таскал. Доковылял до стола, положил на клавиатуру перед Пашей, припечатав сверху ладонью. — На, выиграл, молодец, — потрепал ободряюще его по плечу, улыбаясь совсем бессовестно. — Ну чего, прав оказался? Заебенно тебе? — Да забери ты, пиздец, на хрена? — возмутился Паша, пытаясь всучить деньги обратно. Юра его руку откинул, пошел доебываться до Димы в будке, чтобы тот тоже скинулся. Всех ребят обошел, перед Пашей на столе выросла смятая гора налички, кто-то даже монеток добавил, видать проценты за выступление в два ночи накапали. — Без этого никак нельзя, да? — спросил Паша, поджав губы, смотрел очень недобро. — Надо тебе выебнуться? — Погоди, я сейчас еще сториз в инсту запилю о том, какой ты охеренный предсказатель. Вот Андрей обрадуется. Вспыхнув, Паша уже открыл рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь гадость, вместо этого поднялся плавно со стула. Окинул взглядом мужиков, которые рассосались, занимаясь своими делами, и спокойно себе попилил курить. — Бля, да ты серьезно, мы репетировать-то будем? — проорал ему в спину Кикир, но Паша на него вообще внимания не обратил. Поймав недовольный взгляд Сани, Юра только пожал плечами в ответ. Пытаясь передать, что даже если он этого дебила ебет, то за поступки его никак не отвечает и вообще нехер пялиться. Были бы не одни, обязательно бы прокомментировал про то, что неприлично так смотреть на чужую жопу и вообще лучше сразу нахуй пройти. Проковылял вместо этого вслед за Пашей на улицу, опираясь на трость, и стараясь не наступать на больную ногу. — Вот нахуя это надо было вспоминать? — набросился на него Паша, как только убедился, что следом никто не вышел. — Выставил меня каким-то гондоном, будто бы мне похую. А мне, блять, не плевать, я знаю, как они нам помогали, как по баблу все теперь хреново. — Мне-то ты на хрена врешь? — фыркнул Юра, присаживаясь на ступеньку рядом и вытягивая сломанную ногу. — У тебя на роже было написано, что тебе насрать. — Ты вот это серьезно сейчас? Да лучше бы нам весь тур отменили целиком, но Мяту провели. Я так хотел, чтобы ты услышал, чтобы… а, к хуям. Дернув себя нервно за волосы, Паша принялся растирать голени руками, всегда так делал, когда нервничал. И очень редко, когда они оставались вдвоем, что само по себе было тревожным знаком. До Юры доперло, что перегнул палку. У него та ночь все еще перед глазами стояла. Песню новую релизнули, радовались все как сумасшедшие, готовились к саундчеку. И тут хуяк и новость об отмене, у него сердце тогда схлопнулось, правда было больнее чем за собственные выступления. Потому что у них-то просто перенос, даже деньги возвращать не нужно было. А там уже и сцену построили, дорожки: все почти было готово. Зная точно, на какое бабло они влетели, Юра все равно готов был назвать такой опыт бесценным. Надо было извиниться, наверное, но вышло бы неискренне. Поэтому Юра затянулся глубоко, доставая из кармана телефон. Принялся просматривать статистику на всех стриминговых сервисах, от цифр на душе стало совсем уныло. — Зато все по-твоему сделали, да? — непонятным голосом спросил Паша, перегнувшись через его плечо и тоже всматриваясь в экран. — О чем ты? — нахмурился Юра, блокируя телефон. — Забей, уже не поймешь. Я думал, что до тебя на Мяте допрет, но… забей. — А в Липецке со мной прозрение случиться не может? — Не может, — отрезал Паша. — Да и Липецк тоже отменят. — Опять двадцать пять. Заржав невольно, Юра ткнул его не больно кулаком в плечо. Он-то был уверен, что ничего не отменят, там не надо было особым предчувствием обладать, просто полезными знакомствами. Был шанс, что опять пролетят, но мизерный — Юра на него особо не рассчитывал. — Спорим, что не отменят? — Юра вдруг заулыбался довольный. Бросил быстрый взгляд на дверь, убедившись, что никого к ним не понесло, погладил Пашку по бедру. — Да иди ты нахер, какой опять спор? — возмутился Паша, распахнув удивленно глаза. — Не на деньги, ну? Если фестиваль состоится, то прокатишься на моем хую. — А нам теперь для этого спорить надо, типа просто так ты меня не трахнешь? — Сверху прокатишься, Пашенька, попрактикуем твою любимую позу. Паша надулся от возмущения, набрал воздуха в грудь, явно собираясь выдать какое-то говно в ответ. Вот уже пять лет, как они ебались, чего только не перепробовали. А вот сверху Паша уселся всего один раз, да и то когда был пьяный в говнище. На все был согласен, кроме этого, а Юра обычно и не давил, смысл, если ему не нравилось? — Ладно, — неожиданно согласился Паша вместо ругани. — Но если отменят, то ты будешь практиковать горловой. И чтоб без отговорок и нытья, чтоб я прям тебе в рот кончил. — Да схуяли? Не буду я глубоко брать, ты достал, если тебе нравится, то… — Юра осекся, поймав кривую Пашину улыбку. Допер, что тот его развести пытается. — Горловой так горловой. Не такой уж у тебя и хер огромный, перетерплю как-нибудь. Фыркнув, Паша протянул ему руку, помогая подняться на ноги. Трость протянул, разве что не проводил до студии. Прогнали программу нормально, даже несмотря на то, что от жары сдохнуть хотелось. Кикир только ныл половину времени, припоминая всякое говно, но его к концу вечера никто не слушал. Юра крутил в голове условия спора, пытаясь понять, на что подписался. Все надежды были только на обычное русское беззаконие, потому что несмотря на наигранное веселье, ему проигрывать ну очень не хотелось. Он был совсем не против обычных минетов, всегда ведь приятно, когда тебе сосут, как уж мужику своему удовольствие не доставить? За щеку брал без проблем, да и кончу глотал, не брезговал. Просто глубоко Юре не нравилось, не получалось нормально горло расслабить. Саднило еще потом мерзко несколько дней, вот совсем не в кайф. На следующий день уже выдвинулись в дорогу, привычный ритуал, отработанный сотню раз. Собрать чемоданы, обязательно зарядить мобилу, чтобы не сдохнуть от скуки. Юра сколько угодно мог бухтеть о том, что вся эта рутина утомляет, но на самом деле больше от этого кайфовал. Бесконечная дорога, их музыка, да ради этого что угодно можно было вытерпеть. Представить себе не мог, как бы жил без всего этого. Уже заселились в гостиницу, когда вышло сообщение о том, что МВД по области рекомендует фестиваль отменить. Ребята не паниковали, но мусолили без конца и края, а Паша все смотрел очень довольно, разве что не облизывался показательно, скотина такая. Подобрался потом осторожно в холле гостиницы, нависая со спины и делая вид, что ничего особенного не происходит. — Знаешь, что я сделаю перед тем, как тебя в рот выебать? — спросил Паша. Юра обернулся резко, всматривался в его спокойное лицо. — Подрочу, а потом еще раз подрочу. Чтоб тебя долго-долго трахать, чтоб научился наконец. Может, распробуешь даже, понравится, сам потом запросишь. — А силенок-то хватит? — Юра хмыкнул, но как-то нервно, перспективы совсем не радовали. Да и просто удивился, Пашка-то в постели никогда не выебывался, а тут от него прям агрессией веяло. — Херню спрашиваешь, Юрочка. Ты себя с хуем во рту видел? Там такая картинка, просто валить и трахать. Звучало с претензией, Юра все равно облизнулся жадно. Он нисколько не сомневался, что сосал хорошо, но от такого комплимента прям поперло. — Сфоткаешь и покажешь, буду сам на себя дрочить, — засмеялся тихо Юра, стрельнув глазами в сторону, следя, чтобы к ним никто не подошел. Привычная ерунда и предосторожности, от которых все равно временами было тошно. — Я хочу сразу на ночь завалиться, квартиру послезавтра сниму, тебе норм? — Прям не терпится? Пару дней подождать не можешь? — Не могу. Соскучился капец, скоро начну песни писать о твоей жопе. Когда мы чем-то больше быстрой дрочки развлекались? Хочу выебать тебя нормально, чтоб ты на моем хую обкончался. — Так это я должен от минета обкончаться, отменят сейчас все, Юр. — Смелость города берет, слышал о таком? — А лохи в рот берут. Паша засмеялся громко, прошелся пальцами по спине. Тут же отдергивая руку, когда заметил, что к ним Серговна идет. Изменился в лице, делая вид, что они тут что-то по делу обсуждали. В сторону не отпрыгнул, вообще как-то откровенно не занервничал, но переключился как по щелчку. Юре капец как не нравилось замечать такие моменты, куда проще было раньше, когда не парился особо ни о чем. Жене Юра улыбнулся, пошел за ней, выслушивая какой-то рассказ и поддакивая в нужных местах. В голове все крутилось мгновенно поменявшееся выражение на Пашином лице. И вот вроде бы можно было привыкнуть, сколько лет прошло, а стало только хуже. Потому что до этого получалось хер класть, а сейчас нет, сейчас все стало по-другому. Не сказать, что серьезнее или страшнее, просто как-то по-настоящему. Не выходило уже врать, что все это ненадолго и в шутку, слишком вплелось в обычную жизнь, стало ее неотъемлемой частью. Вокруг все обсуждали возможную отмену фестиваля, Паша лыбился довольный. Только время шло, а дальше той угрозы все никак не продвинулось. Спокойно отыграли саундчек, поболтали с друзьями из других групп, на интервью сгоняли. Юра все больше убеждался, что в Липецке, походу, коронавирус на массовых мероприятиях тоже не работал, прям как на Алых Парусах в Питере. Умная была болезнь, смышленая: она только на митингах людей заражала, и неудобных концертах, а крещенных и православных жителей этой великой страны никак не трогала. Ну или дело просто было в олигархе, который этот самый фестиваль и организовал, назвав в честь себя, но об этом Юра решил никому не рассказывать, это пока была частная информация. К тому моменту, когда на сцену поднялась первая из выступающих групп, Паша уже улыбался во все тридцать два, будто бы в лотерею выиграл. Попрыгал вместе со всеми за сценой, поснимал что-то и сбежал курить. Юре и в обычной-то ситуации было хрен за ним угнаться, тот на своих длинных ногах дай бог носился, поэтому пойти следом и позлорадствовать он не смог, хоть и очень хотелось. Через минут десять, когда была пауза между группами, Паша сам к нему подскочил, чем сильно удивил. Оглянулся на Бабурина, который трындел с Саней, на лице снова появилось это непонятное выражение, как же Юру оно бесило. — Не надо послезавтра хату снимать, у меня Анечка уехала на пару дней, а Муха свой мужик, он не сдаст, — пробормотал он быстро. — Отдам тебе должок сразу, а то заебешь. — После студии рванем? — хмыкнул Юра, изучая пустую сцену и пытаясь принять самый незаинтересованный вид, а внизу живота все аж загорелось от нетерпения. — Можно и сразу после, — пожал плечами Паша. — Круто, что все-таки выйдем сегодня, да? — Вообще заебись, — согласился Юра. — Чего ты такой радостный? Я думал, что ты разноешься и начнешь себя жалеть. — Так уже пять лет жалею, Юрочка, а ты все меня не слушаешь. В голосе у него проскользнуло что-то непривычное, Юра обернулся через плечо, кинув внимательный взгляд. На лице ничего считать было нельзя: не зря все-таки в театралке учился. Это раньше Пашу легко пробивала любая ерунда, сейчас научился нормальному такому покерфейсу, вот уж в карты с ним играть Юра бы точно не сел. Выступили в результате огненно, но к вечеру Юра думал, что сдохнет: перетрудил ногу, напрыгался. Даже с тросточкой ковылять было херово, сидел на стуле как унылый пенсионер. Ну и в итоге совершенно неслучайно нажрался в хламину, страдая потом из-за этого все следующее утро. Зато в день, когда была свиданка назначена, ожил моментом. Ерзал все нетерпеливо, о работе не думалось. Вот вроде не мальчик уже, вполне себе дед с тросточкой, а все равно от предвкушения помирал. Так хотелось Пашка завалить, выебать нормально, лишь об этом и мечтал. Реально ведь давно время вдвоем не проводили по-человечески, в последний раз после отмены в Юбилейном, когда Юра снял им шикарный загородный коттедж. Там он говнил, но было неплохо, получилось расслабиться. Репетицию даже свернули пораньше и все ради того, чтобы застрять в пробке. Двигались в час по чайной ложке, Юре быстро надоело пялиться в окно. Паша еще сидел какой-то смурной, уткнулся в телефон и разговор особо не поддерживал. Достав тоже мобильник, Юра пролистал быстро сообщения, отвечать никому не стал. Переключился вместо этого снова на статистику, нравилось ему пальцем в ране ковыряться. Психанул в итоге, включил трек в машине, вслушиваясь внимательно. Паша бросил удивленный взгляд, но ничего не сказал, поморщившись едва заметно. За первый раз Юра ничего не понял, вроде зашибись, включил на повтор и выкрутил звук. — Ты серьезно? — Паша оттолкнул его руку и убавил громкость почти на минимум. — Может хватит уже на самого себя дрочить? — Да, бля, какое дрочить, — выругался Юра, забарабанив зло пальцами по рулю. — Я просто понять не могу, ну охуенчик, почему не зашло? Романтика, лето, атмосфера: все огонь! Паша, который обычно никогда за словом в карман не лез по поводу их общего творчества, только поджал губы и отвернулся. Вот это было необычно, задело и взбесило капец как. — Вот вроде все обхватили, припев бомба, заедает мгновенно, и я хер знает, что еще нужно, — продолжил Юра, вслушиваясь в давно заученные слова, все никак не мог понять, где же они проебались. — Головой думать нужно, — фыркнул Паша, так и не повернувшись, смотрел в окно. — Чего ты несешь? — Я тебе сто раз говорил, что ты, блять, спешишь. Талдычил не переставая, но тебе было насрать, ты завелся тупо из-за того, что Джарахов со своим моментом в чарты вылез и все, — взорвался Паша неожиданно, переключая магнитолу на радио, когда песня заиграла в третий раз. — Надо было сесть и доработать, ты вообще меня не слушал, устроил вместо этого какую-то мешанину. Там доделать бы все, а тебе надо было и Ваню, и Аню, и чтоб сразу на первое место везде, да? — А тебе на первое место не хочется, что ли? Нравится в жопе сидеть? — Мне, Юр, хочется хорошую музыку писать, а не в тренды врываться. Отповедь была неожиданная и не особо приятная. И ведь поспорить с ним Юре было сложно: это же реально он сам поспешил, захотел попасть в волну. Он и настоял, чтобы выпустили пораньше, Пашу просто нахер послав, решив, что тот выделывается. Юра обрадовался даже, когда им прислали сведенную версию: думал, что Пашке наконец-то зашло, тот лыбился такой довольный, видео какие-то полез записывать, чего уже давно не делал. А это, оказывается, не радость была, а злость. — Слышал, что Джарахов на Урганте обосрался? — спросил тихо Юра, похлопав Пашу по голой коленке. Начиная понимать, что на самом деле это он сам по всем фронтам обосрался. — Похуй вообще, — невесело отозвался Паша, снова утыкаясь в телефон. Юре вот было не похуй: друг все-таки. Жалеть его нормально не получалось, реально ведь надулся из-за того, что тот из-за фита так хайпанул. Надо было радоваться, типа Эльдар выбрался из депрессии, снова пишет, что-то снимает. Не получалось от слова совсем, слишком уж ебашило банальной творческой ревностью. Тоже хотел летний хит, чтобы в чарты, на радио, да везде. Наверное, он не мечтал о своем собственном скибиди и миллионах просмотров, но хотелось же прям чего-то такого. Думал иногда о том, что свои главные хиты они уже записали, что дальше будет хуже. Унылые были мысли, противные, но как иначе, если все вокруг выстреливают? Сколько надежд на каждый релиз было, а все как-то ровно, только читал потом комменты и злился. Все людям не торт, всем давай алкохардкор и чтоб как раньше. Доехали до дома в тяжелом молчании. Юра ковылял с тросточкой по подъезду, не понимал, злится он или больше себя виноватым чувствует, было все и сразу. В квартире, когда разулись, Паша пошел в ванную, но Юра перехватил его на пороге. Погладил по щеке, смотря прямо в глаза, поцеловал ласково и долго. Думая, что сейчас его за это высмеют и нахер пошлют, Паша вцепился вместо этого в плечи с силой, притягивая к себе. Помыли руки быстро, Паша поперся в душ, прогнав его за дверь. Юра курил на кухне, рассматривая магнитики на холодильнике. Погладил кота, который приперся тереться об ноги. Бывал здесь сотню раз, но в чужую спальню одному было соваться как-то странно, открыл вместо этого пиво. Вышел Паша в заношенных шортах, вытирал влажные волосы полотенцем. Домашний и уютный, редко получалось его таким увидеть, обычно такие моменты были только для семьи. Смотрел еще при этом так, что Юре под землю хотелось провалиться. В спальню ушли молча, Юра уселся на кровать, стаскивая с себя футболку и бросая ее на пол. Со штанами уже было сложнее: нацепил сегодня на кой-то хер узкие джинсы, потел на жаре весь день. — Пашуль, будь другом, подсоби, — попросил Юра, отчаявшись стянуть штанину с больной ноги самостоятельно. — Тебе не кажется, что ты немного прихуел? — беззлобно хмыкнул Паша, опускаясь перед ним на колени и стаскивая аккуратно джинсы вниз. Еще и носки снял, бросая их рядом, огладил бедра, забираясь пальцами под кромку боксеров. — Бля, пожалуйста, возьми в рот, пососи немного, а? — Ну точно прихуел. Поднявшись плавным движением на ноги, Паша стянул с кровати плед, тут же с деловитым видом завозившись со смазкой. А Юру чего-то неожиданно на ласку потянуло, отвлекал постоянно на себя, зацеловывая жадно шею. Вот вроде и поебаться уже хотелось, но целоваться было приятнее, это разом все проще делало. Стирало из головы все на свете, делая несущественными любые слова, сжимая метры и так небольшой спаленки. — Руки убрал, — Паша дернулся вперед, когда Юра вцепился пальцами ему в жопу, наминая с силой. — Почему? — прошептал жарко Юра в шею, огладив снова упругие ягодицы. — Давай я растяну, тебе же нравится, ты… — Я сверху, помнишь? Так что сам разберусь. — Ну хули ты, не было же такого условия. — А теперь есть. Паша смотрел с вызовом, перевернулся еще на спину, раздвигая широко ноги. Приподнявшись на локте, Юра смотрел зачарованно, как тот тянул себя неторопливо двумя пальцами. Просто лежать, конечно, не мог, полез вылизывать соски, обсасывая жадно упругие горошины. Поднял голову, поймал горящий Пашин взгляд, заулыбался сразу, получив в ответ поцелуй, больше похожий на укус. — Ложись давай, — Паша толкнул его в плечо, надрывая зубами уголок фольги у презерватива. — А ты садись, — заржал невольно Юра, рассматривая, как тот быстро раскатывает ему гондон на члене. Всем своим видом выражая недовольство, Паша перекинул через него одну ногу, усаживаясь на бедра. Потерся хорошо так, застонал глухо, кусая губу. Приподнялся немного, направляя член в себя, опускался медленно, а Юра даже забыл, как дышать. Мял его задницу пальцами, раздвигая половинки, с трудом сдерживаясь от того, чтобы толкнуться. Под конец все-таки не выдержал, потянул Пашку резко вниз, чтобы тот насадился до конца. — Му-удила, — протянул Паша, закатив глаза. Повел бедрами, пытаясь приноровиться. Юра не мог отвести взгляда от его лица, вот в такие моменты тот разом терял любые таланты к актерству. Дышал громко, начал двигаться в непонятном темпе, стонал иногда тихо. Так хотелось натянуть его на себя, выебать нормально, но Юра уже из принципа не стал, решил посмотреть. — Давай, скачи на хую, раз такой самостоятельный, — заулыбался Юра, закинув руки за голову и нисколько не помогая. — Харе елозить, попрыгай нормально, Пашуль, ты же так принимаешь хорошо, и… — Да ты заебал, — засмеялся Паша, тут же сорвано застонав, схватил вторую подушку и накрыл ею Юрино лицо. Ощущение было не особо приятное, дышать нечем, но Юра про это быстро забыл. Потому что Паша задвигался быстрее, опускаясь на член рывками. Да и просто непривычное было чувство, заебатое, ничего не видел перед собой, чувствовал только как Пашка на нем сжимается. — Юр, — жалобно позвал Паша, замирая на месте и упираясь ладонями ему в грудь. — Юрочка, бля, подрочи мне, пожалуйста, ну, пожалуйста. Откинув мешающуюся подушку с лица, Юра вдохнул жадно прохладный воздух. Опустил одну руку на Пашино бедро, второй обхватывая член и принявшись дрочить. Тот откинулся назад, двигаясь торопливо, опускаясь каждый раз с пошлым звуком. Яйца подтянулись, Юра чувствовал, что еще немного и спустит, пытался как-то отвлечься. Даже не чтобы удовольствие растянуть, а чтобы Пашка тоже кайфанул и не ныл потом. Думал о всякой ерунде, пытаясь переключить внимание, посмотрел потом на его лицо, задышал тяжело. Волосы в хвост Пашка так и не забрал, они рассыпались влажными прядями. Губы красные, облизывался без конца, а уж как глянул из-под прикрытых ресниц, Юра просто имя свое позабыл. — Бля… Пашка, Пашенька, — простонал Юра, упираясь в кровать пяткой и вскидывая бедра вверх. Безумно жалея, что не может второй ногой оттолкнуться, так хотелось дотрахать с силой. Ни следа от какого-то контроля не осталось, спустил с громким стоном, вжимая Пашу в себя. Прикрыл глаза, чувствуя, как грудь расчеркивает влажными каплями. — Заебенно же, ну? — Юра полез целоваться сразу после того как немного отдышался. — Бля, дай хоть вытереться, Юр, — Пашка вроде бухтел, но глазами сверкал больно уж довольно. — Такой ты, пиздец. В жопу спор, давай сейчас поваляемся и выебешь меня в рот как хотел? — Чтоб ты потом заговнил и снова заставил меня сверху залезть? Нахер надо. Помирая от любви и похоти, Юра вжимался в него сильнее. Слов нормальных подобрать не мог, реально готов был вместо этого глубокий минет практиковать, чтобы уж хоть как-то извиниться. Четкого осознания еще не пришло, но он уже понимал, что успел достаточно так проебаться. Не только с песней, руганью или с чем-то еще: со всем на свете. — Да чего ты подлизываешься? Натворил чего-то опять? — вцепившись пальцами в волосы на затылке, второй рукой Паша поглаживал его невесомо по лицу. — Не натворил, — Юра чмокнул его смачно в губы, пытаясь устроить ногу поудобнее. — Понял просто, что зря я с песней поспешил. Так меня понесло по этой долбаной романтике, и Аня пристала, не надо было, бля, оно же… — Не в Ане дело, — перебил его Паша. — И не в романтике. — А в чем? — В том, что ты меня не послушал в очередной раз. Что просто нахер послал, потому что у тебя загорелось, а я ведь прав был. Юра перевернулся на спину, гипнотизируя тяжелым взглядом потолок. Ответ тут был очевидным, но произносить его вслух очень не хотелось, это ведь и в мыслях только-только уложилось. — Ты был прав, — выдавил из себя с трудом он, покосившись в сторону. — Легче тебе от этого стало? — Нет, — поморщился Паша, ткнувшись губами в плечо и обнимая крепко поперек груди. — Я больше так не буду, — прошептал Юра, обнимая в ответ. — Серьезно, пизды мне дай, если хоть раз такое устрою. — Будешь, Юрочка, и еще не раз. Очень хотелось поспорить, но он знал, что Паша был прав. Всегда одно и тоже, разве что ошибался Юра каждый раз по-новому. Думал, что вот в этот-то раз понял все, что не проебется хотя бы здесь. Еще и крутилось навязчивое, что снова что-то упускает, снова сделал что-то не так, но Юра решил не цепляться за эту мысль. Обнял вместо этого крепче, вжимаясь губами в Пашин рот, отпуская от себя все плохое ненадолго и сосредотачиваясь на хорошем.