Truth, Lies, and Storytelling

Весна 1994 Тупица. Ворча, Драко направился вверх по крутому холму, ведущему в замок, Крэбб и Гойл последовали его примеру. В любом случае, какой смысл посещать этот дурацкий предмет, если у них не будет достойного профессора? — Как этому гиганту вообще разрешили преподавать здесь? Он даже не должен быть садовником! О чём думал Дамблдор? Два тролля пробормотали что-то в знак согласия, но Драко проигнорировал их, зная, что их высказывания бесполезны. Хотя он не понимал, почему отец заставлял его дружить с этими болванами, было лучше согласиться, чем просить объяснения или спорить с ним. Малфой повернулся, чтобы посмотреть на тупых чёртовых гриффиндорцев, которые гуляли со своим так называемым профессором, и начал громко смеяться, когда увидел, как гигант рыдает, словно тоскующий по дому Пуффендуец. — Посмотрите на этого жирдяя! — закричал Драко, привлекая внимание остальных учеников. Он ухмыльнулся, когда заметил, что другие слизеринцы тоже засмеялись. Великан побежал обратно в хижину, и Драко мог бы поклясться, что почувствовал, как задрожала земля от этого движения. «Вот почему гиганты не должны преподавать, — подумал он про себя. — Они опасны для всех нас». Малфой увидел, что Шрамоголовый, Уизел и Грейнджер маршируют к нему, глаза девушки пылали яростью. Слизеринец усмехнулся, заметив её, и подумал, что произойдёт, если он спровоцирует её ещё немного. — Вы когда-нибудь видели что-нибудь столь же жалкое? И он должен быть нашим учителем? — зло рассмеялся Драко, глядя прямо на ведьму с вьющимися волосами. Она была на два шага впереди своих друзей, и Малфой был уверен, что увидел искры её магии. Рука Грейнджер качнулась, сжатый кулак ударил его в нос, и от каменных стен позади эхом отозвался громкий треск. Драко отпрянул. Он почувствовал, как Крэбб, или Гойл — он не знал, кто — протянул руку, чтобы поддержать его за плечи, не давая ему упасть на мощёную дорожку. Не то чтобы он когда-либо их благодарил. Это было меньшее, что они могли для него сделать. Почувствовав медный привкус крови, сочившейся сквозь его губы, Малфой провёл рукой под носом. Конечно, Грейнджер его разбила. — Не смей называть Хагрида жалким, ты грязный, злой… Уизел схватил её за руку, не давая ей снова ударить Драко. Сузив глаза, слизеринец удивился тому, что кто-то настолько маленький смог нанести существенный физический ущерб его идеальному лицу. Грейнджер отбилась от рыжего волшебника, потянувшись за своей палочкой. Тело Драко напряглось, и он почувствовал, как его пульс участился. Отступив назад, он притянул Крэбба к себе для защиты, не зная точно, проклянёт ли его гриффиндорка или нет. — Пойдём, — пробормотал Малфой, повернувшись, чтобы пройти через замок. Когда они оказались в нескольких коридорах от гриффиндорцев, Драко остановился и прислонился к стене небольшой ниши. Он чувствовал пульсацию в носу и был уверен, что его глаз опух. — Хочешь, я исправлю это? — спросил Гойл, направив палочку в лицо друга. Драко оттолкнул древко и поморщился. — Я лучше посижу ещё один урок с тупицей, — он несколько раз моргнул, надеясь, что не показал боли. — Я пойду в больничное крыло. Не ждите меня. Он убедился, что Крэбб и Гойл скрылись из виду, и соскользнул на землю, его тело частично было скрыто в тени, а колени прижаты к груди. Это была не самая страшная боль, которую Драко приходилось испытывать, но впервые она исходила от того, кто его почти не знал. — С тобой всё в порядке? — Драко услышал, как его окликнул тихий женский голос. Повернув голову, он увидел Грейнджер, присевшую рядом с ним. Она прикусила губу, её глаза были полны беспокойства. — Ты действительно спрашиваешь меня об этом? Я почти не вижу из-за тебя, — выплюнул Драко. Он отвернулся от ведьмы, надеясь, что она оставит его одного и позволит погрузиться в мирные размышления. — Тебе стоит пойти к мадам Помфри и вылечить нос. Если не позаботиться о нём в ближайшее время, будет шрам. Драко закатил глаза. Конечно, Гермиона пыталась помочь ему. Наверное, это какая-то чёртова гриффиндорская совесть. — Мне не нужна твоя помощь. Грейнджер сидела рядом с ним, скрестив ноги, её колено касалось его ступни. Она протянула руку вперёд, почти коснувшись его щеки, прежде чем Драко оттолкнул её. Девушка фыркнула и снова положила руку себе на колени. Он просто хотел, чтобы она ушла и дала ему возможность страдать в одиночестве. Это было ему знакомо. — Если ты не позволишь мне вылечить тебя, по крайней мере, пусть мадам Помфри сделает это. Или профессор Снейп. Я уверена, что он достаточно опытен в исцеляющих заклинаниях. Малфой повернулся, чтобы посмотреть на неё, его глаза сузились, а губы приподнялись в усмешке. — Мне не нужна твоя помощь, грязнокровка. Вот, это должно заставить её уйти. Он выдержал её взгляд — надеясь увидеть, как Грейнджер вздрогнет и слёзы навернутся на глаза, — но она оставалась мужественной и невозмутимой. — Это слово меня больше не беспокоит. Драко снова закатил глаза и отвернулся от неё. Прижавшись щекой к холодной каменной стене и наслаждаясь тем, как это успокаивает его лицо, он вздохнул. Его не должно быть здесь, он не должен показывать слабость перед гриффиндорцем. Скорее всего, Грейнджер будет напоминать ему об этом до конца учёбы в Хогвартсе. — Я не уйду, пока ты не позволишь мне исправить твой нос, — спокойно сказала ведьма. — Почему ты так беспокоишься? Совесть замучила? Хочешь позлорадствовать над этим со Шрамоголовым и Уизелом? Драко услышал, как она тяжело вздохнула и пробормотала себе под нос: — Прости. Я была расстроена, а ты смеялся, но это не повод, чтобы бить тебя. Малфой медленно повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Девушка рассматривала свои колени, вьющиеся кудри скрывали её лицо, она заламывала пальцы. — Прости? — медленно спросил Драко. Извинения не были обычным делом в Малфой-Мэноре. Да, и слизеринцы точно не стали бы просить прощения у гриффиндорцев, если бы роли поменялись. Грейнджер кивнула, и её волосы ещё больше растрепались. — Да, я прошу прощения. Ты можешь сказать профессору МакГонагалл, если хочешь. Я пойму. Драко проглотил ком, поднявшийся к горлу. Для него это была новая территория — он не мог вспомнить время, когда кто-то давал ему возможность сдать его. У Малфоя было много шансов поймать людей, которые совершают то, что им не следует, но никто никогда открыто не делал того, что сделала Грейнджер только что. Так почему же Драко не смог воспользоваться шансом и побежать к главе её дома? — Просто поправь мне нос. — Правда? — подняв голову, Гермиона посмотрела на него сквозь волосы. Драко кивнул. — Сделай это до того, как я передумаю. Грейнджер взяла его за подбородок. Он закрыл глаза, когда она дотронулась до него, стараясь не вздрогнуть. Ведьма тихо произнесла Эпискей, и Драко почувствовал, как его нос снова встал на место. Рука девушки осталась на его челюсти. Она провела большим пальцем по его носу, вытирая кровь. Когда Малфой наконец открыл глаза, он заметил, что её лицо было к нему ближе, чем раньше. Они уставились друг на друга, и Драко почувствовал, как его сердце учащённо бьётся в груди. Затем Грейнджер отпустила его и отодвинулась, усевшись у стены напротив него. — Разве у тебя нет урока? — тихо спросил Драко, всё ещё пребывая в шоке от их тесного контакта. — Я уверена, что со мной всё будет в порядке. Я могу получить у кого-нибудь конспекты. Глаза Малфоя расширились от шока. Это точно была та самая зубрила, с которой он ходил в школу последние три года? — Я всегда могу использовать Маховик времени, если захочу, — Грейнджер сказала это так небрежно, что Драко не был уверен, правильно ли он её расслышал. — Фигня. Тебе тринадцать. У тебя ни в коем случае не может быть Маховика времени. Гермиона слегка рассмеялась. Малфой сомневался, сходил ли он с ума, или звук её смеха действительно согрел что-то внутри него. — На самом деле мне четырнадцать, и ты бы мне никогда не поверил, даже если бы это было так, — девушка вытянула руки над головой и прислонилась к стене, как будто собиралась вздремнуть. — Можно вопрос? — Чего ещё? — рявкнул Драко. — Почему ты так плохо ко мне относишься? Ты, конечно же, не веришь во всю эту чушь о чистоте крови. Ты кажешься умнее этого. Драко задумался на мгновение. Никто никогда раньше не спрашивал его, во что он верит. Он был чистокровным, к тому же Малфоем; он был воспитан, чтобы верить тому, что говорили ему родители. Они никогда не давали ему повода пойти против своих убеждений, и Драко знал, что случится, если он это сделает. — Если я скажу тебе, что я был так воспитан, ты оставишь меня в покое? — Нет. Я просто буду работать усерднее, чтобы показать тебе, что ты неправ. И моя кровь не грязная. Какой глупый термин. Поскольку Драко не знал, как на это ответить, он промолчал. Не более получаса назад Грейнджер ударила его и теперь сидела напротив него, как будто они были друзьями. Через несколько минут Гермиона заговорила, её голос был тише, чем раньше: — Ты действительно вырос, веря в то, что моя кровь физически другая? Внутренне Драко находился в состоянии войны с самим собой. Он не привык, чтобы кто-то задавал такие личные вопросы, и ему было неловко говорить ей правду. И всё же было что-то такое в спокойном взгляде Грейнджер, в мягком оттенке её голоса, что заставляло его хотеть раскрыть ей свою душу. — Не физически, — признал Малфой. — Но меня воспитали с верой в то, что магия принадлежит мне. Моя семья заслужила это. Дело не в самой крови… дело в том, как магия переплетается с тобой. У меня только волшебная кровь. Это чисто. Твоя… — он замолчал. Слово «грязная» не подходило, даже если так это описывали. — Другая? Драко кивнул. — Ага, другая. — Ты знаешь, нелегко быть в окружении людей, которые считают, что ты не заслуживаешь того, что кажется таким правильным. В тот день, когда я узнала, что я ведьма — это было похоже на решение головоломки. Внезапно всё обрело для меня смысл. Как ты думаешь, я бы так себя чувствовала, если бы моя магия не была моей? Драко покачал головой, чувствуя себя удручённым из-за то, что рассуждал чужими словами и убеждениями. «Может быть, в этом проблема, — промелькнула в голове мысль. — Может, пора подумать самому для разнообразия». — Мне жаль. Только когда глаза Грейнджер резко открылись, и она посмотрела прямо на него, Драко понял, что слова сорвались с его губ. — Ты… тебе жаль? Он сделал глубокий, успокаивающий вдох. — Я. Мне… мне жаль, что я причинил тебе боль. Ты первая магглорождённая, с которой я действительно познакомился, и это… я… Ты не та, кого я ожидал встретить. С её губ сорвался лёгкий смех. — Я думала, для того, чтобы заставить тебя извиниться передо мной, потребуется гораздо больше, чем просто поправить нос. Спасибо, Малфой. Грейнджер встала, отряхнула мантию и протянула ему руку. Драко медленно взял её за ладонь, и она потянула его, подняв на ноги. Они были одного роста, и слизеринец, наконец, смог по-настоящему взглянуть на неё. В её глазах, которые, как он когда-то думал, были цвета грязи, плясали янтарные и золотые пятнышки, сияющие в свете факелов. Глаза были обрамлены тёмными кругами, как будто она не спала неделю. — У тебя рука не болит? — спросил Малфой, глядя на ладонь, которую девушка протянула ему, всё ещё сжимая. Та самая, которой она его ударила. Её губы изогнулись в ухмылке, отражающей ту, которую, как он знал, он сам часто использовал. — Маховик времени, помнишь? — Гермиона отпустила его руку и отошла, слегка улыбаясь. — Увидимся, Малфой. Драко стоял в потрясённом молчании, когда она отошла от него. Он мог слышать её шаги, эхом разносящиеся по коридорам, — каждый шаг соответствовал его бьющемуся сердцу. Что, чёрт возьми, только что произошло?

***

— Малфой! Тебя невозможно найти! — задыхаясь, сказала Гермиона, подходя к столу юноши в библиотеке. — О, привет, Гарри, — автоматически добавила она. Её глаза расширились, и она действительно заметила своего тёмноволосого друга, сидящего напротив Драко, их разделяла шахматная доска. — Гарри? Малфой хмыкнул, не сводя глаз с шахматной доски. — Конь на F4. Шах и мат, — он откинулся назад и скрестил руки на груди, надуваясь от гордости. — Да ладно тебе! Это уже третий раз за неделю, — Гарри отодвинул стул и пробормотал что-то себе под нос. С момента их встречи в коридоре прошло несколько недель, и Гермиона неустанно преследовала Малфоя, обещая, что они будут хорошими друзьями. Гриффиндорка постоянно находила его в библиотеке между уроками и заставляла его заниматься с ней, пока в конце концов он сам не пришёл, чтобы найти её. Убедить Гарри и Рона дать Малфою второй шанс оказалось труднее, чем думала Грейнджер. Они не разговаривали с ней три дня и пришли только после того, как она пригрозила вообще перестать помогать им в учёбе. Гарри неохотно согласился позаниматься со своей подругой и Малфоем однажды вечером, и Гермиона быстро почувствовала себя третьим колесом, когда парни заговорили о последней модели метлы. Гарри и Драко часто спорили, обычно из-за того, какая команда по квиддичу была лучшей, но Гермиона знала, что это безвредно. Споры Гарри с Роном часто заставляли её уходить, не желая оставаться и смотреть, как эти двое ругаются, но дискуссии между Поттером и Малфоем были другими. Их характеры были похожи, и они скорее делились мнениями, нежели кричали друг на друга. В такие моменты было приятно находиться рядом. — Вы проводили время без меня? — недоверчиво спросила Грейнджер. Она знала, что два мальчика потихоньку оставляли своё прошлое позади, но не знала, что они перешли к товарищеским играм в шахматы. — Ревнуешь, Грейнджер? — поддразнил Малфой. Гермиона высунула язык, её глаза сузились. — На самом деле, я очень рада, что вы подружились. — Пока я всё ещё твой лучший друг, Гарри, — сказал Рон, внезапно появившись из-за полок позади гриффиндорки. — Вспомни, что мы сделали вместе. Я несомненно твой лучший друг. Даже после того, как Гарри и Гермиона заставили их подружиться, Рон и Малфой по-прежнему чувствовали себя неловко друг с другом. Драко говорил что-нибудь язвительное, от чего Рон вспыхивал, и это всё портило. К большому раздражению Грейнджер, их несколько раз выгоняли из библиотеки. Малфой всегда первым извинялся, хотя она подозревала, что это было только для того, чтобы Рон выглядел хуже. — Точно нет, Уизел! Я лучший друг Поттера! — Малфой ухмыльнулся Рону, уверенность исходила из каждой его поры. «Вот и всё, — подумала Гермиона. — По крайней мере, на это раз мы далеко от мадам Пинс». Лицо Рона покраснело. — Почему это ты его лучший друг? Ты не мог даже сказать ему что-то приятное, пока Миона не пошла и не заставила нас подружиться, — рыжеволосый волшебник повернулся, чтобы посмотреть на подругу. — Вот почему ты должна была подружиться именно с ним? Со слизеринцем? Гермиона закатила глаза и села в кресло рядом с Драко. — Рональд, честно! Малфой извинился за всё. Я не думаю, что нам нужно продолжать это глупое домашнее соперничество. — Он всё ещё избалованный мудак! Он называл тебя сама-знаешь-как! — И он извинился за это! Повзрослей, Рон! — Мне всё равно! Он не лучший друг Гарри! Малфой глубоко вздохнул, шипя сквозь зубы. — Да, пожалуйста, продолжайте говорить так, будто меня здесь нет. Гермиона покраснела и погладила его по руке. — Извини, Малфой. — Поттер, просто скажи Уизли, что я твой лучший друг, и покончим с этим. Гарри посмотрел на свои колени. — Я не могу этого сделать, Малфой. Грейнджер наклонилась вперёд и прижалась лбом к дереву стола. Предоставьте Гарри возможность разрушить любую дружбу, которую он установил с Малфоем, признав что-то подобное, и он сделает это. Драко впился взглядом в Гарри, и Рон громко вскрикнул: — Я же говорил тебе! — Ты тоже не мой лучший друг, Рон. Гермиона подняла голову и посмотрела на Гарри. Его беспокойство сменилось на более уверенное состояние. Поймав её взгляд, он усмехнулся. — Я не могу сказать, что кто-то из вас является моим лучшим другом, потому что, ну… Гермиона — моя лучшая подруга. Рты Малфоя и Рона раскрылись в недоумении. Грейнджер громко рассмеялась, её сердце наполнилось гордостью и любовью.

***

Гермиона стояла, прижав руки к бёдрам. Она не станет топать ногой, точно нет. — Грейнджер, ты правда хочешь рассказать мне, что мой кузен-убийца сбежал со зверем, который чуть не убил меня? — рот Малфой сжался в жёсткую линию. — Я готов! Они стояли у Чёрного озера, поляну освещало раннее июньское солнце. Хотя Гермиона не планировала рассказывать Драко о побеге Сириуса, она чувствовала, что должна. Он прочитал об этом в утренней газете и был обеспокоен тем, что Сириус свяжется с Нарциссой. — Ой, успокойся! Он не убийца, Малфой! Ситуация намного сложнее! — На меня напали! — Драко поднял рукав рубашки и указал на слабую белую линию на бицепсе. — Эта штука заслуживает смерти! Как ты могла его спасти! Как бы Грейнджер не старалась, она ничего не могла поделать и всё-таки топнула ногой. — Ты не послушал Хагрида и поранился. В этом не было вины Клювокрыла! — Отлично, — Малфой скрестил руки и прищурился, глядя на неё. — Как же ты это сделала? Гермиона ухмыльнулась ему, зная, что он никогда не поверит правде. Она решила, что так она может избежать лжи. — Я же говорила, у меня есть Маховик времени. Драко закатил глаза. — Я знаю, что ты врёшь, Грейнджер, — его лицо смягчилось, отразив печаль. — Хотел бы я найти способ заставить тебя доверять мне. Сердце девушки сжалось, когда она увидела боль в глазах друга. Драко редко позволял маске хладнокровия соскользнуть с его острого лица, и это случалось только тогда, когда они были одни. Размышляя о том, готова ли она доверить ему секретное знание, Гермиона закусила губу. Их дружба началась так неожиданно, и гриффиндорка всё ещё не была уверена, что это не было просто этапом, через который проходил Драко. Что, если он вернётся в сентябре и снова станет тем эгоистичным придурком, каким был десять недель назад? Глубоко вздохнув и направив всю свою гриффиндорскую храбрость и слепое доверие, Грейнджер просунула руку за ворот мантии и вытащила длинную цепь, удерживающую её Маховик времени. Солнце отражалось от крошечных песочных часов, разбрызгивая световые лучи вокруг них. Малфой отступил на шаг. Его глаза были широко распахнуты, и рот слегка приоткрыт. — Грейнджер, — прошептал он, — это то, что я думаю? — Ты не можешь никому сказать, Малфой. Даже Рон не знает, — девушка сунула песочные часы и цепочку обратно под мантию прежде, чем кто-либо заметит, что она держала в руке. Драко продолжал пялиться на неё. Это был самый долгий момент, когда она видела его таким поражённым. Гермиона нервно наблюдала за ним, не зная, упадёт ли он в обморок из-за недостатка кислорода, уверенная, что он не дышал. Наконец Малфой глубоко вдохнул, и его типичная маска встала на место. — Ты не лгала мне. — Я никогда не лгала тебе, Малфой, — девушка достала из сумки шарф и превратила его в одеяло. Они сели рядом друг с другом, наблюдая, как волны озера плещутся о берег. — Прости, что пропустила твой день рождения. — Ничего. У меня будет ещё много дней рождения, — Драко небрежно пожал плечами. — Расскажешь мне об этом? Что произошло прошлой ночью? Я никогда не встречал Сириуса… или кого-либо из моих кузенов, если на то пошло. Гермиона провела остаток дня, рассказывая Малфою о том, как она спасла Сириуса Блэка и Клювокрыла, и о роли, которую сыграл Хвост в убийстве родителей Гарри. Было большим облегчением открыться Драко, позволить ему узнать некоторые из её секретов. — Сириус не заслужил того, что с ним произошло, Малфой. Он не убийца. Он заслужил справедливое судебное разбирательство, но ему так и не дали шанса. Драко рассеянно кивнул. — Не могу поверить, что мой отец так долго хранил обиду. — Твой отец? Какое он имеет отношение к суду над Сириусом? Малфой провёл рукой по аккуратно уложенным волосам. — Я подслушал, как мои родители ссорились однажды ночью, когда я был ребёнком. Они заключили брак по расчёту, и Сириус… не поддерживал их союз. Он пытался забрать мою мать, чтобы дать ей шанс найти настоящую любовь. Мой дед узнал о плане Сириуса и заставил маму выйти замуж за отца. Когда Сириус был арестован после убийства Поттеров, мой отец, должно быть, заплатил Министерству, чтобы оно остановило процесс. Мерлин знает, сколько он им заплатил, чтобы они молчали обо всём остальном. Гермиона сидела тихо, глядя, как солнце садится за горизонт озера. Она подумала о Сириусе Блэке, которого она встретила в Визжащей Хижине накануне. Он казался человеком, готовым отправиться на край земли, чтобы отомстить за тех, кого любил больше всего на свете. Он пытался убить своего лучшего друга, чтобы отомстить за родителей Гарри. Что бы он сделал, если бы натолкнулся на Люциуса Малфоя? — Я не думаю, что Сириус объявится в ближайшее время. В конце концов, на него есть ордер. Малфой задумчиво кивнул, казалось, испытывая облегчение от того, что подозреваемый в массовом убийстве не появится в его доме летом. Встав, слизеринец стряхнул пыль с мантии и протянул подруге руку. — Пойдём, пока не пропустили ужин. Гермиона взяла его за руку и позволила поднять её на ноги. После того, как она снова превратила одеяло в шарф, Грейнджер сунула его в сумку. Они пошли обратно в замок, касаясь друг друга руками, но ни один из них не отодвинулся, чтобы создать дистанцию. Они ужинали за своими столами, никто из их компании не хотел вызывать шума и разговоров по всей школе. Несмотря на то, что Малфой начал проводить больше времени с трио гриффиндорцев, они делали всё возможное, чтобы не выставлять это напоказ. Она не говорила этого вслух, но Грейнджер знала, что было бы неразумно позволить семье слизеринца узнать о его новых друзьях.

***

Дверь купе распахнулась, и появилась запыхавшаяся Грейнджер, её густые волосы разлетались во все стороны. — Почему ты сидишь здесь всю дорогу? — спросила она, плюхаясь на скамейку напротив Драко. Он закрыл книгу, которую читал, и положил рядом с собой. Прежде чем он успел открыть рот и ответить, к ним присоединились Поттер и Уизли. — Чёрт возьми, Малфой, ты прячешься от нас? — Уизли сел на скамейку рядом с Грейнджер, заставив Поттера сесть рядом с Драко. Последние несколько месяцев в школе были для с Малфоя странными. Он начал третий курс без настоящих друзей, а теперь его окружали трое гриффиндорцев, которые только иногда раздражали его. Драко не знал, что делать со своей новой дружбой. Особенно с Грейнджер, которая, как он понял, быстро стала его лучшим другом. Слизеринец закатил глаза на фразу Уизли. — Тележка сначала останавливается здесь. Просто убедился, что вы получите лучший выбор, чтобы наесться, — саркастически произнёс Драко. Чего он не признавал, так это того, что боялся сойти с поезда вместе с группой гриффиндорцев. Толстые стены замка больше не будут защищать их. Их дружба, хоть и странная в школе, была опасна для него дома. Драко не хотел недооценивать то, что мог бы сказать или сделать отец, если бы узнал, что его наследник подружился с Мальчиком-который-выжил и магглорождённой. Малфой заставил Крэбба и Гойла сесть в купе рядом с ним, чтобы он мог покинуть поезд с приемлемыми попутчиками. Ему приходилось использовать эту уловку, будто бы они были друзьями. Двое болванов почти не заметили, что Драко проводил с ними время только в классах и за едой. Даже в гостиной Слизерина он изо всех сил пытался отделиться от них. — Я обязательно напишу тебе. У тебя не будет из-за этого неприятностей, правда? — спросила Грейнджер, её глаза наполнились добротой. Умная ведьма понимает невысказанные слова. Малфой ухмыльнулся ей. — Осторожно, Грейнджер. Я могу подумать, что ты будешь скучать по мне. Девушка сморщила нос и пожала плечами. — Конечно, буду. Мы друзья, Малфой. Когда ты поймёшь, что в разлуке друзья скучают друг по другу? Хотя его дружба с Грейнджер и Поттером казалась ему комфортной, Драко всё ещё было неловко открывать части себя Уизли. Самосохранение, характер слизеринца или просто явное недоверие к рыжеволосому волшебнику заставили Малфоя скрыть некоторые вещи. Например, тот факт, что он не знал, что такое настоящая дружба. Его сверстники в Слизерине никогда раньше не проявляли к нему такой доброты. Конечно, они будут защищать друг друга в драке, и Драко знал, что он нравится девушкам, но он никогда не чувствовал, что кто-то заботится о нём сверх поверхностного уровня. Прежде чем он был вынужден признаться во всём этом вслух, мимо проехала тележка, уберегая Драко от того, чтобы открыться, когда он не был готов.

***

Поезд замедлился для остановки на вокзале Кингс-Кросс. Все уже сменили школьную форму на что-то более приемлемое, куда бы они не пошли дальше. Зная, что его отец ожидает, что он будет выглядеть лучше всех, Драко переоделся в черную мантию из дорогого материала, очарованную так, чтобы оставаться прохладной в приближающейся летней жаре. Юноша провёл руками по голове, следя за тем, чтобы ни один волос не оказался неуместным. — Я думаю, до встречи в сентябре? — спросила Грейнджер, возвращаясь в купе. Она переоделась в маггловские джинсы и лёгкий свитер. Её растрёпанные волосы были убраны с лица и удерживались палочкой. Она выглядела расслабленной, как дома, в одежде, которая казалась Драко такой незнакомой. Когда он осмотрел её внешний вид, он как никогда почувствовал, что они из двух совершенно разных миров. Малфой посмотрел в пол и кивнул. — Я думаю так. Я попробую написать. Но это будет… Грейнджер оборвала его: — Я понимаю. Тебе не нужно ничего говорить, — она шагнула вперёд и крепко обняла его. — Позаботься о себе. Уизли и Поттер задержались у двери купе. — Готова, Гермиона? — спросил Рон, указывая на переднюю часть поезда. Девушка отступила от Драко и одарила его лёгкой улыбкой, прежде чем уйти с двумя другими волшебниками. Поттер и Уизли улыбнулись и помахали ему, желая хорошего лета. Слизеринец не мог не заметить, что лицо Гарри не было похоже на лицо человека, который хочет вернуться домой. Драко подождал в купе ещё немного, создавая дистанцию между ним и тремя гриффиндорцами. Он провёл руками по волосам, испортив причёску, которую тут же поправил. В считанные секунды его сердце ускорилось, и он был уверен, что вспотеет ещё до того, как сойдёт с поезда. Ему очень хотелось вернуться в надёжный Хогвартс, к стенам, которые казались безопасными. В дверь постучали, и Драко быстро успокоился, прежде чем нарушитель смог поймать его в состоянии уязвимости. Крэбб и Гойл смотрели на него, не говоря ни слова. — Что вы так долго? Я сказал вам встретить меня здесь, когда мы доедем до вокзала, — кисло пробормотал Малфой. — Что, чёрт возьми, с вами двумя? На выходе из купе он толкнул Крэбба плечом. Драко первым увидел свою мать. Нарцисса выглядела точно так же, как и в последний раз, когда он видел её, на пасхальных каникулах. Её светлые волосы были зачёсаны назад в французский пучок, а осанка выглядела безупречной. При виде сына глаза женщины загорелись, и Драко чуть не бросился к ней. — Мой дракон, — сказала Нарцисса, когда он подошёл к ней. Она поднесла руку к его волосам и нежно причесала их. — Каждый волос на месте, помнишь? Драко кивнул, благодарный за то, что мать пришла к нему раньше, чем Люциус. Он оглядел толпу в поисках человека, который дал ему жизнь. — Где отец? — нервно спросил он вполголоса. — Он ждёт нас дома. Он хотел, чтобы я послала эльфа, но я настояла на том, чтобы встретить тебя на вокзале, — Нарцисса крепко обняла сына, и он сразу почувствовал утешение от её прикосновения. — Ты завёл новых друзей в этом году? Драко бросил взгляд налево и увидел, что Грейнджер оживлённо разговаривает с большой группой рыжих. Рядом с ней стояли мужчина и женщина, одетые в маггловскую одежду. Один взгляд на растрёпанные волосы женщины, и Драко был уверен, что это мама Гермионы. Гриффиндорка посмотрела на него и усмехнулась, её рука взметнулась небольшой волной, которую мог видеть только он. Малфой снова повернулся к матери. — Нет, новых друзей нет. Только Крэбб и Гойл. На губах Нарциссы появилась улыбка, но она не коснулась её глаз. — Твой отец будет доволен тем, что ты так сосредоточен на поддержании близких отношений, которые у тебя уже есть, — женщина коротко кивнула, словно пытаясь убедить себя в том, что сказанные слова были правдой. — Пойдём, мой дорогой. Нам пора домой. Драко хотелось развернуться и бежать обратно в поезд, чтобы отправиться туда, куда его доставит Хогвартс-экспресс. Может быть, вернуться в школу, где он мог бы спрятаться в безопасности за каменными стенами, окружённый воспоминаниями о квиддичных матчах с Поттером и поздних ночах в библиотеке с Грейнджер. Чёрт, он даже провёл бы лето с Уизли. Куда угодно, только не в мэнор. Куда угодно, только подальше от холодного человека с тяжёлой рукой, ожидавшего его возвращения.