Умирающий город

Город умирал, и каждый его предсмертный выдох сопровождался всё более ужасным приступом агонии. Мародёры уже не опасались грабить дома среди белого дня. По улицам, словно призраки, передвигались исхудавшие бледные жители этого несчастного города. Между ними, продвигаясь быстрым шагом, сновал темноволосый юноша. Половину его лица закрывал шарф, расцвеченный красными и чёрными квадратами, а концы развевались за спиной. Над шарфом сияли два изумруда глаз. Одной рукой молодой человек прижимал к себе край длинного чёрного плаща, а другую держал под ним. Стараясь не сталкиваться ни с кем даже взглядом, он двигался по направлению к особняку Полюбовых. Массивное трёхэтажное здание нависало над домами обычных людей и отгораживалось от них пышно цветущим садом. Бледно бежевая краска стен ещё не успела облупиться, а лепнина вокруг окон поражала своим изяществом, но взгляды ангелов, располагавшихся по углам особняка, казалось, поникли уже навсегда. Юноша прошёл по дорожке, мощённой гранитной плиткой, и три раза коротко постучал в огромные двустворчатые двери красного дерева. Отворил ему дворецкий Аркадий – худощавый старик с залысиной, густыми седыми усами и подслеповатыми глазами, из-за чего те редко находились в состоянии отличном он прищуривания. Молодой человек заскочил внутрь дома и тяжело дыша, облокотился спиною о стену. Аркадий, не торопясь, закрыл за ним дверь. Максим Полюбов уже не в первый раз клялся всем чем угодно на свете, что в следующий раз за провизией пойдёт кто-нибудь другой, но каждый раз именно ему приходилось одевать длинное чёрное пальто и заворачиваться в клетчатый шарф. Не потому что он являлся самым нелюбимым членом семьи Полюбовых, нет, просто, по общему мнению домашних у него было больше всех шансов скрыться от неприятностей, если бы таковые появились на пути. Максим как раз пересёк ту возрастную черту, когда мальчик уже считается обществом взрослым, но ещё не совершил ничего для того чтобы называться мужчиной. Он был полон энергии, ловок, быстр и немного худощав, что теоретически давало ему большие шансы на побег от многих бед. Да и некому было кроме него. Николаше, его младшему брату, только недавно исполнилось семь, Ольга, его сестра, была от рождения слепа, матушка была сама не своя от горя, а дядя оставался для них сейчас единственной опорой. После того как отца три дня назад застрелили прямо на улице всё пошло наперекосяк. Алексей Полюбов был знатным торговцем различных товаров, производимых в его собственных мастерских, а сам их род относился к семьям Второго Порядка. От самого основания городом правил триумвират семей: Иллюмины, Запрудские и Орфиновы. Они называли себя Семьями Первого Порядка. Если бы род одной из этих семей изошёл на нет, то его место заняла бы одна из Семей Второго Порядка, многие из которых были не менее уважаемы и благо состоятельны, чем правящие. Но теперь для Полюбовых, если и не для всего города, всё потеряно. Смерть отца и разразившаяся эпидемия – вчера вечером рабочие начали забастовку. Сегодня в мастерские никто не пришёл. Полюбовым отказали в городском обеспечении, а все знатные семьи будто ополчились на них. Семья выживала, как могла. Пришлось начать продавать фамильные реликвии. Максим выудил из-за пазухи свёрток, за который так трясся по пути домой. За буханку чёрствого хлеба он отдал все деньги, что были у него с собой, а на бутыль чистой воды пришлось сменять золотые карманные часы прадеда. Барыги, казалось, повышали цены каждый раз, как часы на городской башне звонили о пришествии нового часа. Максим прошёл в гостиную. В ожидании его здесь собралась вся семья. Ольга сидела в кресле, обитом зелёным щёлком, возле круглого стола из дуба, стоящего в центре комнаты. По другую сторону стола от неё, в таком же кресле сидела матушка. Николаша стоял позади неё, вцепившись руками в спинку. Дядя ходил из стороны в сторону мимо окон занавешенных шторами коричневого бархата, сцепив руки за спиной и топча своими кожаными туфлями прекрасный ковёр с цветочным орнаментом. Максим положил хлеб на стол и рядом с ним поставил бутыль с водой. -Это всё что удалось достать? – спросил дядя нахмурившись. -Да, - ответил Максим. -Да что же это такое? – запричитала матушка. – Этак скоро ради краюшки хлеба дом придётся закладывать! -А я надеялся, что Триумвират остановит панику, - произнёс дядя, повернувшись лицом к окну. -Первые сейчас заняты лишь друг другом, - холодный, как сталь, голос Ольги прозвенел в наступившей тишине. – Был бы жив отец, он постарался бы что-нибудь сделать. Наступило долгое молчание. Дядя упёр взгляд в занавешенное окно, матушка старательно разглядывала хлеб, Николаша с достойным подражания рвением ковырял спинку кресла, Максим разглядывал носки своих ботинок, а Ольга сидела неподвижная, словно статуя, даже заметить, что она дышит, было задачей сложной. Неожиданно дядя сорвался с места, прошёл в холл и попросил Аркадия принести ему пальто. -Саша! Куда же ты? – вопросила матушка. -Есть одна идея. Надо переговорить с одним человеком, - проговорил дядя, натягивая пальто. В дверях он остановился и оглянулся на семью. – Возможно это наше спасение.