Сны

      Йозеф проснулся, вздрогнув. Чёрный как смоль телефон на его столе звенит как сумасшедший. Он проворчал, вспоминая приснившийся ему сон. Это был повторяющийся сон, где он сидел в зелёном кресле и разговаривал со своим фюрером, а потом они оба каким-то образом оказывались в спальне, а затем… Телефон снова зазвонил. Он застонал, поднял голову со стола, в то время как несколько бумаг отлипли от его непричёсанных волос и потянулся через стол, чтобы ответить: — Доктор Пауль Йозеф Геббельс, рейхсминистр пропаганды. — Эй, Йозеф! — Геббельс застонал: это был Геринг. — Да, в чём дело, поскорее, я очень занят, — проворчал Доктор Пауль в трубку. Зная Геринга, он, вероятно, звонил, чтобы рассказать ему о новой кондитерской или о чем-то подобном.       Геринг расхохотался, и Геббельс убрал трубку на несколько дюймов от своего уха. — Йозеф, не будь таким кислым! Это хорошие новости, для вас есть кое-что, подождите секундочку.       Геббельс слышит, как Геринг перебирает несколько бумаг, прежде чем наконец вытащить одну и прочитать её. — Дорогая семья Геббельсов, вы были приглашены на рождественскую вечеринку с двадцать третьего по двадцать шестое декабря в особняк фюрера… Одну секунду… — далее послышалось, как Геринг жуёт и невнятно что-то говорит. — Если ты не перестанешь говорить с набитым ртом, я повешу трубку, — зарычал Геббельс. — Подожди, подожди! У фюрера для вас важное сообщение! — резко вскрикнул Герман. — Я слушаю, — Геббельс откинулся на спинку стула. — Ему нужно, чтобы вы знали, что он хочет серьёзно поговорить с вами и что вы должны встретить его в гостиной, — вновь послышалось, как Геринг жуёт. — Но Йозеф, тебе просто необходимо попробовать это изумление! — Прощай, Геринг! — Геббельс положил трубку, прежде чем Герман успел заговорить о том, что он ел на этот раз.       Йозеф сидел за своим столом, ничего не делая минуту или две, прежде чем вспомнить про приглашение. Несмотря на то, что он был одним из его ближайших соратников фюрер захотел, чтобы самый большой идиот во вселенной сообщил ему про вечеринку по телефону.       Вдруг Йозеф понял, что сегодня двадцать второе декабря и резко взглянул на часы. Пять часов, тридцать четыре минуты. Быстро посчитав в уме, он понял, что у него есть ровно 3 часа, чтобы все было готово. — Блядь, вот же глупый Геринг! — тихо выругался Доктор Геббельс. — Магда! — громко позвал он свою супругу.

***

      Большая чёрная машина семьи Геббельсов медленно ехала по ухабистой дороге. На улице было очень пасмурно, и везде был снег. Дети на заднем сиденье хихикали и разговаривали. Хоть Геббельс и проспал большую часть поездки, он был измотан.       Машина остановилась перед серебряными воротами, рядом стояло несколько охранников. Их чёрная униформа контрастирует с серо-белым пейзажем, поэтому их было невозможно не заметить. Когда один из охранников подошёл к машине, Магда открыла дверь. Йозеф слишком устал, чтобы полностью слушать их разговор. Наконец он закончился тем, что охранник рассмеялся и предложил им пройти в особняк. — Йозеф поправь свои волосы! Они растрёпаны! — закричала Магда, заставив Йозефа выйти из сонного транса. — Кричать не было необходимости, — он зарычал в ответ. Йозеф вытащил из кармана металлическое зеркало и посмотрел на волосы. Магда была права, его волосы торчали дыбом. Он проворчал что-то себе под нос и вытащил маленькую баночку лака для волос и нанёс немного, чтобы сделать себе такую-себе прилизанную причёску.       Семья Геббельсов прошла через двери в гостинную. Детям не потребовалось больше секунды, чтобы увидеть что-то и побежать за ним, заставив Магду носиться за ними. В итоге Йозеф остался один в толпе. Йозеф хромал по краям толпы в поисках более тихого места, не желая разговаривать с людьми после столь долгой поездки. Подойдя к краю большой комнаты, он случайно обнаружил другую комнату с камином. Перед камином стояло несколько удобных кресел, стоящих полукругом вокруг небольшого ковра. В этой комнате почти никого не было, кроме болтающей пары и ещё одного незнакомого Йозефу человека. Доктор Пауль, подошёл к креслам и с обессиленным вздохом рухнул в одно из них. Он хотел спать, но не мог покинуть вечеринку, ему нужно было ждать фюрера. Не зная, что ещё делать, Геббельс удобно вытянул больную ногу на ручке кресла и уставился на огонь. Прошло несколько минут, а фюрер все ещё не явился. Йозеф продолжал уговаривать себя бодрствовать, но когда его глаза начали закрываться, он не мог встряхнуть сильное ощущение дежавю и быстро погрузился в сон.

***

      Прошли часы, и теперь, когда вечеринка утихла, пара и человек, которого Йозеф не знал, ушли. Никто не делал чего-либо, чтобы попытаться разбудить его. Казалось, никто его даже не заметил… Ну, кроме одного человека. — Йозеф? — голос был едва ли более шепотом. Йозеф не ответил. Его рукой взяли за подбородок. — Йозеф? — вновь произнёс голос, на этот раз чуть громче. Йозеф зевнул и открыл свои медово-карие глаза. Он увидел двое серо-синих глубоких глаз смотрящих на него. Он, всё ещё сонный смотрел в глаза Адольфу Гитлеру. — Адольф, что ты делаешь? — пробормотал Геббельс. — Рейхсминистр пропаганды не должен спать на старом стуле посреди комнаты, — Адольф улыбнулся. — Мы должны отправиться в более… Удобное место, — Он убрал руку с шеи Йозефа и, просунув руки под его тело, осторожно поднял со стула.       В объятиях Адольфа Йозеф мог ясно видеть, что в гостиной никого нет, кроме них самих. Адольф развернулся и начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. — Докажи мне, что это не какой-то сон, — пробормотал Йозеф, все еще полусонный. — Если бы это был сон, то почему бы не вы задавались вопросом, не было ли это на самом деле? — Хе-хе, когда тебе снится повторяющийся сон, ты как бы принимаешь, что это просто сон через какое-то время, — Йозеф усмехнулся. — Ну, иногда мечты сбываются, — ответил фюрер. Адольф толкнул деревянную дверь и вошёл внутрь. Йозеф на минуту отвёл взгляд от фюрера, чтобы осмотреть комнату.       Это явно была спальня Адольфа. В углу стоял маленький письменный стол, заваленный бумагами, рядом с которым стоял старый плетёный стул, два больших нацистских гобелена висели на стене. А у дальней стены — огромная кровать, которая с каждым шагом становилась ближе. Теплые золотые простыни выглядели очень привлекательно. Адольф откинул одеяло и положил Йозефа на кровать. Йозеф вздохнул, зная, что сон скоро закончится. Это всегда заканчивалось прямо перед тем, как Адольф его целовал. Фюрер снял ботинки, а затем медленно поднялся на кровать, нависая сверху над Йозефом. Йозеф посмотрел в глаза человеку над ним. Они были похожи на два серо-голубых омута. Он понятия не имел, блестят ли на дне те омуты, как глаза ужасного зверя, либо куча бесценных сокровищ.       Адольф моргнул и улыбнулся. Йозеф улыбнулся в ответ. Это никак не могло быть на самом деле, это должен был быть сон. Адольф медленно наклонился, и Йозеф закрыл глаза. На этом сон всегда заканчивался. Через мгновение он проснется в том старом кресле, вероятно, с кричащей на него женой, стоящей напротив. Но на этом сон не закончился. Губы Адольфа прижались к губам Йозефа. Дыхание Йозефа участилось, его сердце билось так сильно, что ему казалось, что оно вот-вот лопнет. Это было слишком реалистично, это был не сон. Йозеф начал дышать быстрее, понимая, что что бы здесь ни случилось, если кто-нибудь узнает, всё развалится. Его мозг кричал, чтобы он оттолкнул Гитлера, встал и побежал обратно к жене и притворился, что этого никогда не было, что он не нарушал свои собственные законы, что все это на самом деле было всего лишь сном. Но его сердце не собиралось слушать разума, да и он сам. Йозеф обнял Адольфа и притянул его ближе. Фюрер прижался языком к губам Йозефа, на что Йозеф охотно приоткрыл их. Они оставались так дольше, чем кто-либо из них мог рассчитывать. Наконец Адольф отстранился.       Некоторое время они просто лежали и смотрели друг другу в глаза. Затем улыбка медленно расплылась по лицу Адольфа. Это была не та ухмылка, которую обычно видел Йозеф, это была гораздо более… Извращенная ухмылка. Фюрер игриво зарычал и склонил голову к шее Йозефа. Доктор Пауль чувствовал на шее его теплое дыхание. Адольф начал оставлять лёгкие укусы на шее Геббельса, заставляя его тихо захныкать. Руки фюрера скользнули по тонкому телу возлюбленного от бедер до ключиц. Он положил руки на первую пуговицу на пиджак Йозефа. Когда фюрер начал расстегивать его, Йозеф протянул руку и тоже начал расстегивать рубашку своего любовника. Адольф отстранился от шеи Йозефа и, расстегнув последнюю пуговицу на пиджак, начал его стягивать. В тот момент, когда было снято коричневое пальто, фюрер бросил его на металлический каркас кровати.       Они замерли и оставались в таком состоянии почти целую минуту. Далее очень медленно фюрер потянулся и снял пальто с каркаса кровати. Они оба смотрели на него несколько секунд, прежде чем Адольф полез в один из карманов, вывернув его наизнанку. Ничего такого. Он опустошил второй карман. Внутри была ручка, два скомканных листка бумаги, пачка сигарет и… — Вы пришли подготовленными, не так ли? — Адольф ухмыляется.       Йозеф сглотнул. Фюрер держал в руках банку лубриканта. Гитлер бросил куртку и содержимое кармана на пол. Затем он поставил банку на прикроватную тумбочку и счёл, как будто ничего не произошло. С обретенной энергией Адольф сорвал оставшиеся пуговицы на своей рубашке и на рубашке своего возлюбленного и их бросил на пол, поверх своих ботинок и пальто Йозефа.       Адольф начал целовать грудь Йозефа, начиная с его шеи и заканчивая его промежностью. Расстегнув ремень Геббельса, он зацепил пальцами штаны и трусы и начал их снимать. Однако как только он добрался до ботинок доктора Пауля, штаны зацепились. Не испугавшись, фюрер схватил ботинки и стянул их вместе с остальной одеждой, а затем бросил это всё на растущую кучу выброшенной одежды на полу. Затем Адольф обратил свое внимание на окоченевшую промежность Йозефа. Он провел языком по нижней части, чем вызвал стон министра. Фюрер обвил член руками и начал посасывать кончик, после чего полностью взял в рот. Доктор Пауль ахнул, прижимаясь к простыням. Фюрер обильно смазал член своего министра слюной. Это не заняло много времени. Йозеф зажмурился и издал приглушенный писк. Его голова упала на бархатную подушку, и он издал стон, когда блаженство захлестнуло его, оставив пустую голову. Как будто каждая последняя мысль вылилась из него, оставив его разум наполненным пушистыми белыми сахарными облаками. Затем, медленно он осознал своё тяжелое дыхание, кровать под ним, где он был, что с ним происходит и что это ещё не конец. Теперь всё было близко.       Фюрер выплюнул остатки семя в салфетку, затем расстегнул пояс, стянул штаны и нижнее белье. Он восстановил свое положение над своим возлюбленным, прежде чем потянулся за банкой лубриканта, откинул крышку и смазал свою промежность. — Вы готовы? — спрашивает фюрер, прислонившись ко входу Йозефа.       Йозеф кивнул. Фюрер глубоко вздохнул и схватил Йозефа за бедра, прежде чем войти в доктора Пауля. Он скользил всё глубже, пока не вошёл во всю длину. Затем он медленно вышел, пока только кончик не оказался внутри, прежде чем снова войти. Геббельс издаёт пронзительный визг, каждый раз, как фюрер входил и выходил из него.       Доктор Пауль схватил своего возлюбленного за плечи, когда почувствовал, что приближается. Фюрер крепче сжал бедра Йозефа, прежде ускорить темп. Геббельс открыл рот, не в силах подавить нарастающий в груди крик. Адольф, видя, что должно было произойти, прикрыл рот рукой, чтобы не насторожить охранников. Когда крик Йозефа заглушался, Адольф излился на простыню.       По прошествии некоторого времени Йозеф наконец вырвал из себя крик. Как только он начал задыхаться, Адольф взялся рукой за лоб и рухнул на простыни рядом со своим возлюбленным. Они двое просто лежали там какое-то время, тяжело дыша, пока дыхание снова не стало ровным. Они смотрели на потолок в тишине, казалось, вечность, пока Йозеф не начал нервно смеяться. Адольф начал хихикать в ответ. — Откуда ты знаешь? — спрашивает Йозеф. — Знаю что? — отвечает вопросом на вопрос фюрер. — Как ты узнал, что я этого хочу? Откуда ты знаешь, что происходило у меня в голове, когда я думал о тебе? — Йозеф нервно усмехается. — Твоя преданность была очевидна. Я не думаю, что в мире был хоть один человек, который не видел бы твоей преданности. — Адольф пожимает плечами. — Любовь была подтекстом. Несколько лет назад я получил книгу по языку тела. И через некоторое время я начал изучать язык тела окружающих меня людей. Как только я начал обращать на это внимание, я мог ясно видеть все, что думали люди, и все, что они пытались скрыть. Тогда я стал обращать на тебя внимание. — Адольф усмехается. — Сначала я был шокирован. Я видел, что ты совершенно не привязан к своим детям, не любил свою жену и ненавидел Еву. Потом я заметил, что ты показываешь мне знаки любви, романтической любви. — Какие знаки? — Йозеф смутился. — Ну, твои зрачки становились большими, когда ты смотрел на меня. Где-то были большие, где-то и другие маленькие знаки. — Адольф вздохнул. — Когда ты сидел рядом со мной, ты клал руки на промежность, ты исправлял каждую мелочь в себе, когда я входил в ту же комнату, что и ты, и ты каждый раз нюхал то, что я тебе передал. — Хех, я думаю, я должен злиться на тебя за то, что ты читаешь мои мысли, но я не злюсь, — Йозеф странно вздохнул, чувствуя, как его щёки краснеют.       Адольф улыбнулся. Он схватил Йозефа и притянул к себе. Когда Йозеф наконец начал расслабляться, в его голове возникла крошечная деталь. — Адольф? — сонно спросил он. — Где Ева? — Сейчас не о чем беспокоиться.       После этой фразы Йозеф позволил своим векам отяжелеть, он позволил себе окончательно расслабиться. Один из его наиболее частых снов сбылся.