Истинный раб не желает свободы

      Внешне Хоук не сменил выражения лица и никак не показал своего отношения к словам сереброволосого эльфа. Вот только стоящие рядом с ним друзья — те, кого он взял с собой помимо новенького в этот раз в Казематы — слишком хорошо его знали.       А потому Варрик натужно выдохнул и отвернулся, будто невзначай начав насвистывать какую-то кабацкую песенку. Авелин закатила глаза и демонстративно прикрыла глаза — это был её персональный жест, типа “стража здесь, но в упор не замечает очередное твое смертоубийство, Хоук”. Изабелла цыкнула и незаметно сплюнула.       Лишь Мерриль — наивная малышка Мерриль! — непонимающе переводила взгляд ясных зеленых глаз с одного участника этой пантомимы на другого. Ученица Хранительницы Маретари, несмотря на свои невероятные познания и заслуженный титул магессы крови, в обычных социальных взаимодействиях была чертовски неопытна!       А потому промелькнувшие чуть ли не в реальности искры неприязни между этим холодным беловолосым Фенрисом и её… ну, вроде как другом Хоуком — ей эти искры были непонятны от слова “совсем”!       Они же все друзья… соратники… клан?       Она не знала. Это было чертовски не похоже на то, к чему она привыкла! Учитывая, что её родной клан отказался от неё и провожал исход Мерриль ненавидящими взглядами — все еще больше запутывалось.       Хотя… Нет. Скорей уж, здесь все было куда определенней!       Был Хоук — суровый шем… э-э, то есть мужчина-человек, маг и авантюрист. Обладатель черной лохматой шевелюры, таких же бороды с усами, желтых глаз и странной привычки раскрашивать свой прямой орлиный нос красной полосой поперек.       И был этот надменный Фенрис — эльф, бывший раб, непревзойденный мечник!... Эльф, от презрительного и ненавидящего взгляда которого у Мерриль начинали трястись губы и вспоминались все те обидные и несправедливые обвинения, что кидали её сородичи в адрес юной Первой!       Они не знали, не понимали — да даже не желали понимать! — ЧТО за ответственность лежит на Хранителях и с ЧЕМ им приходится иметь дело! Они боялись и ненавидели стремление Мерриль понять и осознать наследие их народа, её попытки защитить и действительно понять…       Так что в этом конфликте симпатии юной эльфийки были полностью на стороне Хоука. Более того! Впервые за всю свою жизнь Мерриль реально испытала… неприязнь?       Ну да. Неприязнь. Самую настоящую!       Её сородичи боялись — а потому отталкивали Мерриль. Они не понимали, не принимали её стремлений познать пути их народа. Но — немаловажный момент — несмотря на всё это, они все же не гнали юную колдунью и не пытались как-то ей навредить… за исключением словесных уязвлений. Ну и общей ауры неприязни. Но это же мелочи, верно?       Этот же Фенрис… Он, такое ощущение, не пытался не то что понять — он просто отдался на волю своей персональной и иррациональной ненависти, не особенно задумываясь, кого и за что ненавидит! Если он встречал мага — неважно, каким он был и в какой ситуации находился — Фенрис автоматически вставал на сторону, противоположную магу.       Самые яркие примеры — их поиски Оливии, дочери храмовника сэра Траска, и следов Марен — магессы, пропавшей из Круга при странных обстоятельствах.       Мерриль тогда была буквально поставлена в тупик реакцией Фенриса!       Они явились на тот склад, где, по их данным, держали Оливию, слишком поздно. Двое наемников прижали юную магессу в углу, сорвали с неё почти всю одежду, при этом грубо лапая её и мерзко хохоча. Мерриль не очень понимала, что они хотели совершить с девушкой — но явно ничего хорошего! Неудивительно, что несчастная потеряла контроль и стала одержимой.       Фенрис снес получившемуся чудовищу голову, обрывая мучения Оливии. Но вместо жалости или просто равнодушия на его лице было презрение.       “Шлюха и подстилка всякой мрази”, — процедил он. “Как я и думал!”       Изабелла в тот момент чуть не пырнула идиота одним из своих кинжалов! А потом Хоук утянул Фенриса в сторону, где они пару минут общались на повышенных тонах — и на какое-то время среброволосый притих. Хоть и скрежетал зубами, когда их лидер обещал сэру Траску, что никому не сообщит о судьбе его дочери.       Но потом они ввязались в расследование убийств женщин, в том числе магессы Марен, совершаемых неким маньяком — возможно, спятившим магом крови! Когда они нашли останки несчастных жертв и Фенрис снова завел свою шарманку на тему “эта шлюха-колдовка наверняка ему помогала” — у Хоука натурально сдали нервы и тот дал наглому эльфу в морду!       Как тогда не дошло до смертоубийства — Мерриль не знала. Хотя, как магесса крови, чувствовала витающую в воздухе смерть. Двое мужчин: маг и воин — были готовы броситься друг на друга и убить. Причем в случае Фенриса это чувствовалось как тупая и упрямая ярость неадекватного чудовища, а в случае Хоука — наоборот, как стремление избавить мир от бешеного животного!       Тогда обошлось. И вот — снова!       Почему-то Хоук продолжал таскать стрёмного эльфа следом за собой — в том числе в Казематы. И только сам факт того, что они в этих Казематах — сдерживал её лучшего друга Хоука от того, чтобы запустить своим коронным огненным шаром в этого… этого!...       “Не вижу угнетения — вижу сдерживание” — разве это разумный ответ? Ответ эльфа, которого сделали магическим оружием и держали в рабстве? Раб реально одобряет рабство других?!       Хотя нет. Одно-единственное рабство он все же отрицает. Собственное рабство! И это лицемерие, это двойное толкование, не нравилось юной эльфийке больше всего!       Мерриль не могла понять своего “сородича”, но всецело полагалась на своего ma vehnan… э-э, то есть, на Хоука. Да, для неё он просто Хоук, точно! Ничего такого…       Ох, кого ты обманываешь, Мерриль?              А Хоук в это самое время жестоко жалел, что они поперлись в гребанные Казематы.       И нет — он нисколько не боялся, что местные храмовники обнаружат в нем мага, о нет! Сколько раз он разгуливал здесь, чуть ли не в прямой видимости самой Меридит Станнард и этого мямли Орсино — и ничего! В этом смысле способности Рыцарей Церкви были несколько преувеличены. Умей они реально чуять магию на расстоянии, отступников на свете бы попросту не осталось.       Нет, его бесило другое.       Фенрис.       Белобрысый эльф, которого Гаррет Хоук сдуру решил оставить в числе своего окружения, начал раздражать уже с первых дней! Нет, Хоук слышал про психические расстройства и наклонности бывших рабов, но столкнуться с ними вплотную…       Воистину прав был Хоук-старший, его отец, когда говорил, что настоящий раб не стремится к свободе — лишь к обладанию собственными рабами.       В Фенрисе просто все дышало этим принципом! Ненавистью. Злобой. Обидой! И плевать ему на всех и всяческих рабов Киркволла — это надменное существо предпочитало нажираться вином в засранных им же залах особняка его бывшего хозяина, не интересуясь теми, кто был “ниже” его “возвышенных” интересов.       Но зато Фенрис с удовольствием и смаком злорадствовал злоключениям любого человека или эльфа, которому не повезло родиться магом. С особым чувством — под бокал отжатого у бывшего хозяина вина, конечно же — рассуждал, какие падшие и “сами-виноватые” те несчастные женщины-маги, что Хоук с командой не смогли спасти в двух последних вылазках. Что вообще лучше убивать магов в младенчестве. Не потому, что они действительно были опасны — а потому, что его бывшим хозяином был маг!       Месть. Мелкая, ничтожная месть раба тем, кто был лучше его самого в разы — просто за то, что им не повезло родиться иными.       Фенрис всю жизнь боялся магии и магов. И это, в начале, было понятно Хоуку — в конце концов, он с таким сталкивался всю свою жизнь. Ну так, чисто в силу профессии… Но одно дело — суеверный страх простолюдинов или здоровое опасение знающих людей. И совсем другое — это… эта рабская истерика! На тему того, что “я страдал, вот пусть и эти сволочи пострадают!”       Да, Хоук понимал, что тевинтерцы — не самый приятный народец. И нет — не потому, что там фактически правят маги. Просто в силу рабовладельческих традиций их уклад — отвратителен, кровав и попросту ужасен! Есть господа — и есть рабы. Первые творят что хотят, вторые обслуживают самые отвратительные их хотелки и желания.       А любое неповиновение топится в крови!       Но так же ужасен уклад их противников — кунари! Где каждому разумному прописывают свой путь. Где ты обречен следовать своим “способностям”, что определяют за тебя левые наставники, а не веление души или собственные желания. Где тебе промывают мозги и ты запросто можешь оказаться даже шлюхой, обслуживающей кучу народа каждый день — просто потому, что “так предназначено Кун”!       А если ты против, то тебя объявляют тал-васготом, и топят в крови!       Одинаково? Но и “цивилизованные” государства в свете Истинной Андрастианской Церкви недалеко ушли!       Круги Магов… Тюрьмы с разной степенью суровости содержания узников-магов. И если в Ферелдене, в Башне Кинлох, жизнь еще немного походила на нормальную, то в Казематах Киркволла…       Хоук пытался воспроизвести в своих мыслях все те случаи одержимости, с которыми ему приходилось иметь дело. Выходило — единицы! И все — абсолютно все — были магами, доведенными до отчаяния излишне ретивыми служителями церкви или храмовниками, которым безнаказанность застит глаза. Ну или просто мразями из числа тех и других!       Покалеченные в ходе “воспитательных бесед” парни. Изнасилованные в процессе “особых допросов” юные ученицы. Примеров много, и они повторяются год за годом.       Все они ещё не прошли Истязаний — а потому были открыты для эмоций, для одержимости от ярких и злых чувств. Что вызывали в них те, кто призван был наоборот — оберегать их, защищать и охранять!       И да — были одержимые, или не были, маги недовольны условиями пленения или просто какому-то церковнику что-то показалось — результат тот же, что с тевинтерскими и кунарийскими рабами.       Право Уничтожения. Магов топят в крови.       Одно и то же, везде. По той или иной причине, в сопровождении разного рода красивых слов — но разумные Тедаса будто вели некое соревнование в неадекватности и злобности! Будто думали, что чем сильнее расплодится несправедливость под знаменем их “истины”, чем сильнее унижены будут слабые и беззащитные — тем будет лучше.       Топить других в крови…       Хоуку даже иногда казалось, что его познания в магии крови — сущий пустяк! И что по сравнению с теми малефикарами от политики и идеологии, что вели народы и державы к угнетению и уничтожению собственных сородичей, он сам — просто фиалка на лугу.       Но то были отстраненные рассуждения излишне образованного наемника. Так, мысли вслух! А теперь он видел истинное воплощение своей неприязни — эльфа Фенриса.       Конечно, Хоук мог бы отвернуться от этого вздорного, психически не здорового существа, послать его в пешее эротическое путешествие — так любил выражаться Варрик — и забыть навсегда. Но, в свойственной Хоуку дурацкой меркантильной манере, Гаррет решил найти столь талантливому мечнику применение.       И нашел. Равно как и источник раздражения.       Хорошо, что в тот раз они в Казематы явились чисто сдать кое-какие травки местному зельевару. Если бы они опять решили пообщаться с кем-то из храмовников на тему магов — Фенрис бы точно не промолчал. И снова бы получил в рыло от Хоука. А сам Хоук — кучу вопросов от самих храмовников…       В тот раз все обошлось. В тот раз...                     ...А спустя 6 лет город загорелся. И уже куда сильнее, чем даже за три года до этого — во время нападения кунари, когда Хоука провозгласили Чемпионом Киркволла, Защитником Города.       Маг Андерс — тоже головная боль Хоука, раздражающий фактор — под влиянием своего дружка, Духа Мести, взорвал Собор Андрасте вместе со всем клиром и Владычицей Церкви Эльтиной! Чем спровоцировал эту неадекватную маньячку Мередит вопреки всем и всяческим законам и логике провозгласить Право Уничтожения — то есть резню среди магов.       И, в итоге, Хоуку пришлось убивать обоих своих излишне проблемных “друзей”: Фенриса и Андерса. Точнее, последний просто и безропотно позволил перерезать себе горло — за что Хоук с чувством (и множеством матюгов) отблагодарил его остывающий труп.       Что касается Фенриса…       Когда они явились в Круг Магов через потайной ход под дном канала, что соединял Клоаку и подвалы Казематов — штурм уже начался. Более того: наиболее ретивые каратели в церковной броне уже ворвались на верхние этажи, где жили самые маленькие из обитателей Круга!       Там же Хоук встретил и Фенриса. Гребанный эльф просто и без каких-либо угрызений совести резал детей! На глазах вбежавшего на этаж Хоука девочка лет шести-семи, одетая в простой балахон ученицы и прижимающая к груди самодельную игрушку из мешковины, была безжалостно и мгновенно разрублена почти напополам огромным мечом.       Они не говорили громких слов и не кидались обвинениями. Да и смысл: за все эти годы они уже все друг другу сказали. Друзьями они не были с самого начала, а теперь…       Глядя прямо в глаза этому рабу — что так и не смог освободиться внутри себя — Хоук поднял руку. И из ладони рвануло чистейшее пламя!       О, Фенрис уворачивался! А когда понял, что в узком коридоре это бесполезно — просто активировал свою татуировку и попер вперед, сквозь магический огонь, преодолевая дюйм за дюймом чисто на силе, что даровал ему Данариус, и на собственном упрямстве.       Но когда он уже заносил свой меч, готовясь отсечь Хоуку голову — пламя резко спало! И Фенрис, не ожидавший подобного, на мгновение потерял равновесие, заваливаясь вперед…       Прямо на выставленный кинжал.       — Прощай, раб, — процедил Хоук, проворачивая клинок в сердце эльфа.       — Я… не… — харкая кровью, попытался выдавить Фенрис, но не смог. Свет жизни стремительно покидал его взгляд, а сам он, выронив меч, осел на пол Казематов.       Хоук же, вытерев кинжал, со вздохом глянул вдоль коридора, где уже из-за дверей келий и учебных классов выглядывали испуганные мордашки маленьких магов с парочкой их воспитателей.       Мужчина снова вздохнул, убрал кинжал и поудобней перехватил посох. Нужно было вывести отсюда всех, кого удастся. Найти своих, скоординироваться с Орсино, попробовать договориться с Мередит…       “Договориться”, как же! Хоук снова покосился на труп эльфа позади себя и сплюнул. Хватит с него переговоров с маньяками и мудаками! Тем более, что Меридит ясно дала понять, кем она считает самого Хоука. Если уж не первопричиной всего этого бардака, то уж излишне оборзевшим отступником точно! Пощады от неё ждать не приходилось.       Уже спускаясь по многочисленным лестничным пролетам Казематов вниз, попутно испепеляя попавшихся на пути храмовников, Хоук думал: а могло ли все пойти по-другому?       Если бы тогда, шесть лет назад у входа в поместье Данариуса, он отказался от услуг стрёмного эльфа? Или позже, когда за беглым имуществом пришел сам тевинтерский магистр, поддался бы жгучему желанию просто и без затей отойти в сторонку, а то и вовсе самому повязать Фенриса и сдать бывшему хозяину?       Хоук тряхнул головой. Даже если бы что-то поменялось — вряд ли сильно. Отсутствие рядом с ним беловолосого эльфа не сделало бы Андерса или Мередит адекватнее. Резня в Киркволле и война всех со всеми была предопределена веками угнетения, страха и несправедливости! Храмовники все так же бы издевались почем зря над магами, маги в ответ все так же обращались бы к чернокнижию и призывали демонов на головы своих мучителей — Фенрис тут не играл никакой роли.       Но все же… Все же, Хоука не покидала непрошенная мыслишка, что нужно было прирезать чертова эльфа гораздо раньше. Пусть не всех, но многих проблем удалось бы избежать.       Одна неприятная мысль породила другую, еще более неприятную.       Хоук вспомнил, что сказал Данариус, когда они стояли в “Висельнике” над ним, истекающим кровью на полу.       — Ты все такой же, Фенрис… — кашлянул кровью Данариус. — Думаешь, ты стал свободен? Нет! Все такой же раб, — сплюнул он презрительно. — Нянчишься со своей душевной ранкой, наверняка постоянно ноешь и жалуешься своим новым приятелям на свою горькую судьбу. Но ни разу — я узнавал, поверь — ты не стал специально помогать кому-то из рабов на Рваном Берегу! Еще и магам местного Круга — таким же рабам — наверняка злорадствовал! Так что даже убив меня — ты не освободишься, раб...       Данариус был прав! Вот уж чего Хоуку совсем не хотелось признавать — так это в том, что какая-то рабовладельческая тевинтерская мразь была права и даже предупреждала его об этом — а он не послушал. И в итоге…       “В итоге как минимум та девчушка мертва. Из-за меня!” — сжал зубы Хоук, вспоминая маленькое тельце мертвой девочки в окровавленной мантии, судорожно сжимающей самодельную игрушку, что он оставил там, на верхних этажах Казематов.       Когда они, наконец, спустились на первый этаж, первая атака была уже отражена его спутниками и немногочисленными магами, что владели боевыми заклинаниями. Орсино в странной прострации стоял на коленях посреди приемного зала Казематов, вокруг суетились целители и стонали раненные. Отыскав глазами своих ребят, Хоук решительного шагнул к ним.       Сожаления о том, что сбылось или могло сбыться — бессмысленны. Он там, где он есть, с теми, кто пошел за ним!       Варрик, лучший друг, балагур, шутник и весельчак, сжимал свою Бьянку. Он шевелил губами — наверняка уже придумывал, как он будет описывать в своем новом романе текущую заварушку.       Изабелла, тоже подруга, с которой они некогда даже спали вместе. Кажется, это называлось “дружба с привилегиями”? Но не суть. Главное — эгоистичная и порою даже трусливая пиратка не побоялась явиться и ввязаться в очередное самоубийственное предприятие своего друга Хоука — и он это очень ценил!       Авелин Вален — несгибаемая и принципиальная леди-капитан городской стражи. Верная и непоколебимая, человек, на которого Хоук, он знал, может положиться в самых напряженных ситуациях. Вот как сейчас например!       Себастиан Ваэль — “вьюнош со взором горящим”, как его Варрик называл. Набожный, гордый, благородный, готовый прийти на помощь любому страждущему рыцарь в белых латах! К удивлению Хоука, после взрыва Собора, в котором погибла наставница Себастиана — Владычица Церкви Эльтина — у парня хватила ума и благородства понять, что это не вина магов. Лишь одного идиота, которого Хоук там же и прирезал. И вот теперь Себастиан пришел защищать от произвола и истребления тех, кто, по мнению Ваэля, нуждался в его помощи — чародеев Круга.       Даже братец Карвер пришел и встал с Хоуком плечом к плечу, несмотря на их напряженные отношения. Он отпросился у Серых Стражей специально для того, чтобы сражаться вместе с теми, кто был ему дорог. Со своей семьей!       Ну и Мерриль… Порою до оторопи наивная и не смыслящая в городских реалиях девушка — она была сильней и тверже, чем многие, кого знал Хоук. Его ma vehnan — возлюбленная. Собственно, когда эльфийка переехала в особняк Хоука, их с Изабеллой “дружба с привилегиями” и превратилась в обычную — но никто из них не расстроился. Осталось только выжить в текущей заварушке и утащить свою эльфийку подальше — туда, где они могут вести нормальную и спокойную жизнь вдвоем...       Но время закончилось. Скоро храмовники под предводительством Мередит пойдут на финальный штурм — а значит, нужно было подготовиться. Хоук нахмурился и решительно шагнул к Орсино. Тот как раз начал творить какую-то странную волшбу...