***
В моих ладонях снова лезвие. Это стало привычкой. Каждый день я ковыряю раны, что не успели зажить от регулярной нагрузки. Эти действия помогают заглушить боль лишь на момент, но этого вполне хватает. Руки уже превратились в кровавое месиво, а я теперь никогда не надеваю одежду с коротким рукавом. Каждый раз перед сном я прокручиваю в памяти тот день, почему все так произошло. Это было 31 августа, мы должны были прощаться. Вот только он со мной давно перестал общаться. Почему, что я сделал не так? Ведь мы так любили друг друга, поддерживали, клялись вести общение. Просто в один из дней его сестра сказала, что я так, мальчик для развлечения, и мне стоит уехать. Конечно, я сначала не поверил, но когда подошел к нему разузнать об этом, он резко выдохнул, что нам стоит прекратить общение, ведь измены он не терпит. О чем он говорил, я так и не понял. Возможно, ему почудилось, что я был с его сестрой? Навряд ли я уже узнаю ответ. Долго же я размышлял, вся раковина в крови. Меня всегда мутит от этого металлического аромата. Вдруг кто-то постучал в окно. Лезвие выпало из рук. Убрать уже не успею, поэтому я решил просто натянуть свитер. Это было моей ошибкой. Он был белый. Тихо прошмыгнув из-за двери я подошел к месту шума. Из окна выглядывал Рудольф. Я открыл форточку, и предложил встретиться на балкончике: - Привет, что-ли? - Здравствуй, что-то хотел?-лучше так, чем проявлять свои никчемные эмоции. - Я хотел... Ой, Тони, что это?-и показывает на свитер. Рукава пропитались кровью, черт. - Ногу повредил, и кровью одежду замарал,-как неловко. - Тебе повезло, что я сыт. Пойдем, обрабатывать будем. Где аптечка? Дрожащими руками достал я бокс и передал Рудольфу. Он медленно поднимал рукав, видимо отчаянно желая ошибиться. Не ошибся. Взглянув на порезы, тяжело вздохнул и принялся обрабатывать. Посчитал все полосы. Тридцать одна. Символично, не правда ли. Я иногда шипел, и он дул мне как маленькому на раны. Правда, ожиданию всегда приходит конец. Начался тягучий разговор. Мы говорили о том дне и случае, о своих переживаниях. К концу я был эмоционально измотан. Пару раз я даже плакал, но без особенной истерики. Руди много извинялся. О том, как он был не прав и глуп. А я его давно простил. Мы заснули вместе. Теперь мне хочется верить, что все хорошо. Тони Томпсон.***
- Что ты там пишешь, солнце? Порнушку что-ли? - Руди, ты дурак. Я пишу историю нашей любви вообще-то! - Напиши ещё, что я очень люблю жареную курочку. Возможно, чуть меньше, чем тебя. - Руди ты.... А хотя, ты лучший,-чмокнув этого дурашку в нос я немного изменил запись: Теперь все ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо. Тони Секвилбек и любитель жареной курочки.