***
Они сидели на веранде небольшого, но уютного кафе, где Мерлин никогда прежде не был. Говоря откровенно, он вообще не больно-то часто бывал в этом районе, слишком роскошном для него, слишком презентабельном, и даже это внешне скорее милое, чем пафосное, кафе своими ценами в меню не то, что просто кусалось, а могло отгрызть Мерлину большую часть его бюджета на месяц. Это не оставило бы его нищим, конечно, за прошедшие века он достаточно научился и копить, и вкладываться, чтобы на самом деле не иметь нужды в деньгах, но тратить их… Тратить он так и не научился. Ему всегда казалось, что и это тоже для Артура, что, когда тот вернётся, подобная подушка безопасности окажется им куда как нужнее, даже если из «подушки» его сбережения давно переросли в матрас, а потом, должно быть, замахнулись на взлетное поле. Это все было для Артура, или для них с Артуром, или для того тяжёлого времени, когда на человечество свалиться беда достаточно страшная, чтобы Артур вернулся, и вот тогда… Мерлин каждый месяц снимал со счета достаточно скромную сумму на проживание и изредка, впритык, на какую-то вещь, если что-то ломалось, рвалось, протекало, и магия вдруг не помогала ему в решении, что было достаточно редко. Сейчас, сидя в этом кусающемся, обманчиво легкомысленном кафе, напротив… Артуров в дорогих, строгих костюмах с запонками, в чьем блеске даже Мерлин был способен разглядеть золото и рубин, он чувствовал себя привычно — идиотом. С чего он решил, что Артур будет в чем-то нуждаться? Почему не подумал, что у Судьбы, должно быть, сложился строго определенный образ Артура Пендрагона, которого она стала бы придерживаться? Артур в ее представлении должен был быть богат и не то, чтобы Мерлин имел что-то против. На этот счет у Мерлина совершенно точно было куда как меньше вопросов, чем на счет того, что их… два. Это все еще не укладывалось у него в голове! Они оба сидели напротив, почти в одинаковых позах, почти одинаково придерживая небольшую кофейную чашечку и разве что не синхронно поднося ее к губам. Слава всем богам, что не синхронно, а то Мерлин, наверное, окончательно сошел бы с ума. — Я не понимаю! — наконец пожаловался он, чувствуя, что готов сдаться, и у него просто нет сил с этим бороться. Он так долго ждал Артура и если бы кто-то однажды сказал, что его радость сумеет что-то затмить, Мерлин бы не поверил. В то, что Артур может вернуться к нему близнецами, он бы не поверил тоже. — Что именно? — отставив чашку, участливо поинтересовался Арчибальд и, нет, с его именем тоже нужно было что-то делать. К нему было привыкнуть чуть ли не сложнее, чем к… остальному. — Этого! — вместо пояснения расстроенно воскликнул Мерлин, махнув рукой разом на них обоих, словно бы это все объясняло. Как на взгляд Мерлина, это в самом деле все объясняло! Но когда бы с Артуром было легко? Он, — в смысле, Артур-Артур, а не Артур-Арчибальд, — нахмурился, тоже отставив свою чашку и теперь выглядел куда как менее беззаботным, довольным и радостным и… черт, Мерлин уже сожалел. — Это такая большая проблема, Мерлин? Была ли эта проблема в самом деле такой большой? Мерлин не знал точного ответа, но с удивлением вдруг обнаружил, что уже отвечает вслух: — Нет! Господи Боже, Артур, конечно же, нет! Я просто удивлен, не ожидал, это просто… Да черт возьми, ты же понимаешь! Но это не проблема. И, что ж, разумеется, это так и было, пусть даже Мерлин получил этот ответ одновременно с ними. Конечно же, это не было проблемой, просто не могло ею быть. Мерлину, разумеется, нужно было время, чтобы ко всему привыкнуть, но проблемой это быть не могло. Никогда, и уж точно не в случае, когда у него снова есть Артур Пендрагон, плевать, в каком количестве. — Конечно же, это не проблема, — наконец повторил Мерлин, уверенно и как-то мягко, наконец, улыбнувшись им обоим. И был вознагражден двумя ослепительными, счастливыми одинаковыми улыбками Артура в ответ. Может, все это было и не так уж плохо.***
Все было очень плохо! Как Мерлин только мог в этом сомневаться? Как мог забыть, как один Артур действует на него?! Конечно же, с двумя ситуация не стала лучше! Все было намного, намного сложнее, чем прежде, только на этот раз Мерлину казалось, что они это знают. Что Артур, который раньше ничего не замечал, теперь видит его насквозь, только видит теперь вдвое больше. Еще раз, почему Мерлин согласился переехать в их дом? Только потому, что они спросили? Сколько раз он не пытался восстановить хронологию этих событий в памяти, каждый раз выходило, что, в самом деле, никаких других причин не было. Арчи спросил, Артур кивнул, и вот Мерлин уже собирает вещи по коробкам. Ну что за идиот? В свою защиту, Мерлин только мог сказать, что ждал Артура слишком долго, чтобы адекватно соображать в его присутствии. И то, что их было двое, вовсе не отрезвляло, а совсем наоборот. Артура было двое. Они говорили с Мерлином вдвоем, они смеялись вдвоем и улыбались они тоже вдвоем, так ярко и солнечно, как за все эти полторы тысячи лет умел один только Артур. А еще они, эти ублюдки, которые смотрели в четыре глаза, должно быть, и подмечали намного больше, прикасаясь теперь к Мерлину тоже вдвоем и намного чаще, чем Артур позволял себе когда-то. Раньше Артур и позволял-то себе разве что дружески толкнуть Мерлина или отвесить ему оплеуху. Он и обнял-то того за всю жизнь один только раз и то, когда Мерлин был невменяемый под проклятьем Морганы и мало что соображал. Зато сейчас Артур с Арчи словно пытались вдвоем наверстать всю предыдущую жизнь. Они трепали Мерлина по волосам, обнимали за плечи, хватали за руки, убирали ресницы с его щек, поправляли ворот футболки (Мерлин понятия не имел, что у футболки вообще может быть что-то не то с воротом), поддерживали его под спину, словно иначе бы он не смог бы пройти из комнаты в комнату, и постоянно прижимались коленями, садясь всегда слишком близко, когда они вечером смотрели телевизор и всегда — с разных сторон. Если бы речь шла не об Артуре, Мерлин бы считал, что с ним откровенно флиртуют. Настолько откровенно, что более явным мог бы быть разве что радужный транспарант или голый мужчина в его кровати, но это же был Артур! Артур никогда не интересовался Мерлином, у него была Гвен или Митиан, или кто бы там ни был еще, кто угодно, у кого есть грудь и кто не был Мерлином! Существуют какие-то вещи, которые являются неизменными, и эта была одна из них. Даже если количество Артуров в мире, оказывается, вполне себе могло варьироваться. Так что, да, если бы это был не Артур, для Мерлина все было бы очевидно. Что же происходило с Артуром он просто не знал.***
Пендрагоны жили в большом доме, и в этом не было ничего удивительного. Удивительно было Мерлину жить в таком большом доме. За всю свою чересчур долгую жизнь он никогда не тяготел к роскоши, если не сказать больше — бежал от нее. Да, конечно, тогда у него были свои причины, которые сейчас были уже не актуальны. Раньше богатство и роскошь ассоциировались у Мерлина с его королем, и жить в такой обстановке было бы слишком тяжело. А если этого было мало, то еще один повод: он полторы тысячи лет жил под гнетом чувства вины, корил себя за все ошибки, за то, что лишился Артура, за то, что не рассказал ему раньше, за то, что убил Моргану и, одновременно, что не сделал этого давным-давно, избавившись заодно и от Мордреда. Что всей его магии, якобы такой великой, не хватило, чтобы спасти одного-единственного человека. Все эти причины отлично держали Мерлина на расстоянии от роскошной жизни, которую он вполне мог себе позволить. А теперь у него был Артур, — на самом деле даже больше, чем один, — и Артур никогда не стал бы жить в чем-то меньшем, чем то, что было у него сейчас. Или, по крайней мере, именно так Мерлин всегда и видел Артура. Нелепые фантазии своего короля о фермерской жизни Мерлин никогда не воспринимал всерьез. И вот, посмотрите только на Артура с Арчибальдом, разве Мерлин не был прав все эти годы?! Но, так или иначе, были ли у Мерлина причины или нет, разорялся он насчет избалованного характера Артура или принимал все, как должное (а он разорялся), от неизбежного его ничего не могло спасти. Артур с Арчи жили в большом и богатом доме и хотели, чтобы Мерлин жил с ними. Что стало для него неожиданностью, так это то, что ему не приходилось снова быть слугой, хотя Мерлину и казалось, что он совсем не против. То есть, Мерлин был уверен, что не против! Это было что-то в порядке вещей! Вот только слуги больше не нужны были ни одному из воплощений Артура, и это беспокоило Мерлина чуть ли не больше, чем жизнь в большом доме, то, что их было двое или что они слишком уж часто к нему прикасались. Или, вернее сказать, его беспокоила их забота. — Твой чай, — позвал Артур, протягивая Мерлину чашку, придерживая ту пальцами за верх. Мерлин оторвался от разговора с Арчи, с улыбкой вскинув голову, и потянулся за чашкой. А, заметив, что Артур держит во второй руке еще одну, поспешил вытащить из-под себя ногу, сев на диване нормально, а не вполоборота, и привычно сдвинулся в сторону, освобождая Артуру место. Быть может, они и держались все время слишком близко к нему, но за почти две недели, что он жил с ними, это успело стать слишком привычным. Тем более к тому, что тебе нравится, привыкнуть совсем не трудно. Чай был именно таким, как Мерлин и любил. Горячим, но не обжигающим, чуть сладким и ровно с тем количеством сливок, которое делало его нежным, но не слишком разбавляло. Мерлин долго выводил для себя этот идеальный рецепт, а Артур с Арчи выверили все и запомнили в один миг. Это было странно, видеть и чувствовать, что Артур заботится о нем так откровенно и неприкрыто. А еще — очень непривычно. Раньше это было работой Мерлина, его прямыми обязанностями, нравится ему это или нет. Ему, конечно, в основном нравилось, но бывали и исключения. Пендрагонов же словно бы все устраивало, хотя нельзя было отрицать, что и конюшни их никто не заставлял чистить. Все это были различные бытовые мелочи, повседневная забота каждого дня для людей, которые живут вместе и дороги друг другу. И, хотя это описание тоже смотрелось почти что дико рядом с ними, все же, если копнуть глубже, Мерлин не нашел бы, что возразить. Они в самом деле жили вместе. Артур с Арчи, разумеется, были ему очень дороги, и несправедливо было бы сказать, что Мерлин не чувствовал или не верил, что дорог им. И все же, все это было чертовски странно. — О чем вы тут говорили? — поинтересовался Артур опускаясь на диван именно так близко, как Мерлин и ожидал. Не то, чтобы он успел привыкнуть к этому, но, определенно, смирился. Артур привычно прижался к его колену своим, привалился плечом и как-то словно бы весь выдохнул, расслабившись. Мерлин невольно улыбнулся этой умиротворенной, расслабленной картине и поспешил отвести взгляд, пока на его лице не отразилось ничего лишнего. Они следили за ним в четыре глаза, Мерлин был уверен в этом и старался не выпускать этого из головы. — Мерлину скучно сидеть с нами дома, — с готовностью отозвался Арчи, потянулся через Мерлина и, подхватив из рук Артура чашку, сделал глоток, прежде, чем вернуть ту обратно. Артур даже не подумал возмутиться. Это тоже было тем, что поражало Мерлина в этих двоих и, одновременно с этим, хоть как-то уравновешивало то, что их было двое. Они были неразлучны и неотделимы. У них даже спальня была одна на двоих. Они легко делили на двоих что угодно, подхватывали не столько слова, сколько мысли друг за другом и, в самом деле, вели себя именно так, как и должны были — оставались одним целым, случайно поделенным надвое. Мерлин только надеялся, что на этой монете еще осталось место и для него. Впрочем, сейчас он не успел толком обратить на это внимание и пуститься в тревожные мысли. Сейчас куда важнее было сделать уже что-то с тем, что Артур и Арчи вечно перевирали его слова. — Я не говорил, что мне скучно! — возмущенно вскинулся он. — Я сказал, что вы все время сидите здесь, когда не работаете и что это не то, чем вам стоило бы заниматься! — А чем нам стоило бы заниматься? — Артур сделал глоток и бросил на Мерлина странный взгляд поверх края чашки, чуть подтолкнул его колено своим. Что это должно было значить Мерлин не понял, но только раздраженно закатил глаза. — Куда-то ходить. Развлекаться. Вам и тридцати нет, а вы ведете себя, как… как… — Как ты, Мерлин? — со смешком подсказал Арчи и Мерлин раздраженно выдохнул. Нет, не как он, потому что у Мерлина, в отличие от них, была причина. Он нашел Артура, даже двух, и ему больше ничего было не нужно от жизни, он наслаждался каждым моментом. И, на самом деле, тем, что те были все это время рядом с ним он наслаждался тоже, но… Именно поэтому он и чувствовал себя таким виноватым. Он не должен был радоваться тому, что у его королей нет никакой личной жизни, что они совсем не развлекаются и что все их время было посвящено ему. Это было великолепно, несправедливо и абсолютно незаслуженно, и, если Пендрагоны сами этого не понимали, то Мерлину нужно было взять все в свои руки. — Танцы, — подумав, решил он. — Вам нужно поехать на танцы или как там это сейчас называется. — В клуб? — переспросил Артур, нахмурившись, и весь вдруг подобрался на диване, отодвинувшись. Это была острая и мучительная потеря, весь бок, к которому до этого прижимался Артур, сразу обдало холодом, но Мерлин не позволил себе остановиться. — Да, точно! Клуб! Туда вам и нужно поехать! — Зачем? — теперь уже поинтересовался Арчи и так же удивительно хмуро. Мерлин совсем их не понимал. Он крепче сжал в пальцах пока еще горячую чашку, сделал быстрый глоток, только чтобы как-то отвлечься от их непонятного поведения с их хмурыми взглядами, и чуть пожал плечами. — Развеяться? Отдохнуть? Найти себе кого-нибудь? Последнее было сложнее всего заставить себя сказать вслух, но чувство вины и то, что он должен заботиться о них, помогали Мерлину быть решительным. Помогали не отступать. В этой жизни Пендрагоны уделяли ему удивительно много внимания, удивительно много для него делали, но он не должен был позволить себе обмануться. Он старался не обманываться, как бы тяжело это порой не было. Он был и оставался для них другом, быть может, самым близким, но не более. Если они найдут себе кого-то, вроде Гвен, да кого угодно, на самом деле, Мерлину проще будет держать в голове, что вся эта близость и все прикосновения — вовсе не то, чем могли бы показаться в иной ситуации. Проблема была в том, что чем более привычным это становилось, тем чаще Мерлину приходилось себе напоминать об истинном положении вещей. — Познакомиться с кем-нибудь, — закончил он решительно и, опустив чашку, взглянул попеременно на них обоих. И Артур, и Арчибальд были одинаково хмурыми и напряженными, и Мерлин только удивленно нахмурился в ответ, впрочем, ничего не спросив. — Хорошо, — наконец, медленно кивнул Артур и, отставив чашку с недопитым чаем, поднялся на ноги. — Ладно. Если ты так хочешь, мы поедем туда сегодня вечером. Втроём. — Добавил он, а когда Мерлин открыл было рот, чтобы поспорить, резко развернулся на каблуках. — А сейчас нам нужно поработать. Будь готов к восьми. И, так ничего больше не добавив, Артур вместе с Арчи вышли из комнаты. Мерлин остался растерянным и хмурым, ничего не понимая. А еще не мог отделаться от мысли, что что-то делает не так. Проигнорировать ее было не так уж сложно. Куда сложнее чем, наверное, будет пережить сегодняшний вечер.***
Для похода в клуб Мерлин абсолютно не старался. Он не был в таких местах никогда за всю свою жизнь и, даже больше, относился к ним с некоторым пренебрежением. Он не представлял, как можно отдыхать в окружении громкой музыки и кучи незнакомых людей, а то, что кто-то использовал эти места, чтобы завести знакомства различной продолжительности, было ему хоть и известно, но не интересно. Все эти годы у него был человек, которого он ждет, и, даже если иногда Мерлин сомневался в том, что Артур вернется, предать своего короля разочарованием он просто не мог. И он ждал, даже уверенный, что с Артуром все равно не получит того же, за чем люди посещали клубы. Искать кого-то другого было неправильным. Всегда было неправильно, Мерлин не хотел, не мог и не собирался. Быть может он никогда не стал бы для Артура самым важным человеком в жизни, но для него самого Артур таким уже был. Так что, да, и сейчас тоже Мерлин не собирался никого искать, пусть его ожидание, наконец, и закончилось. Мерлин совсем не хотел никуда идти, даже если советовал это Пендрагонам. Впрочем, еще и именно поэтому тоже никуда идти с ними Мерлин не хотел. Увы, так или иначе, он шел туда. С другой стороны, Мерлин шел только потому, что Артур не оставил ему выбора, а потому не потратил ни одной лишней минуты на сборы. На нем были повседневные джинсы и свежая темно-синяя футболка — это была вершина того, на что Мерлин был готов для этого места. Если бы черная футболка не была в грязном, он бы и вовсе пошел в ней из одной только уверенности, что если испачкается или прольет что-то на себя (или если кто-то что-то прольет на него) на черной все будет хуже видно. Темно-синяя шла сразу следом, из тех, которые было не очень жалко, но которые выглядели достаточно прилично, чтобы выходить в них из дома. Другими словами, его требования к собственному внешнему виду были максимально низкими. Так что, да, Мерлин был вполне готов и когда заходил в гостиную, где, судя по приглушенным разговором, его уже ждали Пендрагоны, не ожидал ничего особенного. И понял свою ошибку сразу же, как переступил порог. Артур с Арчибальдом выглядели великолепно. Они тоже были одеты в темные цвета, но Мерлин был уверен, что вовсе не потому, что боялись испачкаться. Черный им обоим невероятно шел. Черные джинсы подчеркивали и охватывали все, что нужно было подчеркивать и обхватывать, удлиненный рукав футболки плотно облегал бицепсы, удачно открывая сильные руки и подчеркивая пресс, а V-выреза на футболках Мерлин и вовсе не ждал и не думал, что он может выглядеть так соблазнительно. Пендрагоны были одеты абсолютно одинаково и выглядели одинаково великолепно, и у Мерлина дыхание перехватило при одном взгляде на них. Он давно знал, что любит Артура и, конечно же, тут же полюбил и Арчи тоже, но о том, как сильно и отчаянно Мерлин когда-то хотел Артура вспомнить он еще не успел. По крайней мере, до этого момента. В Камелоте это чувство преследовало его почти постоянно. Быть может, оно несколько притупилось после их с Гвен свадьбы, но все-таки недостаточно, чтобы вовсе сойти на нет. Сейчас же Мерлин оказался лицом к лицу с самыми яркими проявлениями собственного желания и то, что Пендрагонов было двое, абсолютно не помогало. — Думаешь, нам стоит остаться? — поймав его взгляд, широко улыбнулся Артур, и на мгновение что-то такое почудилось Мерлину в его взгляде, что… Именно укол этой неуместной надежды привел его в чувство, и Мерлин отрицательно и слишком уж активно затряс головой: — Нет! Конечно же, нет, вы же уже собрались! Отлично выглядите, кстати. Я никогда не бывал в таких местах, так что не очень знаю, как себя вести и что делать, но это и не важно. Будет здорово, если вы хорошо проведете время, а то вы все время торчите здесь со мной и я не знаю, как вы развлекались раньше, но, судя по вашей одежде, у вас есть опыт, и… — До того, как Мерлин произнес это вслух, он об этом не думал, а сейчас вдруг это оказалось так остро и неприятно, что он оборвал себя на полуслове, нахмурившись. Поджал губы, окинув Пендрагонов взглядом. Те тоже молчали, более мрачные, чем в первый момент, но и какие-то задумчивые. Мерлин постарался взять себя в руки, вдохнул полной грудью и решительно кивнул, закончив коротко: — Пойдем уже. И, развернувшись на каблуках, первый двинулся к выходу. Артур с Арчибальдом ничего не сказали, но Мерлин слышал, что они пошли следом, и это был хороший знак. Наверное. Хотя самому Мерлину уже ни капли не нравилась собственная затея. До клуба они все добрались в странном, напряженном молчании. Мерлин понятия не имел, на что там злятся Пендрагоны и ему было некогда выяснять. Он был слишком занят приступом собственной ревности, чересчур яркой еще до того, как что-то вообще произошло. Если он не возьмет себя в руки, то ему точно нечего делать в самом клубе. И для собственного блага, и для сохранности всего клуба, пожалуй. Но приехали они все равно слишком быстро — Мерлин еще был не готов. Если бы Мерлин имел хоть малейшее представление, по каким критериям должны оцениваться клубы, он бы, наверное смог бы понять, какого уровня было это место. А так все, что он видел, так это то, что здесь была очередь, что снаружи было много огней, была слышна музыка и выглядело все не дешево. А еще, что Пендрагоны прошли без очереди, показав какую-то карточку охране, и это окончательно испортило и без того все более и более поганое настроение Мерлина. — Идите, танцуйте, я буду пока у бара, — хмуро отмахнулся он от них, проталкиваясь к стойке. Арчи переглянулся с Артуром, они оба бросили на него такой же, как и дома, непонятный взгляд, но Мерлин сейчас был не готов разбираться в их неясных обидах и каких-то там ожиданиях. Он вообще не понимал, зачем те притащили его сюда, если было ясно, что они и сами вполне себе знали, что делать, и бывали в этом месте явно не раз. Мерлин, конечно, сам вытолкал их из дома, но разве то, как легко они прошли, не значило, что Мерлин был прав? Это явно было обычное место для Пендрагонов, и по какой бы причине они не засели вдруг дома, очевидно, что это не было для них привычно и нормально. Взять хотя бы то, как они вырядились! А, впрочем, об этом Мерлин думать тоже не хотел. Может, Пендрагонам и было, что ему сказать, но Мерлин точно не хотел сейчас это слушать, а потому, не дожидаясь каких-то комментариев, не желая видеть, как быстро те отправились к танцполу и как популярны там будут, поспешил к бару. Мест у стойки почти не было, но пока Мерлин курсировал из стороны в сторону, надеясь что-то себе присмотреть, парочка нетрезвых девушек соскочили со стульев где-то в углу стойки, и Мерлин поспешил туда. Это было просто идеально! Не на глазах, в углу, достаточно уединенно, насколько это заведение только позволяло уединенные уголки. И, что самое лучшее — танцпол оставался за спиной Мерлина, и это было просто идеально. Он даже вскользь не хотел видеть, как, а главное, с кем развлекаются здесь Артур с Арчибальдом. Мерлин, конечно же, ни на что не надеялся с ними, никогда ничего не ждал, но сейчас понял, что после этой полуторы тысячи лет без Артура еще не готов делить его с кем-то так быстро. Быть может, со временем, позже, у него будет на это больше сил, но сейчас… сейчас их не было. — Скучаешь? — хлопнул его кто-то по плечу и Мерлин, вздрогнув, обернулся. Рядом с ним, широко и самоуверенно улыбаясь, стоял какой-то парень. Он, пожалуй что, хорошо выглядел и явно посещал спортивный зал, но как на взгляд Мерлина, сильно проигрывал Пендрагонам. Не то, чтобы Мерлин был объективен. Впрочем, куда больше его внимания сейчас привлекло то, что он вообще подошел. — Ты это мне? — удивленно нахмурился он, для верности даже ткнув пальцем себя в грудь, но парень только рассмеялся. — А ты не только хорошенький, но еще и забавный. Хочешь потанцевать? — Я?! — пораженно переспросил Мерлин. — Но разве это… Он не договорил, только сейчас, наконец, оглядевшись, да так и замер. Девушки здесь были, но их было мало, а еще они сплошь танцевали только с девушками. А парни с парнями. Мерлин удивленно распахнул глаза, принявшись озираться по сторонам и разглядел, наконец, несколько ЛГБТ-символов и очевидные знаки на стенах. — Это гей-клуб?! — пораженно выдохнул он и парень рядом с ним на этот раз не рассмеялся. — Эм… Да?.. — протянул он растерянно и, кажется, уже начал сомневаться, что все это стоило начинать. Мерлину было не до него. — Прости, я… Мне надо… — сбивчиво пробормотал Мерлин, уже даже не глядя на парня рядом с собой. Он моментально соскочил с высокого барного стула, забыв о своем напитке, который успел пока только чуть пригубить, и бросился в гущу танцующих людей. В голове все мешалось и путалось, слипалось в какую-то неразрешимую, огромную кучу, и в одиночку Мерлин никак не мог в ней разобраться. Как такое могло быть, что Пендрагоны привели его в гей-клуб? Нет, больше! Как у них могла быть карточка, словно они постоянно посещали это место? Они прошли, словно были здесь не в первый раз! Все это абсолютно не укладывалось у Мерлина в голове. И в первую очередь потому, что стоило только допустить, что они в самом деле могут быть… Что они не просто так посещают такие клубы, как этот… Тогда, выходило, что у Мерлина был с ними шанс?.. Тогда выходило, что все это время то, как они вели себя, как прикасались, как садились, тоже было не просто так? Мерлин просто не мог держать при себе эти вопросы. Но сколько он не толкался по танцполу, сбивчиво извиняясь перед каждым, он не мог найти Пендрагонов. Это было просто невозможно, если они были здесь. Такие яркие, красивые, они бы легко выделялись на фоне остальной толпы. Мерлин бы увидел их сразу, но… На мгновение ему показалось, что вот сейчас ноги просто перестанут его держать. Осознание, что все это время Пендрагоны могли быть так близко, могли быть рядом с ним, что Мерлин мог бы попробовать… А теперь он сам притащил их сюда, буквально толкнул в чьи-то объятия, и теперь они нашли место, где уединиться и хорошо, если это будет короткая связь, а если нет? Артур с Арчибальдом приведут кого-то домой? Двоих или кого-то одного? Они попросят Мерлина уехать или он должен будет остаться, как остался в Камелоте после их с Гвен свадьбы? Но это был не дворец со слугами, и кого бы Пендрагоны не привели бы домой, тот вряд ли поймет присутствие Мерлина, а значит ему придется уйти, и… Он был не готов. Он еще был не готов. Мерлин шмыгнул носом, стараясь сдержать подступающие слезы, резко утер глаза, словно это могло помочь, и огляделся в поисках неприметного угла, где он смог бы прочитать поисковое заклинание. С кем бы Пендрагоны не приехали домой, Мерлин все равно должен их найти, чтобы быть готовым к этому удару. И именно тогда Мерлин и заметил, наконец, их. Артур с Арчи стояли в том самом неприметном углу, одинаково мрачные, привалившись к стене, сложив руки на груди и не сводя с Мерлина напряжённого взгляда. В одно мгновение его окатило таким облегчением, что теперь остаться на ногах оказалось еще сложнее. А сразу за ним Мерлина накрыло сначала смущением за то, что они видели, как он был растерян и испуган, пока искал их, а следом смущенным раздражением на то же самое. Так что, не обращая внимание на их очевидное недовольство, что бы не было ему причиной, Мерлин кинулся к ним с прежним желанием разобраться во всем. Никто из Пендрагонов даже не шелохнулся, пока он пробивался к ним. И, когда Мерлин, в порыве чувств, стукнул их обоих по плечам, они не шелохнулись тоже. — Это гей-клуб! — обвиняюще начал Мерлин с места в карьер. Артур нахмурился, а Арчи только вскинул бровь, нарочито небрежно пожав плечами: — Да, и что? Это было видно еще у входа. — Я не видел! — тут же возмущенно вскинулся Мерлин. — Что мы делаем в гей-клубе?! — Ты же сам требовал, чтобы мы сходили куда-то развеяться. Мы пришли туда, где раньше «развлекались». С этим какие-то проблемы? — мрачно отозвался Артур, и на его лице тут же появилось то самое выражение лица, которое Мерлин хорошо узнал и накрепко запомнил еще с прошлой жизни. Он называл его «упрямая дубина» и оно значило, что Артур видит, что не прав в чем-то, или что-то в его поведении может вызывать вопросы, но ни за что это не признает, вместо этого упрямо стоя на своей правоте до конца. Так Артур обычно защищался, и мысль, что он считает, что ему нужно защищаться в этом вопросе и, тем более, защищаться от Мерлина, вдруг точно окатила того холодной водой. То, что Артур думал, что Мерлин будет осуждать его за его… его ориентацию было просто ужасно. Хотя и принять, что у него может быть ориентация, которая вселяет в Мерлина хоть какую-то надежду, было странно и удивительно. И, все-таки, Мерлин со своим удивлением мог справиться и потом, а сейчас он должен был успокоить Пендрагонов. — Нет, — наконец, взяв себя в руки, мягко улыбнулся им Мерлин и, потянувшись, осторожно коснулся локтя Артура. — Конечно же, это не проблема. Я просто не ожидал этого от… вас? — закончил он неуверенно, бросив на Арчи вопросительный взгляд. Тот согласно кивнул и, хотя все в мире Мерлина в этот момент окончательно перемешалось, вместе с этим его накрыло еще и невероятным облегчением. Которое, впрочем, не задержалось с ним надолго, стоило только вспомнить, что, даже если Пендрагоны однажды вернуться домой с мужчиной, лучше от этого Мерлину не будет точно. Скорее, даже наоборот. — Ты ожидал от нас другого, верно? — вздохнув, расслабляясь, точно теряя всю свою защиту, спросил Арчи, отстраняясь, наконец, от стены и, потянувшись, мягко сжал плечо Мерлина. — Мы не хотели обманывать тебя, но ты не спрашивал, и… Нам с Артуром казалось, что все достаточно очевидно, особенно после всего того, что мы оставили за спиной в Камелоте. — Что? — вдруг потеряв голос, хрипло переспросил Мерлин, вздрогнув под рукой Арчибальда. За все это время, когда Мерлин нашел Пендрагонов и жил с ними, они ни разу не касались ни темы Камелота, ни его собственной магии. Мерлин не знал точно, дело в том, что они не все помнят, или не хотят об этом говорить, но ему в любом случае было достаточно просто быть рядом. — Камелот, — подсказал Артур, наконец, как и брат, шагнув вперед и уже сам коснулся локтя Мерлина, осторожно его сжимая в ответ. — И все то, что, как мы с Арчи теперь поняли, кажется, могло бы быть между нами, если бы… другое время. Ну, и если бы я был меньшим ослом, — хмыкнув, усмехнулся Артур и Арчи тихо улыбнулся рядом с ним. Сколько бы Мерлин не ныл в самом начале, на самом деле он очень быстро начал получать удовольствие от того, что в этом воплощении их почему-то двое. Ему нравилось смотреть на них двоих, нравилось говорить с ними двумя, нравилось быть рядом сразу с двумя Артурами и даже, в некотором роде, быть окруженным ими, но… Сейчас все было по-другому. — Ты… Вы… В смысле… — совсем уж сбивчиво начал Мерлин, сам не зная, что хочет сказать, но отчаянно, ярко краснея. И на этот раз стыдно за это совсем не было. Артур с Арчибальдом еще раз переглянулись, быстро и коротко, а затем Арчи подался вперед, склоняясь к самому уху Мерлина, и, буквально обдавая его жаром горячего дыхания, тихо выдохнул: — Потанцуешь с нами, Мерлин? И, потому что у Мерлина просто не было никаких сил, чтобы выдавить из себя вслух хотя бы один звук, он только кивнул. Пендрагоны преобразились в один момент. С самого того мига, как Мерлин предложил им поехать в клуб, они были хмурые и напряженные, но сейчас они словно впервые расслабились. Улыбнулись ему широко и ярко и, с двух сторон поймав его за локти, потащили к танцполу. Мерлин никогда раньше не был в клубах и, тем более, в таких клубах и никогда ни с кем так не танцевал. Даже ни с кем одним, что уж говорить про двоих? Но это были Пендрагоны, и все сразу же стало идеально, хотя и оставалось все так же фантастично. Они не искали долго удобного положения, просто стоило всем им только чуть ступить на танцпол, как Артур с Арчи уверенно развернули Мерлина между собой, оставляя Артура перед его лицом, а Арчи за спиной, потянулись, обхватывая его за бедра и талию и двинулись следом за музыкой, которая, как специально, сменила быстрые и резкие биты на что-то медленное. Мерлин никогда не умел танцевать, но сейчас его это даже не волновало. Тем более, что все это было вовсе не танцем, а какой-то вдруг ожившей, невероятной мечтой. Невероятной настолько, что Мерлин даже и мечтать себе толком не позволял. А теперь он буквально был в руках Пендрагонов, те обнимали его, прижимались к нему с двух сторон, дышали так жарко и близко, так, что Мерлин чувствовал их дыхание на своей коже, и все это время, мягко покачиваясь в их руках под музыку, видел глаза Артура прямо перед собой, так близко, что его собственное дыхание перехватывало. — Это все еще не проблема? — чуть слышно спросил Артур, наклонившись ближе к нему и Мерлин, с трудом вообще вспоминая под этим взглядом, как дышать, отрицательно покачал головой. И тогда Артур его поцеловал. Мерлин назвал бы это магией, но он сам был магом, он колдовал с самого своего детства, он мог создавать своей магией живых существ, оживлять образы, останавливать время, призывать огонь, дождь и ветер, он мог преодолевать пространство и приказывать драконам, пока те еще не заснули в недрах земли, он сам был частью магии, но то, что он испытывал сейчас, чувствуя губы Артура на своих — это было совсем другое. Это была сама жизнь. Артур целовал его мягко, медленно, словно спрашивал разрешение, словно бы оставлял Мерлину шанс передумать. Как будто Мерлин, в самом деле, мог бы передумать! Это был лучший поцелуй в его жизни и, хотя не то, чтобы у него в них было так уж много опыта, тем не менее, он жил полторы тысячи лет и это срок, и такая оценка, как для самого Мерлина, значила очень и очень много. Вот только он не хотел думать ни о чем из этого, ни о прожитых годах, ни об отсутствии достойного этого срока опыта. Он хотел продолжать целоваться с Артуром, и лучше бы и с Арчибальдом тоже, так что он первый позволил себе сделать все больше и лучше. Он опустил одну руку, сжимая пальцы Арчи на своей талии, потянулся другой рукой, обнимая Артура за шею, притягивая ближе к себе и подавшись вперёд позволил этому поцелую стать глубже. Артур не сопротивлялся, так же, как не пытался удержать инициативу, он тут же раскрылся навстречу и Мерлин, улыбнувшись в его губы, позволил себе больше. Это было просто невероятно. То, что он в самом деле дождался, наконец, Артура, что их было двое и что на этот раз они, кажется, в самом деле могли ответить взаимностью на все те чувства, что Мерлин веками носил в себе. Артур в любом своем виде стоил любых ожиданий, потому-то Мерлин и ждал его так долго, но то, что он получил, в итоге превосходило все! Мерлин оторвался от губ Артура, чувствуя себя вдруг абсолютно пьяным, и потому — дерзким и безнаказанным. Стоило ему только разорвать поцелуй с Артуром, как тот потянулся было следом за его губами, но Мерлин только рассмеялся, чмокнул его коротко и, откинувшись назад, на грудь Арчи, чуть повернулся, встречая уже его губы в поцелуе. Арчибальд ничуть не отставал от брата и целоваться с ним было так же хорошо. — Это было медленно, Мерлин, — хрипловато рассмеялся он, разорвав, наконец, поцелуй и Мерлин, рассмеялся в ответ. Он потянулся, закидывая руку назад, зарываясь тому в волосы и потянул его к себе обратно. — Заткнись, Арчи. Ты понятия не имеешь, что значит медленно, — еще раз поцеловав его, Мерлин обернулся к Артуру, встретившись с ним взглядом и улыбнулся ему шало и влюбленно. — Вы, оба, понятия не имеете, что значит ждать. Но… — добавил он и скользнул рукой по груди Артура выше, перехватил его за ворот футболки, решительно потянул на себя. — Скоро я тоже забуду, что это, — с пьяной радостью тихо выдохнул он и снова поцеловал Артура. Это в самом деле было больше, чем волшебство. Лучше, чем все, о чем он только когда-либо мог мечтать, потому что об этом Мерлин даже не мечтал. Он никогда в жизни, как долго не ждал бы Артура и как бы не представлял себе его возвращение, не мог вообразить себе этот момент таким, каким он был. Когда он находился в каком-то клубе, среди толпы людей, плотно и крепко зажатый между двумя Пендрагонами, чувствуя на себе две пары рук, почти не успевая дышать между поцелуями, чередуя их между ними обоями и все равно чувствуя на своем лице или в волосах губы Артура или Арчи, если не поцеловал того в этот момент. Он никогда в жизни не смог бы даже представить что-то подобное, не то, чтобы мечтать об этом, а теперь, вдруг получив, не представлял, как сможет расстаться с этим чувством хоть на одно мгновение. Как сможет вообще стоять на ногах, если с одной из сторон его не будет поддерживать широкая грудь Артура, даже если одного из них звали Арчибальдом? Куда вообще деть свои руки, если не зарываться в чьи-то волосы, если не обнимать за шею, если не тянуть за одежду ближе к себе, если не прикасаться к ним, так, что под пальцами чувствовались крепкие мышцы, жар тела и частый звук живого, любимого сердца. Сердца, которое, видимо, может любить его в ответ. Это тоже было невероятно, но, только чуть попробовав, Мерлину оказалось на удивление просто принять все это. — Твоя магия… — оторвавшись в очередной раз от его губ выдохнул Артур, прижимаясь к его лбу своим, и Мерлин глупо хихикнул, абсолютно пьяный своей беззастенчивой, взаимной любовью, и упиваясь возможностью слышать, как Артур говорит о магии вслух. Артур, услышав этот звук, фыркнул ему прямо в лицо, широко улыбнувшись и коротко чмокнул в губы. — Бестолочь. Идиот. Деревенщина… — он начал бормотать, кажется, напрочь забыв то, что хотел сказать, вместо этого осыпая поцелуями лицо Мерлин, и выглядел абсолютно таким же пьяным от их любви, каким Мерлин себя и чувствовал. Он снова рассмеялся и мягко толкнул Артура в грудь, вынуждая отстраниться, но сразу же потянулся, чмокнув его в губы. А в следующий же миг, словно боясь обидеть одного из них невниманием, развернулся, быстро целуя Арчи. Взять себя в руки и вспомнить, ради чего они вообще перестали с Артуром целоваться, было сложнее, но Мерлин все-таки собрался. Уперся раскрытой ладонью в грудь Артуру, который снова потянулся к его губам, и широко ему улыбнулся. — Ты говорил про магию. — Я? — удивился Артур, нахмурился, словно силился вспомнить, но, на самом деле, очевидно не приложил никаких усилий. — Не помню. Не важно. Он снова попробовал поцеловать Мерлина, но он увернулся, откинулся назад, ближе прижимаясь к Арчибальду, откидывая голову ему на плечо и снова рассмеялся. — Говорил, — сквозь смех упрямо напомнил он, позволяя Арчи целовать его лицо, но удерживая на расстояние Артура, который уже начинал хмуриться. — Про магию. Вспоминай. — Мерлин… — хмуро начал Артур, уже перехватив его за руку и отводя ладонь от своей груди и, хотя это было чертовски возмутительно, Мерлину вдруг очень понравилось чувствовать его силу, обращенную против себя. Так мягко, но требовательно, по-собственнически, словно он имел на это право. Артур, впрочем, в самом деле имел на это право. Просто потому, что он был единственным человеком, которому Мерлин это позволял. Артур уже отвел его руку в сторону и прижался ближе, скользнув губами по так удачно выставленной шее Мерлина. Мерлин в ответ выдохнул с полустоном, не поднимая головы с плеча Арчи, и на мгновение задумался, почему они вообще все еще в этом клубе. Артур замер как раз в этот момент, точно что-то сообразил, а затем, невзирая на недовольные звуки Мерлина, отодвинулся от его шеи. — Магия! — снова повторил он и Мерлин недовольно застонал. — Что, опять? Артур рассмеялся и быстро чмокнул его в нос. — Да, магия. Ты можешь сделать так, чтобы мы оказались дома? — Перенести нас? — нахмурившись, удивленно переспросил Мерлин. А затем, нахмурившись, повернулся к Арчи, который, наконец, тоже перестал его целовать и с ожиданием смотрел на него. Мерлин неуверенно пожал плечами. — Я никогда не пробовал. Может быть. — Так попробуй, — ободряюще кивнул ему Арчибальд и Мерлин нахмурился сильнее. — Попробовать? — Ага, — кивнул тот, улыбнувшись еще шире. — На вас? — Почему нет? — Исключено! — решительно отрезал Мерлин и попытался выпутаться из их рук, но Пендрагоны не отпустили. — Ты же можешь, Мерлин, — крепче сжав его в своих руках шепнул на ухо Арчи и, хотя Мерлин был категорически против того, чтобы проводить на его Пендрагонах хоть какие-то эксперименты, сопротивляться этому шепоту было невероятно сложно. И все же, он пока еще мог. — Нет, — отрезал он решительно, помотав головой, но Артур вновь подался вперед, прижимаясь губами к его шее, и Мерлин тут же откинул голову назад, подставляясь под поцелуи. — Ну же, Мерлин, — искушающе зашептал Артур в самую его шею, оставляя новые и новые поцелуи. — Никто из нас сейчас не сможет вести машину. Это будет куда как опаснее. А оставаться здесь… Разве ты хочешь остаться здесь? — А что здесь плохого? — вяло поинтересовался он, на самом деле не слишком интересуясь ответом. По крайней мере, куда как меньше, чем губами Артура на шее, дыханием Арчи у самого уха, и рук, которые держали так нежно и крепко одновременно. — Здесь полно людей, — напомнил Арчи. — И они смотрят, — добавил Артур. — Плевать, пусть смотрят, — фыркнул Мерлин дерзко и расслабленно, но почти безотчетно крепче сжал пальцы на запястье Арчи и плече Артура. Потому что… что бы он не говорил, делиться Пендрагонами Мерлин был совсем не готов. Он и так не успел найти способ справиться с этой мыслью, когда еще был уверен, что не может их получить. Теперь, получив, он еще только узнавал, каким ревнивым и жадным, на самом деле, может быть, но потенциал у него, кажется, был очень велик. Он хотел бы суметь скрыть это, хотел бы оставить при себе, пока не научится с этим бороться и держать в узде, но Пендрагоны всегда умели видеть то, что Мерлин показывать не хотел. В упор не замечая очевидного или того, где Мерлин был бы и рад себя выдать, но слишком хорошо зная то, что он искренне хотел скрыть. Впрочем, это к делу сейчас не относилось. Сейчас хватало того, как не к месту прозорливы были Артур и Арчибальд. — Кое-кто даже хочет присоединиться, — шепнул Арчи и Мерлин вздрогнул в их руках, постаравшись собраться и, наконец, оглядеться. Правда, на этот раз ему это не позволил Артур. Он накрыл ладонью щеку Мерлина, разворачивая его обратно и накрыл губы поцелуем. Мерлин мигом забыл обо всем, с готовностью отвечая на глубокий, уверенный, собственнический поцелуй. То, в чем он сейчас особенно нуждался. Пендрагоны знали и это тоже. — Ублюдки, — выдохнул он в губы Артуру, когда тот, наконец, начал отстраняться и, тяжело выдохнув, уронил голову ему на плечо. — Я не уверен, что у меня получится. — Тогда просто попробуй, — шепнул Арчи, прижимаясь губами куда-то ему под ухом. — С нами ничего не случится. Ты и твоя магия не позволите, — вторил ему Артур куда-то в волосы и Мерлин, абсолютно поверженный этой двойной атакой, застонал ему в плечо. — Иногда я вас ненавижу, — выдохнул он, не поднимая головы. Оба Пендрагона только рассмеялись, низко и бархатно, и от этого смеха у Мерлина опять подкосились ноги, но на этот раз ему не нужно было бороться с собой и держать себя в руках. В руках он держал Артура и Арчи. Крепче обнял Артура за шею, потянулся назад, обнимая за талию Арчибальда и позволил своей магии вырваться наружу, сделав то, что Мерлину самому сейчас хотелось больше всего — оказаться как можно дальше отсюда, наедине с ними обоими. И магия подчинилась, как всегда и подчинялась всем желаниям Мерлина, которые только могла исполнить. После музыки в клубе тишина дома Пендрагонов показалась оглушительной. И в этой оглушительной тишине их собственное тяжелое дыхание словно бы звучало на весь дом. В этой тишине, в звуках собственного дыхания, в темноте, они трое так и замерли, не двигаясь дальше. Секунда сменялась секундой и то, что сначала казалось Мерлину передышкой, вдруг почудилось неловкостью. — Вы же… не были пьяны все это время? — осторожно спросил он, внутренне обмирая от ужаса. Он пошевелился, пытаясь было осторожно выпутаться из их рук, но никто из Пендрагонов все еще его не отпустил. — Даже не пытайся это начать, — строго предупредил Арчи из-за спины. — Мы клеились к тебе все это время, как нашли, — продолжил Артур. — Мы уже решили, что опоздали… — Нашли? — удивленно перебил его Мерлин. — Не уверен, что сейчас лучшее время для этого разговора, — попробовал было Артур, но Мерлин не позволил. — Артур, что значит «нашли»? — нетерпеливо потребовал он, разом сейчас обо всем забыв. Они не поднимали эту тему с самой их встречи. Абсолютно случайной, надо сказать. Все произошло как-то быстро, стремительно, разом как-то решая все, словно они просто расстались на время, совсем недавно, а теперь вернулись к прошлому укладу. Они только немного поговорили там, в кафе, поделились рассказами о том, как живут, а затем Пендрагоны попросили Мерлина переехать к ним, и вот, он здесь. Они не говорили ни о Камелоте, ни о магии, но и о полутора тысячах лет ожидания или о том, как жили Пендрагоны до этой встречи, если помнили Мерлина все это время, не говорили тоже. Они просто словно бы в самом деле вернулись к обычной жизни, с того места, на котором остановились, только в другом времени и без междоусобных войн за власть. Ни Артур, ни Арчибальд никогда не говорили Мерлину, что ждали встречи с ним, или что где-то его искали, а сам он об этом никогда не задумывался. Хотя, наверное, должен был бы, учитывая, как быстро они попросили его жить с ними в одном доме. В тот же день, на самом-то деле. Артур вздохнул и, неохотно отпустив Мерлина, сделал шаг назад. А следом за ним то же самое сделал и Арчи, и Мерлин на мгновение пожалел, что в самом деле завел этот разговор сейчас. Но недостаточно, чтобы все это остановить. — Конечно, мы тебя искали, — вздохнув, пожал плечами Артур. — Мы помнили тебя и помнили себя, не сразу, но лет с четырнадцати где-то. Достаточно взрослые, чтобы это стало ударом, и недостаточно, чтобы это сломало нам жизнь. Мы всегда были довольно близки с Арчи, но, конечно, после этого… — Мы вспомнили, что мы один человек, — хмыкнув, заметил Арчибальд. — Неплохая такая психологическая травма, особенно для меня. Но, опять же, четырнадцать лет — удачный возраст, чтобы принимать любое сумасшествие за чистую монету, таким, какое оно есть. Еще чуть раньше, может быть, было бы легче… а может и нет, я не знаю. Но мы справились и нам совсем сложно стало существовать отдельно. — И, конечно, мы помнили тебя, — добавил Артур. — И все, что между нами было, — закончил Арчибальд. — Но между нами же ничего не было! — пораженно вскинулся Мерлин, все еще с трудом пытаясь осознать, через что же Пендрагонам пришлось пройти. — Ну, это точно была не твоя вина, — криво усмехнулся Арчибальд. — Это мы тоже вспомнили. Все твои взгляды, твои слова, как ты всегда был готов пожертвовать за нас жизнью. И что мы… Артур… Что мы чувствовали к тебе, когда были одним Артуром. — Как струсили, не желая признавать то, что чувствуем, — тише добавил Артур, снова шагнув ближе к совершенно растерянному Мерлину. — Как пытались найти компромисс, женившись на Гвиневре, и все равно не сумели с собой договориться, — опять шагнул к нему со спины Арчибальд. — Обиду и радость, что ты не пошел на Камлан, — шепнул Артур, приближаясь, и если бы их тихий голос так не завораживал его, Мерлин прямо сейчас бросился бы объяснять, что тогда произошло. — Как без сожалений мы приняли удар Мордреда, потому что тебя не было рядом и ничего не имело смысла. И мы так ясно осознали это в ночь перед битвой, когда ты приснился Артуру, что тебя так, как мы хотим, быть у нас уже и не может, и это только наша вина. — Руки Арчибальда снова обвились вокруг его талии со спины, прижали ближе к себе, и Мерлин только в этот момент и заметил, что плачет. — Артур, я… — беспомощно начал он, но Артур только улыбнулся ему, отрицательно покачав головой, сделав последний шаг и обнимая Мерлина за талию над руками Арчибальда. — Как мы были счастливы последние дни, только с тобой, наконец все узнав, все поняв. Представляя, как все могло бы быть. Представляя, что мы навсегда теперь только вдвоем. — В конце концов, для нас так и было, так что это была хорошая смерть, — прошептал ему в самое ухо Арчи. Мерлин всхлипнул, но сказать ничего просто не смог, и Арчибальд продолжил: — Разумеется, когда мы все вспомнили, мы больше всего хотели найти тебя. Мы думали, что раз мы живы, то и ты должен быть где-то здесь и на этот раз мы хотели прожить жизнь правильно. С тобой. — Только тебя нигде было не найти, не то, чтобы мы знали, где искать, — фыркнув, усмехнулся Артур. Он отпустил Мерлина одной рукой, чтобы, потянуться, нежно стереть с его щек слезы, а затем, наклонившись, мягко его поцеловал. — А потом ты просто случайно встретился нам на улице, представляешь? — Представляю, болван. Я там был, — сквозь слёзы слабо улыбнулся Мерлин, крепче сжав пальцы на плечах Артура, хотя совершенно не помнил, как вообще и когда за него схватился. — Кто тут еще болван, — проворчал Арчи, положив подбородок ему на плечо и закончил за них обоих: — так что нет, Мерлин, мы не пьяны. И мы серьезны. И у нас на тебя очень большие планы, если ты не понял. А теперь мы можем продолжить? — Идиоты, — влюбленно рассмеялся Мерлин, стер, наконец, слезы с глаз и, взглянув на Артура, обернулся к Арчи. — До спальни нам придется дойти самим, лентяи. — Не потому, что ты не можешь этого сделать, — рассмеялся Артур без всякого вопроса в голосе. Мерлин широко и самодовольно улыбнулся: — Не потому, что я этого не могу. Артур фыркнул весело, коротко чмокнул его в губы и, подняв глаза, вдруг встретился взглядом с Арчи. Таким взглядом, что Мерлин сразу напрягся. — Что вы там задумали? — уточнил он настороженно, крепче вцепившись в плечи Артура. — Ничего, — весело отозвался Артур, и Мерлин ни на мгновение не поверил этим ублюдкам. И, конечно же, делал абсолютно правильно, потому что в следующий момент они оба как-то легко выпустили его из рук, а затем, выскользнув из рук Мерлина, точно бы поднырнули вниз. Мерлин совершенно не успел за ними уследить, но в следующий момент Артур подхватил его под бедра, закидывая на плечо, пока Арчи придерживал в первый момент взбрыкнувшую добычу. То есть, самого Мерлина. — Эй, вы, что вы… — начал было возмущаться он, крепко вцепившись в футболку на спине Артура, но оба Пендрагона только рассмеялись. — Добираемся до спальни удобным нам способом, раз уж теперь мы выбираем, — широко улыбнулся ему Арчибальд, специально зайдя за спину Артура, чтобы его можно было видеть, и Мерлин послал Арчи тяжелый взгляд. — Я все еще могу вас проклясть, если вы не поняли, — мрачно напомнил он. — Мы загладим свою вину, чтобы тебе не захотелось этого делать, — ухмыльнувшись, поиграл бровями Арчи и, хотя краснеть уже было поздно, Мерлин все равно покраснел. Он, в целом, не был удивлен, что Пендрагоны могли вести себя, как придурки, он скорее был поражен, что для него самого это еще может быть открытием. Впрочем, он, должно быть, был извращенцем, потому что и по этому тоже успел соскучиться. Путь до спальни не был длинным, но и удобным Мерлин его тоже не назвал бы. Ни в коем разе! К сожалению, о термине «возбуждающим» он сказать то же самое не мог. Это было чертовски возбуждающе, даже если Артур с Арчи, два идиота, вели себя скорее, как питекантропы, или какому там уровню развития они предпочитали соответствовать. Мерлин понятия не имел прежде, что его это может привлекать, хотя, конечно, учитывая, как сильно когда-то его привлекал один придурок, он мог бы и догадаться. — Я все еще думаю над тем, чтобы вас проклясть, — повторил Мерлин, но Пендрагоны только рассмеялись. — Все еще не спеши, — посоветовал Артур, свернув в их с братом спальню, и, не успел Мерлин выдохнуть, что его, наконец, поставят на ноги, как Артур сделал еще один шаг и, наклоняясь, буквально уронил его на кровать, разве что в последний момент удержав под спину, смягчая падения. — Пока вы себе не помогаете! — вскрикнув, пригрозил Мерлин, снова вцепившись в плечи Артура, пока инстинктивно пытался удержаться. Но, черт бы их побрал, забыл обо всем почти сразу, увидев вдруг глаза нависшего над ним Артура. Артур смотрел… даже там, в клубе, он смотрел на него не так. Быть может чуть позже, дома, когда они с братом все о себе рассказывали, но и тогда это было не так, как сейчас. Иначе. Не нужно было так уж хорошо разбираться в человеческих чувствах, чтобы видеть в глазах Артура такую откровенную и ничем не прикрытую любовь. Восхищение. Счастье. И под этим взглядом у Мерлина перехватывало дыхание. — Я все еще не верю, что это наконец произошло, — чуть слышно выдохнул он, обнимая Артура за шею, не в силах оторвать взгляда от его глаз. — Что я дождался тебя. — А затем, сделав паузу, улыбнулся мягче и повернул голову, взглянув на стоящего рядом Арчибальда, и протянул к нему одну руку, точно приглашая в объятия: — Дождался вас. Арчибальда не нужно было уговаривать или ждать, он тут же оказался рядом, вытянулся на кровати сбоку от Мерлина и потянулся к его губам. Это было странно — обнимать сразу обоих, целовать то одни, то другие губы, ощущать на себе руки с разных сторон. Какое-то время назад Мерлин бы решил, что это извращение, а сейчас, был уверен, что это самое правильное, что только может быть. В их случае — так точно. Если бы он должен был выбрать кого-то одного… он бы никогда не смог этого сделать. Они оба были его Артуром, и оба знали это и помнили. И, что бы не заставило Артура родиться в этот раз двумя людьми, это не имело значения. Важно, что Мерлин одинаково ждал и любил их обоих, а они оба, кажется, так же сильно любили его. Раздеваться в шесть рук оказалось куда как менее удобно, чем этого можно было бы ожидать. Они все мешались друг другу, слишком жадные и нетерпеливые, но это не вызывало ни разочарования, ни раздражения, а только смех и новые поцелуи. Мерлин так сильно их любил. Было странно, насколько раздеться впервые перед Артуром было спокойно. Не было ни смущения, ни сомнений, не было страха ожиданий, не было даже какого-то особого трепета, потому что это все было правильно, так, как и должно было быть давным-давно. Все просто вставало на свои места и поэтому было спокойным и абсолютно великолепным. И, на самом деле, как бы там ни было, но то, что Пендрагонов было двое, делало все абсолютно совершенным. Мерлин был абсолютно окружен ими, дышал ими, видел только их лица, склонившееся к нему и это в самом деле выглядело так, словно вдруг ожили все его мечты, даже такие, о которых сам Мерлин не мог знать или хотя бы догадываться. Но когда Артур, а вслед за ним и Арчибальд, отодвинулись, стягивая через голову майки и избавляясь от брюк, у Мерлина в самом деле перехватило дыхание. — Нравится то, что видишь? — перехватив его взгляд, самодовольно усмехнулся Арчи. — Заткнись, задница, — проворчал Мерлин, постаравшись пнуть его пяткой, но тот только рассмеялся. Мерлин не очень-то мог его в этом винить. Ему не нужно было видеть себя со стороны, чтобы понимать, каким, должно быть, восхищенным взглядом он смотрит на братьев. Они были слишком хороши, в самом деле великолепны, и Мерлин даже не мог быть разочарован в себе за то, что не может взять себя в руки. Он и не хотел. Артур первый окончательно избавился от всей одежды, также не смущаясь и не стесняясь, как не стеснялся под их взглядами Мерлин, и сам потянулся к нему. Мерлин с готовностью подался вперед, ловя его в объятия, а губы — поцелуем. Но Артуру уже было недостаточно только целоваться, и Мерлин полностью его в этом поддерживал. А когда к нему присоединился еще и Арчибальд, дыхания у Мерлина перестало хватать даже на поцелуи. Этого, кажется, было слишком много, но Мерлин был почти уверен, что все-таки на этот раз по-настоящему проклянет Пендрагонов, если те остановятся. Те не останавливались. Их руки, казалось, были везде. Они касались его тела совсем невинно, скользя от локтя вверх к плечу, куда более откровенно, гладя по груди или совсем уж интимно, когда кто-то из них сомкнул пальцы на его члене, но кто — Мерлин даже не понял. Четыре руки, оказалось, могут сделать очень много. Кажется, почти слишком много, чтобы человек мог это выдержать, но ведь и Мерлин был не совсем человек. Но это были руки Пендрагонов, и это делало ситуацию хуже, сложнее даже для человека, который человеком в полном смысле этого слова не был. И, словно этого было недостаточно, они целовали Мерлина даже тогда, когда у него почти не оставалось дыхания на поцелуи. Он быстро потерялся в этих ласках, понимая, что никак не может отследить кто и что делает. Просто на нем, всюду, были чужие руки и губы, ласкали его плечи и грудь, оставляли засосы на шее и облизывали соски, гладили ноги и ласкали член, и когда чьи-то губы накрыли его, Мерлин вскрикнул в голос, вскинулся, запуская руки в две шевелюры, сжимая волосы в пальцах, и с того момента больше не мог молчать. Отпустить Пендрагонов или перестать то и дело то прижимать их ближе к себе, то дергать за волосы он тоже уже больше не мог, но тем, кажется, это ничуть не мешало. Они не отрывались от его тела, жадные и голодные, упрямые, как и всегда, и настолько ласковые, что Мерлин никогда не подозревал такого за Артуром. Они ласкали его и только его, не отвлекаясь на себя, его член обхватывали то одни, то другие губы, а тот, кто отрывался от этого занятия, тут же прижался губами куда-нибудь к его телу, оставляя засосы. Если бы Мерлин мог адекватно мыслить, он бы мог ужаснуться, в каком виде его оставят Пендрагоны после себя, но сейчас ему было абсолютно плевать. Он понятия не имел, чьи губы обхватывали его член и чей язык ласкал его, когда он с криком сорвался в оргазм. На мгновение у него потемнело перед глазами, а потом под веками вспыхнул сноп искр, и Мерлину показалось, что он просто проваливается в глубокое, бескрайнее удовольствие. В себя он приходил, казалось, целую вечность, но когда смог, наконец, разлепить потяжелевшие веки, Пендрагоны буквально сияли над ним. Великолепные, порочные, яркие, оба они стояли на коленях по бокам от него, у самой груди, и одинаково сжимали в кулаке каждый свой член, яростно двигая рукой и не сводя с Мерлина горящего взгляда. — Мы можем? — хрипло поинтересовался Артур и Мерлин широко, расслабленно улыбнулся в ответ, вместо слов протянув руки, обхватывая их за бедра, придвигая ближе к себе, а после, когда оба коснулись его коленями, обхватил их члены, заменяя чужие пальцы своими. Это было странное, возбуждающее и невероятное чувство. Горячие, крепкие и толстые, они приятно ложились в ладонь, но еще приятнее было видеть, как у обоих Пендрагонов закрываются глаза и перехватывает дыхание под его ласками. Это было просто волшебно. Это все еще было лучше любой магии. И еще лучше было знание, что многого им не потребовалось, и это была заслуга Мерлина. Две теплые струи перечеркнули его грудь крест-накрест и это оказалось и пошло, и возбуждающе и удивительно хорошо. Мерлин еще пару раз провел по все еще не успевшими опасть членам и, наконец, опустил руки, расслабленно раскинувшись по постели. Ни Артур, ни Арчибальд не спешили к нему присоединяться. Мерлин не смотрел на них, позволяя себе просто наслаждаться всем, что только что произошло. Чужое прикосновение не оказалось неожиданным, но, все-таки, было внезапным. Чья-то рука коснулась его груди, провела по ней, растирая сперму по бледной коже и Мерлин хмыкнул, усмехнувшись. Открыв глаза, поймав восхищенный взгляд Арчи. — Собственники, — фыркнул Мерлин насмешливо и, перехватив того за запястье, потянул ближе к себе, вынуждая лечь рядом. Обернулся к Артуру, потянувшись и к нему. — Мне все равно нужно будет в душ. — Завтра, — проворчал Артур, вытягиваясь на кровати рядом с ним и тут же обнимая поперек живота, закидывая ногу на его бедро. Арчибальд почти сразу занял такую же позу с другой стороны. — Собственники, — повторил Мерлин тише и ласково запустил пальцы в их волосы, расслабленно поглаживая. — А одеяла? — шепотом спросил он. — Наколдуешь, — сонно пожал плечами Арчи, только крепче его обнимая. — Если понадобиться, — сквозь зевок добавил Артур. — Мы очень горячие. А затем, сделав паузу, рассмеялся, довольный случайным двойным смыслом. Арчибальд присоединился к нему почти сразу. — Придурки, — проворчал Мерлин, впрочем, слишком довольно и ласково, чтобы его кто-то воспринял всерьез. Словно бы такие его выпады кто-то когда-то вообще воспринимал всерьез. И, на самом деле, от Пендрагонов пышило жаром, как от печки. С одним, может быть, и могло бы быть холодно, хотя Мерлин в этом и сомневался, но вдвоем, с двух сторон, они в самом деле грели лучше любого одеяла. И, должно быть, Мерлину стоило начинать к этому привыкать, потому что ни из этого дома, ни из этой кровати дольше необходимого он уходить теперь не собирался. Сегодня он уже называл их собственниками, но, на самом деле, Мерлин знал точно — теперь, когда он их получил, это именно он не будет готов отступать ни на пядь. Но он был в достаточной мере уверен и в Артуре, и в Арчи, чтобы считать, что они и не попробуют это изменить. Их истории длилась две жизни для Пендрагонов и одно бессмертие для Мерлина, и теперь, если они могли быть счастливыми, именно такими все они быть и собирались. Даже если и втроем. Особенно втроем. Мерлин сонно улыбнулся своим мыслям, потянулся, поцеловав мягко и ласково каждого, встречая их губы на полпути и, расслабившись, закрыл, наконец, глаза. Он был дома.