Ага, конечно, до жути романтично.
Тугая ненависть и ревность засели в груди, расползаясь ядом по всему организму, поражая смертельной мукой каждую клеточку. Раньше он одобрял подобные разговоры, даже пытался свести двух друзей, хотя каждый раз Джинн смотрела на него с доброй усмешкой, а сам "братец" отнекивался и скорее пытался ухватить бесплатные минутки с ним, чем с их общей подругой. Кэйа честно пытался, пока не осознал грязно - плачевную правду.Он был влюблен.
Влюблен в самого Дилюка Рагнвиндра, который смотрел на него теперь только с презрением. Что же, похоже, это наказание за все его грехи, и он примет его в полной мере.***
Вечер в Доле Ангелов тёк приятно, обволакивая тихим ощущением все естество. Уже начинало близиться к ночи, поэтому заведение с каждой минутой становилось ещё более пустым, пока последний искатель приключений не оставил плату за самое дешёвое пойло, что подавалось тут в нескончаемом количестве вместе с первоклассным вином. Дилюк приступил к уборке рабочего места, когда услышал скрип двери таверны, а затем поднял голову, встречаясь с голубым глазом. Почему он не приходит раньше, чёртов капитан, когда в таверне полно народу, и вряд ли можно понять, куда смотрит Дилюк. - Мне полуденной смерти, если вы ещё, Мастер, в состоянии мне налить, - снова эта лживая улыбка с похабными нотками, ему самому не надоело? Добрая Кэйе идёт намного больше. - Без проблем, - хотя сегодня даже рычать не хотелось на этого идиота, надоело до чертиков. Капитан немного сконфужено глянул на винодела, непонимающе топчась на одном месте. Что случилось, что ни с того, ни с сего, стал так добр с ним? Хотя это на руку, может, Альберих даже сможет разогнать огонёк, снова ощутить приятное тепло, которое было утрачено давным давно.Да, он зависим.
Павлин легко сел за стойку, облокачиваясь головой на руку. Вид не злого бывшего друга задевал какие - то незримые ниточки внутри, становилось так по - глупому приятно, потому во время любой его агрессии хотелось провести пальцем меж бровей и сгладить неприятную морщинку, а затем рассмеяться - улыбка Дилюка красит. - Как поживает любовь всей вашей жизни? - зачем он вообще открыл свой глупый рот, о Барбатос. Если вы когда - нибудь захотите узнать, как разрушить момент за пару секунд, то смело обращайтесь к капитану кавалерии Ордо Фавониус, Кэйе Альбериху, даже кабинет в штабе можем подсказать. Только не забудьте принести в качестве подарка верёвку и мыло - так, на всякий случай. Рагнвиндру будто бы дало под дых, воруя все дыхание. Кто вообще задаёт настолько коварные вопросы? Красный немного потупил взгляд, а затем на щеках заиграл лёгкий оттенок румянца. - Ну... честно говоря, я бы хотел это знать тоже, - Дилюк резко отставил ингредиенты для любимой "братцем" Полуденной смерти. - Так, почему бы вам не спросить у неё? - все - таки, сплетницы были правы хотя бы в том, что Мастер в кого - то влюблен. От этого осознания захотелось выть и расцарапать себе лицо, чтобы потом труп не опознали, хотя кто ещё в Мондштадте будет носить столь вызывающую одежду. После минутного промедления Кэйа все - таки поднял взор на бармена. Стойте, почему он выглядит так неуверенно? - Ты прав, я думаю, - Дилюк нервно глянул по сторонам, скорее от привычки, оценивая ситуацию, - я спрошу. - Тогда желаю удачи, - капитану захотелось смыться куда подальше, лишь бы больше не видеть такого ярого подтверждения слухам. Полуденную смерть он испьет завтра, как раз смена будет у Чарльза. - Стой, - тут же с силой руку Кэйи прижали к стойке, испытывающе заглядывая в единственный глаз. Близость забрала дыхание, заставила все тело потряхивать, а сердце отплясывать последний вальс. Что он вообще творит? - Я спрошу, - Рагнвиндр неуверенно начал, - как... как у тебя дела? Путешественник как - то говорил в шутку, что мастеру и капитану стоит поменяться стихиями, потому что прямо сейчас Альберих горел. Его лицо покрылось вдоль и поперёк красным цветом, а зрачок нервно бегал. Он же пошутил, так? Честное слово, вид растерянного Кэйи можно занести в красную книгу. Дилюк тепло улыбнулся, прикладывая руку к чужой щеке, ещё больше вводя одноручника в ступор. Боже, он такой очаровательный с этим румянцем. Очаровательный до дрожи, до ломки костей, от головы до пят. Опустив голову и уходя от прикосновения, Кэйа тихо начал. - А как же Джинн... - он растерянно хлопал ресницами, пока винодел обходил стойку, чтобы встать наконец рядом, вдыхая чужой запах. - А что с ней? - мужчина мягко положил руку ему на талию, и это ощущалось настолько правильно, настолько удобно, что подобное просто сводило с ума. - Ты же влюблен в неё, разве не так? - подобную глупость Дилюк слышал ещё в детстве, когда маленький Кэйа, впервые увидев слаймов, спросил, а не может ли это быть едой. Тогда он лишь тепло рассмеялся, рассказывая другу, что слаймы - точно не еда, только сумасшедшие станут их в таком виде использовать. Рассмеялся так, как и сейчас - тепло, заливисто, будто никакой ссоры и не было. Сердце больше не держало обиды, а еще не хотелось дальше игнорировать того, кто был дорог больше всего, кого хотелось обнимать и защищать ежесекундно. - С чего ты решил? - отсмеявшись под глупый взгляд Кэйи, все же решился спросить Дилюк, - Джинн мне хорошая подруга, но не настолько. - Но все говорят... - А ты поменьше всех слушай, - его бесцеремонно заткнули чужой ладонью, не давая и дальше самобичеваться, - если "они" хотят, то пусть дальше и говорят, - в голосе сквозила нежность, та самая, позабытая, - а ты так и не ответил на мой вопрос. Как у тебя дела, любовь всей моей жизни? - передразнивать Альбериха всегда было прекрасным занятием - сам по себе он флиртовать и заигрывать горазд, а когда это начинают делать с ним, то мужчина сразу же теряется, краснеет и глупо хлопает глазами. Прямо - таки, как сейчас. Просто прелестная картина, хотелось сейчас же вызвать художника, чтобы запечатлеть такого капитана кавалерии навечно. - Х... хорошо, - еле проговаривая слова, наконец подал голос Кэйа, - но с каких пор я - любовь всей твоей жизни, - уже более уверенно продолжил тот. Раз уж Рагнвиндр начал, то пусть будет любезен, продолжит. И его ничуть не смущает ладонь винодела на талии, вот ни капли. Хотя бы руку от рта убрал, и на том спасибо. - С самого первого дня, - он соприкоснулся лбами, затем посмотрел прямо в лазуритный глаз, в котором отражалось все небо Тейвата, весь мир, и прижал капитана к себе в неуклюжем объятии, - и до самой смерти.