Душевный разговор

Ночь. Тьма уже давно накрыла весь этот город и единственными источниками света остались только фонари, стоящие ровным рядом вдоль набережной, и далекие корабли, напоминающие маленьких светлячков, что так легкомысленно летят над водной гладью. А тишину лишь нарушали треск этих самых фонарей и вода, что мягко ласкала уши своей «песней». Два брюнета стояли, опираясь на каменный забор. Холодный ветер дул им в лицо со стороны воды, раздувая волосы в разные стороны. Один из них своим телосложением отдаленно напоминал одного из клубных громил, стоящих у входа. Но на деле это был байкер с рядом припаркованным «железным конем». Он стоял, попивая пиво и время от времени забирая с лица длинные пряди. Легко было представить как слегка обжигающий напиток стекает по горлу, принося за собой какое-то спокойствие и размеренность. Другой же парень выглядел полной противоположностью первому: худой, совсем не грозный, только серьезный, даже в чем-то походивший на школьника, но уже им не являющийся. Он стоял, теребя пачку сигарет в раздумьях и поправляя непослушные короткие волнистые волосы. В какой-то момент его рука протянулась к рядом стоящему в немой просьбе. Бутылка оказывается в его руке. Собираясь с мыслями, парень делает глоток. — Джонатан, — начал брюнет, разглядывая бутылку. Темное, нефильтрованное, с названием на другом языке. Такое в каждом задрипанном ларьке продают. — Ты ведь любишь меня? — Люблю, — отрезал Джон, словно на автомате. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что такой ответ явно не устраивал молодого человека. Подобное безразличие Смолла в какой-то мере ранило его. Юлиан, как и звали второго парнишу, шумно втянул воздух в легкие и сделал ещё один глоток. Казалось, что окружающая тьма медленно окутывала его с ног до головы и сжимала до потери возможности дышать. Подростковая импульсивность и высокая чувствительность ко всему, что происходит с ним, уже прошла, но остались тяжелые последствия в самых разных формах, как, например, и эти шрамы на руках, вместо которых сейчас красуются красивые черные татуировки. Но парень мог поклясться, что все ещё может различить каждый порез, скрытый за этой красочной маской. Однако радовало хотя бы то, что окружающие не могут. Тишина напрягала. Впереди предстояло выдавить из себя хоть что-нибудь ещё, чтобы не завершать разговор на неловкой ноте. Подобные вопросы поступали от Юлиана не часто: он же не какая-нибудь сопливая школьница, верно? Но в ответе, парень нуждался, как в воздухе. Но даже самому себе было стыдно в этом признаться. Пустоту, что с каждым днем пожирала его изнутри, заполняли лишь этот длинноволосый мужчина и его сестра. Однако, и этого было недостаточно. Ещё глоток. — Ходил к психологу? — нарушил тишину Джонатан, ощущая напряженность собеседника. Черноволосому байкеру не все равно ведь на самом деле. И ведь познакомились, и начали встречаться они совсем случайно: в баре, где работает его лучшая подруга Лаура, вечно собирается какой-то сброд из самых разных субкультур, в том числе и байкеров. Полный радости от долгожданной свободы от школы, Юлиан на спор, подвыпив, пошел кадрить «того длинноволосого красавчика с татуировкой волка на руке». Эти воспоминания были такими четкими, словно это было вчера. Смолл победоносно хохотал, ведь судя по словам, он тогда сорвал немалый куш из-за победы в нелегальной гонке на мотоциклах. И ведь единственное что было, это приятная беседа и в итоге обмен номеров. И ведь этот парень из бара потом написав, назначив встречу в парку. Приятная беседа, походы на «свидания», ночные поездки по городу на его мотоцикле… Юлиан не помнил только как все это переросло в их отношения. Он понимал, что им попользуются и бросят, но велся на это: любовь и внимание в любом проявлении нужны были ему. Тем более, что Смолл казался твердой опорой, в которой он так нуждался. А к психологу ему ходить точно не хотелось. Дать порыться себе в голове незнакомому человеку, просто чтобы поставить диагноз, как какой-то крест на всем, пичкать себя таблетками и тратить невероятные суммы на это — уж извольте. Даже если это деньги Жона, другие два пункта его тоже не особо устраивали. Полное погружение в музыку спасало его от реальности, хотя он и понимал, что делает только хуже, избегая проблемы. — Не-а, — кратко ответил он. — Почему же? — Не хочу. — Разве ты не хотел пытаться начать решать проблемы? — в голосе звучало недоумение. — Да ведь как-то справляюсь. — «Да ведь как-то справляюсь», — повторил, перекривляя, Жон, тяжело вздохнув. — Вижу. После короткой паузы парень продолжил: — Я не ходячий психолог или волшебник, который сможет прийти в последнюю минуту и все исправить. Я и не твоя подружка, которая может организовать для тебя каждодневную терапию душевных разговоров. Я просто человек и помогаю там, где могу это сделать. «Да, я знаю», — хотелось ответить Юлиану, но он продолжал слушать, ожидая, что Смолл скажет дальше. И ведь он прав. Джонатан выглядел заносчивым ветренным байкером, для которого все его партнеры игрушки и важен лишь он и его благополучие, но это не в полной мере оказалось так. Не смотря на все разбитые представления о идеальном партнере в нем, у худощавого парниши всегда была возможность перекантоваться в съемной квартире или арендованной мастерской возлюбленного, всегда для него могли приготовить вкусную еду и отвезти его куда-то в глухомань, просто чтобы поболтать о чем-то или помолчать и выпить пива, как сейчас. Джон так же и дал номера ему хороших тату-мастеров, когда Юля заговорил о том, что хочет как-то закрыть все сделанные им порезы татуировками. Хотя механик-мотоциклист и не знал, что он планировал обратиться к своей подруге Лауре. Да, как и то, что партнер нашел ему хорошего психолога, но он так и даже не думал записываться к нему. Джонатан никогда не был особым романтиком, не говорил много ласковых слов, часто избегал откровенных разговоров, особенно о порезах Юлиана и его внутреннем желании покончить с собой. Юля знал, что он относится к этому с отвращением, но все же был благодарен, что он не показывал этого напрямую. Ему не нужна была такая проблема, как Юлиан Риц. Ему не нужно было в один день узнать, что «труп молодого парня из города ХХХ был найден и причина смерти — самоубийство». Он просто хотел партнера, с которым ему будет комфортно. Но ему не было плевать на Юлиана и именно из-за этого он все ещё здесь, и все ещё не закончил отношения, и все ещё пытается помочь. Однако, все равно суть их отношений звучала как максимально паскудная комедия. — Почему ты вообще оставил музыку? — решив сменить неудобную тему для разговора, потому что собеседник все же не собирался продолжать свою речь, начал Юлиан. Он помнит те диски, с видео концертов, где выступал Джон с оригинальной музыкой. Типичный рок бойс-бенд, состоящий из школьников и выступающий только в забегаловках и типичных «вольных» концертах около заброшек или в заброшках, которые организовывались как раз несколькими подобными группами. Подросток Джонатан, полный музыкального энтузиазма, и с короткой стрижкой показался ему очаровательным. Правда тот ещё не знает, что Юлиан оказывается брал эти диски. Пусть и не знает. Но тот день, как этот бывший барабанщик был на их репетиции и прервал их на самой середине песни со словами: «Да что за ужас, дайте покажу как надо», и исполнил с ними их песню на неплохом уровне барабанной партии невозможно забыть. — Да было дело, надоело и оставил, — с нескрываемым желанием закрыть тему, проговорил Джон. — Да пиздишь как дышишь, колись. — Да че ты доебался с музыкой, что было, то прошло, — он начинал злиться. — Я хочу знать, что может меня ждать такого, что может сподвигнуть оставить музыку. — Крысы тебя будут ждать, вот что. Отдай пиво, — выхватил бутылку Жон и сделал несколько глотков. — Какие крысы? — с интересом наклонил голову Юлиан, открывая пачку сигарет, которая все это время была в его руках: точка соприкосновения найдена, не уйдет уже от ответа на вопрос, — сказал А, скажи и Б. Допив за ещё несколько глотков всю бутылку, она сразу же полетела в ближайший мусорный бак. Определенно это были хорошие дни, пусть и с щепоткой горькости. Однако, Смолл, как говорится, не любил «ворошить старое дерьмо». С тяжелым вздохом, Джоннатан вкратце рассказывать: — Короче говоря, раньше я играл в группе. Как вот и ты. Старая страсть. А деньги были приятным дополнением, если и приходили. Никто из участников не планировал заниматься этим всю жизнь, но один мудак, если мягко говорить, помог распасться ей ещё намного раньше, чем она бы сделала это сама, без конфликтов и осада горечи между участниками. Все. Берегись крыс — вот мой тебе совет. — А откуда узнал, что это все именно из-за него? — Юля зажег сигарету, начиная прикуривать. Предлагать Джону не стал: тот не любит курить. — Сам догадался из-за многих фактов. И уверен, что другие догадались, но что было, то прошло. — Дай угадаю: ты его потом избил? — Ага. Раскрасил лицо яркими красками на выпускном. Я достаточно импульсивным был в подростковые годы. — Чувствую всем выпускной уж точно запомнился, — саркастически произнес Юлиан, закатывая глаза. — Я бы ему и сейчас ебало набил. Снова, — добавил Джон. — И что ты с этого получишь? — Ничего. Простая благородная услуга всему миру, никакой выгоды. — Ах, какой же ты альтруист, Джонатан. — А где ты ещё такого найдешь? — ещё одна бутылка пива показалась из Юлиного черного рюкзака. И судя по моментному разочарованию, проскочившему на лице длинноволосого, последняя. — Да там же, где и тебя нашел. Таких, как ты, там десятки. — Да ну? Познакомь меня хотя бы с одним из них, что настолько обворожителен, как я. — Так ты меня отвези, сразу тебе новую компанию единомышленников сформирую. — Ну так отвези, садись. Юлиан задорно глядел на Смолла, а тот в свою очередь поспешно выпивал все содержимое бутылки, что открыл недавно: зачем добру пропадать. Порой удивительны привычки этого человека: какую-то бутылку он будет растягивать на полтора часа, а другую выпьет буквально за минут 10, если не меньше. Джон, как и Юля, любил проводить подобные ночи лишь в компании одного человека. Иногда коротали время в тишине, иногда говорили, а слово за слово — и все, уже рассвет. Порой худощавому пареньку удавалось вывести его на какие-то откровения, но и он сам был не против. Смолл любил быть в центре всеобщего внимания, общаться в большой компании, но и от такого времяпровождения он не собирался отказываться. Было как-то уютно, тихо, но атмосферно. — Какая же срань твоё пиво, выкурить сигами вкус не могу, — Юля, туша сигарету и избавляясь от неё совсем, запрыгивал на мотоцикл брюнета, будучи готовым отправляться в путь. — Как и твои сигареты, от волос уже пиздец несет. И теперь уже Жон оказался верхом на «железном коне». Помниться, как он купил эту рухлядь за сущие копейки и сколько проигрался, лишь бы сделать из этого что-то путное. И ведь справился с этим: куча металлолома на краю жизни превратилось в вполне приличный мотоцикл. Ни одной аварии на его счету. Приятные звуки мотора. Он считал, что с его детищем, рядом не стоит ни одна понтовая модель, где гордые владельцы стараются выжать из них максимум угрожающего рыка. Правда, парень не совсем понимал в чем кайф безвкусного рыка: разве в приоритете не должна быть чистота звука? — А знаешь, мачо-мен, в пизду эти поиски. Поехали к тебе, — предложил Юлиан, крепко обняв байкера сзади. В какой-то мере пустота на миг затихла. Было хорошо.