Обречённый

      Верёвки сковывали запястья, фиксируя их вместе. Он был привязан к балке, предназначенной для бичевания таким образом, что он стоял на коленях, практически обнимая агрегат.       В памяти мелькали фрагменты. Информация о том, что его ждёт. – Вы, возможно, помните моего отца, Повелитель? – все еще трепеща проговаривал Амикус,– До принятия закона о неприкосновенности магглорожденных, он держал у себя парочку.       Реальность вырывала Малфоя из раздумий. К Темному Лорду, который восседал на своём троне, желая лично контролировать процесс наказания, подошел Пожиратель в маске, демонстрируя что-то на бархатной подушке. – Контролировать их было нетрудно, но все же, чтобы избежать неудобств, отец применил родовой ритуал.       Увидеть, что было на подушке Малфой смог лишь тогда, когда Волан-де-Морт налюбовавшись, кивнул в сторону Пожирателя, стоящего по левую сторону от него. Амикус протянул свои ручонки и поднял предмет. – Руническая магия, Повелитель. Ритуал, позволяющий подчинить себе безвозвратно любого. Или же, при надобности, превратить его в смертоносное оружие       Клинок сверкнул, поймав блики того малого освящения, что было в замке. Драко увидел зубцы, предназначенные для того, чтобы разрывать плоть.       Амикус кивал с восхищением рассматривая гоблинскую работу. – Руны необходимо вырезать на коже, перед тем, как пустить потоки магии в кровь. Важно, чтобы при этом человек был в сознании.       Малфой ничего раньше не слышал об этом. Он лишь знал, насколько сильна может быть руническая магия. Кэрроу сработал отлично. То, что он собирается сделать с Драко, несовместимо с жизнью. Таким образом он и избавиться от ненавистного генерала-выскочки, почти не замарав своих рук. Теперь его смерть всегда можно будет списать на руны, и на этом все кончится. – Ты,– обратился Волан-де-Морт к лежащему на полу Малфою,– принесешь ли ты эту клятву? Согласишься на ритуал? – Да, Мой Повелитель. Всё что угодно для службы Темному Лорду. Я сам лично готов выбрать руны. Столько, сколько сможет поместиться на моей спине. Я Вас больше не подведу.       Так, если на его спине что-то вырежут, то он хотя бы будет знать что.       Амикус, сверкая зубами, начал медленно подходить к Малфою, смотря тому в глаза. Драко же в свою очередь, вложил в свой взгляд всю злобу, что бушевала в нем, а ее было несоизмеримое количество. Если он выкарабкается, если выживет, то обязательно вернётся за головой своего палача.       Отсутствие контроля- самая невыносимая пытка. Когда Амикус за спиной, Драко может его только слышать. Он видит того же Пожирателя, теперь уже с каким-то сосудом в руках, и тот тоже направляется в пространство за спиной. – Если мы хотим, чтобы ритуал подействовал быстрее, можно попробовать добавить кровь темного существа. Или же, яд. Это ослабит борьбу организма, и темная магия сможет быстрее и глубже проникнуть в его кровь.       Нагайна. Её яд был дополнительным элементом ритуала. Должен был подействовать, как проводник, который сделает кровь податливой к любой последующей заразе. К тому же это сделает процесс куда более болезненным, не позволяя Малфою забыть о том, что это наказание.       Сосредоточившись на звуках, он будто видел, как Кэрроу берет ткань, и пропитывая ядом, натирает им лезвие клинка.       Наступила тишина, после чего, противное и теплое дыхание опалило его ухо, и в поле зрения появился клинок, который блестел от нанесенного яда. – Посмотри, Малфой,– сладостно, с восхищением призывал его палач,– ты только глянь, какая прелесть. Сколько зубьев у этого клинка, и все ребристые и острые.       Он крутил ножом, демонстрируя его со всех сторон. Кровь в Малфое закипала. Больше всего он хотел вонзить каждый сантиметр ножа Амикусу в горло. – Я собираюсь вырезать им твою клятву, и если ты выживешь, то мы обязательно с тобой ещё развлечемся. – Когда я выберусь из этих веревок, мое лицо будет последним, что ты увидишь, перед тем, как сдохнуть. – Буду ждать, Малфой. Если от тебя что-то останется, конечно.       Если или когда? Главный вопрос, определяющий будущее.       И Амикус скрылся там, за спиной, где жили лишь звуки. – Всё готово, Мой Лорд. Мы можем начинать.       Малфой увидел, как их Повелитель кивнул с импровизированного трона. Он смотрел задумчиво на своего генерала. Как будто он отдал на починку кому-то свою игрушку, и боялся, что её сломают окончательно.       Наступила тишина.       Он чувствовал руку на своём плече. И острие, уперлось в кожу. Счёт пошёл на секунды.       Малфой сделал глубокий вдох, чтобы задержать дыхание, и напрячь спину.       Но он задохнулся в тот же миг, как лезвие вонзилось в его кожу.       Он почувствовал каждый уровень своей плоти. Клинок с лёгкостью, проходил через все, достигая почти до самой кости. Каждый из зубьев ножа был под его кожей.       Драко не хотел показывать свою слабость. Кричать. Но это было почти невозможным. Он прижался лбом к столбу, и зажмурился. Он чувствовал лишь огонь. Всё горело на спине, будто его подожгли изнутри. Ощущение ножа пропало, так как в огне было уже все левое плечо.       Малфой вскрикнул, когда Амикус жестоко и резко достал оружие.       Все повторилось вновь. Нож дважды проник, рисуя над первой раной, что-то наподобие крыши, и на плече появилась руна Тейваз.       Решительный       Малфой дрожал всем телом. Руки не слушались, ритмично постукивая о кандалы. Он чувствовал, как кровь покидает его тело, и её место занимает яд. Это представление лишь усиливало страдания на подсознательном уровне.       Он почувствовал, как кто-то схватил его за голову, прижимая к балке. Видимо, у него начались судороги, которые мешали дальнейшей работе. Нож пронзил его три раза, затем ещё три, рисуя связку рун, отвечающих за Безжалостность.       Драко казалось, что он теряет сознание. Звон в ушах стал невыносимо громким, и затмевал собой все иные звуки. В глазах начало белеть, и они непроизвольно закрывались. Он пытался не терять связи с реальностью, чтобы понимать, что с ним делают. Но все, что он ощущал, это лёгкие вибрации, от суетливых и быстрых шагов рядом. Голос в голове, такой знакомый и родной, призывал "Оставь, сынок. Закрой глаза. Ты сделал все, что нужно."       Драко будто пытался поднять голову, чтобы найти источник звука. Увидеть её руку, которой она зовет его к себе. Но в действительности, он лишь закрыл глаза, пытаясь унести свое сознание прочь.       Вдруг его окутал резкий холод, и тело будто пронзило током, всего на миг. Ведра ледяной воды хватило, чтобы вернуть его в реальность. Вот он стоит на коленях, пристегнутый, а перед ним стоит сам Волан-де-Морт, с поднятой палочкой. Так вот чем был вызван мнимый разряд.Круциатус.       Малфой не знал сколько времени прошло, но кажется, они дали ему передохнуть, перед тем, как продолжить.       Через пару часов его спина начала походить на поле боя. Она была вся в крови, как и пространство рядом. Жидкость литрами вытекала из него, смешиваясь с водой, которой его периодически обливали.       Зал был алый. И Малфой видел лишь алый цвет повсюду. Он все ещё был в сознании. Они не оставили ему другой возможности.       Жестокость, с которой Амикус проводил ритуал, доходила до крайнего предела. Он каждый раз с особым зверством доставал клинок, вырывая с кусками кожи и плоти, что отражалось адской болью по всему телу. Он осуществил ту месть, о которой давно мечтал. Драко был уверен, что тот благодарит небеса за такую возможность.       Боль слилась во что-то одно, всепоглощающее. Драко не чувствовал ничего, кроме неё.       Все онемело от пальцев ног, до самой макушки головы. Разум путался, сколько бы Драко не пытался вернуть себе власть над сознанием, оно лишь уклонялось и где-то терялось.       Вот он в мраморном зале, пристегнут, и истекает кровью. Через миг его переносит на какой-то берег, где он видит Нарциссу, которая умоляет маленького сына не заплывать далеко. И вот его накрывает ледяная вода, мама кричит, и он опять в алом мраморном зале.       Он перестал считать после пятнадцатого прокола. Руны перестали читаться.              Рывок, и снова ледяная вода. Она омыла Драко, разводя красные разводы дальше по залу.       Он вспоминал момент, когда мог считывать звуки, и злился, что так опрометчиво его упустил. Сейчас он лишь слабо ощущал.       Легкость на одном запястьи, а затем на втором, и вот он летит вниз, прямо в месиво крови и воды.       Он лежит вниз лицом, все еще дышит, и чувствует вибрации воды под собой.       Его хватают за волосы, и поднимают так, что теперь, единственное, что он видит перед собой, это змеиная морда.       Но она что-то говорит, явно на людской лад. Такие обрывки, как "...в покое", "...перенести", "...умрет", он смог урвать, но так и не понял, что это значит.       Все начало плыть ещё сильнее. Все начало двигаться, и только тогда, когда Драко смог опознать границы дверей, он понял, что его левитируют.       По ощущениям, он летел долго. Драко пытался угадать комнату по паркету, но узоры половиц двоились, и сливались во что-то непонятное. Ещё немного, и он совершенно отключиться.       Вдруг поверхность начала быстро приближаться, и Малфой пластом упал на пол прямо в коридоре, ударившись головой.       "Оставь его здесь, быстрее подохнет".       Драко так и не понял, были ли это слова из реальности или он уже потерял сознание. И через миг все окутало мраком, принося долгожданный покой.

***

      Он периодически просыпался, и снова угасал.       Он успевал понять, что он в своей комнате. Пару раз узнавал Тинки, которая что-то мыла. Позже он подумает о том, что скорее всего, это были его бинты.       Дальше он видел Нарциссу. В эти моменты он думал, что уже умер. Но дрожащие ручки, шастающие по спине, опровергали это. – Сынок, умоляю тебя, вернись сюда! Немедленно!       Маленький мальчик будто назло нырнул под воду, полностью исчезнув из поля зрения.       Молодая женщина у берега, ходила вдоль, при этом выламывая себе пальцы от волнения. А мальчик все не появлялся и не появлялся.       От отчаяния она уже решила, что поплывет за ним, но белая макушка все же появилась над поверхностью воды. – Драко!       Нарцисса, схватившись за лоб в непонимании, откуда в её сыне столько баловства, направилась обратно к береговой беседке, подобрав на ходу свою книгу, которую она уронила при попытке заставить Драко вылезти из воды.       Она села, закрыв лицо руками. Но это не помешало ей услышать быстрые и осторожные шаги по песку. – Бу! – резко крикнул мальчик, когда подобрался достаточно близко к своей жертве.       Нарцисса приняла испуганный вид, вскрикнув, чем вызвала волну восторга на юном лице. – Ах так? – и Драко схватили на руки, и начали щекотать. Он пытался вырваться, смеясь, и извиваясь, но в итоге просто обнял свою мать, когда та сдалась.       Они пролежали в объятиях друг друга весь оставшийся вечер. Он так и уснул на её руках, в легкой льняной рубашке. Мать заботливо высушила ему волосы после купания заклинанием, и накинув плед, укрывая и себя и своего пятилетнего ребёнка, крепко его обняла.       Драко знал, что воспоминание слишком идеализированное. Они никогда не лежали вместе в беседке, уж тем более после купания. Скорее всего, мозг пытается таким способом уйти от боли, раскрывая для Малфоя, его спрятанные в надежном месте, мечты.       Было ещё пару таких видений. Они читали в библиотеке, мама учила его танцам, они вместе ловили лягушек, что было совершенно невозможным, чтобы быть чем-то больше больного бреда.       Предположительно, в реальности у него был жар, так как иначе, чем галлюцинациями, это назвать было нельзя.       Чем дальше это заходило, тем мрачнее они становились. Погода менялась, Нарцисса начинала плакать, иногда кричать.       Все снова вернулось к привычным кошмарам. Она умирала раз за разом, ускользая с пеплом горящего поместья.       Но были и вещи, которые он не смог объяснить.       Это был тот же берег из прошлых видений. Только Драко стоял в отделении, уже взрослый. Он мог контролировать и понимать происходящее, будто это была параллельная реальность.       Он осмотрелся, и увидел собственное поместье. Рядом с Мэнором никогда не было водоема таких размеров. Ноги погрязли в теплом песке, а глаза слепил солнечный свет. – Драко!       Малфой повернулся на источник звука. Он увидел женщину, одетую во все белое. Она звала его рукой издалека.       Драко никак не мог опознать ее. Солнце слепило, и белый силуэт будто становился прозрачным. Она звала его по имени, и манила руками.       Он начал приближаться, и как только увидел копну каштановых волос, остановился, запутавшись окончательно.       Грейнджер непонимающе посмотрела на него. Вздохнула, и сама подбежала к Малфою. – Хорошо, что ты пришел! Он меня не слушает!– весело пролепетала она.       Она выглядела как настоящая фея. Вся в белом, волосы волнистые и длинные, до самой поясницы, сзади заколоты две пряди, но непослушные локоны все равно выбиваются из общего положения. Она смотрела на него с неимоверной нежностью, вертела головой в сторону берега, и мило улыбалась.       Он же совершенно недоумевал, в какой части своего сознания сейчас находится. Когда она очередной раз повернулась, и ветер снова поднял её волосы, Драко взял локон, и осторожно, будто он мог рассыпаться, провел по нему пальцами. Она тут же настороженно посмотрела на него. – Да что с тобой такое? Идём!       И она повела его к воде. Когда они были совсем близко, она отпустила его руку, и зашла в воду так, что та доставала ей по самые колени.       Солнце быстро ушло за грозные, почти чёрные тучи. Погода испортилась, и поднялся жуткий ветер. Грейнджер вертелась в разные стороны, искала что-то или кого-то. Но там никого уже не было.       Вдруг на её лице отразилось сильнейшая паника, и она посмотрела на Малфоя, округлившимися от ужаса глазами.       Посмотрев вниз, Драко увидел, что воды стали красными. Некогда белое платье становилось бордовым, от подола до самых рукавов.       Она теперь стояла по колено в кровавом море, одетая в красное платье, и смотрела на него.       Драко быстро дышал и не понимал, что ему нужно делать. Он был совершенно растерян. Почему он видит Грейнджер?       Из переживаний его вывел резкий звук. По телу пробежала теплая волна, и он обернулся, чтобы увидеть, как поместье пылает в адском огне, а огненный дракон на крыше, превращает Мэнор в руины.       И он резко открывает глаза.       В полной растерянности, он первые пару секунд не понимает реальности.       Он лежал на кровати, на животе. Лицо было повернуто в сторону окна, но он видел лишь серое небо. Боль не ушла, но кажется, притупилась.       Самое странное видение за все время его подсознательного путешествия. Малфой впервые за последние пять лет, был настолько уязвим. Как физически, так и эмоционально. – Наконец-то ты очнулся.– сказал голос, в противоположной от взгляда стороне.       Медленно и с трудом повернув затекшую шею, Драко увидел Люциуса, сидящего в кресле, которого нетрудно было опознать и по голосу.       Драко тяжело вздохнул. – Ты был без сознания две недели,– проговорил Люциус слегка дрожащим, скорее заспанным голосом. – И ты все две недели, как заботливый отец, сидел здесь?– прохрипел Малфой, не узнав собственного голоса.       Люциус выпрямился в кресле, и потер переносицу так, будто у него болела голова. – Я, как заботливый отец, разгребал все, что ты натворил. – Я натворил?– Драко издал лающий смешок что отразилось болью в спине.       Драко скучал по чувству контроля над собственным телом. Он попробовал пошевелиться и, когда у него это получилось, приподнялся на руках, оторвав голову с подушки. Размяв шею, он попытался встать на колени, и только сейчас заметил на себе бинты. Драко достаточно хорошо знал работу Тинки, и это уж точно не её рук дело. – Ты приводил целителя?! – Я должен был смотреть, как ты умираешь? Конечно, я привлек ценителей. – Я ни о чем тебя не просил. Ты сделал достаточно своим бездействием, а теперь еще сильнее закапываешь меня под землю. Думаешь, чем больше людей знает о моем положении, о том, что я сейчас- это идеальная мишень, тем лучше? Псы Кэрроу и так охотятся на меня, а ты привлекаешь чужих?! – Это мои люди, я их знаю… – "Твои люди"... хуже некуда.       Наступила тишина. Драко тяжело дышал, но все же встал на колени. Даже при учете их отношений, Люциус не должен был так опрометчиво поступать. Драко чувствовал, как в нем загоралась детская обида на отца. Не на Люциуса Малфоя, как это происходило последние годы, а именно отца. – Я хотел помочь. Ты умирал. – отрезал Люциус, своим ледяным тоном.       Эмоциональное состояние было на пределе, и на окклюменцию больше не хватило сил. – А где ты был, когда на мне резали эти руны? Где ты был, когда отравляли мою магию? Когда он пытал меня Круциатусом? Когда…– "когда он истязал твою жену" – Когда Белла обучала меня, доводя до обмороков? Когда он отправил твоего ребёнка…ещё ребёнка на убийство? Когда я принял метку, где ты был?       Лицо Люциуса ожесточилось, а Драко продолжал. – Я пережил все это сам, без тебе. Без твоей помощи. И на этот раз тоже справлюсь. Хватит. Я ничего от тебя не жду.       Люциус встал со своего кресла. Он опирался на трость, и выглядел измученным. Он стоял у двери, но не уходил, а будто обдумывал, что сказать. – Ну что, прости конечно, что стал причиной всех твоих проблем. Но надеюсь ты помнишь, кто дал тебе то, что ты сейчас имеешь? Твой титул, твоя фамилия, положение, кровь? – Уходи. – Я упустил ту долю контроля, которая у меня была над тобой. Ты уже вырос, и я умываю руки. Но все же, на правах отца, я спрашиваю: что я могу для тебя сделать? – Уходи!– с яростным шипением произнес Драко, – Уезжай. Хочешь помочь, просто уйди. Прошу тебя, уезжай.       Люциус ушел, хлопнув дверью.       Драко не плакал, когда его на живую резали ножом, но почему же плачет сейчас? Почему в корне всего лежит Люциус? Каждый раз, когда Драко думает об этом, то это всегда он.       Драко должен был давно убить эту боль. Боль от того безразличия, и холода. Но когда он чувствовал на себе последствия, неизгладимый след, это вызывало всепоглощающее отчаяние.       Он ведь не выбирал. Он ничего не выбирал. Ни отца, ни фамилию, ни кровь.       При этом он не может считать себя "жертвой обстоятельств". Драко не может этим оправдывать и объяснять все совершенные убийства.       Эта дилемма убивала не хуже смертельного проклятия.       Возможность выбора была всегда. Только почему-то он всегда выбирал "жизнь". И вот сейчас, когда ему больше нечего терять, Драко больше не ошибеться.

***

      Прошла ещё неделя перед тем, как Драко встал на ноги.       Домовые сообщили, что Люциус уехал в тот же день, и Малфоя младшего больше ничего не держало в Мэноре.       Тинки помогла ему надеть рубашку, и он чувствовал, как эльфийка хочет что-то сказать. Она то вздыхала, и отступала, все не зная, как лучше подойти к вопросу. – Тинки, ты можешь сказать. – Хозяину Драко безопаснее в Мэноре! Он знает, что его хотят убить, и так уходит! Они следят за домом! Это очень плохо. Хозяин Драко не может умереть сейчас. – Тинки, послушай. Ты помнишь, что я говорил насчёт того, что ты должна сделать в случае моей смерти?       Эльфийка опустила свои огромные ушки, и вся поникла ещё сильнее. Её огромные глазки заблестели.       Драко потянулся к ящику, и достал оттуда пару маленьких перчаток.       Тинки, завидев это уже начала плакать, шмыгая своим маленьким носом. – Если я умру, ты должна уйти. Можешь забрать с собой остальных.       Он протянул ей перчатки, но она не хотела их принимать, говоря, что все равно останется в поместье. Но услышав хозяйский приказ, она все же забрала одежду.

***

      Драко пытался переместиться хотя бы на окраину нужного города, чтобы после дойти до отеля.       Совершая маленькие прыжки аппарации, он все таки успел до того, как у него кончились силы, попасть на нужный квартал.       Он шёл по маггловскому району, по центральной улице. Рядом с нужным поворотом, он заметил в толпе, две фигуры. Оглянувшись он понял, что сзади было еще три головы.       И он завернул за угол, между домами, не сомневаясь, что они повернут за ним.       Он шёл вглубь подворотни, отчетливо слыша шаги сзади. Но это было не все. Точнее не все. Ещё двое вышли из противоположной части здания.       Так генерал понял, что окружён.       Драко остановился, и повнимательнее пригляделся к носителям черных масок. – Чем я могу вам помочь?–поинтересовался он, когда не опознал ни одного Пожирателя.       Если это последний бой, то пусть тогда он будет фееричным.       Драко, достав свою палочку, бросил зелёным лучом прямо в пожирателя с правой стороны. Тот отскочил, и его уже мертвое тело столкнулось со стеной.       В него полетела серия одновременных атак. Защищая себя щитом слева, он насылал и отражал проклятия с другой стороны.       Он направлял заклятия им в ноги, когда их щиты задирались вверх. Так он справился ещё с двумя противниками.       Драко хотел развернуться, и обновить свой щит, но режущее заклинание задело плечо.       Из-за сильного толчка, он дернулся, что отдалось болью в спине.       От неожиданности Малфой задохнулся, опустив щит.       Палочка все еще была в его руках, но каждое последующее движение давалось все труднее.       Красный луч ударил прямо по голени. Драко упал, что так же задело слабое место, и в следующую секунду все начало плыть.       Он истратил все свои силы.       Он услышал сзади хлопок аппарации. Он не успел повернуться, как двое Пожирателей перед ним упали замертво.       Развернувшись, он увидел человека, облаченного в волчью шкуру. Лицо его было прикрыто маской, напоминающей морду зверя.       Драко наблюдал, как он расправляется с оставшимися Пожирателями.       Лишив одного палочки, он использовал нож, со всей силы вонзив его прямо в сердце, без промаха.       Будто в танце, он обезоружил второго. Незнакомец схватил противника за руку, и вывернул её, получая полный доступ для того, чтобы нож перерезал горло.       И последний Пожиратель упал, истекая кровью.       Драко узнал эту технику. Как бы он не пытался это спрятать, как бы он не пытался от этого убежать, это уже было его частью. Школа Беллатрисы Лестрейндж не проходит бесследно.       Человек в волчьей маске выпрямился, после того, как вытащил свой нож, и вытереть об шерсть, убрал в кобуру. Он смотрел на Малфоя пока тот, лёжа на полу, с неким восхищением и удивлением смотрел на него в ответ.       Волк поднял свою морду, обнажая того, кто был под маской. – Плохой день, Малфой? – Здравствуй, Нотт.– сказал Драко за секунду до того, как потерять сознание.