В тот злополучный день, когда сталкер по прозвищу "Стрелок" избавился от полного состава О-сознания, вместе с учёными и их бренными телами пропала и та божественная сущность. Званная всевозможными именами, от Исполнителя желаний, до Монолита, исчезла без следа, навеки обрекая детей своих на погибель в холодном и пустом, как их разум городе. Не смиряясь с той гадкой и прожигающей сердце мыслью, что Монолит покинул их навсегда, они держатся словно волк, с прокушенным горлом. Совсем одни и обречённые на смерть, они застряли в этом проклятом городе, когда весь мир отвернулся от них. Сталкеры продолжают лезть в центр, за наживой, за спасением, за кровью, но не за Монолит. А как? Когда никто более не имеет контроля над выжигателем, над зоной, Монолитом. Каждый день ряды детей Его редеют, с каждым днём угасает огонь в сердцах их, с каждым днём всё чаще они погибают, от чужих и.. своих рук. Каждый день для оставшихся — испытание, которое они, как бы ни было печально, провалят.
И вот очередной монолитовец стоит у края крыши ДК и с теми же серыми глазами, шагает вперёд. И вот очередной сержант прикладывает пистолет к виску, прямо на глазах своих подчинённых.
Многие пытались заполнить пустоту другими вещами, пытались абстрагироваться от утраты Всевышнего, заглушая крик боли в душе алкоголем, сигаретами, охотой, музыкой. Монолитовцы и не смогли бы долго жить, буквально живя в радиоактивных обломках старого города, однако подобным образов смерть их настигала куда быстрее.
Уже в небольшом строю внезапно один боец падает и захлёбываясь кровью, дрожа от страха умирает, пока другие панике стараются помочь ему. Одни протягивают артефакты, что уже утратили былую силу, другие же, осознавая серьезность ситуации, молча протягивают свой пистолет, дабы тот закончил мучение, проявленное их образом жизни. Монолитовцы далеко не игнорировали погибших братьев, не бежали на врага, когда их братья умирали у них на глазах, нет. Они старались сохранить каждую боевую единицу до конца, ведь они все братья не по крови, в печали и здравии, в бою и в могиле.
Харон, некогда возглавлявший группировку, некогда являясь главным проповедником, умер в бесславном бою, погружённый в депрессию и мечтавший вновь услышать тот голос, что направлял их всё это время.
Они молились, плакали, и засыпали с единственной мыслью — "Где Ты, Монолит?"
Состроив монумент из всего, что они смогли добыть в развалинах, они сидели вокруг него и истерично молились, в надежде, что Он их услышит и снова снизойдёт к ним, к детям, к защитникам Своим.
Монолит мы не слышим Тебя.
Почему Ты покинул нас, Монолит?
Мы ждем Твоих приказов, Монолит.
...
Мы сильны Твоей волей, Монолит,
Ты направил нас, Ты дал дал нам видеть и знать.
Почему мы не слышим Тебя?
...
И вновь эта душераздирающая тишина. Как бы не молились они, как бы не плакали, Он не услышит их, Он покинул их.
Разбредаясь по Зоне, небольшие группы пытались ужиться в Зоне без Монолита. Кто-то находит свет в другой религии, отныне называя матерью своей саму Зону. И они слышат голос, но лишь в своей голове, уже окончательно потеряв рассудок.
Другие же присоединяются к другим группировкам, стерев все воспоминания о Великом. Замыкаясь в себе становясь лишь пустой оболочкой былого бойца Монолита, способного в одиночку сдержать натиск некогда врагов, ломящихся в центр.
Какая была у них цель? Защитить. Они не смогли защитить Его, и покинул Он их, до той поры, пока не найдётся тот избранный, пока они не смогут вновь защитить Его.
Но все они уже у глубине понимают, что не найдётся тот избранный, что не вернётся к ним Монолит. Ряды группировки слишком малы, пополнений нет уже который год, а жить оставшимся осталось недолго. Нет уже сил обманывать себя.
И настал тот день, когда у них не осталось сил воевать, не осталось чем воевать и скоро не останется кому воевать. Еды у них уже нет, бойцы слишком слабы, чтобы охотиться без оружия. И погрязнут они в пучине горя и страха, словно утопающий, вокруг которого ни сантиметра суши, лишь вода. Лишь бездонное море, поглотившее всех братьев его, всех сестёр его и даже свет Его, некогда в блестевших глазах молодого, сильного новобранца, не знавшего горя, не знавшего страха.
Казалось, бы, невозможно, чтобы такая группировка жила столь короткий срок. Невозможно, что не смогли бы они защитить Его. Невозможно, что покинет Он их навсегда, детей своих. Не осталось и следа от тех амбиций и надежд, переполнявших сердце новобранца.
Бесследно пропала
Так же, как и Всевышний.
Следом за Ним, они все погибли,
Следом за Ним, они исчезли,
Следом за Ним, они вознеслись,
Следом за Ним, они восстанут
И не будет поставлена точка в этой истории. И не будет она продолжена. Ведь больше нечего говорить.. и больше некому продолжить
—Последнее дитя Мо монолита
