Эта Женщина

— Мистер Нильсен, откройте ради всего святого окно!       Невысокий мужчина, лет 40, наскоро поднимается в небольшую, но уютную квартиру, находящуюся по адресу Бэйкер-Стрит 221В. Несмотря на свою психосоматическую хромоту, он, практически не опираясь на трость, добирается до окна и, открыв его, запускает в жилище осеннюю прохладу вечернего Лондона. — Вы просто уничтожительно относитесь к своему здоровью! В вашем положении просто необходим свежий воздух. Когда вы последний раз бывали на улице?       Мужчина, коим был известнейший во всей Великобритании врач Сэмюэль Макото, нервно шагает по комнате, поднимая с пола исписанные чернилами листы бумаги и сметая ногой рассыпанный курительный табак. — Что за беспорядок вы тут, черт побери, устроили? Мистер Нильсен! Александр!, – не дожидаясь какого-либо ответа, Сэмюэль хватает за плечо неподвижно восседающего детектива. — Что вам угодно, Мистер Макото? Уже пришла пора платить за квартиру?, – всё также не отрываясь от отверстия в стене, спрашивает Александр. — Это место уже и квартирой нельзя назвать! Я отсутствовал в городе всего 3 дня, а это что за осколки на моем столе?! — Я проводил опыты по оцениванию стойкости различного сорта стекла. — Но почему на моем столе?! Мистер Нильсен, я в который раз твержу, вам просто необходимо новое дело, вот, например, посмотрите, крупное ограбление в доме аристократки Евы Скай. — Ску-ко-та. Скука. В этом городе не осталось ничего интересного, ничего по-настоящему увлекательного. Ни-че-го. — Ну как же, а вот! – доктор поднимает старый потрёпанный блокнот, в котором хранились давние нераскрытые дела местной охраны порядка, — Неужели и здесь нет ничего для вас подходящего?       Сэмюэль крутит книжонкой перед лицом сыщика, и в тот же момент из нее выпадает аккуратно сложенная фотография.       На снимке изображёна красивая, даже очень красивая женщина, лет 30. Ее взгляд, так удачно запечатлённый неизвестным фотографом, полон хищного интереса. "Хитра", – может сказать случайный человек, увидевший это фото. "А еще умна и предприимчива", – несомненно добавит доктор Макото, определенно узнав прелестную особу.       Король Богемии, обратившийся к услугам знаменитого детектива, называл женщину не иначе как известной авантюристкой и уверенно заявлял, что "ее слово нерушимо".       "У нее железный характер... лицо обаятельной женщины, а душа жестокого мужчины. Разве она не была бы восхитительной королевой?", – удивлённо восклицал король, когда эта особа в последний момент ускользнула, одурачив великого Александра Нильсена. — Это же....та дама?, – удивлённо спрашивает Сэмюэль, — Агата Харрис, если меня не подводит память. — Все верно, мой дорогой друг. Это та женщина, сумевшая подпортить жизнь всем высоко уполномоченным лицам Англии. — И она же единственная, кто смог "обыграть" великого Александра Нильсена..., – восхищенно добавляет доктор, — Скажите мне, зачем вы храните её фотографию? — Утихомирьте ваши романтические помыслы, Макото, они не несут в себе смысла. Эта фотография служит лишь важным напоминанием того, что никогда не стоит недооценивать противника, будь то гениальный профессор математических наук или же умная и сообразительная светская леди. — И все же, вы же не начнете отрицать, что эта авантюристка запала вам в душу. — Ох, Макото. Несомненно, эта женщина с таким лицом, в которое мужчины влюбляются до смерти, но любовь — вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму. А разум я, как известно, ставлю превыше всего.       В ответ на это Мистер Макото лишь незаметно улыбается, встаёт со скрипящего кресла и также аккуратно убирает драгоценную фотографию на свое место.       Александр Нильсен тихо стоит и курит трубку у окна, по обыкновению запечатлевшись окружающим видом, открывающимся с окна второго этажа на уже молчаливый и безмятежный ночной Лондон.       Пройдя в свою комнату, известный доктор, а также правая рука самого знаменитого в истории сыщика, садится за свой излюбленный письменный стол. Не слышно он достаёт из портфеля плотную, но опрятную тетрадь, опускает перо в практически засохшие чернила и аккуратно выводит на чистом листе следующие строки:       Когда-то хитроумные планы мистера Александра Нильсена были разрушены мудростью женщины. Он вечно подшучивал над женским умом, но за последнее время я уже не слышу его издевательств. И когда он говорит об Агате Харрис или вспоминает ее фотографию, то всегда произносит, как почетный титул: "Эта Женщина".       Для Александра Нильсена она всегда остается «Этой Женщиной». В его глазах она затмевает всех представительниц своего пола.       Не то чтобы он испытывал к Агате Харрис какое-либо чувство, близкое к любви. Все чувства, и особенно любовь, ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму. Он всегда говорит о нежных чувствах не иначе, как с презрительной насмешкой, с издевкой.       Песчинка, попавшая в чувствительный инструмент, или трещина в одной из его могучих линз — вот что такое любовь для такого человека, как Нильсен.       И все же для него существует одна женщина, и этой женщиной была и есть Агата Харрис, особа весьма и весьма сомнительной репутации.