эхо любви

пришла зима, и земля утонула под снежным покрывалом. я люблю это время года за едкий мороз на щеках, за длинные звёздные ночи, за ослепительные лучики солнца, пробивающиеся сквозь заледеневшие стёкла, и за счастье, которое зарождается в глубине души, когда возвращаешься в тёплый дом после зимней прогулки. по выходным я по несколько часов гуляю в лесу, вдыхая морозный воздух и прислушиваясь к лесным голосам. духи северного леса перешёптываются обо мне, думая, наверное, что я их не слышу — им невдомёк, почему почти каждое воскресенье я нарушаю их спокойствие. лес — это единственное место, где на меня не давят мысли о моём сером будущем без тебя и о тех ужасах, которым подвергает тебя война. под ногами хрустит снег, сердитый ветер бьёт в лицо, а ноги уже подкашиваются, но я продолжаю идти вперёд.— снежная буря никогда не была мне помехой. мою жизнь без тебя не назовёшь интересной: я по-прежнему работаю учительницей в сельской школе — учу ребят читать и писать (да, ты заешь это, я просто напоминаю — вдруг память тебя подводит). там я чувствую себя не так одиноко, как дома, потому что ученики не дают скучать: то заляпают краской всю классную комнату, то устроят шутливую драку на перемене, то подрисуют усы школьному сторожу, который, кстати, спит на рабочем месте. я люблю каждого из своих учеников и принимаю близко к сердцу всё, что с ними происходит: когда эмма, девочка со светлыми волосами и превосходными оценками в журнале, получила двойку за самостоятельную работу по одной из новых тем, я согласилась индивидуально позаниматься с ней и пригласила девочку к себе домой. я не взяла денег у её родителей, зная об их трудном материальном положении. после последнего урока мы с эммой пошли ко мне домой, а по пути я рассказывала девочке о невероятных приключениях своих любимых книжных героев, а она мне о чудных происшествиях на бабушкиной ферме. дома я угощала эмму чаем с листьями шиповника и своим фирменным черничным пирогом, а затем мы приступали к работе. эмма проявляла интерес к учёбе, и я была счастлива, что могу обучать её — она была не такой, как другие дети, и я видела это в её горящем взгляде. когда девочка усвоила ту тему, которая вызывала у неё наибольшие трудности, я сказала ей, что она может приходить ко мне в любое время, когда захочет, и с тех пор мы начали много времени проводить вместе. эмма обзавелась мечтой научиться готовить, и я стала её кулинарным наставником. когда я стою около кухонного стола, показывая эмме, как правильно нужно мешать тесто, с ног до головы вымазанная бисквитным кремом, со спутанными волосами и пылающими от усердия щеками, я счастлива. я пишу это, потому что хочу, чтобы ты знал, что я не одна: у меня есть эмма. она не даёт мне окончательно сойти с ума. она чудесная девочка, правда, ты полюбишь её сразу же, как только увидишь. а ещё я подумала, что мы могли бы удочерить её. можешь представить нас родителями? я бы читала ей самые добрые и волшебные сказки на ночь, а ты бы учил её вырезать игрушки из дерева. мы были бы счастливы. я вспоминаю о том, как мы познакомились на городской ярмарке, когда я испекла несколько десятков ягодных пирогов на продажу. я тогда проиграла в конкурсе кулинаров, но ты пообещал, что не позволишь моему труду пропасть напрасно и съешь всё до последней крошки, а потом мы танцевали босиком, не замечая осуждающих взглядов прохожих. клянусь, я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете рядом с тобой. по вечерам, когда стужа гуляет по мрачным улицам, а моя подготовка к урокам закончена, я беру пергаментный лист, гусиное перо и баночку чернил, а затем сажусь за свой рабочий стол и начинаю писать тебе письмо. я по привычке тщательно продумываю каждое предложение и аккуратно вывожу каждую букву. если вдруг образуется клякса, я комкаю лист, выбрасываю его в мусорное ведро и начинаю всё заново. я знаю, что это бестолковое расточительство, но меня буквально трясёт, если что-то идёт не так, как я задумывала. я пишу тебе обо всякой ерунде: о том, что небо сегодня такое, как будто кто-то пролил на него стакан апельсинового компота, о том, как причудливо дым выходит из трубы дома напротив, о том, сколько шагов занимает путь от нашего дома до пекарни, до школы, до берега моря… но так и и не решаюсь написать о важном, хотя уже пришло время сделать это. двести сорок три письма, и ни одного упоминания о том, как сильно я скучаю. несколько тысяч слов, и ни одного важного. сотни тысяч мыслей, роящихся в голове, и столько же на бумаге, но о чём-то пустом и глупом, а в груди сердце, истощённое разлукой и скорбью. правда в том, что каждую ночь я плачу так сильно, что чувствую, как будто мои лёгкие сейчас разорвутся. ты далеко — за морями, полными безглазых чудовищ, а я здесь — каждый день ловлю на себе жалостливые взгляды односельчан. а самое страшное, что их не заботит моя судьба. фальшивые улыбки, сладко-тошные слова и притворное беспокойство — всё это лишь мишура, за которой скрывается абсолютное безразличие. мысль о том, что я умру в одиночестве, а ты — от случайной пули беспощадного солдата, пугает меня так сильно, что кружится голова, но в жизнях других людей мы всего лишь капля в море, и для них ничего не изменится, если одной холодной ночью нас не станет. я лежу в темноте, до подбородка укрывшись шерстяным одеялом, и думаю, как всё могло бы сложиться, если бы судьба не разлучила нас. мне снятся кошмары о том, как ты погибаешь в огне, а я стою, прикованная к земле, и умираю каждую секунду, осознавая, что я никак не могу тебе помочь. без тебя я словно мертвец, пытающийся заполнить пустоту внутри себя всем, чем только возможно. я так усердно делаю вид, что у меня всё в порядке, но мои глаза не просыхают от слёз, а руки трясутся каждый раз, когда другие спрашивают о тебе. милый, я так больна, что не узнаю себя в зеркале, не понимая, кому принадлежит это болезненное лицо, лишённое красок и расчерченное паутинками вен. хочу прижаться к твоей груди и отдаться во власть твоих разгорячённых губ, чувствуя, как душа сгорает и рождается заново. пожалуйста, возвращайся скорее. лесные духи уже зовут меня к себе, но я не хочу уходить без тебя. если бы ты умер, я бы точно знала об этом, ведь так? береги себя.