Я люблю своего братика.

- Мне не стыдно, - от слов, сказанных братом, и его вкрадчивого голоса по моему телу пробежали мурашки. - Я помню все и ни капельки не сожалею о случившемся. Хотя, нет, я сожалею… Но сожалею лишь о том, что не сдержался и позволил себе коснуться тебя не так, как это позволено брату, - Йесон глубоко вздохнул, а затем продолжил. - Знаешь, Вукки, я много думал о своих чувствах к тебе и… Я… Я не знал, что это любовь. Я думал, что это всего лишь радость после долгой разлуки, которая пройдет. Но она не проходит… Мне нравится быть рядом с тобой, смотреть на тебя, касаться тебя. Я ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня. Даже алкоголь оказался бессилен перед моими мыслями о тебе. Вукки, мальчик мой, я не могу заставить тебя быть моим, каким бы эгоистом я не был. Я не могу заставить тебя любить меня. Но знай, что бы ни случилось, я всегда буду оберегать тебя… Буду любить… Прости… - Глупый, за что ты извиняешься? За то, что меня любишь? Тогда я тоже должен просить у тебя прощения за мою любовь к тебе, - волна нежности захлестнула меня, позволяя счастью закружить с головой. - Вукки, я… Я приложил палец к его губам, не желая ничего больше слушать: самые главные слова уже прозвучали, зачем лишний раз без дела сотрясать воздух? Он ласково взял меня за запястье и поцеловал мою раскрытую ладонь: - Вукки, если решишься, приходи ко мне ночью, когда все заснут. Я буду ждать тебя. Я был смущен. В моей душе боролись сразу два чувства – желание и страх. Но страх пока побеждал, а потому я лишь неуверенно кивнул, показывая, что все понял. Легонько чмокнув мой лоб, он выпустил меня из кокона своих рук, которым окутал на прощание. Нежная улыбка в ответ, и я на ватных ногах отдаляюсь от него, чувствуя теплый взгляд на своей макушке до тех пор, пока не скрываюсь за дверью своей комнаты… Сердце колотилось словно бешеное, мысли спутались, да и вообще соображалось туго. - Сколько сейчас времени? – задал я себе этот вопрос вслух. Не знаю, почему вслух… Видимо, чтобы перекричать обилие нахлынувших в голову мыслей, не дававших мне теперь покоя. Электронный будильник, стоящий на прикроватной тумбочке, показывал четверть второго ночи. Откинувшись на подушку, я попытался собрать все мысли в кучу, чтобы разобраться в том, чего я действительно хочу. Хочу ли я провести эту ночь с Йесоном?.. Сердце тут же ответило: «Хочу!». Все мое тело желало этого, помня прикосновения, которые разжигали в нем огонек. Но разум словно молоточком долбил свое нещадное «нельзя». Теперь два голоса боролись в моей голове: «Нельзя, ведь мы с Йесоном родная кровь». «Мы братья лишь наполовину, к тому же двоюродные». «Мы оба парни». «Но мы любим друг друга». «Это неправильно, что будет, если нас поймают?» «Неправильно скрывать свои чувства, мучить и себя, и любимого человека». «Всегда думай головой». «Слушай своё сердце»… А что говорит мне моё сердце? Оно тянется к Йесону, хочет его тепла. Я люблю его, я действительно люблю его и готов ради него на все, даже в корне изменить свою жизнь, забыв, какой она была прежде. Я готов сорваться в пучину безумства, лишь бы быть всегда рядом с ним. «Тогда иди к нему, не думай больше. Раз любишь – не сомневайся. Он ждет тебя…». - Он ждет меня… Сорвавшись с места, я понесся в сторону комнаты брата и, едва задержавшись, чтобы перевести дыхание, вошел в окутавший меня мрак. В комнате стояла тишина. Я даже подумал, что хён уснул, не дождавшись меня, ведь родители давно уже спали, один лишь я тут болтался. - Ты пришел, - все мои сомнения развеялись, когда руки Йе обхватили меня со спины, а сам он уткнулся подбородком мне в плечо, глубоко вдохнув. Поцеловал в шею, а затем шепнул на ухо. - Я боялся, что ты не придешь. Не знаю, как бы я смог без тебя… Непонятные чувства завладели мной, а бабочки в животе устроили настоящий карнавал, сродни красочному бразильскому. Я медленно развернулся в его объятиях, ощущая каждой клеточкой своего тела его присутствие, и наши лица оказались напротив в приятной близости. - Закрой глаза. Я послушался и тут же ощутил его губы на своих. Он целовал нежно, будто боялся спугнуть меня или сломать. А я лишь поддавался этим губам, которые с таким упоением касались моего лица, шеи, проводили по ключицам, не оставляя без внимания ни миллиметра кожи. Я не заметил, как мы оказались на его кровати, я видел только выражающий целую гамму чувств взгляд нависшего надо мной Йесона. Я буквально тонул в его глазах, плавился под его горячими прикосновениями. Стало тяжело дышать, воздуха катастрофически не хватало. Грудь сдавило, словно тисками, а потом темнота… непроглядная темнота… Конец POV Рёука