С чего начиналось, и к чему привело

Школьные соревнования страшное время. И Игорь в этом убеждался лично и не единожды. Артём, впрочем тоже. И сейчас, когда их двоих вызвали в кабинет физ-рука они даже не удивлённо, а лишь обречённо переглянулись и с одобрения математички, под сочувствующие вздохи одноклассников вышли из кабинета. В коридоре было тихо. Тихо настолько насколько это представлялось возможным для переполненной детьми школы. Из-за каждой двери приглушённо слышались голоса. Обычно на этот монотонный шум, Игорь ровным счётом не обращал никакого внимания, но сейчас тот вызывал лёгкое, зудящее под кожей раздражение. Взбалмошный, вечно весёлый Артём, удивительно чётко ловил малейшее изменение в состоянии вратаря, поэтому сейчас поубавив громкость своего голоса шёл, неуклюже сталкиваясь плечом с Игорем подойдя к нему близко настолько насколько это вообще представлялось возможным, и пытался его отвлечь разговором ни о чём. Артёму нравилось наблюдать, как расслабляется Игорь, как на вечно плотно сомкнутых губах расцветает лёгкая улыбка, которая и не заметна другим, но Артём научился замечать то, на что окружающие и не смотрели. Рядом с Игорем, он становился до странного наблюдательным, ведь по другому никак. Игорь вообще нравился. Притягивал взгляд, всё время. Артём очень поздно интерпретировал это странное, возникающее каждый раз при виде хмурого парня чувство тепла, как влюблённость. Артём знал, чувствовал, что к Игорю испытывает нечто иное, нежели к другим одноклассникам или друзьям. Игоря не хотелось «по-дружески» хлопать по плечу, не хотелось при нём и выглядеть придурком, коим он являлся ту часть времени, когда вратарь его не видел, много на самом деле чего не хотелось делать в присутствии Игоря, но парадокс в том, что хотелось, ещё больше, но позволено не было. Артём шёл рядом и думал о многом. Одиннадцать лет. Они знакомы с Игорем, целых одиннадцать лет, а Артём все равно восхищается им так же, как в первый раз. Тихо и только для себя. Игорь никогда не узнает об этом маленьком, его единственном секрете, ведь в остальном Игорь знает про него всё, а может и больше. Дзюба даже не удивился бы если и вправду больше. Порой встречаясь взглядами, казалось, что не может Игорь чего то не знать, что перерос давно он свои семнадцать, а сам Артём так и остался ребёнком. На их дружбу учителя лишь разводили руками, и между собой называли не иначе, как «феномен». Родители Игоря радовались наличию хоть какого-то друга, поэтому по их критериям Артём боле чем подходил. Руки, ноги — есть, переплёта и старых пожелтевших от времени страниц — нет. Родители же Артёма, Игоря на фоне остальных его друзей не выделяли. Но и не замечать, что имя — Игорь, звучит чаще, чем чьё либо другое, не могли. Замечали конечно, но и тут не обращали внимания, а Артём и рад, что удаётся избегать лишних вопросов по этому поводу, но ничего с собой поделать не мог, и говорил, говорил, говорил… С первого класса Артём стал неофициальным «охранником» Игоря. Ходил за ним хвостом, а другим не позволял, уже тогда ревностный собственник. Игорь одобрения не высказывал, но и не предпринял ни одной попытки отвязаться от навязчивой компании Дзюбы. Сначала это и правда было странно, ведь с Игорем никто не задерживался долго, несколько недель, это был максимум всех потенциальных друзей, дальше они находили ребят с которыми будет интереснее. Но Игорь по этому поводу не печалился, ведь у него в конце концов есть родители и книги, зачем ему кто-то ещё? С Артёмом было странно, но его общество не тяготило, это Игорь понял сразу. С ним было интересно, Артём много говорил и никогда не ждал на свои слова ответа, если Игорь хотел он мог ответить, если нет, мог промолчать и Дзюба не стал бы обижаться, а с лёгкостью присущей лишь ему, переводил тему и продолжал говорить самостоятельно не ожидая ничего в ответ. Игорь не заметил, как привязался к Артёму. Он и не понял сразу, что же не так, когда однажды, в начальных классах ещё, поздней осенью, когда зима не наступила, но и осенью этот промежуток времени назвать было сложно, Артём не пришёл в школу. Маленький Игорь, весь школьный день проходил чувствуя себя не так как обычно. Что-то было не так, но в чём дело, понять оказалось труднее. И уже вечером, сделав все уроки и поужинав, Акинфеев решился. На последнем уроке, которым был русский, Игорь услышал диалог учителей. Он знал, что подслушивать плохо, но когда услышал знакомую фамилию то ничего поделать с собой не мог. Оказалось, что Артём заболел и сейчас лежит дома с высокой температурой, и ближайшую неделю точно не выйдет в школу. Игорь знал, что когда болеешь, чувствуешь себя очень и очень плохо, и ему не хотелось, чтобы Артёму было плохо, чтобы тот перестал улыбаться и много говорить, поэтому он решился. После ужина, когда отец ушёл в гостиную, а мама осталась на кухне убирать со стола и мыть посуду, Игорь задержался, минуту посидел обдумывая, а потом попросил у мамы позвонить их классной руководительнице, чтобы узнать номер родителей Артёма. Мама тогда заметно испугалась и уже начала спрашивать про то, что же Игорь мог натворить, но тот спокойно и терпеливо объяснил для чего это нужно. Мама тогда почему то улыбнулась и потрепала сына по голове, просьбу выполнила тут же, только сказала, что говорить Игорь будет сам, Акинфеев согласился. Мать Артёма, тогда удивилась вечернему звонку, а еще больше стало её удивление, когда в трубке послышался детский голос. Игорь объяснил цель своего звонка и спросил про то, как чувствует себя Артём, и сможет ли он говорить. Невозможно было не отметить, как хорошо Игорь держал себя с взрослыми, а учитывая то, что один он из одноклассников решил поинтересоваться Артёмом, она не смогла отказать тогда, даже не догадываясь о том, что благодаря этому звонку началась долгая крепкая дружба, которая медленно и уверенно превращалась во что-то большее. Вынырнув из согревающих душу воспоминаний Игорь понял, что улыбается, а Артём немного удивлённо на него смотрит, явно недоумевая что повлияло на настроение вратаря. — Вспомнил кое-что, — Игорь пояснил, иначе Артёма бы сожрало любопытство. Дзюба фыркнул и отвернулся от Игоря, тот продолжая улыбаться, уже открывая дверь кабинета физ-рука добавил то от чего на лице Артёма появилась смущённая улыбка, — С тобой связано, — не дожидаясь, что Артём на это ответит, Игорь вошёл первым, а секунду погодя, всё ещё улыбаясь как дурак Артём. Ещё когда их сюда вызвали, Дзюба знал для чего. Конечно, ведь они оба играют в футбол и стоит отметить, что довольно неплохо играют, но это ведь не повод на каждую игру брать именно их. Дзюба понимал почему Станислав Саламович берёт Игоря, ведь если Акинфеев в воротах, можно считать, что ворот то и нет, есть стена. И почему его берёт, тоже знал. Как форвард Артём был не заменим, да и казалось ему что дело не обошлось без Игоря. Артём не хотел себя тешить ложными догадками, но тут был практически полностью уверен, что Игорь просто не хотел оставаться без него в команде, а на любые вопросы на эту тему трогательно розовел скулами и отмалчивался как партизан, но после таких красноречивых реакций никакие слова были не нужны, и Артём просто улыбался не пытаясь больше смущать Игоря, хотя очень хотелось. Видеть нежный румянец на светлой коже было одно удовольствие, хотя здесь Игорь от него не отставал то и дело вгоняя в неловкие положения. То скажет что-то от чего даже кончики ушей пылают, то посмотрит на уроке из полуприкрытых ресниц, так что хочется биться головой о парту. Порой Игорь и сам не знал, что смущает Артёма и становится причиной красных пятен румянца, да и не нужно было многого Артёму если дело так или иначе касалось Игоря. Частые взгляды, едва заметные улыбки и робкие прикосновения, всё это было, проходили. Но не один, не второй не может набраться смелости, то и дело натыкаясь на выстроенную собственными руками стену, страха. Да, именно страха, ведь что Игорю, что Артёму было одинаково страшно потерять друг друга, потерять то, что они уже имеют. Они ведь срослись, стали единым целым, жизни не видят друг без друга и это стало отчётливо понятно, когда Игорь повредил связки. Как раз таки на одной из игр команды. Артём стал невольным свидетелем этой сцены, но предпочёл бы этого не видеть, он и не знал, что страх за другого человека хуже, чем страх за себя. Он видел. Видел всё, потому что то и дело цеплялся взглядом за ворота, и то злосчастное столкновение видел от начала и до конца. Как Игорь падал на газон, как прикрывал лицо руками и как не мог встать. Наплевав тогда на все предупреждения судьи, на просьбы команды, Артём движимый слепой яростью бросился на игрока, который был полностью виноват в том, что случилось с вратарём их команды, его Игорем. И только тогда, когда Артём схватив за грудки того парня и заставил его встать на носочки, начал трясти, так будто собирался душу из него вытрясти, встретился со взглядом Игоря, не ясным как обычно, а мутным и расфокусированным то, как будто в испуге отшвырнул от себя того игрока и как раненый зверь заметался, не зная что ему делать, то ли бежать к Игорю, чтобы тот не чувствовал себя так уязвимо находясь с большим количеством людей, то ли подправить лицо этому ублюдку, чтобы в следующий раз думал прежде чем сбивать других игроков. Артём всё же выбрал первый вариант, когда на чаше весов стоял Игорь, и что-то другое, совершенно не важно что, то всегда, всегда Артём выбирал его. Разъярённо посмотрев на парня, он бросился к Игорю, который отчаянно отказывался от носилок и упрямо доказывал врачам, что с ним всё хорошо и он может идти. Артём протиснувшись сквозь свою команду и не только, опустился рядом с Игорем на колени и зашептал ему на ухо о том, что если он, упрямый баран не воспользуется помощью врачей то Артём сам возьмёт его на руки и как принцессу вынесет с поля. Игорь тогда повозмущался, так же тихо, чтобы услышал только Артём, и только для вида, на самом деле он не был бы против, если бы Дзюба притворил свою «угрозу» в жизнь, и судя по робкой, но хитрой улыбке, Игорь понял, что Артём вновь блеснув своей проницательностью в самый неподходящий момент прекрасно знает о чем думает Игорь, а по румянцу, который предательски появился на лице и даже груди, только убедился в своих догадках. И тогда, страх за Игоря, не позволил увидеть, как он смотрел на Артёма, как вздрагивал каждый раз, когда горячее дыхание обжигало кожу, и как Игорь касался его рук опираясь чтобы встать. Не мог Артём тогда сосредоточиться ни на чём кроме дрожащего тела в своих руках, и одной единственной мысли: защититьзащититьзащитить… С того раза Артём ни разу не пытался отказаться от игры. Не важно, хотелось играть, не хотелось, но находиться рядом с Игорем хотелось всегда, на играх, где ему могут навредить, особенно. Вот и сейчас Артём был не в восторге от того, что Саламыч даже не спросив их, вносит в список желающих. И ведь ничерта они не желающие! Игорь и на физ-ре то должен заниматься по упрощённой программе, за чем Артём фанатично следит, а тут целый матч в девяносто минут! Конечно Артём не выглядит воодушевлённо, если Игорь покалечится на школьных уроках физ-ры то в будущем хорошо на его здоровье это не скажется. В памяти были всё ещё свежи воспоминания о том времени, когда Игорь восстанавливался. Артём тогда, чуть ли не переехал к нему, всё свободное время проводя рядом. Родители впрочем, против не были, шесть дней в неделю они работали до самого вечера, а если удавалось выкроить время то на Игоря всё равно тратить выходило ничтожно мало. Артём, тогда удивлялся: Акинфеев не выглядел расстроенно по этому поводу, а может просто умело скрывал эмоции, как он обычно делает, наплевав на себя и не желая надоедать Артёму своими проблемами. Но Игорь, никогда не признается, что причиной всех его улыбок и отсутствия чувства одиночества и ненужности был исключительно Артём. И если бы не ежедневные визиты Дзюбы то наверное Игорь окончательно бы загнулся. Артём досконально изучил диету Игоря и расписание по которому тому нужно принимать лекарства. Ему в какой-то момент показалось, что разбуди его посреди ночи и спроси, какой препарат стоит Игорю принять, если боли вновь начнут беспокоить и мешать нормально спать то он ответит не задумываясь, а потом быстро оденется и игнорируя существование телефона поедет к нему, чтобы собственными глазами убедиться, что с Акинфеевым всё хорошо. Тогда Игорь похудел. Артём это заметил моментально и даже испугался того, как стремительно это произошло. Из-за сжигающего волнения Артём тогда пошёл советоваться с врачами. Причины, которые те озвучили, пусть и были не такими страшными, какими Артём себе их напридумывал, но все равно оптимизма не добавляли. Игорь никогда не был полным, но детская округлость, мягкость и плавность изгибов тела всегда была ему к лицу. А сейчас Игорь стал состоять из одних лишь углов, и это тоже было красиво, потому что, ну это же Игорь, но Артёму было страшно. И самой высокой точки этот страх достиг, когда Артём без каких либо проблем поднял Игоря. Он и раньше без проблем его поднимал, но сейчас Артёму показалось, что держит он ребёнка. От страха, верёвкой сдавившего горло, он прижал Игоря к себе и провёл руками по спине и бокам. Игорь тогда как-то напрягся, а когда почувствовал, как Артём боднул его лбом в ключицы, успокоился. — Игорь, Игорь, Игорь… Как же ты похудел, Господи, — Артём перестал беспорядочно водить руками, ощупывая торчащие рёбра, а остановился и погладил выпирающие позвонки, — лучше бы этот пидор сбил меня, — добавил уже тише и сжал Игоря в объятиях, желая забрать всю его боль себе, Игорь лишь улыбался и гладил того по волосам. Да, эти воспоминания всё еще отчётливо стояли перед глазами отпечатавшись под веками кажется навсегда. И самое обидное, что Артём поедет, будет на одном поле с Игорем, но если случится подобное, он просто не успеет ничего сделать. Единственное чем он будет полезен, так это присутствием, и тем что сможет оказать поддержку. И всё, а уберечь он его все равно не сможет. Чувство собственной беспомощности отвратительно жгло ребра. Игорь к слову, тоже не выглядел воодушевлённо, конечно, ему нравилось играть в футбол, но в последнее время его преследует, предчувствие того, что скоро что-то случится. Вот только что, не понятно. Хорошее ли, плохое, черт знает. Подобные ощущения в нём просыпаются редко, но как говорится метко. Станислав Саламович всё продолжал говорить. Интересно, что физ-рук их, по совместительству и директор школы, поэтому отказывать ему было нежелательно. Можно конечно, но всё равно не стоило. — Игра состоится в пятницу. С двух последних уроков вас снимут, и всю эту неделю, начиная с завтрашнего дня вы будете тренироваться. Пока хорошая погода на стадионе, если испортится перейдём в зал. Всё понятно, орлы? — Игорь кивнул, а Артём взвесив все «за» и «против» решился осуществить давно задуманное. — Станислав Саламыч, а можно я буду на позиции защитника в этот раз? — Игорь удивлённо уставился на него, а Артём лишь отмахнулся, ожидая ответа от пожилого мужчины, тот тоже удивился внезапному предложению но вида не подал. — Думаешь не потянешь? Или на Игорька любоваться удобнее? — беззлобно поддел директор, Игорь на это предположение лишь едва заметно покраснел и перевёл взгляд в сторону, будто не о нём сейчас сказали, а вот Артём напротив, ничуть не смутился, улыбнулся широко и солнечно, как только он умеет и смешливо блеснул глазами. — Раскусили меня Станислав Саламыч! Шею скоро сверну и косоглазие заработаю если так далеко от своих ворот буду! Вы вообще видели их вратаря? Без слёз не взглянешь! — Артём наигранно возмутился, а физ-рук лишь тихо рассмеялся. — Хорошо Дзюба, придумаем что-нибудь, а теперь идите, а то совсем Игоря в краску вогнал, — Черчесов улыбнулся им. Игорь вылетел из кабинета, как ошпаренный, Артём за ним. — Это что сейчас было? — хмурясь спросил Игорь схватив Артёма за руку, тот лишь улыбнулся мягко и сжал ладонь парня чуть сильнее. — Не злись, Игорёк, правда надоело чёрт знает где ошиваться, — Игорь немного расслабился, а про руку так удобно расположившуюся в чужой и вовсе забыл. — Хорошо, — Игорь уже сделал шаг вперёд, и только сейчас понял что держится за ладонь Артёма. На их сцепленные руки Акинфеев уставился, как баран на новые ворота, даже покраснеть и возмутиться для приличия забыл, потому что ощущалось всё так, правильно. Правильно было стоять вот так в тишине коридора и украдкой держаться за руки, правильно это было делать именно с Артёмом. Правильно было, когда Артём повинуясь внезапному порыву подался вперёд, ткнулся носом в волосы на виске и оставил лёгкий поцелуй там же. — Игорёк… — а вот разорвавший тишину школьного коридора звонок, был неправильно вовремя. Артём со вздохом отстранился и спросил вовсе не то что хотел, — какой следующий? — Игорь проморгался, и закусив губу, будто почувствовав фантомный, так и не произошедший поцелуй, ответил: — История, — школьный коридор потихоньку стал наполняться учениками и парни расцепили руки, и грустя из-за потерянного контакта пошли в кабинет истории. До конца первой четверти оставалось почти две полные недели, но и ученики и учителя устали одинаково. Вот и сейчас, то ли от нежелания объяснять новую тему, то ли от понимания, что сонные, чуть ли не лежащие на партах дети слушать ничего не будут, Гончаренко — учитель истории, попросил выключить свет и включил прожектор транслирующий, какой-то документальный фильм. Игоря заинтересовало происходящее на экране, а Артём честно, первые минут пять пытался вникнуть, но потом бросил эту пропащую идею и повернув голову начал разглядывать Игоря, это было всяко интереснее. И пусть он его видит каждый день, пусть запомнил его лицо до мельчайших подробностей, каждую родинку, особенно любимую на виске в коротко стриженных волосах, каждый шрамик и едва заметную улыбку, пусть он видел его чаще чем кого либо другого, ему всегда будет мало. Игорь притягивал, как мощный магнит. Магнит, который действовал только на Артёма. Игорь всегда замечал эти взгляды. Может годы игры в рамке сказались, когда в спину тебе смотрят десятки человек, а может и не в этом дело, но взгляды Артёма Игорь ловил всегда. Вряд ли Артём знал об этом, а если и знал то не раскрывал это знание Игорю. — Тём, ты во мне дыру просверлить хочешь? — Игорь попытался скрыть улыбку, когда Артём пойманный с поличным едва заметно дёрнулся от неожиданности, но упрямо взгляд не отвёл. — Залип Игорёк, не ругайся, — Артём душераздирающе зевнул, а Игорь усмехнулся и пользуясь тем, что парта находится почти вплотную к стене облокотился о неё спиной и полностью повернулся к Артёму. — Ложись, — Игорь указал на свою грудь и развёл ноги, Артём лишь тихо выдохнул, и почувствовал, что его лицо грозится треснуть от улыбки. Грациозно, насколько позволяли габариты, Дзюба повернулся на стуле и положил голову на грудь Игоря. Он чувствовал его спокойное сердцебиение и ровное дыхание, да, так проспать большую часть урока действительно будет куда удобнее. Артём поднял взгляд и понял, что Игорь вернулся к просмотру. «Типичный Акинфеев», — пронеслось в голове у Артёма прежде, чем он успел погрузиться в дрёму. В школе особо не выспишься, даже если под боком тёплый и родной Игорь, ну а вот утолить тактильный голод, это пожалуйста, и волки сыты и барашки целы. Только, где-то на периферии, где кончается явь и начинается хрупкий сон Артём почувствовал знакомые до каждого движения руки на своей шее, и тогда ему стало спокойнее. На такую выходку одноклассников никто не обратил внимания, разве только Кристина и улыбчивая Катя, которая, как-то понимающе улыбалась и сверкала красивыми глазками, а вот Кристина, которая отчаянно бегала за Артёмом некоторое время назад и отчего то заявлявшая на него свои права, будто он игрушка какая-то смотрела расстроенно. Игоря это тогда жутко бесило. Он долго терпел, но в один такой раз, когда Кристина снова позвала Артёма к себе, а тот из-за нежелания обижать девчонку, но с непреодолимым желанием прогуляться с Игорем метался из стороны в сторону, Игорь взял ситуацию в свои руки. — Тём, не забудь сразу после школы у меня. Как договаривались, — Игорь тогда выразительно посмотрел на друга в надежде, что тот всё поймёт, и о чудо, действительно понял, просиял аж весь. — Совсем из головы вылетело, Игорёк! Спасибо что напомнил, — Артём ласково приобнял Игоря за плечи и с чистой совестью отказался от встречи с девушкой, Игорь тоже улыбнулся, как всегда едва заметно, только для Артёма. Смысл фильма давно уже ускользнул от Игоря. Он бездумно пялился в экран, и все мысли его были забиты Артёмом. В этом кабинете им предстоит провести ещё урок обществознания, которое к радости учеников одиннадцатого класса было последним на сегодня. Игорь тоже радовался этому, желая поскорее оказаться дома и отдохнуть. Ему однозначно нужно побыть наедине со своими мыслями. Игорь отмер и оглядел класс: в самом углу, практически в такой же позе, что и он с Артёмом, дрыхли Далер и Андрей. За первой партой первого ряда сидел Ерохин, который то и дело что-то кому-то писал, не пытаясь даже прикрыть телефон тетрадкой или учебником. Единственный русский бразилец — Марио, о чем-то перешёптывался с Денисом, не сложно было догадаться, что на смеси ломанного русского и мурчащего испанского. Смолов сидел на двух стульях сразу в гордом одиночестве и уронив голову на лежащие на парте руки. Кутепов же с Зобниным вместе читали какую-то книжку, страницы которой переворачивали по очереди. Максименко и Джикия тихо и беззлобно обменивались колкостями, а девчонки в количестве, аж двух штук видимо устали пялиться на занятых кто чем мальчиков и говорили о чем-то периодически указывая на телефон. Всё как обычно, только разве что тише, но это Игоря более чем устраивало. Гончаренко и сам почти спал, изредка поглядывая на наручные часы, а потом снова возвращая взгляд к кипе бумаг у себя на столе, Игорь мог только ему посочувствовать. Когда до звонка оставалось чуть больше нескольких минут Игорь наклонился чуть ближе к Артёму и мягко потрепал по волосам, чтобы резкий звук не напугал его и не выдернул из дрёмы слишком резко. — Тём, проснись, — Игорь ласково пропустил пряди через свои пальцы, будто расчёсывая, — ещё второй урок будет, на нём поспишь, — Артём издал странный, похожий на мурчанье звук, и Игорь едва удержался от того чтобы почесать его за ушком, — давай, Тём, — все так же тихо, но куда более настойчиво продолжил Игорь проводя по волосам против роста и всем телом ощущая, как у Артёма пробежала мелкая дрожь от этого прикосновения. Игорь внезапно понял, что Дзюба не спит. В наглую притворяется, так ещё и пользуется своим положением. Игорь усмехнулся и наклонился совсем совсем низко, — хитрый чёрт, — Игорь вплёл пальцы в волосы и несильно потянул, наградой послужил тихий выдох, — ай ай ай, Артём. Притворяться не хорошо. Что же мы будем с этим делать? — Игорь на самом деле задал риторический вопрос, и никак не ожидал на него ответа, но Артём всегда умел его удивлять. — Что посчитаешь нужным, — Игорь ласково провёл рукой по виску, а когда услышал следующее, то замер и сглотнул, — папочка, — Артём видимо довольный произведённый эффектом потёрся затылком о грудь Игоря, намекая, что ласку можно бы и продлить. Дзюба с ликованием отметил, что сердцебиение Акинфеева участилось, и дыхание стало тяжелее. Видеть Игоря в таком состоянии, было приятно до черноты перед глазами, а становиться причиной такого состояния и того больше. Раздался звонок, и Артём полежав немного, выпрямился разминая шею и спину, Игорь всё ещё прибывал в некотором оцепенении. Одноклассники встали со своих мест и потянулись к выходу, только Смолов и Далер с Андреем остались на своих местах. Федя похоже находился в полукомотозном состоянии, потому что от оглушающей трели звонка даже не пошевелился, а вот Далер заёрзал, но Андрей бесцеремонно прижал его обратно, тот и не думал сопротивляться. Гончаренко наблюдая за этим сонным царством лишь весело фыркнул. Артём встал и жестом попросил Игоря сделать тоже самое. Акинфеев так и не понял зачем это нужно, но послушно встал и даже постарался себя убедить, что ни капельки не удивился, когда Артём плавно развернув его лицом к доске, пролез сзади на его же место. В процессе, чтобы удержать равновесие, Игорь схватился руками за край парты, а когда увидел что ладони Артёма оказались совсем рядом со своими собственными то едва удержался на ногах, потому что в голове появились очень интересные варианты развития событий. Игорь зажмурился и постарался гнать их взашей, весь его хвалёный самоконтроль трещал по швам, под напором сильных рук. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, просто Игорь перестал чувствовать своей спиной широкую грудь, а ягодицами чужие бёдра… Игорь распахнул глаза от ярких мыслей, и уставился на Артёма, который теперь сидел так же, как и Игорь несколькими минутами ранее, и улыбался. — Я выспался. Теперь ты, — Артём приглашающе раскинул руки, и Игорь поколебавшись буквально несколько секунд принял это своеобразное приглашение. Он не раз обнимался с Артёмом. При встрече, прощании каждый день, в течении дня по несколько раз, на частых ночёвках, даже во сне. Артём обнимал его шутливо, заботливо, когда Игорю было плохо и больно, когда было хорошо, когда был весело. Обнимал его на поле, во время реабилитации даже носил на руках, не смотря на то, что Игорь сопротивлялся, обнимал, когда Игорь плакал и смеялся. Акинфеев платил ему той же монетой, но инициатором становился реже. Но это не значило, что к внезапным порывам со стороны Артёма он относился как к должному. Вовсе нет. Но не смотря на внушительный срок их дружбы, Игорю было всё ещё непривычно. Он не был тактильным, а Артём был, поэтому пришлось привыкать к тому, что этому большому ребёнку порой просто необходимо его касаться. При этом Игорь отметил, что пусть Артём трогает всё и всех до чего может дотянуться, особое предпочтение Дзюба все равно отдаёт ему. И это знание разливалось теплом по венам. Поэтому сегодняшний урок и то, что на нём происходило, можно сказать сблизило их ещё больше, хотя казалось бы, куда ещё? Они видели друг друга в таких состояниях в которых не видели даже родители, поэтому Игорь решил, что самое время рушить последние барьеры. Раньше на людях Игорь не позволял себе таких вольностей, как сейчас, пусть порой и хотелось, видимо некоторая часть безрассудства Артёма передалась и ему. Акинфеев сел и почувствовал, как отступившая в прохладном классе сонливость наваливается вновь. Артём улыбнулся, когда почувствовал, как тот расслабился и легко обнял Игоря, подбородком ткнулся ему в макушку и притянул чуть ближе, на случай если тот уснёт крепко, не тревожить его лишний раз. В коридоре послышался топот и громкие голоса от которых, до этого не подававший никаких признаков жизни Федя поднял голову и закатил глаза, осмотрев кабинет в поисках места куда можно было бы спрятаться, Смолов наткнулся взглядом на сладко сопящих Кузяева с Луневым и на Артёма с Игорем, уголок глаза парня дёрнулся в нервном тике, вариантов было мало, точнее их вообще не было, не придумав ничего лучше, Федя в спешке, проявляя чудеса гибкости, начал сползать под парту, но было слишком поздно. Раздался двойной стук в дверь и после короткого, — войдите, — от Гончаренко, дверь в кабинет распахнулась и в проёме появились близнецы. Слишком весёлые и пышущие энергией для спящего кабинета, Федя в безысходности откинул голову на спинку стула, так и застыв партой и стулом, положение весьма компрометирующее. — Зачем вы припёрлись, чудовища? — задал риторический вопрос он, но близнецы лишь переглянувшись растянули на лицах идентичные улыбки и вошли в кабинет направляясь прямо к парте Смолова. — А затем, красавица, что Саламыч послал, — начал Антон, Артём с интересом уставился на него ожидая продолжения, а Игорь приоткрыл лишь один глаз, — попросил передать, чтобы ты, завтра на тренировку после уроков пришёл, — Федя мученически застонал, а близнецы уставились на Артёма и Игоря, — и вы, сладкая парочка, кстати тоже, — сказал Антон игнорируя тактичный тычок куда-то в область рёбер от брата, — а ещё сэру Александру передайте. Чалов и Кучаев, тоже будут, и Головин, — Антон хитро улыбнулся, — этому он особенно рад буде… Ай! Леха, ты чего?! — возмутился Антон, когда тычки перестали быть тактичными. — А ничего, Антош, — брат грозно сверкнул глазами, и Антон уже было открыл рот, чтобы начать спорить, но их остановил внезапно собравшийся с силами Федя, а точнее, его возглас на грани истерики. — Умолкните! — и близнецы действительно замолчали, виновато опустили головы и сели по обе стороны от него. Дальше Артём не услышал о чём они говорили, видел лишь, то как братья склонились к Феде и шептали ему что-то по очереди в самое ухо, а потом вообще принялись в четыре руки приводить его в относительный порядок. Лёша поправил растрёпанные волосы, Антон разгладил складки на мятой рубашке и застегнул на все пуговицы. Постепенно в класс начали возвращаться ученики. Ерохин вернулся в числе последних и сиял, как начищенный пятак. — О! — воскликнул Лёша, — ты то нам и нужен! Завтра после уроков… — договаривать не потребовалось, Александр всё так же улыбаясь перебил его. — На тренировку, пацаны, я знаю, спасибо, — Ерохин кивнул и занял своё место, близнецы фыркнули. — Головин, — недовольно, но беззлобно пробубнил Антон, а Смолов, заметно успокоившись улыбнулся. Снова раздался звон и близнецы повскакивали со своих мест, как обожжённые и порывисто попрощавшись со всеми ускакали в неизвестном направлении. Гончаренко проводил их смеющимся взглядом и снова уткнулся в горы документов, предварительно попросив детей вести себя так же тихо, как и на прошлом уроке, все быстро согласились и занялись своими делами, чтобы не навлечь на себя гнев учителя. Игорь только сейчас понял насколько ему холодно. Тонкая рубашка с рукавом три четверти, делу никак не помогала, а вот Артём сидящий сзади помогал, и ещё как. Игорь повёл плечами, неосознанно прижавшись ещё теснее. Артём на это улыбнулся, едва заметно, так что даже Игорь не понял, одними лишь глазами и наклонился ниже, — замёрз? — Акинфеев кивнул, а Артём перехватил его поудобнее, — сейчас согреешься, — могло прозвучать многообещающе, но отчего вышло так по-домашнему уютно, что Игорь действительно почувствовал тепло. Оставшуюся часть урока Игорь помнил смутно, так как действительно уснул. Осталось только ощущение настойчивых рук и тихий голос. — Игорёк, давай-ка просыпаться, — Артём легонько ущипнул его за бок и Игорь проворчав что-то открыл глаза. Оказывается уснул он достаточно крепко, так, что даже не заметил, как сдвинулся немного в сторону и повернул голову, что теперь лежал на плече Артёма, — ну как, согрелся? — в голубых глазах плясали черти и Игорь невольно засмотрелся, немного заторможено прислушиваясь к своим ощущениям, и действительно, холодно не было, потому что Артём под боком справлялся ничуть не хуже грелки, а по скромному мнению Акинфеева и вовсе лучше. Дзюба не торопил вратаря, прекрасно знал ведь, что после сна, пусть и не продолжительного, но в непривычной обстановке, тому нужно время, чтобы в себя полностью придти. — Согрелся, — Игорь кивнул и потёр покрасневшие глаза, пытаясь полностью прогнать сонливость, в то время пока Артём отчаянно боролся с внезапным приступом нежности. Как только Акинфеев разодрал глаза полностью, послышался звонок. Весь класс, со скоростью чуть уступающей скорости света ринулся к выходу, уже из коридора прощаясь с учителем и менее расторопными одноклассниками. Смолов и Ерохин выходили одними из последних, когда и они вышли в кабинете остался только Гончаренко и Артём с Игорем. Они неторопливо собрались и попрощавшись вышли. На улице стало пасмурно, поднялся лёгкий, но зябкий ветер, тучи сгущались. — Выглядишь уставшим Игорёк. Выспись обязательно сегодня, — Артём правда старался не быть слишком навязчивым в своей заботе, но не сказать об этом не мог, слишком велико было волнение. — Высплюсь, а ты не забудь про стихотворение, — Артём забавно выпучил глаза и хлопнул себя по лбу, Игорь не сдержался и тихо фыркнул, прикусил губу, чтобы не заржать во весь голос, — Тём, только не говори, что я тебе не напоминал раньше. — Напоминал конечно… — как-то совсем растерянно сказал Артём. Он и правда помнит, как Игорь на протяжении всей недели, нет нет, да скажет про стихотворение, даже помогал искать, но Артёму ни одно не нравилось. Как он знал, Игорь уже давно выбрал что учить, но ни в какую не говорил Артёму. И вот сейчас, когда до сдачи остался всего лишь день, Дзюба чувствует лёгкое волнение, ему правда интересно узнать, что же выучил вратарь, и остаётся ждать совсем недолго, а сам он выучит любое стихотворение из отправленных Игорем, и дело с концами. Ну и что, что ни одно не цепляет, Акинфеев будет не в восторге если он получит два, да ещё и по литературе. — Тём, выучи обязательно, хочешь я тебе ещё покидаю? — Нет Игорёк, ты сегодня будешь спать. Если меня не подводит моя память, а я уверен, что она меня не подводит то все уроки ты уже сделал, стихотворение тоже выучил и родителей дома нет. А сам я стишок выучу, можешь не переживать, — Артём обнял того за плечи вселяя уверенность и спокойствие, весь остальной путь до дома Акинфеева они молчали. Тишина не была гнетущей, а напротив уютной и знакомой. Ещё одно важное умение приобретённое благодаря общению с Игорем — это умение молчать и говорить без слов. Артём всегда много говорил, с самого детства, как только научился складывать слова в предложения, а предложения в более-менее связные тексты, его было невозможно заставить замолчать. Все возникающие паузы Дзюба забивал словами, а когда кончались темы для разговора чувствовал себя не комфортно. С Игорем было по другому. С самого начала по другому. Артём продолжал говорить, а Игорь продолжал молчать, не ощущая видимого дискомфорта если замолкал и Дзюба. И тогда, Артём решил попробовать, как Игорь, ведь если ему не понравится, в любой момент можно будет нарушить молчание, темы для разговора он найдёт в любом случае, а в итоге понял, что молчать с Игорем так же комфортно, как и говорить. И с того момента он уже не хотел говорить один, уже не пытался забить любую паузу словами, и научился говорить не произнося ни слова. Акинфеев же наоборот стал более щедрым на слова, и уже тогда Артём понял, что хочет слышать его голос чаще. Они друг друга учили, дополняли и только вдвоём становились полноценными. Снимали маски и были собой. Артём любил эти перемены в Игоре, так же сильно как и его самого, так же сильно, как Игорь любил Артёма. Стоило им подойти к неприметной многоэтажке, тут же заморосил дождь, как раз в тот момент, когда Игорь поднял голову и почувствовал капли на ресницах. — Может быть останешься? — погода стремительно портилась, а Артём живёт не то чтобы далеко, но за десять минут, если дождь усилится может промокнуть основательно. — Не, вряд ли со мной ты выспишься, — Артём игриво дёрнул бровями, за что и получил от Игоря уничижительный взгляд, который никак не вязался с проступившим румянцем, — не обижайся принцесса, ты правда устал, — Артём наклонился и обнял парня на прощание, а Игорь лишь улыбнулся спрятав лицо в изгибе плеча, и уже когда Дзюба отошёл тихо его окликнул, — Напишешь когда придёшь? — Артём улыбнулся. — Конечно, Игорь, как иначе? — ответа он так и не услышал, улыбки, впрочем тоже. Акинфеев стремительно скрылся в подъезде, но что-то подсказывало Артёму, что и вратарь улыбался. Как минимум глазами. Квартира встретила его тишиной, и Игорь действительно понял, что устал. Он правда неважно спал в последнее время, снедаемый беспричинным волнением, которое присутствовало и сейчас, но Артём был прав. Артём вообще практически всегда был прав, если давал советы Игорю. Чтобы нормально отстоять завтра на тренировке, и не уснуть прямо посередине какого-нибудь урока то действительно стоит отдохнуть, и Акинфеев этим обязательно займётся, но только после того, как убедится в том, что Артём дома. Игорь снял верхнюю одежду и обувь, оставил всё в прихожей, прошёл в свою комнату и посмотрел в окно. Дождь, как он и предполагал пошёл сильнее, то тут, то там на асфальте появились лужи. Игорь потянулся за телефоном и проверив уведомления не увидел того, что его интересовало. Предчувствие сдавило горло, и вратарь взяв себя в руки постарался успокоиться. — Параноик. — разозлился сам на себя Игорь и пошёл в ванну, стоило помыть руки. Артём не успел попасть под дождь, чему был несказанно рад. Оказавшись дома он тут же достал телефон и написал Игорю. (Я дома) (Под дождь не попал, поэтому не волнуйся) (Позвоню тебе ближе к шести) Дзюба, скинув небрежно и торопливо обувь с ветровкой пошёл в ванну. Первым что он хотел сделать, так это выбрать стих. Снова взяв телефон в руки Артём зашёл в диалог с Игорем, сразу же вошёл во вложения, чтобы не листать переписку слишком долго и принялся перечитывать все небольшие стихотворения, которые вратарь успел ему накидать. Параллельно Артём начал снимать рубашку и всё это он делал на ходу, собирая все углы локтями и бёдрами. Уже проходя через гостиную Дзюба врезался в книжный шкаф, которой лениво пошатнулся и выплюнул в Артёма несколько, неаккуратно лежащих книг. Чертыхнувшись и запутавшись в рукавах рубашки, Артём отложил телефон на спинку дивана и уставился на небольшой беспорядок, который сам же и устроил. На полу открывшись на странице с закладкой лежала книга. Артём не обратил на это внимания и уже наклонился, чтобы положить всё обратно в шкаф, как взглядом зацепился за строчки, как оказалось стихотворения. — Бензина запах и сирени, Насторожившийся покой... — вслух прочитал парень, — Он снова тронул мои колени, Почти не дрогнувшей рукой, — Артём, перескакивая через строчку прочёл его, и понял: вот оно! Именно то, что нужно, он просиял, и в спешке сложив другие выпавшие книги обратно в шкаф, чуть ли не побежал в свою комнату. Уже было хотел обрадовать Игоря, тем что нашёл подходящее стихотворение, но внезапно пришла идея получше. Раз Акинфеев оставил свой выбор в тайне покрытой мраком то и Артём отставать не будет. Завтра всё и узнают. Тишину комнаты нарушил звук оповещения от Игоря, пришедшего на телефон. Артём точно знал от кого оно, и не потому что кроме Игоря ему никто не пишет, а потому что на том стоит отличный от всех остальных звук. /Хорошо Тём/ /Буду ждать/ Дзюба улыбнулся, и напечатал ответ. (Нет, Игорёк) (Ждать ты не будешь, ты будешь спать) Игорь мгновенно расслабился, когда увидел сообщения от Артёма, и набирая ответ, откровенно ухмылялся, радуясь тому, что Артём не видит его лицо через экран, /Хорошо, как скажешь/ А потом немного подумав, добавил: /Папочка/ Артём так и замер посреди комнаты с книгой в руках. Внезапно ему стало душно, даже не смотря на то, что стоял он без рубашки, лишь в одних штанах. (Вот так бы сразу) И уже вдвоём они радовались тому, что не могут увидеть друг друга через экран. (Иди отдыхай Игорёк) /Хорошо, а ты делай уроки/ Артём улыбнулся телефону и решил, что Игорь прав. Стихотворение хоть и было не самым лёгким, но училось очень быстро, особенно если ассоциировать его с одним конкретным человеком. Артём думал: увидит ли Игорь параллель? Поймёт ли почему именно это стихотворение? — Перо задело о верх экипажа. Я поглядел в глаза его. Томилось сердце, не зная даже Причины горя своего, — Артём запнулся, понял, что-то не так, а потом, стоило только смыслу сказанного до него дойти, тихо рассмеялся. Нет, всё так, всё более чем правильно, только вот в школе бы так не сказать. Игорь решил принять душ, а уже только потом ложиться. Тёплые, упругие струи воды приятно ложились на кожу. Хоть не надолго, но спасали от неприятного напряжения и помогали расслабиться. Игорь не заметил, как принялся шептать строки из вызубренного наизусть стихотворения, — Вспомнишь обильные страстные речи, Взгляды, так жадно, так робко ловимые, Первые встречи, последние встречи, Тихого голоса звуки любимые, — Игорь прикрыл глаза, даже не пытаясь скрыть улыбку, знал, что не выйдет, знал, что уже давно поздно. Чувствовал, что утонул и знал, что вода здесь совершенно точно не при чём. После душа, стоило только лечь, Игорь тут же погрузился в сон. Ему что-то снилось, одно видение сменяло другое, настолько быстро и смазано, будто это калейдоскоп. Были среди них и хорошие сны, вызывающие улыбку на вечно сомкнутых губах, и странные, которые были в большей степени неприятными, нежели наоборот, но так же были и кошмары, от которых парень вздрагивал и почти просыпался, оставаясь на гране сна и реальности, но до конца не выныривая. Возможно он чувствовал, что стоит проснуться, обратно задремать уже не выйдет, а может быть родной, звенящий голос на периферии вселял уверенность в том, что всё в порядке, и Игорь продолжал спать, безоговорочно доверяя этому голосу даже сейчас. Время близилось к шести, дождь давно прошёл и единственное, что о нём напоминало, это лужи и виднеющиеся вдали тёмные облака. Артём лежал на полу закинув ноги на кровать, а книгу держал на вытянутых руках, что, как он убедился опытным путём было не самой умной его идеей. Увесистый томик несколько раз выскальзывал из пальцев и норовил упасть прямо на лицо, но Артём демонстрируя небывалую для себя ловкость спасался от этой участи. Нужное стихотворение давно уже было выучено наизусть, остальные, немногочисленные предметы сделаны и Артём набравшись терпения ждал шести, листая и отмечая стихотворения, которые нравились, таких кстати оказалось много. В половину шестого, квартиру оглушил звонкий голос матери, — Артём! Мы дома! — Артём не ожидавший подобного всё-таки выронил книгу. — Бл… — Ты что-то сказал? — иногда складывалось такое впечатление, что у матери чутье, когда стоит заходить в комнату сына. — Нет мам, тебе показалось, — Артём невинно улыбнулся и блеснул глазами. — Ну ну, — женщина уже собралась выходить, как заметила книгу, — ого, с чего ты вдруг начал увлекаться поэзией? — Артём немного смутился. — Не начал, нам просто в школе задали выучить любое стихотворение, вот я и решил, что ахматовские легко запоминаются, — мать кивнула, а потом хитро улыбнулась. — Ну и какое же ты выбрал? — Артём уже хотел было ответить серьёзно, но увидел, как женщина едва едва сдерживает веселье. — А вот не скажу! — фальшиво пропел парень, а женщина уже не сдерживаясь рассмеялась. — Не дуйся, ну а правда, какое? — Артём улыбнулся, чуть заметно, но мать увидела, как загорелись глаза сына. — Прогулка, — женщина прищурилась, странно посмотрела на Артёма, и сказала лишь, что хороший выбор. — Да, я тоже так посчитал, — Дзюба сел уже на кровать разминая мышцы. — Молодец, приходи минут через пятнадцать кушать, — Артём кивнул и повертел головой в поисках телефона, который обнаружился на коврике перед кроватью. Наклонился и взял его в руки, тут же заходя в контакты. Женщина вышла из комнаты тихо прикрыв дверь. Артём набрал номер, который знает лучше чем свой собственный. Сквозь тревожную дрёму Игорь услышал знакомую мелодию, сразу догадался кто звонит, и не открывая глаз потянулся к мобильнику. — Да? — после сна его голос немного хрипел и был на пару тонов ниже, Артём же представив сонного вратаря лишь нежно улыбнулся жалея, что не видит его. — Разбудил? — только сейчас Дзюба подумал об этом и почувствовал себя виновато. — Разбудил, но не спеши расстраиваться, у меня как раз начинался кошмар, поэтому можешь считать, что спас меня, — Артём фыркнул. — Конечно, я чувствую, когда тебе нужна моя помощь, и тут же появляюсь, — должно было прозвучать как шутка, но не прозвучало, потому что было правдой, и Артём понял это слишком поздно чтобы прикусить язык и сказать что-то более умное. — Да, и я это ценю, — от этих слов в груди разлилось тепло, Артём приложил прохладную руку к алеющей щеке. — Спасибо, Игорь, — воцарилось уютное молчание. — Ты всё сделал? — впрочем долго оно не продлилось, нарушил его сам Акинфеев. — Всё принцесса, всё, и даже… — Артём не успел договорить, потому что его перебила появившаяся буквально из ниоткуда мать. — С подружкой говоришь? — Акинфеев на том конце тоже замолк, Дзюба от неожиданности подскочил. — Господи! Ну нельзя же так пугать мам! — Артём схватился за сердце. — До тебя не дозовёшься, сынок! Так бы и сказал, что с девушкой разговариваешь, чего вопить то? — Артём покраснел и тактично выпроводил мать из комнаты приговаривая о том, что придёт позже и ужинать они могут начинать без него. Прикрыв дверь и для надёжности щёлкнув замком, сел прямо на пол опираясь затылком о деревянную поверхность. Игорь ничего не говорил и Артём напрягся. — Прости Игорёк, не закрыл дверь в комнату, — Дзюба попытался сгладить ситуацию, но напряжение чувствовалось даже сквозь тускло светящийся экран. — Ничего страшного, Тём, иди, я тебя и так прилично задержал, — а теперь Артём действительно начал нервничать. Когда Игорь пытался, как можно быстрее завершить диалог, это не значило ничего хорошего. Изменённый динамиком голос был спокойным, но только Артём знал, что это напускное спокойствие хуже чем искренняя злость. — Эй, Игорь, всё в порядке, правда. Они подождут, — если бы его мать только знала, что всем девчонкам Артём предпочитает ту, с которой он сейчас общается, вряд ли бы стала так говорить, наверное бы была против, но Артёму всё равно. Если его родители не смогут принять его таким, каким он есть, то… то пусть будет так, это Артём решил для себя давно. — Хорошо… Тогда до завтра? — Дзюба закусил губу и едва удержался, чтобы не стукнуть по двери. — Да, до завтра, — кое как попрощавшись Игорь в спешке откинул телефон куда подальше, а сам откинулся на подушки. А ведь и правда, Артём взрослый и красивый парень, на него заглядываются многие девчонки, чего стоит одна Кристина, которая правда сейчас заметно сбавила обороты, но что-то подсказывало Игорю, что сделала она это только из-за его присутствия в жизни Дзюбы и стоит только потерять бдительность то сразу же возобновит свои попытки. Акинфееву этого не хотелось. Видимо собственничество Артрёма передалось и Игорю, не самое приятное ощущение, стоит отметить. А что если Дзюбе действительно нужна девушка? Они ведь всё равно смогут дружить. Проводить меньше времени друг с другом, реже встречаться и гулять, но всё равно ведь дружить, правда? Игорь не знал. Знал только то, что делить Артёма с кем-то будет больно, до ломоты в костях и зубного скрежета, до злых слёз и бессонных ночей. Но высокая ли это цена если Артём будет счастлив? Нет. Остаток вечера Игорь провёл убираясь в доме. Все действия выполняя на автомате, слушал музыку, лишь бы не думать. Ужинать не стал, даже не смотря на то, что не обедал, а на завтрак выпил лишь чай, кусок в горло не лез, от приподнятого днём настроения не осталось ничего. И только поздним вечером, когда Игорь уже ложился спать, проверил сообщения. В них висело непрочитанное от Артёма. (Спокойной ночи) (Не грусти Игорёк♡) Всего лишь набор букв, а Акинфеев уже готов разрыдаться от чувств переполняющих его. Но нельзя, ведь мальчики не плачут, правда? /Спокойной Тём/ Но вопреки мыслям из уголков глаз скатилось несколько слезинок. Игорь вытер их с таким остервенением, будто не слёзы это были, а серная кислота. И не дожидаясь ответа, выключил звук и отложил телефон на тумбу. Уснул Игорь практически сразу. Весь вечер Артём не мог избавиться от ощущения чего-то неприятного, зудящего под кожей и вызывающего раздражение. Вроде бы ничего плохого и не произошло, но Артёма что-то грызло. Диалог с Игорем. Он то и дело возвращался мыслями к неловкому прощанию, не похоже это было на ссору, да и обижаться на него не за что, если только на глупое «принцесса», но этот вариант Артём отмёл сразу. Столько лет не обижался и сам над собой подтрунивал, а тут ни с того, ни с сего обиделся, смешно даже. Может расстроился из-за того, что мать Артёма приняла его за девушку? Тоже мало вероятно. Она ведь не знала с кем разговаривает сын и голос собеседника не могла слышать. Что же тогда? Дзюба начал раздражаться, не на Игоря, но на всю эту тупую ситуацию. Кто-то кого-то не понял и понеслась. Раньше за Акинфеевым подобного не замечалось, всегда говорил в глаза то, что думал, а сейчас? Что произошло сегодня? Больше всего на свете, Артём не любил чувствовать себя беспомощно. Жаль что понял он это не при самых приятных обстоятельствах. И сейчас, когда всё, казалось бы, хорошо, это чувство начало завладевать Артёмом. Вновь. Переживать эти, без сомнения, девять кругов ада второй раз Артём не хотел. Мог ради Игоря, и безусловно сделал бы это вновь если бы потребовалось, но если от него зависело что то, что поможет им двоим то сидеть сложа руки не будет. Дверь в комнату приоткрылась и практически одновременно с этим на телефон пришло оповещение, даже не проверяя телефон Артём мог сказать от кого оно. — Можно? — это была мама, Дзюба лишь кивнул ей и проверил сообщения. Артём нахмурился, ему всё больше и больше не нравилось, что происходит, на Игоря совсем не похоже. Женщина бесшумно прошла по комнате и села на край кровати. — Как дела в школе? — издалека начала она, и Артём отложил телефон, решив, что узнает всё завтра при встрече. Говорить сейчас не хотелось, но и прогонять мать было не вариантом, обидится ещё, поэтому парень решил, что просто ответит на все интересующие её вопросы и скажет что устал. — Ты же знаешь, что всё хорошо, — Артём всё-таки покосился на телефон, но тут же себя одёрнул. — Знаю, но не могла не спросить. Как там Игорь? Что-то давно его не видела, — Артём знал, что его родители хорошо относятся к Акинфееву, спокойный и воспитанный, он вызывал доверие. — Да, давненько я его не приглашал, — наглая ложь, последние несколько дней Артём только и делал, что звал Игоря к себе, а тот не соглашался, всё время находились дела, и сейчас Дзюба с ужасом подумал, что если эти отказы и то, что произошло сейчас, как-то связано? Если у Игоря проблемы дома, или колено беспокоит, а тот просто молчит и не хочет жаловаться? А Артём слепой кретин ничего этого в упор не замечает? Тогда всё не просто плохо, всё ужасно, — надо исправлять, — вышло почти зло, но женщина не обратила внимания и продолжила. Артём практически не слушал её, полностью погрузившись в неприятные мысли, где одна хуже другой. Из оцепенения его вывел вопрос, на который парень не знал как ответить. — Сынок, а тебе кто-то нравится? — Дзюба почесал затылок ненадолго задумавшись. Сказать, — Нет мам, не нравится, я по уши влюбился и уже давно, — значило бы нарваться на миллион вопросов, а сказать, — Нет, с чего ты взяла, — значило соврать, но избежать разговора, который в следствии первого ответа, очень быстро может стать самым неприятным в его жизни. Поэтому из двух зол, Артём решает выбрать меньшее. — Нет, никто. С чего ты вообще взяла? — Дзюба отметил, что мама выглядела действительно удивлённо, значит она была уверена в обратном? Господи, неужели по нему всё настолько видно?! А что если Игорь это тоже заметил и ему стало неприятно от внимания к себе в подобном плане от другого парня? Это могло объяснить отказы от ночёвок и сегодняшнюю смену настроения, когда мать посчитала, что Артём говорит с девушкой, а не просто другом, могло, но… со всем остальным это ничерта не вязалось! Не стал бы Игорь, будь ему правда неприятно становится подушкой на пол ставки, не стал бы так спокойно спать у него на плече и уж тем более не стал бы говорить Артёму о том, что ценит его. Не стал бы, — Господи, мама зачем ты начала это разговор! Я окончательно запутался! — мысленно взвыл парень и подавил желание вцепиться в волосы. — Но как же, а с кем ты тогда говорил по телефону? — Артём не знал, плакать ему или смеяться. Почему за один вечер всё стало так сложно?! Господи, да он бы всё отдал, чтобы Игорь стал его парнем и эти кошки мышки уже наконец-то закончились. — А, это я с Игорем, — ляпнул не подумав парень и готов уже был вырвать себе язык, но женщина едва вздёрнула брови в удивлении. — Принцесса? Серьёзно? Ему больше Волчонок подходит, где он Принцесса Тём, — у Артёма глаза на лоб полезли, а мать только фыркнула, — ну и чего вылупился? Или я не так что-то сказала? — Дзюба лишь в отрицании замотал головой не в состоянии произнести и слова, а светлые глаза матери так и искрились весельем, — а всё-таки, почему принцесса? Что-то мне подсказывает, что не с ровного места взялось это прозвище, — Артём медленно кивнул раздумывая, стоит ли поделиться этим воспоминанием с мамой или всё же не стоит. А всё потому что воспоминание это, действительно личное очень, и светлое, одно из самых светлых на его памяти. В итоге решил, а почему бы и нет? — Ты права, не с ровного, — Артём вздохнул и улыбнулся, ну не мог он эту историю без улыбки от уха до уха вспоминать, — мы тогда в классе шестом были, дело к Новому Году шло и у нас была сценка, ты наверное помнишь, — парень дождался утвердительно кивка и улыбаясь продолжил, — меня тогда сразу выбрали на роль рыцаря, а Кристинку на роль принцессы, она так рада была, — Артём умолчал про то, что с того времени девушка и начала за ним бегать, и тогда они уже все поменялись ролями, Игорь стал рыцарем, Кристина — драконом, а Артём принцессой, которую отважный рыцарь должен был спасать, — Игоря тогда просили сыграть волшебника, но он отказался, даже я уговорить не смог сколько не пытался. Декорации были уже готовы, красивые очень получились и с ролями своими все хорошо справлялись, шестиклашками ещё были, совсем малышня, а к простой школьной сценке, как к постановке в театре отнеслись. Только вот всё слишком хорошо шло, а потом Кристинка заболела! Прямо за несколько дней до выступления. Жутко тогда расстроилась и всё переживала, кто же её заменит. Мы на самом деле тоже переживали, ведь в классе у нас девчонок раз, два и обчёлся. А те которые были и то отказались, стеснялись выступать. Сначала думали позвать кого-нибудь из пятого или седьмого класса, но потом передумали, не дело это тащить человека, совершенно из другой оперы в нашу. А потом, когда мы уже шутить стали я сказал, а почему бы Игорю не сыграть принцессу? Он ведь все репетиции видел и слова уже точно запомнил, не так много их и было, ну мы все посмеялись, Игорь тогда мне реверанс в шутку отвесил. Подурачились с ним немного, пока пацаны наблюдали, а Ерохин возьми, да скажи: — А правда, давайте Игорь будет? Не принцессой конечно, но принцем, тоже ведь не плохо… Все согласились, Игорь только упирался до последнего, но я в этот раз не отстал. С горем пополам он согласился, а Семак, который проводил контрольную репетицию одобрил, ведь действительно, хорошо у него получалось! В том году все классы решили ставить сценки так, чтобы всё оставалось в тайне до самого дня праздника, поэтому уже на выступлении никто и не догадался, что изначально было по другому. Репетировали мы всё в школьной форме, но костюмы уже были готовы, и оделись мы в них только двадцать восьмого, прямо перед выступлением, я в имитацию кольчуги и доспехов, взял меч и щит, а Игорёк в светло голубой костюм, белую мантию и посеребрённую диадему. Он действительно был похож на маленького, снежного принца. Кто-то из учителей приклеил ему белые блёстки на скулы, и попросил, приглушить свет когда мы будем выступать. Я когда его увидел в этом образе так и обомлел сразу, очень шло ему, как будто действительно в сказку попал. А когда уже выступление к концу подходило, я в шутку ему сказал, что он самая лучшая принцесса, которую я когда-либо видел. В каждой шутке есть доля правда, а тут наоборот в правде была доля шутки. Вот тогда, как-то и приклеилось к нему это прозвище, но только от меня. Другие пошутили пару дней, а потом забыли. А я вот до сих пор так называю, — женщина ласково погладила сына по голове, она тоже помнила это выступление, как же не запомнить, когда ребёнок светился ярче любой звёздочки, — хорошо тогда было, так просто, — Грустно вздохнул Артём. — А сейчас плохо разве? — Не плохо, только Игорь уже давно не принцесса, а я не рыцарь. — Не принцесса уже конечно, а королева тогда, — женщина встала с кровати и укрыла сына одеялом, — спи Тём, завтра поговоришь со своей уже не принцессой, — она улыбнулась и вышла из комнаты оставив Артёма наедине со своими мыслями, уже не такими тяжёлыми после ожившего в памяти воспоминания, но все ещё безрадостными. Проснулся Игорь полностью разбитым. Казалось, что если бы он и вовсе не ложился то было бы даже лучше, по крайней мере не было бы той вереницы кошмаров, что преследовала его всю ночь напролёт. Разблокировав телефон Акинфеев обнаружил несколько сообщений от Артёма и от этого стало немного, но легче. (С добрым утром, Игорёк) (Надеюсь ты выспался, потому что сегодня тренировка) Игорь вздохнул, не нравилось ему лгать, особенно Артёму, но порой приходилось, для его же блага. /Доброе/ /Выспался, а ты? / Господи, ну и зачем этот цирк, кого он пытается обмануть? Возможно, не встреться они сегодня в школе, прокатило бы, но Артём не слепой и слабоумием не страдает, сложить два и два может легко. (И я) (Сегодня, я кстати наконец узнаю, что ты выучил) (А ты, что я) (Хахахпхпхпх) Акинфеев улыбнулся и отложив телефон пошёл в ванную, нужно привести себя в порядок, чтобы не выглядеть совсем уж плохо. Игоря слегка тошнило и он не решился завтракать, выпил лишь чай. Родителей, как обычно уже не было, поэтому в квартире было тихо. На улице стояла ясная погода, и судя по тому, что почти опавшие кроны деревьев оставались недвижимы, ветра тоже не было. Замечательно, значит тренировка будет на улице. Последнее, чего Игорь хотел, так это играть в душном зале, который пропах вековой пылью и воздух там был такой спёртый, будто помещение проветривалось не каждую неделю, а никогда вообще. Неторопливо одевшись Игорь написал Артёму что выходит, и тот может не торопиться. Не дожидаясь ответа он вышел в подъезд и запер квартиру, спустился вниз и вышел на улицу. С утра было достаточно свежо и Игорь поёжился от холодного воздуха, лижущего все открытые участки тела и норовящего залезть под одежду. Пройдя несколько дворов Акинфеев остановился там, где они обычно встречаются с Артёмом. С ним хотелось увидеться, посмотреть в глаза, которые уже без преувеличения стали родными, заглянуть в них и убедиться что всё хорошо, всё так же как и было. Игорь уверен, что так и будет, ведь другого Артём просто не знал. Акинфеев отнимал у того всё свободное время. Сколько бы Дзюба не отнекивался, не пытался убедить, что это не правда, это была правда. Чёртов эгоист! Артём ведь живой человек, его нельзя считать за собственность, а Игорь что делает? Именно это он, чёрт возьми и делает! Отбивает от того Кристину, будто бы у него есть на это право! А если бы это право действительно было? Об этом Игорь старается не думать, потому что подобные мысли отдают болью, практически физической. Акинфеева переклинило, глазам стало влажно, а дыхание спёрло, поэтому, когда на плечи внезапно легли большие и горячие ладони, Игорь сдавленно всхлипнул и все слова застряли в глотке. — Привет Игорёк, долго… ждал меня? — Артём обошёл парня и встал перед ним. Секунду назад бодрый, весёлый голос сорвался и стал едва громче шёпота, стоило только увидеть побелевшее лицо парня перед собой и его глаза с тонкой сеткой лопнувших капилляров. Вратарь плотно сомкнул губы и отвёл взгляд, но Артём не дал этого сделать схватив его за лицо и с ужасом вглядываясь в залёгшие тени под глазами и в сами глаза, уставшие и красные. — Игорь, что происходит? — Дзюба упрямо не отпускал лицо парня, пусть тот и не оставлял слабых попыток вывернуться из-под обжигающих ладоней. — Всё в по… — Игорь замолчал на полуслове, не в силах закончить под ледяной яростью голубых глаз. — Если ты сейчас договоришь, я за себя не отвечаю, — Игорь не осмелился снова открыть рот, ему и самому было стыдно за столь очевидную ложь. Артём видимо, не удовлетворившись и тупым молчанием поволок Акинфеева в первую попавшуюся подворотню, и придавил к стене, не оставляя и шанса вырваться, — а теперь говори, что происходит, — это была даже не просьба, приказ, Игорь знал что Артём докопается до правды, рано или поздно, поэтому зачем тянуть? — Я просто устал, всю ночь кошмары донимали, — про то, что он ещё и не ел ничего Акинфеев решил благоразумно умолчать. Артём немного расслабился и уже не столько прижимал Игоря к стене, сколько просто обнимал. — А вчера что было? Игорь, я ведь волновался, места себе не находил, ты же знаешь, что можешь мне рассказать всё что угодно. Ты не должен справляться со всеми проблемами сам… пожалуйста, не отталкивай меня, — чего Игорь хотел добиться? Сам остаток дня будет ходить, как живой труп, ещё и Артём будет трястись за него. Акинфеев едва не взвыл, от него одни сплошные проблемы, и от последних слов Артёма, стало больно и противно от самого себя. Игорь несколько раз судорожно всхлипнул и вцепился в Артёма, так, будто желал к нему приклеиться. Дзюба удивлённо выдохнул, и обнял так же крепко, пытаясь унять, ещё не разыгравшуюся истерику. — Игорёк, совсем ты расклеился, а я только сейчас об этом узнаю, — попытался он сгладить углы, — давай-ка с тобой договоримся, что будешь мне рассказывать о том, что тебя волнует и мы вместе со всем разберёмся, идёт? — Артём скорее почувствовал, чем услышал тихое «да», — вот и отлично что мы друг друга поняли, — Дзюба гладил вратаря по короткому ёжику волос, а прежде чем отстраниться не смог себя удержать от невинного поцелуя в висок, как раз туда, где была родинка, — пойдём. Посмотрим на каких уроках сможешь отдохнуть. Сегодня ОПК и ОБЖ, вот на них и поспишь. — Спасибо Тём, — тихо сказал Игорь, с надеждой, что Артём не услышит и ему не придётся объяснять, но Артём услышал. — За что, принцесса? Это меньшее, чем я могу помочь, поэтому… — Не только за это. За всё спасибо, Тём. — Игорь, ты меня пугаешь. Ты точно всё мне сказал? — Артём притянул его ближе, снова устанавливая зрительный контакт и вглядываясь в родные глаза, пытаясь найти ответы, но натыкаясь лишь, на непробиваемую усталость. — Всё, не переживай, — стало немного легче. До школы шли в тишине. Первым стояло ОПК. Учительница на этом уроке и сама появлялась редко, ученики же, заходили в класс, садились как угодно и все сорок пять минут урока занимались чем угодно, только не изучением религии. Артём с Игорем зашли в кабинет и ничуть не удивились увиденному: Смолов в точно таком же состоянии, что и вчера, заняв два стула, хотя ему вполне хватало и одно, лежал на парте, Далер и Андрей, то ли спали, то ли просто сидели с прикрытыми глазами, выглядели они предметами интерьера. Пока что это были все кто пришёл, и судя по реакции, точнее по её отсутствию, парни либо не заметили их, либо просто не обратили внимания, но Артём в любом случае удержаться не смог. — Ррота подъем! — зычно гаркнул он, со смехом наблюдая, как Лунев и Кузяев подскочив как ужаленные, чуть не попадали со стульев, Игорь осуждающе на него посмотрел, но Артём видел, как в тёплых, карих глазах блеснуло озорное веселье. Ох, как же ему хотелось увидеть, как все черти Игоря вылазят наружу. — Изверг! — усаживаясь обратно беззлобно фыркнул Андрей, Далер кивнул в подтверждение и добавил, — Как ты с ним только уживаешься, капитан? — Игорь усмехнулся оглядывая Артёма с ног до головы. — Тём, ну и как я с тобой уживаюсь только? — Артём хитро улыбнулся и мог только порадовался тому, что Игорь больше не выглядит как мертвец. — Не знаю даже, Игорёк. Может быть потому что я высокий и тебе не приходится вставать на табуретку, чтобы что-то достать, — Артём помнил, как в классе девятом, Игорю пришлось встать на стул, который, как оказалось впоследствии был не скреплён шурупами и когда Акинфеев уже хотел достать то, за чем собственно и полез, стул немного накренился и буквально рассыпался под ним, Артём тогда только чудом поймал его и зарёкся больше никогда не подпускать Игоря ни к стульям если на них нужно залезть, ни уж тем более к стремянкам. — Вот как значит, думаешь только из-за удобства? — картинно возмутился вратарь, а Артём сократив между ними расстояние наклонился чуть ближе. — Это ты мне скажи Игорёк, — Акинфеев упрямо не отвернулся, но почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов. Далер и Андрей переглянулись. — Ты тоже это видишь? — Далер наклонился к Андрею и спросил так тихо, насколько это было возможно. — Да между ними воздух искрит! — отозвался Лунев. — И когда только вокруг да около ходить перестанут? — Далер осуждающе и в тоже время понимающе посмотрел на Игоря. — Сам таким же был, — усмехнувшись сказал Андрей. Далер лишь несильно толкнул его в плечо. — Мне вообще-то страшно было! — возмутился парень. — Ну так может и ему страшно? — Может, только если бы не одно маааленькое «но». — И какое же? — А такое Андрей, что я перевёлся в эту школу только в седьмом классе, и мы с тобой уже можно сказать, официально вместе, а эти два тормоза оба учатся тут с первого! И до сих пор прикрываются дружбой. Хотя, всем вокруг, всё понятно! Они друг друга доведут, — уже печальнее добавил он. — Да ладно тебе Далерка, одумаются, ещё весь год впереди, — Андрей попытался успокоить парня, но тот лишь махнул рукой и продолжил наблюдать за развернувшейся перед ними картиной. Представление прервал запыхавшийся Ерохин, который практически влетел в класс. — Всем привет! — пропыхтел он и не дожидаясь ответного приветствия плюхнулся на своё место. В этом кабинете парты стояли далеко от стен поэтому Артём не решившись продолжать дискуссию сел как обычно и указал Игорю на своё плечо. Акинфеев боролся с собой несколько мгновений, а потом послав всё к чертям опустился на стул и поёрзав немного, положил голову. А Артём улыбаясь, потёрся щекой о жёсткие волосы парня. Игорь практически мгновенно провалился в дрёму, даже звонок, ни в первый, и даже ни во второй раз не смог заставить его открыть свинцовые веки. Звонок не смог, а вот настойчивый Артём более чем. — Прости Игорь, следующее ОБЖ, там и… — Да, папочка, — слова сорвались прежде чем мозг Акинфеева принялся работать, но удивлённое и в тоже время игривое выражение лица Дзюбы стоило того. Второй урок прошёл так же, только ещё подтянулись те, кто погулял первый. К Смолову вновь прибегали близнецы. Удивительно, но когда братья находились рядом с Федей, тот заметно оживал, и из заносчивого, безжизненного ублюдка превращался в достаточно приятного парня. Игорь же весь урок мило посапывал прижавшись к Артёму и обнимая его за руку. Заходивший учитель заметив спящего Акинфеева старался вести себя тише и отметил, что выглядит тот просто очаровательно. Вот в чём в чём, но в этом Артём был полностью с ним согласен. На литературу Игорь шёл уже более менее со здоровым цветом лица, но правда всё такой же уставший. Артём до последнего ждал перед тем, как его поднимать. До того тот выглядел замучено, что Дзюба уже всерьёз подумывал попросить у Саламыча отпустить Игоря и заменить его Луневым, но Акинфеев от этой идеи самоотверженно отказался. Игорь всё ещё не был голоден, но каждые двадцать минут накатывали приступы тошноты. Это не было больно, только разве что неприятно, но терпимо. Уроки литературы всегда проходили тихо. Вот и сегодняшний не стал исключением. Отметив отсутствующих пожилая женщина отложила журнал и оглядела класс. — Ну что, кто первый? По желанию или по списку? — как оказалось желанием никто не горел, лишь Марио робко поднял руку, женщина улыбнулась, — выходи Марик, не стесняйся все свои, — Марио кивнул и вышел из-за парты, посмотрел на Дениса и получив от него ободряющую улыбку заметно успокоился, — какое стихотворение ты выучил? — «Я тебя отвоюю у всех земель», Марины Цветаевой, — учительница кивнула. — Рассказывай. — Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес… — не смотря на то, что Фернандес уже давно переехал в Россию, заметный акцент всё ещё присутствовал, но не резал слух, а наоборот приятно смягчал резкий язык. Да и Марио без акцента уже не Марио, поэтому всё то время что бразилец рассказывал стихотворение, класс не сдерживал рвущихся наружу улыбок, даже циник до мозга костей Федя, как не пытался строить каменную рожу, каждый раз терпел крах, — я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей… И в последнем споре возьму тебя — замолчи! — Марио не переигрывал с интонацией и выходило так чувственно, что эмоциональный Денис едва сдерживал слёзы, а когда Марио закончил, класс разразился тихим аплодисментами. Стихотворения стихотворениями, но в других кабинетах тоже идут уроки. — Умничка, садись, — женщина всё ещё мягко улыбаясь начеркала что-то в записной книжке и подняла голову, — Федь не хочешь следующим? — Смолов ничего не ответил, только кивнул и вышел к доске, учительница не стала ничего спрашивать потому что Федя сразу же стал рассказывать. — Я дал разъехаться домашним Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно всё в сердце… — теперь никто не улыбался, Федя рассказывал красиво, под стать времени года, — Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно, — Смолов уставился в стену перед собой, практически не двигаясь, будто бы вновь и вновь переживая что-то, известное лишь ему одному, к последнему четверостишию тон его стал безжизненным и тусклым, — Ты — благо гибительного шага, Когда житьё тошней недуга, А корень красоты — отвага, И это тянет нас друг к другу. Женщина не стала делать никаких замечаний, что-то быстро написала всё в той же записной книжке и попросила Федю сесть. — Может у него случилось что-то? — тихо предположил Артём. — Не знаю. Надо будет братьев позвать, — Игорь нахмурился и проводил Смолова взглядом до самого места. — Саша, готов? — Ерохин резво поднялся со стула, подошёл к учительнице и мягко, почти ласково начал, — До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди, — девчонки мечтательно улыбались и внимательно слушали, Александр и вправду выбрал отличное стихотворение, — Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди. До свиданья, друг мой, без руки, без слова, Не грусти и не печаль бровей... — Замечательно, Сашка, молодец садись, — женщина подняла голову и посмотрела на Акинфеева, — А давай-ка ты, — учительница подмигнула Игорю, и он вышел к доске. У Артёма скрутило внутренности от внезапно появившегося волнения. Все замолчали, потому что наученные временем знали: Игорь рассказывает тихо, а услышать хотелось всем. — Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые, Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь и лица, давно позабытые , — Игорь внезапно поднял взгляд и посмотрел на Артёма, у того на лице появилась улыбка, и весь класс замер, — Вспомнишь обильные страстные речи, Взгляды, так жадно, так робко ловимые, — Дзюба смотрел на Игоря не в силах оторваться, сейчас парень был чертовски красив, и дело тут было не только во внешних параметрах. Акинфеев всегда мастерски контролировал свои эмоции, но его ясные, такие живые глаза были красноречивей любых улыбок, в них было достаточно только смотреть и никаких слов было не нужно, — Первые встречи, последние встречи, Тихого голоса звуки любимые, — Все переживания отошли на второй план и теперь казались не значимыми, заученные наизусть строки обжигали теплом горло, к лицу вновь прилила кровь и Игорь почувствовал себя впервые за несколько дней так хорошо, ни что его сейчас не трогало, кроме родного человека напротив, — Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, Многое вспомнишь родное далекое... — Дэнни, мне кажется или… — Тшш, — Денис приложил палец к губам взывая и Марио помолчать. — Молодец Игорь, это было очень красиво, — Акинфеев кивнул и вернулся на место, как только он сел Артём наклонился к нему ближе, — Ты, читающий стихотворение, отдельный блять, вид искусства, — Игорь легонько, почти невесомо сжал его коленку под партой. Артём одновременно и восхитился и занервничал. Определённо, ему нравилось видеть Игоря таким, но только утром, тот едва ли не разрыдался у него на плече! Что от него ждать в следующий момент? — Спасибо, — и это, совершенно невинное «спасибо» не имело ничего общего с дьявольски горящими глазами, от столь очевидного контраста Артёма повело, он шумно выдохнул и под пристальным вниманием вратаря поднял руку вызываясь к доске. — Сегодняшний урок можно по праву считать самым продуктивным за последнее время, давай Артёмка, — женщина широким жестом обведя кабинет указала на место возле доски, где буквально несколько минут назад стоял Игорь, который буквально поимел Артёма словами. Акинфеев не сводил с него взгляд. Игорь не просто смотрел, он откровенно пялился, но это не смущало, напротив, от капитана было приятно любое внимание, пусть и такое. — Перо задело о верх экипажа. Я поглядела в глаза его. Томилось сердце, не зная даже Причины горя своего, — стоило только первой строчке сорваться с языка Артёма, Игорь мгновенно поменялся, перестало в нём полыхать адское пламя готовое смести всё на своём пути, перестали глаза его светиться нездоровым возбуждением, разгорелся в них тёплый, мерный огонь, который не обжигал, но согревал. — Безветрен вечер и грустью скован Под сводом облачных небес, — Артём смотрел, невозможно было не смотреть, как на светлой коже бутонами распускается румянец, — Насторожившийся покой... Он снова тронул мои колени Почти не дрогнувшей рукой, — Дзюба едва удержался от тихого смешка, в голове совершенно не вовремя всплыла вчерашняя оговорк. — Не ожидала, не ожидала, приятно удивил Артём, садись. — Дэнни, это можно считать признанием? — Марио спросил очень тихо, будто боялся, что их могут услышать, а даже если бы услышали, то не поняли бы не слова, Денис лукаво посмотрел на бразильца, — Думаю это оно и было, только они ещё сами не до конца поняли. Артём сел к Игорю и внимательно посмотрел на того. Учительница продолжила вызывать одноклассников, но дальше Дзюба практически не слушал, его вниманием всецело завладел Акинфеев. — Это было невероятно Тём, — Игорь не знал что ещё сказать, всё что приходило на ум было банально и избито, а даже если бы нужные слова нашлись, то описать все чувства, те вряд ли были способны. Но Артём понял его без слов, протянул руку и осторожно проведя от запястья вниз, взял Игоря за руку. Вратарь почувствовал счастье граничащее с такой нежностью, которую было трудно держать при себе, Артём так же сдерживал себя, из последних сил. Остальные уроки для Игоря стали похожи на затянувшееся испытание, во-первых он отчаянно боролся с сонливостью, Дзюба то и дело косился в его сторону, но Акинфеев лишь отмахивался и сосредоточив всё внимание на вещающих учителях, кое как запоминал и даже записывал темы уроков. Во-вторых тошнота больше не подкатывала спазмами, а сменилась на постоянно присутствующее чувство, которое в ближайшее время никуда не планировало испаряться. Игорь не ел ничего больше суток, волнение то и дело притупляло голод, но сейчас переживать повода не было и Акинфеев в полной мере осознал опрометчивость своего поступка. Игорь не любил чувствовать себя уязвимо, только Артёма он подпустил настолько близко и позволил видеть себя в таком ужасном, во время реабилитации состоянии. Игорь подпустил его настолько близко к себе, что было практически страшно, но до сих пор, ни разу не пожалел об этом решении. Артём не распинался в жалости, он заткнул её куда подальше и просто помогал и был рядом. Игорь знал что она присутствует, но ущемлёно себя не чувствовал. Когда Артём оставался ночевать, то часто, невольно становился свидетелем того, как у Акинфееву было плохо. И Игорь не знал кому в такие моменты больнее, ему самому, или Артёму, который всё это время сидел рядом и видел что с тем происходит. Они про это не говорили, но Игорь знает, что Артём переживал все те ужасные моменты вместе с ним, знает потому что чувствовал у себя на коже влагу, в такие моменты, когда после очередной вспышки почти нестерпимой боли Артём прижимал его к себе пытаясь оказаться как можно ближе, даже не смотря на то, что боль Игоря не становилась слабее, тогда Артём скорее всего думал, что Игорь не замечает этого, но это было не так. Акинфеев был просто не в состоянии открыть глаза, а про движения и речи не шло. Он просто лежал сгорая от боли не столько физической, сколько душевной. Артём тихо и надрывно всхлипывал, а потом брал себя в руки, чтобы Игорь, не дай бог не увидел или не почувствовал этой минутной слабости, но Игорь чувствовал и не знал кого ему благодарить за Артёма, за родного и замечательного Артёма, который с утра уходил полностью разбитым, но счастливым от того, что боль, которая донимала Игоря всю ночь отступила. Уроки закончились, и большая часть учеников мгновенно испарилась из школы. Остались только футболисты. Артём с Игорем вошли в раздевалку одними из последних, когда практически вся команда собралась. За окнами школы светило солнце, достаточно редкое для середины октября явление, на ясном небе белыми барашками вились облака, а трава отсвечивала сухой желтизной. Думать о том чтобы уйти в такую погоду заниматься в зал было кощунством, но Игорь особо и не думал, потому что к тошноте прибавились пляшущие перед глазами чёрные мушки, и думать просто не получалось. Пока вратарь переодевался, Артём о чем-то весело щебетал со Смоловым, которого с двух сторон облепили близнецы, уже таким загруженным он не выглядел. Последними пришли Саши. Игорь улыбнулся Головину, в тот завидев друга практически налетел на него. — Привет! Наконец-то ты снова в строю, Саламыч так рад, никогда не видел, чтобы он так часто шутил! — Игорь потрепал парня по вечно торчащим во все стороны волосам. — Да Сашка, снова в строю, — вратарь попытался улыбнуться как можно более непринуждённо, но судя по тому, как Головин недоумённо нахмурился не очень у него эта попытка и удалась. Игорь и рад бы снова захотеть выходить на поле, радоваться победам, расстраиваться из-за поражений, но не мог. Он искренне любил все эмоции которые дарила игра, но это было тогда, чуть больше года назад, а сейчас вратарь чувствовал что перегорело. — Ты не рад? — тихо спросил Саша сразу как-то поникнув и виновато опустив голову, будто за этот вопрос Игорь мог на него наорать. Акинфеев не знал что на это ответить, в этот момент он как раз надел футболку с длинным рукавом и Артём возмущённо на него вылупился. — Игорёк, ты чё? — Акинфеев вскинул бровь и Артём поспешил объяснить в чём дело. — Холодно там так, пока разогреешься околеешь, — Дзюба протянул ему синюю спортивную кофту, и Игорь сначала хотел отказаться, но подумал и принял одежду из его рук, сразу же накинув на плечи. Артём был значительно выше Игоря и шире в плечах, поэтому кофта была велика, Акинфеев сразу же немного закатил рукава, а Артём улыбнулся, без зазрения совести разглядывая вратаря и думая о том, что хотел бы ещё увидеть на нём свою одежду. Игорь едва не потерял равновесие, поэтому придержался за стеночку. — Я не знаю Саш. Саламыч попросил — я здесь, сам бы вряд ли уже пришёл. — Это из-за травмы, да? Если бы ты только сказал, мы бы этого уё… — Акинфеев остановил его взмахом руки. — Нет Саша, я всё ещё против самоуправства. Ничего не исправили бы, только вероятно сами покалеченными остались, — Игорь покачал головой и прервал зрительный контакт, завершая диалог, но подгоняемый обострённым чувством справедливости Головин всплеснул руками, не желая так просто отступать. — Но это хотя бы было честно! На поле его лишь дисквалифицировали, а тебя унесли! Я удивился, что Артём не прибил его на месте, а потом и нам сказал его не трогать, хотя я думал, что он первый побежит его разукрашивать, — Игорь усмехнулся, он помнил как Дзюба порывался найти того парня, и если бы не его запрет, под страхом бойкота, то Артём воплотил бы свою месть в жизнь и тогда страшно представить, что было бы с несчастным. Артём краем уха слушая их диалог, тоже вспоминал, как скрепя зубами клятвенно обещал Игорю ничего не предпринимать. Правда Акинфеев не знал того, что Артём сдержал обещание лишь на половину. При помощи Саламыча, медиков, которые оказывали Игорю помощь на поле, кучекучекуче документов, медицинских выписок и чуточке настойчивости со стороны самого Артёма, общими усилиями они добились того, что до конца года, малолетний любитель бить по ногам не на одну игру не выйдет, а год этот у него в школе последний. Артём не злорадствовал узнав эту новость, но спать после неё стал значительно спокойнее. — Хорошо что не побежал, я был тогда не в состоянии чтобы успокоить его и избежать драки. И что вы его послушали тоже хорошо, — Саша, как и остальная часть команды, которая присутствовала тогда, практически на крови поклялся, что Игорь никогда не узнает, что тогда не дожидаясь окончания матча, возмездие всё же свершилось, не в таких масштабах конечно как хотелось, но припугнуть тоже было неплохо. — Эх Игорь, доброй ты души человек. Ударили по одной щеке подставь вторую? — Почему же? Не допусти второго раза. Артём оказался прав, на улице действительно было прохладно, не так как с утра, но все равно ощутимо, чувствовалось свежее дыхание зимы. Игоря едва заметно шатало, но он упорно делал вид, что всё замечательно. — Игорь, с этим надо что-то делать. Ты на ногах не стоишь. — Тём? — Акинфеев коснулся его плеча. — Да? — Останешься сегодня у меня? — Игорь моментально перевёл тему и заглянул в глаза Артёма, тот растаял от этого взгляда, « — Что же ты со мной делаешь?», подумалось Дзюбе, но вслух он сказал другое: — Конечно, — Артём на мгновение сжал его ладонь своей, но так же быстро прервал прикосновение, всё же не время сейчас. — Спасибо, — Игорь прикрыл глаза в надежде, что черная рябь пройдёт, но нет. Он, как-то безвольно привалился к Артёму, тот тут же напрягся, осторожно придерживая. — Совсем плохо? — вся команда дошла до стадиона, Артём хотел спросить что-то ещё, но появившийся буквально из неоткуда Станислав Саламыч не позволил этого сделать. — Так орлы, потом обжиматься будете, сейчас тренировка, — Игорь поморщился от громкого голоса тренера и спрятал лицо на мгновение в изгибе плеча Артёма. Саламыч продолжил, что-то говорить, но Артём уже не слушал его, переключив внимание полностью на Игоря. — Игорёк, давай я скажу ему, что ты сегодня не сможешь… — Акинфеев замотал головой, да так усердно что если бы не руки Артёма, которые внезапно обняли его за спину, то непременно бы свалился, — блять, Акинфеев, ты на ногах еле держишься! Какая тебе тренировка?! — зло зашипел Артём, всё ещё не разжимая рук. — Четыре круга вокруг стадиона марш! — тишину поля разрезал свисток и парни, кто по два человека, кто по три, затрусили вокруг поля. Артём уже было хотел открыть рот и проорать Саламычу, чтобы Игоря не трогал, но этот самый Игорь с внезапной энергией схватил Артёма за руку и рванул на себя заставляя побежать рядом. — Господи, какой же упрямый! — Игорь лукаво улыбнулся, тошнота отступила, а мушки рассеялись. После пробежки Игорь согрелся, и в кофте стало жарко, он снял её и положил на лавку. Встал в рамку. Это было так знакомо и в то же время ново. Игорь провёл рукой по штанге и не почувствовал ровным счётом н и ч е г о. Артём всю тренировку находился от Игоря в непосредственной близости, не навязывая своё внимание, но просто подбадривая своим присутствием, оказывая безмолвную поддержку, потому что чувствовал, как Игорю она нужна. Остальная часть тренировки прошла без происшествий, Акинфеев скакал в рамке, как проклятый, совершенно на автомате, телом присутствуя здесь, а мыслями совсем далеко отсюда. Травмированное колено ныло и единственное, чего Акинфеев хотел к концу этой экзекуции, так это лечь. Но Саламыч видимо решил загонять их основательно в первый же день. Игорь едва не взвыл когда команде сказали выстроиться и пробивать пенальти. Артём от этой идеи тоже в восторге не был. Уставший Головин с трудом волочил ноги, Чалов наплевав на всё сидел на земле, а Кучаев как бы не пытался поднять его, ничего не добился. Смолов хоть и пытался не выглядеть совсем убито, бросил эти тщетные попытки, когда споткнулся на ровном месте и полетел на одного из братьев, второй близнец правда успел среагировать и спас обоих от неминуемого падения, лишь Дзюба и Ерохин стоически терпели. Первым пробивал Сашка, с горем пополам Игорь поймал мяч, от Смолова едва не пропустил, но в последний момент отбил летящий в ворота мяч ногой, правда сам упал и с ужасом понял, что сил встать обратно нет. Его прошибло вспышкой холода и на лбу выступила испарина. Команда восхищённо заулюлюкала, а вот Артём быстро понял что к чему и уже было рванул к Игорю, но тот поднял большой палец вверх и на ватных ногах, игнорируя дрожь поднялся. Следующим бил Артём. Особо не целясь он пробил и вратарь потянулся за не особо сложным мячом, но мир вокруг опасно закрутился и Игорь не соорентировавшись пропустил. Артём голу не радовался, да и вообще вся команда заметно напряглась понимая, что это срочно нужно заканчивать. Следующим бил Ерохин. Игорь собрал всю свою концентрацию в кучу и приготовился во чтобы то ни стало поймать этот мяч. Александр пустил его со страшной силой, но в центр ворот, вратарь даже не дёрнулся и поймал. Но сил уже не осталось, да и мяч стукнувшись о грудную клетку вышиб весь воздух. Мяч безвольно выпал из рук, а в глазах потемнело, Игорь даже звука не смог произнести и вдохнуть тоже несколько мгновений не мог, тошнота подступила с новой силой и если бы не Артём оказавшийся рядом и не подхвативший его то Игорь точно бы упал и вряд ли нашёл силы, чтобы встать самостоятельно. — Саня блять! — Акинфеев на мгновение прикрыл глаза, но звенящий голос Артёма не дал окончательно отключиться, — эй эй эй, Игорёк оставайся со мной, — Дзюба легонько шлёпнул вратаря по щеке, Игорь неохотно открыл глаза, Артём едва заметно облегчённо выдохнул. — Прости Игорь, не рассчитал маленько, — послышались смазные извинения Ерохина. — Ничего… страшного, — Акинфеев ужаснулся собственного голоса и уже пожалел, что вообще открыл рот. Рядом оказался Головин, он испуганно протягивал кофту, Артём тут же накинул её на Игоря и он только сейчас понял что дрожит. — Молодцы парни. Завтра в тоже время, а теперь идите домой, — Саламыч направился в сторону школы, а остальные неторопливо потянулись за ним, Артём с Игорем остались одни. — Игорь, может в скорую? — Осторожно начал Артём. — Не… Нет, когда придём поем и лучше станет, — лицо Артёма вытянулось в понимании. — Ты не ел?! Сколько Игорь? — Дзюба в ужасе схватил вратаря за бок, ощупывая, будто боялся, что вместо мягкой кожи снова почувствует кости. — Сутки, наверное, — Игорь пожал плечами, как будто ничего не произошло. — И не стыдно тебе? — Акинфеев обессиленно уронил голову на плечо Артёма и помотал ей в отрицании, чувствуя, как сильные руки прижимают ближе, — горе моё пойдём, ты замёрз, — в раздевалке уже никого не было поэтому быстро приведя себя в порядок парни вышли из школы. — Во сколько мне к тебе?.. — Может прямо сейчас? Зайдём к тебе возьмёшь всё что нужно и пойдём? — Игорь поёжился от порыва, внезапно поднявшегося ветра. — Хорошо, принцесса, разве возможно тебе отказать? Артём с феноменальный скоростью собрал нужные к завтрашнему дню книги, а переодеваться вообще не стал, потому что некоторая часть гардероба по праву хранилась у Игоря. Это было удобно, ведь друг у друга они ночевали очень часто. Матери Артём решил просто написать, чтобы лишний раз не беспокоить. Когда они пришли к Игорю погода окончательно испортилась. Оставив вещи в комнате Акинфеева Артём мягко подтолкнул того в сторону ванной. — Иди погрейся, а я пока что-нибудь приготовлю, — Игорь внезапно, ведомый необъяснимой нежностью, приподнялся на носочках и оставил лёгкий поцелуй на щеке у Артёма. Акинфеев медленно отстранился, а Дзюба по инерции потянулся за ним. — Потом ты, — Игорь, как ни в чём не бывало ушёл в душ, а Артём улыбнулся. Под горячей водой к щекам прилила кровь, а на губах расцвела до глупого счастливая улыбка. Игорь себя внезапно ощутил идиотом. Артём никогда не был с ним из-за того что Акинфеев насильно держит его рядом с собой. Это было очевидно с самого начала, только в десятом классе, придавленный чувством неподъемной вины и горькой безысходности Игорь словно ослеп. А для того чтобы прозреть вновь, хватило всего несколько минут. Поглощённый процессом готовки Артём, не услышал, как в ванной стихла вода. Готовить он не любил никогда, не обладал достаточным терпением, а вот Игорь готовил часто и очень хорошо. Сейчас Дзюба неловко орудовал ножом и попутно пританцовывал под включённую песню. Катастрофически тебя не хватает мне Жгу электричество, но не попадаю я Воздух толчками, и пульс на три счета-та… Бьёт в переносицу, я знаю, всё знаю я, но Катастрофически тебя не хватает мне Катастрофически тебя не хватает. Игорь еще в ванной переодевшийся в шорты и футболку стоял опираясь о косяк двери, а потом не выдержав и побоявшись за сохранность пальцев Артёма бесшумно подошёл сзади и приобнимая его со спины накрыл своей рукой руку Дзюбы с ножом. Тот едва заметно вздрогнул и повернул голову в сторону раскрасневшегося после душа парня. — Нельзя так тихо подкрадываться к человеку с ножом Игорёк, — Артём мягко улыбнулся и чуть подался назад наслаждаясь теплом. Где-то есть корабли У священной земли И горячие губы твои… — Давай лучше я, не хочу чтобы ты без пальцев остался, — Артём чуть наклонился и Игорь потянулся за ним, — Тём, — тихо засмеялся Акинфеев утыкаясь лбом между лопаток и обнимая Артёма за талию. — Ну ладно, ладно, — Артём неохотно разорвал объятия и отошёл к плите, чтобы снять закипающий чайник. Мы срослись плавниками Мы срослись плавниками Мы срослись плавниками Камикадзе Выползают на отмель, Чтобы влёт задохнуться Чтоб недолго по краю Умираю. Общими усилиями, чуть не поджарив Артёма, который то и дело лапая Игоря за всё до чего мог дотянуться попятился, и в итоге едва не уселся на зажжённую плиту, благо Игорь заметив надвигающуюся катастрофу и бросив злосчастную сковороду, которой в тот момент и грозил Артёму, кинулся спасать несчастного, и спустя не один десяток минут они всё-таки приготовили поздний обед. Потом вместе помыли посуду, как делали не один раз до этого и уселись пить чай. — Родители сегодня не приедут, — отпивая тёплый напиток предупредил Акинфеев. Артём кивнул наблюдая за тем, как Игорь отставляет кружку и зевает, откидывает голову открывая вид на светлую шею, а потом тянется прогибаясь в спине. Разморённый горячей водой, тёплым чаем и нормальной едой, такой по-домашнему уютный, что Дзюба откровенно залипает, — полотенца в ванной, поэтому иди сейчас, чтобы не тратить время вечером. У меня другие планы, — Игорь усмехнулся глядя на удивлённо взлетевшие брови Артёма, но объяснять ничего не стал, — иди, иди дорогой. Нам ещё уроки делать. — Ну Игорь, умеешь испортить момент, — Артём встал и на ходу принялся расстёгивать рубашку даже не замечая на себе пристального внимания вратаря, рубашка, куском ткани повисла на плечах, а у двери Артём уже почти расстегнул брюки и внезапно уставился на ремень, который держал в руках. В голову тут же полезли не совсем приличные мысли поэтому он поспешил скрыться в ванной. Каждый раз, когда кто-то из них оставался у другого, Артёму становилось всё сложнее и сложнее себя контролировать. Игорь засыпающий рядом, такой домашний и родной ситуацию вовсе не спасал. Ночью, ближе к утру он мёрз, да и что уж греха таить Артём тоже, но не так сильно, как Акинфеев. Поэтому в полудрёме, когда кожа парня была чуть тёплой Дзюба чисто инстинктивно жался ближе пытаясь согреть. Оплетал всеми конечностями или вынуждал практически полностью лечь на себя, но Артём рос и его желания тоже становились взрослее. И последнее чего он хотел, так это напугать Игоря реакцией своего тела на его близость. Дзюба был объективно сильнее и больше Акинфеева, и если случится что-то, что заставит того перестать чувствовать себя защищёно находясь рядом с Артёмом то это будет ужасно. Превосходство в физической силе не значило что Артём хотел подчинять, вовсе нет, только если бы Игорь сам захотел, если бы позволил, а если бы не захотел то Дзюба вполне мог бы примерить на себя роль ведомого, как то так вышло, что за Игорем хотелось идти. Всё это время он позволял Артёму вести себя, это не Артём пришёл и показал кто тут папочка и начал раздавать указания направо и налево, это Игорь позволил ему войти, позволил себя направлять, почувствовать себя главным. Поэтому, если бы Акинфеев захотел он взял бы, что ему надо. Порой под взглядом этих невероятных карих глаз, Артём чувствовал себя совсем маленьким. В Игоре чувствовалась безоговорочная, неоспоримая сила и от того, доверие Акинфеева становилось ещё ценнее. Игорь доверял ему, целиком и полностью, не вёл, но позволял себя вести, позволял видеть себя слабым, но Артём знал, что и в эти редкие моменты, всё равно от него мало что зависит. Зависит только от Игоря, который снова и снова подпускает всё ближе и ближе. Никому он такого не позволял, никого не слушал и отстаивал своё мнение до слёз оппонентов, даже в драки ввязывался, но настолько мастерски держал лицо, что даже в такие моменты давил на корню вспышки необузданной ярости, иногда даже слишком тщательно. Артём видел с каким равнодушием на лице тот бил, знал, что на самом деле за этим скрывается, знал и боялся видеть Акинфеева в таком состоянии, те кто нарывался на драку об этой «особенности» не знали, а когда узнавали, то вся их решительность куда-то испарялась и приходил тот же ужас, что и к Артёму. Если бы в такие моменты он кричал, пытался оскорбить в ответ, но нет, ничего из этого он не делал, но и первый распускать руки не спешил. Обычно отмалчивался, тогда Артём вступал в дискуссии и обоюдное поливание дерьмом, а вот если это не помогало и в ход шли кулаки, Игорь бил не издавая ни звука и если удар прилетал в ответ, то так же молчал, смотрел в глаза и буквально растаптывал всепоглощающей яростью, вот тогда то к зачинщикам и приходило понимание, что не с тем связались. На памяти Артёма была всего лишь пара таких ситуаций. В такие моменты казалось, что Игоря простреливает лошадиной дозой адреналина, но он все равно не терял над собой контроль. Артём не мог этому не восхищаться, он сам был вспыльчивым и импульсивным, но взрывался постоянно, выпустил пар, и мгновенно успокаиваясь, Игорь же злился редко, а если злился, то рад не был никто. Даже на одном из школьных матчей, когда мелкого Головина сбили, а судья не отреагировал ровным счётом никак, Игорь подошёл к нему и что-то сказал. Артём до сих пор не знает что, но Акинфеева тогда мгновенно дисквалифицировали за «не спортивное поведение», а судья до конца матча пристально следил за тем, чтобы не один игрок из команды соперника не остался безнаказанным если грубо фолил против их команды. Так что да, если Игорь хотел он мог подчинить кого угодно, но Артёму позволял подчинять себя, и это значило не просто доверие, это было чем-то большим. Игорь мог быть странным. Артём мог быть придурком. Но вместе они были лучше. Они хотели быть лучшими друг для друга. Артём выключил воду и кое-как вытеревшись понял, что за одеждой придётся идти в комнату, или попросить Игоря принести. После недолгих раздумий Артём выбрал второй вариант. — Игорёёёк! — вытягивая гласную позвал он, через несколько мгновение по ту сторону двери послышались шаги. — Да? — невозмутимо спросил Игорь, Дзюба усмехнулся. — Не мог бы ты принести что-нибудь, во что можно переодеться? — Конечно, — снова шаги, но удаляющиеся, Артём улыбнулся и замотав полотенце вокруг бёдер уселся на край ванной. В дверь раздался тактичный стук. — Заходи, не переживай, приставать не буду, — пошутил он, Игорь приоткрыл дверь запуская прохладный воздух в душное помещение. — А жаль, я так рассчитывал, — а ещё Игорь мог быть весёлым. Артём с этих слов покатился. — Не знал, что ты такой испорченный. Приличные мальчики не заходят в ванну к другим мальчикам, тем более полуголым, — Артёму было уже не так смешно, потому что Игорь оставив вещи на стиральной машине подошёл вплотную и легонько толкнул ногу Артёма, чтобы он их развёл и ему было удобнее встать ближе. — А кто сказал что я приличный? — только было прошедшее возбуждение, вернулось вновь с удвоенной силой, Артём зацепился взглядом за одиноко висящий ремень и ему стало ещё более жарко, чем было минутой назад. Смешно правда, перестало быть совсем. Игорь ласково провёл рукой по волосам Артёма, вплёл пальцы и потянув заставил того поднять голову. Нежные прикосновения никак не вязались с потемневшим взглядом, — выходи, я жду тебя в комнате, — Акинфеев напоследок проведя рукой по затылку, отстранился и вышел из ванны прикрыв за собой дверь. Артём выдохнул пытаясь восстановить сумасшедшее сердцебиение. — Что же ты делаешь со мной, — приложив похолодевшую ладонь к груди прошептал парень. Когда Артём вышел, Игорь сидел на кровати с книгой в руках. Книга оказалась учебником по биологии. Сейчас на часах было около шести, на улице потихоньку начинало темнеть, и только сейчас Дзюба почувствовал, как сильно устал, он плюхнулся рядом с Игорем и откинул голову на его плечо. — Меня кажется для твоих вечерних планов не хватит, — Артём зевнул и потёрся носом о шею Игоря вызвав у того мурашки. — Не переживай, для моих планов мне нужно лишь твоё присутствие, а потом сам решишь хватит тебя или нет, — Артём положил руку на колено Игоря и погладил. Не получив сопротивления провёл ладонью выше и перестал дышать, когда Акинфеев немного развёл ноги давая больший простор действиям. Артём понял. Это был шанс. Шанс, который он не собирается упускать. Игорь позволяет, пускает дальше! От восторга и радости тяжело было держать себя в руках, но Артём действовал медленно, готовый остановиться в любой момент если Игорь только скажет. Но он ничего не говорил, отложил учебник и повернул голову к Артёму, устанавливая зрительный контакт, а потом приблизился почти вплотную. — Целуй, — не просьба, приказ, как можно ослушаться? Артём сократил последние сантиметры и коснулся губ. Он был готов поклясться, что таким счастливым, как в этот момент себя никогда не чувствовал. Поначалу Игорь привыкал к новым ощущениям, и когда Артём отстранился потянулся за ним и уже сам поцеловал куда настойчивее, обнимая за талию. Дзюба удивлённо выдохнул и обнял Игоря за шею. « — Дорвались», пронеслась у него в голове мысль и тут же испарилась, стоило Акинфееву настойчиво подтолкнуть его лечь. Сам он плавно перекинул ногу через бёдра Артёма и сел сверху, не разрывая поцелуя Игорь одной рукой заставил Артёма прогнуться в спине, а второй приподнял футболку, но не снял лишь задрал до груди, попутно оглаживая мышцы пресса и груди. Улыбнулся ощущая явное возбуждение и вырывая чувственный стон из парня под собой. Игорь разорвал поцелуй и огладив рукой грудь повёл ладонью вверх под футболкой, несильно сжал шею. — Это был мой первый поцелуй, — Артём был не в состоянии контролировать голос, поэтому вырвавшееся признание было похоже на громкий шёпот, Игорь ласково улыбнулся и пригладил торчащие во все стороны волосы Артёма. — Я знаю. Как и мой, я рад что мы подарили его друг другу, — Акинфеев наклонился и обнял Артёма, чувствуя лишь сильные руки на своей талии и безграничное счастье. Всё будет так же, только немного по другому. Теперь всё будет правильно. — Я тоже, Игорь. Я тоже. Конец июня радовал тёплой погодой. На небольшом причале возле озера было свежо и Игорь наслаждался утренней прохладой кутаясь в накинутый на плечи чужой пиджак. На плечи знакомой тяжестью опустилась рука, мягко обнимая. — Красиво тут, и спокойно, — Игорь откинул голову на крепкое плечо и прикрыл уставшие глаза. — С тобой везде спокойно. — Конечно, принцесса и не может по другому чувствовать себя со своим рыцарем, — Игорь почувствовал поцелуй в висок и тихо рассмеялся. С берега слышались весёлые голоса и приглушённая музыка. Удивительной красоты рассвет окрашивал чёрную поверхность воды в малиновый, а лёгкий ветер поднимал невысокие волны, — помнишь? — Тихо спросил Артём и Игорь сразу понял, что имел в виду Дзюба. Он помнил, всё до последней секунды. Помнил, как они проиграли на последних его школьных соревнованиях, помнил, как не испытал грусти от поражения и как после матча они с Артёмом пошли в кино. Помнил проведённый лишь вдвоём, на даче Артёма Новый год, помнил чувственные признания и первый у обоих в новогоднюю ночь раз. Игорь всё помнил, каждую секунду. — Да, а ты? — Всё, каждое мгновение. С первого поцелуя прошло больше полугода, сегодня выпускной и на небе виднеются первые лучи выходящего солнца, им обоим по восемнадцать, а за плечами одиннадцать школьных лет. Впереди поступление в один подходящий обоим университет, и ещё пять лет совместного обучения. Снова вместе и снова подтверждая данное в признании обещание «навсегда». Рука Игоря скрывается в тёплой ладони Артёма. — Я люблю тебя, — Игорь приподнимается на носочках и целует в улыбающиеся губы, ловит ответные прикосновения и обнимает, крепко крепко, будто пытаясь приклеиться. Слышат одобрительные возгласы одноклассников, и особенно громкое — Ну наконец-то! — от ещё не до конца протрезвевшего Далера, Лунев не успевает закрыть ему рукой рот, но Игорь всё равно улыбается в поцелуй, им необязательно знать, что «наконец-то» настало уже давно. — Я люблю тебя, — улыбается Артём даря ответное признание и смаргивает влагу с тёмных, по девчачьи закрученных ресниц, Игорь ладонью вытирает глаза и упирается своим лбом в чужой, всё ещё не разрывается объятий. Школьные соревнования действительно ужасное время. Ужасное время, которое подарило им прекрасных людей в лице друг друга.