***
Вот как вы тренируете ученого: — Я не собираюсь кусать тебя, Шелдон! — Пенни была расстроена. Воссоединение было завтра вечером, и Шелдон все еще был таким робким, когда прикасался к ней. Как будто он думал, что она либо заражена всеми болезнями и микробами, которые он мог придумать, либо он касался ее, как будто она была бесценной книгой комиксов, и он не хотел повредить ей. — Надеюсь, что нет, ты знаешь, сколько микробов только во рту? Пенни я действительно мог… — Хватит! Шелдон, пожалуйста, постарайся встретиться со мной на полпути. Это всего лишь одна ночь, мне просто нужно, чтобы ты был человеком на одну ночь, — умоляла она его, падая на диван с чувством поражения. Шелдон изучал Пенни, обхватившую свою голову руками. Девушка выглядела усталой и побитой. Как будто она вела войну, которая уже была проиграна. — Безумие, — пробормотал он. Она растерянно посмотрела на него. — Безумие — это делать одно и то же снова и снова и ожидать разных результатов, — сообщил он ей.- Эйнштейн так сказал. — Ну, я слышала, что он умный человек, — без тени юмора ответила она. Он уловил ее сарказм, поэтому проигнорировал замечание и сел рядом с ней. — Прикосновения даются мне нелегко, Пенни, — сказал он. Она усмехнулась. — Мне пришлось нелегко с тех пор, как я вернулся домой. Когда мне было восемь, Джуниор запер меня в курятнике, который не убирали несколько дней. Он был грязным. Я провел там добрых полчаса, и к тому времени, как бабуленька нашел меня, я уже перестал звать на помощь. Я был весь в испражнениях и перьях. Это было худшее время в моей жизни, — признался он. Пенни была потрясена. Она никогда не слышала этой истории раньше, но это имело много смысла, чтобы понять, почему он был таким, каким он был сейчас. Микробы, прикосновения, система… Ей вдруг захотелось вернуться в прошлое и связать Джуниора, она бы тоже сделала это в рекордно короткие сроки. — Вот почему сегодня я… — Шелдон замолчал и вслепую махнул рукой перед собой. Она понимающе кивнула. — Но ты, должно быть, сошла с ума, — серьезно сказал он ей, — Каждый день ты возвращаешься в 4А, обнимаешь меня или прикасаешься ко мне, и каждый</i> день ты как будто ждешь другого результата, хотя он никогда не приходит, я все еще напрягаюсь, но ты терпелива со мной и никогда не давишь на меня, — сообщил он ей. Она ждала продолжения, не понимая, к чему он клонит. — Но ты все равно стараешься. Ты настойчива, и хотя я не знаю почему, я… Я уважаю это. Поэтому я останусь здесь столько, сколько мне нужно, и буду тренироваться снова и снова, пока мы не придем к другому результату. Потому что завтрашний вечер должен пройти идеально, потому что ты сделаешь то же самое для меня.» И они пробыли там еще несколько часов.***
Это шопинг с анти-шопоголиком: — Пенни, пожалуйста!» Пенни закатила глаза. Честно говоря, Шелдон мог быть таким ребенком, когда дело касалось торгового центра. Он мог бы часами торчать в магазине комиксов или даже в железнодорожном магазине, но одна проклятая минута в торговом центре и его абсолютная пытка-и его мозг плавится. Она протянула ему еще одну сумку и направилась в другой магазин, где продавались платья. Шелдон молчал, когда шел с ней в магазин, он тащился позади, держа три сумки, которые она дала ему, и она была довольна этим новым молчанием. По правде говоря, она могла бы сделать покупки намного быстрее, но ей хотелось, чтобы он страдал, потому что он продолжал ныть об этом. Пенни осмотрела вешалку с прекрасными платьями, каждое из которых было прекрасно сшито, но ни одно не привлекло ее внимания. Некоторые желтые, некоторые черные, некоторые зеленые, некоторые синие. Какой-то хлопок, какой-то шелк, какие-то кружева, какие-то прозрачные. Для него это был совершенно новый мир, и она знала, что сейчас он, вероятно, многое воспринимает. Она что-то не припоминала, чтобы он раньше заходил в магазин платьев. — А как насчет этого? Его голос был тихим, и ей пришлось вникнуть в то, что он сказал, прежде чем она поняла. Пенни посмотрела на него и увидела, что он стоит в нескольких стойках позади, протягивая красную ткань. Она была длинной, шелковой, и она влюбилась. Пенни еще не примеряла его, но по замысловатому дизайну поняла, что это нечто уникальное. В этот момент к ним подошел продовец-консультант с радостной улыбкой — А, вижу, наша новая Шанель привлекла ваше внимание. Его привезли прямо с подиума несколько дней назад, — она потрогала шелковую ткань, свисавшую с манекена. Продавец-консультант начал раздевать манекен, но она почувствовала, что нервничает. Шанель? Это должно быть дорого, и, честно говоря, у нее не было бюджета на что-то подобное. Может быть, ей стоит просто пойти в «Уолмарт» или еще куда-нибудь, получить разрешение и позвонить туда или в день. Или, может быть, ей просто не стоит идти на эту глупую штуку! Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда снова открыла их, то увидела, что он смотрит на нее, и она хорошо знала этот взгляд. — Это платье четвертого размера, — она широко улыбнулась, — Похоже, оно тебе как раз впору. Как только она коснулась ткани, Пенни снова влюбилась. Ткань была такой мягкой, и это было похоже на секс. Она благодарно улыбнулась и пошла примерять платье в раздевалку. Всю дорогу домой шелдон дулся, смотря в окно. — Я все еще расстроен, что ты не позволила мне увидеть платье. Кажется несправедливым, что я заплатил за него только для того, чтобы не видеть его, — заявил он, скрестив руки на груди. — Ты увидишь его завтра вечером, — закатила глаза Пенни. Шелдон не стал утруждать себя ответом. Он знал, что она права, и отказывался говорить об этом.***
Вот как она проводит ночь перед воссоединением: — Это так странно. — Это как альтернативная вселенная. — Честно говоря, разве это необходимо? — Мы должны сделать снимок, чтобы сохранить это. — Ты бы хотел это сфотографировать? — Я хотел бы сфотографировать все, что связано с Пенни. Пенни посмотрела на троих парней, и все они вытянулись по стойке «смирно» и отвернулись. Она настояла на пробном пробеге на ночь, они продолжили бы свой трогательный эксперимент, но в обычных обстоятельствах, которые не несли большого давления. Пенни была полна решимости успокоить Шелдона к завтрашнему вечеру. Она не хотела, чтобы их общение выглядело вынужденным, и она больше всего на свете не хотела смущаться перед Амандой и всеми другими девочками, которые ненавидели ее в старшей школе. Пенни знала, что им всем не терпится увидеть, в какую хозяйственную жену она превратилась, и была только рада, что не так давно начала свою карьеру в качестве торгового представителя фармацевтической компании, потому что теперь она могла сказать это вместо официантки в чизкейк-ресторане. Пенни провела большую часть часа, обдумывая, как представится своим старым друзьям и врагам и как будет хвастаться своим будущим. («Брианна? Брианна Дейл? О боже, четверо детей? Ничего себе, я не могу найти время для детей между моей прибыльной карьерой фармацевтического торгового представителя и семьей. Мой муж? О, вы не слышали? Доктор Шелдон Купер, да, доктор. Он ученый, один из величайших умов нашего поколения! Он скоро получит Нобелевскую премию, понимаешь? О, ну, я бы не ожидал, что кто-то из ваших интересно знать, что такое Нобелевская премия. В любом случае, приятно наверстать упущенное…» Вставьте сюда фальшивую улыбку и жалкий смешок.) Это было прекрасно. Пенни просто надеялась, что всё будет идеально.