Qui sine peccato est?

      Тик-так, тик-так.       «Уже скоро рассвет, а я так и не сомкнула глаз…»       Тик-так, тик-так.       «Будет ли что поесть на завтрак?»       Тик-так, тик-так.       «Может, сегодня со склада отпустят пораньше?»       Тик-так, тик-так.       — Та-а-анви! Танви, ты спишь? — прошептала Амрита.       — А? Нет, не сплю… — тихо вздохнула Танви и повернулась к сестре лицом. — Что такое?       — Хочу пи-и-ить…       — Сейчас принесу, солнце, — слабо улыбнулась старшая сестра и, чмокнув Амриту в лобик, поднялась с кровати.       Выставив руки перед собой, она осторожно вышла из комнаты, ощупывая пространство вокруг. Пройдя мимо спальни родителей, откуда периодически доносился храп отца, Танви оказалась на кухне, на которой было не так темно. Кухня была залита лунным светом, и девочка, осмотревшись, увидела, что на столе все еще лежали тарелки с ужина. «Надо бы их убрать», подумала Танви, как вдруг она заметила, что на тарелке отца лежал последний маленький кусочек мяса и горбушка хлеба. Девочка облизнула потрескавшиеся губы, жадно посмотрев на остатки еды. Ее живот предательски заурчал, но она понимала, что пропажу обязательно заметят. А может и не заметят?..       Отогнав эти мысли, Танви взяла кружку сестры, чтобы зачерпнуть воды в ведре. Она наклонилась над ведром и увидела в нем свое отражение. На нее смотрел уставший от жизни ребенок со взрослыми глазами. Танви убрала за ухо выбившуюся прядь своих длинных черных волос, сбившихся в колтуны. Ей давно хотелось отрезать эти лохмы и не морочиться с ними. Кому нужны были эти волосы? «Ты же девочка, тебя никто не возьмет замуж с короткими волосами», твердила мать.       — А я и не хочу замуж, — пробурчала Танви, глядя на себя в отражении.       В ведре плавали какие-то мошки, поэтому девочка старательно обходила их стороной, зачерпывая кружкой воду. Задумчиво прикусив нижнюю губу, Танви снова посмотрела на остатки еды, лежащие на тарелке отца. «Пусть хотя бы Амрита поест. А если пропажу заметят, возьму вину на себя», подумала она, и, подойдя к столу, взяла горбушку хлеба и кусочек мяса в свободную руку.       — Амрита, — прошептала она, вернувшись в комнату. — Солнце, ты спишь?       — Неть, — пролепетала Амрита.       — Я принесла тебе поесть, — улыбнулась Танви и села на кровать.       Младшая сестра сразу встрепенулась, почувствовав уже еле различимый запах мяса. Танви протянула ей кусочек баранины, и девочка, вцепившись в него, разом его запихнула в рот. Она долго пережевывала его, стараясь вдоволь насладиться этим вкусом. Танви же принялась по маленькому кусочку надкусывать хлеб. Доев мясо, Амрита залпом выпила всю воду из кружки и облегченно выдохнула.       — Пасиба, сестренка! — широко улыбнулась она.       — Да не за что, солнце, — улыбнулась ей в ответ Танви. — А теперь пора спать.       Амрита кивнула и улеглась на подушку, протянув руки к сестре. Танви тихо усмехнулась и легла рядом с ней, обняв Амриту, как вдруг ее охватила тревога. Словно какое-то предчувствие заставило ее сердце биться чаще. Танви закрыла глаза и попыталась отогнать навязчивые мысли, но они от этого становились лишь сильнее. Она крепко прижала к себе Амриту и уткнулась носом ей в макушку.       Танви так и не уснула до самого утра. Голова девочки раскалывалась, а вставать совершенно не хотелось. Амрита спала рядышком и тихо посапывала. Вдруг, в комнату без стука вошел отец.       — Подъем, тунеядки, — громко произнес он.       Танви тихо вздохнула, потерев глаза. Она с трудом поднялась и чуть потрясла Амриту, чтобы та проснулась. Сестренка лишь недовольно промычала, натянув на себя одеяло.       — Я спрашиваю один раз и повторять не буду. Кто сожрал вчерашние остатки ужина? — процедил отец сквозь зубы.       Танви побледнела и испуганно посмотрела на отца. То, чего она больше всего боялась, случилось.       — А-а-а? Папа? — протянула Амрита, еле открыв глаза.       — К… какие остат… — начала было Танви, но отец прервал ее.       — Я же сказал, что не буду повторять! — взревел он и схватил Танви за волосы.       — Ай, папа, больно!       — Папочка! — взвизгнула Амрита.       Мужчина с размаху откинул Танви за волосы в угол комнаты. В это время в комнату вошла мать. Она безучастно встала в дверном проеме, и ее глаза были полны безразличия. Она сложила руки на груди, молча глядя на старшую дочь.       — Мы не так вас воспитывали. Вам сколько раз было велено не трогать то, что не предназначено для вас?! — продолжал отец.       Танви свернулась калачиком на полу. Ей стало невероятно больно и противно на душе от самой себя.       — Папа, это я скушала! Не ругай сестренку! — пролепетала сквозь слезы Амрита.       — Амрита! — вскричала Танви и подняла на нее полный ужаса взгляд.       — Вот, хорошая девочка, — сказал отец, сжав руку в кулак. — А теперь пойди и подумай над своим поведением.       — Папочка… — всхлипнула Амрита.       — Просто отвратительно, — фыркнула мать и вышла из комнаты.       — Папа, я больше не буду… пожалуйста, я больше не… — хныкала Амрита.       Мужчина не дал дочери договорить и схватил ее за шкирку, отчего та испуганно взвизгнула. Танви бросилась отцу в ноги и попыталась остановить его, но тот лишь махнул ногой, попав девочке прямо в нос. Танви айкнула и схватилась за ушибленное место. Отец, сплюнув, вынес Амриту из комнаты и потащил ее к кладовке.       — Посидишь тут денек-другой и одумаешься, — усмехнулся он и буквально закинул ее в чулан, как бесполезный мешок с мусором.       — Папочка-а-а! — продолжала плакать Амрита, но мужчина закрыл дверь чулана и запер его на ключ.       Танви, оправившись после удара, осторожно поднялась, опираясь на стену. Еле ступая, она дошла до кладовки и попыталась открыть дверь.       — Солнце… солнышко, не переживай… — лепетала Танви, дергая дверную ручку.       — А ты, — фыркнул отец, подойдя к Танви и оттолкнув ее от двери. — Даже не вздумай подходить к кладовке. Увижу — за себя не ручаюсь.       — П… папа… — еле выговорила Танви и посмотрела на отца глазами, полными слез. — Это я взяла еду… это я дала ее Амрите… пожалуйста, выпусти ее, это я должна быть наказана…       — Ну, видишь теперь последствия своих действий? — пожал плечами отец. — Если бы ты правда раскаивалась, сразу бы взяла вину на себя.       — Что?.. — растерянно приподняла брови Танви.       — Иди умой свою рожу, а потом сразу идешь к Энгелю дальше таскать мешки. Про завтрак даже не мечтай. И чтоб на этот раз без выкрутасов, вчера одного мешка не досчитались, — пригрозил ей кулаком мужчина и пошел на кухню.       Танви опустила взгляд и прислонила к опухшим глазам холодные руки. Ужасное чувство стыда сдавило голову. Почему Танви не призналась сразу, что это она взяла еду без спроса? Почему словно ждала, пока это сделает Амрита?       — Танви, тут очень душно… и жарко… открой, пожалуйста… — плакала в чулане Амрита.       — Прости меня, солнце, прости… — прошептала Танви, вытирая снова покатившиеся по щекам слезы.       — Я сегодня уйду из таверны пораньше, — услышала она голос матери с кухни. — Адель меня подменит.       — Отлично, тогда сможем куда-нибудь сходить. Как раз одной проблемой меньше с этой мелкой. А старшая пусть и сегодня за меня на складе отдувается, я и так уже спину потянул на этой поганой работе.       Прошло четыре дня. Каждое утро Танви бросала беспокойный взгляд на дверь, за которой сидела сестра, и каждую ночь перед сном она садилась возле злополучного чулана и мысленно просила у сестры прощения. Вечером четвертого дня заточения Амриты, семья в неполном составе сидела за столом и ужинала, скромно празднуя годовщину свадьбы родителей. В какой-то момент, Танви неуверенно посмотрела на отца.       — Папа… может, ты выпустишь Амриту из чулана?.. Она уже давно там сидит, и сегодня праздни…       — Ты хочешь ей компанию составить? Будешь много лишнего спрашивать — окажешься там же, — пробурчал мужчина.       Танви опустила взгляд и не решилась ничего на это ответить. Сегодня она не слышала никаких звуков из чулана, но Танви решила, что Амрита просто уже успокоилась. Мать хмыкнула и задумчиво посмотрела на дверь.       — Может, правда стоит ее проведать? Что-то она притихла совсем.       — Да че вы привязались-то?! — повысил голос отец и резко поднялся из-за стола.       Подойдя чулану, мужчина достал из кармана брюк ключ и открыл дверь.       — Ничего ей не будет, чего вы… — сказал он, но вдруг резко прервался.       Танви приподняла брови и невольно повернула голову в сторону кладовки, пытаясь разглядеть в темноте Амриту.       — Папа?.. — неуверенно спросила Танви отца.       Мужчина молчал. Он словно статуя стоял в дверном проеме. Вдруг, до Танви дошел крайне неприятный запах.       — Копыта отбросила, — безразлично произнес отец.       Танви бежала без оглядки. Она тяжело дышала, спотыкалась, падала, вставала и бежала дальше. Она не знала, куда она бежит и от чего. Главное — как можно дальше от родного дома. Вскоре она добежала до реки и упала на четвереньки, переводя дыхание. Ей казалось, словно легкие сейчас разорвет. Люди, которые в это время прогуливались у реки, стали переговариваться, недоуменно наблюдая за ней, но Танви не обращала на них внимания. Для нее словно весь мир опустел. Она посмотрела в свое отражение в реке. Искаженное лицо убийцы безумными глазами смотрело прямо на нее.       — Это моя вина… я не смогла ее защитить… это моя вина… это я убила ее… — повторяла она без конца словно в бреду.       Кто-то прервал ее бессвязную исповедь, дотронувшись до ее плеча. Танви нервно дернулась и повернула голову в сторону человека, точнее ребенка, стоявшего рядом с ней. Это была маленькая девочка с рыжими волосами, собранными в косички. Она добродушно чуть улыбалась, а ее голубые глаза радостно сверкали.       — Привет. У тебя что-то случилось? — спросила девочка.       Танви непонимающе смотрела потерянным взглядом на незнакомку. Та села рядом с ней на землю, все так же улыбаясь.       — Меня Адельфа зовут, а тебя?       — М… меня?.. Танви…       — Красивое имя! Я такого еще не слышала ни разу!       — А, ну… оно редкое, наверное, — тихо усмехнулась Танви, сев на землю напротив Адельфы. — У тебя тоже красивое имя… как у принцессы.       — Меня так назвали в честь прабабушки! А тебя почему так назвали?       — Ну, мое имя означает что-то типа… красивая, хрупкая девушка… мама хотела, чтобы я выросла такой.       — Здорово! — широко улыбнулась Адельфа. — Ну, ты правда очень красивая! У тебя такие глаза… — сказала девочка и, пододвинувшись вплотную к Танви, стала разглядывать ее глаза. — Серые, холодные, блестящие… прямо-таки зима в глазах поселилась! Классно!       Танви смущенно улыбнулась, не отодвигаясь назад. Почему-то рядом с этой девочкой ей стало невероятно спокойно и хорошо. У Танви было ощущение, словно она знает ее уже целую вечность. Словно они были сестрами.       — А у тебя… — задумчиво промычала она и стала разглядывать глаза Адельфы. — А у тебя лето в глазах. Прямо яркое голубое летнее небо.       — Правда? — удивленно приподняла брови Адельфа и отодвинулась от девочки. — Вот это да! Мы с тобой как разнояйцевые близнецы! Вроде разные, но все равно сестры!       — Точно, — тихо посмеялась Танви.       — Тебе уже получше? Мне показалось, что тебе было плохо, — улыбнулась Адельфа.       — А? Д-да нет, все в порядке… — тихо вздохнула Танви и опустила взгляд.       — Это хорошо! А то ты выглядела очень напуганной. Я подумала, что за тобой кто-то гнался. Ты так быстро бежала!       — Да-а-а… — протянула Танви и задумчиво посмотрела на реку. Убежать от содеянного ей уже никогда не удастся, но с новой подругой хотя бы можно будет отвлечься от назойливых мыслей.       — Пойдем погуляем! Провожу тебя до дома. Твои родители, наверное, заждались тебя.       — А я только из дома. Решила… прогуляться после ужина.       — Тогда можем погулять вдоль реки! — кивнула Адельфа и поднялась с земли, протянув руку Танви.       Танви взяла ее за руку и тоже поднялась. Ей не хотелось отпускать руку девочки, и они прямо так пошли вдоль реки.       — Я вот с бабушкой живу. Она у меня портнихой работает, шьет одежду. Такая старенькая, а так хорошо видит до сих пор! И к ней еще часто приходят соседи, она им подшивает одежду, покрывала… а они ей денежку дают. Кто сколько может. Или покушать чего.       — Здорово, — чуть улыбнулась Танви. — Я вот шить не умею. Только мешки на складе таскаю… отцу помогаю.       — Да? Ну… физический труд — это тоже полезно. Я вот вообще тяжести не могу таскать.       — Так ты и маленькая такая, что…       — Между прочим, когда я буду взрослая, я буду метр семьдесят! — нахмурилась Адельфа, перебив ее. — Бабушка говорит, что я ростом в папу пойду! Он у меня был высо-о-окий!       — А мама? — усмехнулась Танви.       — А мама… а мама маленькая…       — Ну и с чего ты решила, что в папу пойдешь? Всяко в маму.       — Переста-а-ань! — завыла Адельфа.       — Да ладно тебе, я ж шучу, — широко улыбнулась Танви. — Высоким быть не всегда хорошо. Сильно выделяешься в толпе. Если хочешь скрыться, то из-за роста просто не получится.       — Это пра-а-авда, — протянула Адельфа. — Но я люблю быть в центре внимания! А ты не любишь?       — Да как-то не особо…       — Давай тогда ростом поменяемся! — посмеялась Адельфа.       — Нет уж, меня мой рост устраивает.       — Та-а-анви-и-и! — снова завыла Адельфа, от чего Танви заливисто рассмеялась.       Еще час девочки гуляли вдоль реки, обсуждая все на свете. Они были знакомы всего ничего, но им казалось, будто они с самого рождения были вместе. Когда уже совсем стемнело, они договорились снова встретиться завтра и, попрощавшись друг с другом, пошли по домам. Танви с трудом переступила порог дома, затаив дыхание. Оказалось, что ее родителей не было дома. Как и тела Амриты.       Подойдя к ведру с водой, Танви зачерпнула своей кружкой воды, уже не обращая внимания на плавающих в ней мошек, и залпом все выпила. Посмотрев на свое отражение в ведре, она тихо глубоко вздохнула, поправив волосы. Сколько раз отец таскал ее за эти лохмы, сколько раз дергал за них, швырял, бросал ее, хватаясь за эти патлы… На глаза девочки навернулись слезы. Ни секунды не раздумывая, она схватила со стола нож и принялась отрезать свои длинные волосы, которыми так гордилась мать. Единственное, чем она гордилась.       — Ненавижу… — процедила Танви сквозь зубы.       Когда Танви закончила с волосами, она снова посмотрела на свое отражение в ведре. Получившаяся прическа была совершенно не аккуратная, волосы торчали в разные стороны, пряди получились разной длины, но на душе у девочки сразу стало легче, словно она отрезала от себя часть своего прошлого.       Утром родители уже были дома. Выйдя из комнаты, Танви неуверенно прошла на кухню. Мать подняла на нее взгляд и резко изменилась в лице.       — Это еще что?.. — еле проговорила она.       Отец, сидевший за столом, хмыкнул и тоже посмотрел на Танви.       — Это что? — повторила мать. — Ты что с волосами сделала?!       — Отрезала… — ответила Танви, безразлично глядя на мать.       — Тебе кто дал право?! — вскричала женщина и отвесила дочери подзатыльник. — Ну и на кого ты теперь похожа? Позорище! Оборванка!       — Да никому не сдались эти волосы, кроме тебя! — повысила голос девочка, разъяренно посмотрев на нее.       — Да как ты смеешь… — прошипела женщина. Она хотела было уже снова замахнуться на ребенка, но их прервал отец.       — Заткнитесь обе уже, и так тошно! — прикрикнул он. — Дайте поесть нормально.       Мать фыркнула и села за стол. Танви тяжело дышала, пытаясь успокоиться.       — Сегодня будет большая поставка, нужно будет задержаться после работы, — буркнул отец и продолжил завтракать.       Танви угукнула, не глядя на отца. Ей ужасно хотелось есть, но она не смела взять со стола ни крошки. Не говоря больше ни слова, она вышла из дома и направилась на склад. Что-то словно сдавливало голову Танви, а в ушах звенело. «Неужели им плевать, что Амриты не стало? Они даже не сказали, куда отнесли ее… Твари, бесчувственные ублюдки», проклинала она родителей у себя в мыслях, как вдруг сквозь этот нескончаемый гул прорвался знакомый голос.       — Танви! — крикнул кто-то. Это оказалась Адельфа.       Танви встрепенулась и повернула голову на звук. Вся злость резко покинула ее при виде подруги.       — Адельфа, привет, — чуть улыбнулась она.       — Танви, что с твоими волосами? — удивленно приподняла брови девочка. — Ты их отрезала?       — Да… надоели они мне… поругалась с родителями и решила отрезать.       — Ну во-о-от, а они у тебя такие длинные и красивые были! — расстроенно вздохнула Адельфа. — Ты их чем резала? Топором, что ли?       — Ножом, — усмехнувшись, пожала плечами Танви.       — Вот как! Ну, ладно уж, что теперь поделаешь… а ты куда идешь?       — Работать… сегодня придется задержаться. Отец сказал, там какая-то важная поставка. Так что встретимся мы с тобой, наверное, позже, чем планировали.       — Понятно… — расстроилась Адельфа. — Ну, ничего, я тебя все равно подожду.       — Спасибо, солнце, — усмехнулась Танви.       — Кстати, а ты уже завтракала? Бабушка попросила тебе передать кое-что! — сказала Адельфа и достала из корзинки, которую она держала в руке, небольшой кусочек пирога. — Он с яблоками. Надеюсь, ты такой любишь.       Танви приподняла брови, голодными глазами посмотрев на пирог. Чуть кивнув, она взяла пирог в руки.       — Спасибо… — сказала она и принялась прямо так есть его.       — Ого! Ты как будто неделю не ела! — тихо посмеялась Адельфа. — У нас дома много всего вкусного. Бабушке вчера соседка передала за пошив платья. Хочешь зайти к нам на ужин?       — Хочу, — еле произнесла Танви с набитым ртом.       — Отлично! Я тогда бабушку предупрежу! — кивнула Адельфа. — Заодно она сможет ножницами аккуратно поправить тебе волосы, если захочешь!       — Да уж, мне бы это не помешало.       — Договорились! Ладно, не буду тебя задерживать. Увидимся вечером! — сказала Адельфа и, помахав рукой, побежала куда-то.       — Увидимся… — тоже помахала рукой Танви. Она никак не могла поверить, что встретила на своем пути такого доброго человека.       Поставив на помост последний мешок, Танви облегченно выдохнула и утерла пот со лба. Рабочий день наконец-то был окончен. В этот момент к девочке подошел Энгель.       — Ты сегодня отлично потрудилась, — сказал он и потрепал ее по обстриженным волосам. — Завтра уже будет поменьше работы.       — Хорошо. Я могу идти? — поправила волосы Танви и посмотрела на мужчину.       — Да, иди. Увидимся завтра.       Девочка кивнула и уже было выбежала на улицу, как мужчина окликнул ее в дверях.       — Слушай, малая, когда папаша твой уже за дело возьмется? Весь месяц раз в неделю на работу заваливается, даже не объясняет свои прогулы никак.       — Папа? Не знаю… у него спина болит… — виновато опустила взгляд Танви.       — Спина? Ясно… Ладно, беги.       Танви слабо улыбнулась и вышла на улицу. Дул легкий ветерок, а закатное солнце залило небо красно-оранжевыми красками. Сунув руки в карманы брюк, Танви направилась к реке, где они должны были встретиться с Адельфой. Подруга уже сидела на ступеньках и гладила какую-то уличную кошку.       — Привет, — сказала Танви и села рядом с Адельфой.       — Ой, привет! — отвлеклась Адельфа и широко улыбнулась, посмотрев на подругу. — Я тебя уже заждалась!       — Прости, работы и вправду оказалось очень много. Ну, что, пойдем?       — Да, пошли, а то ужин уже поди остыл.       Поднявшись со ступенек, девочки пошли в сторону дома Адельфы.       — А из-за чего ты поругалась с родителями, если не секрет? — с интересом посмотрела на Танви Адельфа.       — В смысле?       — Ну, ты сказала, что отрезала волосы, потому что поругалась с родителями.       — А-а-а, это… — протянула Танви и опустила взгляд. — Н-ну…       — Если не хочешь говорить, то не надо, я не заставляю тебя, — сказала Адельфа и взяла Танви за руку. — Я все понимаю.       — Нет, просто… — тихонько произнесла Танви и чуть сжала руку подруги. — Просто… моя сестра… умерла.       Адельфа приподняла брови, растерянно посмотрев на нее. Она никогда не сталкивалась со смертью лицом к лицу, поэтому она не знала, что ответить на это.       — У нас очень тяжело с деньгами, — продолжила Танви. — На еду совсем не хватает. Мы несколько дней… буквально голодали… и Амрита… не смогла…       Танви говорила очень медленно, стараясь подбирать слова. Ей не хотелось рассказывать подруге всю правду. Она понимала, что сама виновата в том, что произошло, и она боялась, что подруга разочаруется в ней.       — Танви, мне очень жаль… — наконец пролепетала Адельфа, остановившись, и крепко обняла Танви.       — Все в порядке… — тихо сказала Танви и обняла девочку в ответ. — Я старалась хоть где-то наскрести чего-нибудь поесть для нас, но даже… даже этого не хватало… — с трудом договорила Танви и всхлипнула. Чувство вины сдавило ей горло.       — Тише, тише… не плачь, зайчик, — сказала Адельфа и погладила подругу по спине. — Я с тобой.       От этих слов Танви почему-то стало невероятно больно, и она горько заплакала. Ее захватил вихрь эмоций из злости, ненависти, отчаяния и безысходности.       — Пойдем. Поешь вкусненького, успокоишься… — через какое-то время вполголоса произнесла Адельфа и снова взяла Танви за руку.       Танви лишь молча кивнула, шмыгнув носом, и они пошли дальше. Дома их встретила пожилая женщина. Она была не сильно выше девочек, где-то около полутора метров ростом.       — Пришли наконец-то! — широко улыбнулась старушка, увидев их. Она подошла к девочкам и крепко поцеловала Адельфу в щечку. — Я уж думала не придете!       — Прости, Танви пришлось задержаться, — усмехнулась Адельфа и тоже поцеловала бабушку.       — Ну, ничего. Рада увидеть тебя воочию, Танви, — радостно посмотрела женщина на гостью и взяла ее за обе ручки. — Адельфа мне вчера про тебя все уши прожужжала! Можешь называть меня бабушкой Ингрид.       — Хорошо… бабушка Ингрид. Приятно познакомиться, — смущенно улыбнулась Танви.       — Очень, очень приятно познакомиться. Ну, присаживайтесь, сейчас чаю вам заварю… — сказала Ингрид и, отпустив Танви, пошла к чайнику.       Адельфа добродушно посмотрела на Танви, и они сели за стол.       — Бабуль, а что сегодня на ужин? — с интересом спросила Адельфа, посмотрев на бабушку.       — Сегодня у нас разгрузочный день. Будем кушать тушеные овощи. Мое любимое блюдо!       — Но мы же их недавно ели!       — Я приготовила их по новому рецепту, не переживай.       — А разве не осталось жареной курицы? Ты же знала, что Танви придет! Можно было и что-то поинтереснее приготовить!       Танви тихо смущенно усмехнулась, наблюдая за ними. Ей не было знакомо то вкусовое разнообразие, которое было доступно ее подруге, поэтому даже тушеные овощи для нее сойдут за настоящий деликатес.       — Зато после ужина будет десерт. Ты дала попробовать Танви мой яблочный пирог?       — Конечно! Она его сразу же слопала. Ты бы видела ее лицо, когда я ей предложила пирог. Я думала, она вместе с моей рукой его откусит!       — Было очень вкусно, спасибо вам большое, — улыбнулась Танви.       — Тогда ты точно не откажешься от еще одного кусочка, — тихо усмехнулась Ингрид.       С этими словами старушка поставила на стол тарелки с тушеными овощами и разлила по чашкам чай. Танви голодными глазами посмотрела на содержимое тарелки и еле могла удержаться, чтобы не начать тут же все это есть, но она решила, что приличия ради нужно подождать, пока Ингрид усядется за стол. Когда же та наконец-то села на свое место, Танви добродушно посмотрела на нее.       — Спасибо вам большое, вы очень добры.       — Ох, как давно меня так не благодарили! Кушай на здоровье, золотце.       — Приятного аппетита! — широко улыбнулась Адельфа и принялась набивать щеки овощами.       Танви тихо глубоко вздохнула и стала очень медленно есть свою порцию, чтобы все распробовать. Даже такое простое блюдо показалось девочке невероятно вкусным, а отпив чаю, она прикрыла глаза от удовольствия. Она не помнила, когда в последний раз пила этот горячий ароматный напиток.       — Твои родители не против, что ты с нами ужинаешь? — спросила бабушка Ингрид.       — Нет, все в порядке. Я их предупредила. Они все равно поздно с работы приходят, — покачала головой Танви, прожевав еду.       — А кем они у тебя работают?       — Они… в поле работают, — задумчиво промычала Танви.       — Ох, это тяжелая работа… да еще и зимой особо не поработаешь, — вздохнула Ингрид.       — Да, поэтому с деньгами у нас тяжело, — чуть кивнула девочка.       — Ну, ничего, я тебе дам с собой еды немного. Угостишь родителей.       Танви лишь угукнула, опустив взгляд. После ужина бабушка Ингрид положила девочкам на тарелки по кусочку пирога. Он оказался таким же вкусным, что и днем. Когда и десерт был съеден, старушка поднялась из-за стола и достала из своей плетеной корзинки с шейными принадлежностями ножницы. Поставив на середину кухни стул, она добродушно посмотрела на Танви.       — А теперь приглашаю вас в парикмахерскую, мадам Танви! Присаживайтесь!       Девочка тихо посмеялась и села на стул, который выставила Ингрид. Та, погладив ее по волосам, хмыкнула.       — Как будем делать?       — А можно… прямо совсем коротко отстричь?..       — Прямо совсем? Как мальчика?       — Да… если не сложно, — кивнула Танви, чуть улыбнувшись.       — Конечно не сложно. А тебе не жалко? Волосы потом тяжело будет отращивать.       — Нет, не жалко. Мне длинные волосы надоели.       — Ну, как скажешь, — усмехнулась бабушка Ингрид и принялась исправлять катастрофу на голове девочки.       Адельфа же принялась поедать второй кусок пирога, наблюдая за тем, как ловко бабушка управляется с ножницами. С каждым взмахом ее руки прическа Танви становилась все лучше и лучше. Наконец, когда волосы аккуратно легли, Ингрид легонько смахнула отстриженные пряди, упавшие на плечи Танви, и широко улыбнулась.       — Вот и все! Принимайте работу! — сказала она, указав на зеркало, висящее возле двери.       Танви поднялась со стула и подошла к зеркалу. Она удивленно приподняла брови, восхищенно посмотрев на свое отражение. Перед ней стоял совершенно другой, незнакомый ей человек. Счастливый.       — Вот это да… спасибо вам большое, — чуть улыбнулась она, разглядывая себя.       — Так красиво вышло! — радостно посмотрела на подругу Адельфа. — Прямо другой человек!       — Вот уж точно… — пролепетала Танви, переведя наконец взгляд на Ингрид, и обняла старушку, подойдя к ней. — Спасибо вам, правда!       — Ох, да не за что, золотце, — усмехнулась Ингрид, обняв Танви в ответ.       В объятиях Ингрид было так тепло и спокойно, что Танви не хотелось ее отпускать. Никто никогда так ее не обнимал. Ингрид молча ласково гладила девочку по волосам, совершенно не настаивая на том, чтобы та наконец ее отпустила.       — Спасибо вам… за все… — тихо произнесла Танви, прижимаясь к женщине.       — Не за что, моя хорошая, — улыбаясь сказала Ингрид.       — Мне, наверное, пора домой, — сказала Танви и отпустила старушку. — Родители… волнуются, наверное…       — Да уж, что-то мы засиделись, — кивнула Ингрид, подойдя к кухонному шкафчику, и достала небольшую корзинку. — Я тебе сложу еды с собой. Угостишь маму с папой.       — Хорошо, спасибо, — улыбнулась Танви.       Положив в корзинку съестного, Ингрид протянула ее Танви.       — Вот, держи. И обязательно заглядывай еще! — сказала старушка и погладила ее по волосам.       — Обязательно, — кивнула Танви.       Обнявшись с Ингрид и Адельфой, Танви попрощалась с ними и, выйдя на улицу, медленными шагами пошла обходными путями к своему дому. Ей совершенно не хотелось возвращаться домой, поэтому она всячески пыталась оттянуть момент встречи с родителями, еле переставляя ноги и наворачивая круги.       Время шло, и незаметно пролетел год со дня смерти Амриты. Родители ни разу с тех пор не вспомнили произошедшее. Даже Танви уже смирилась с потерей младшей сестры. С ней осталась только ненависть к матери и отцу за то, как безразлично они отнеслись к смерти собственной дочери. Они ведь не проронили ни слезинки. Танви не могла поверить, что родитель может просто плюнуть на то, что его ребенок погиб. Лишь проводя время с Адельфой она могла ненадолго забыть о злости и почувствовать себя частью настоящей семьи. Почти каждый вечер Танви ужинала с Адельфой и ее бабушкой. Мать с отцом не спрашивали, где она проводит вечера, поэтому Танви не беспокоилась на этот счет.       В один солнечный день, Танви шла с работы к месту, где они всегда встречались с Адельфой и шли вместе к ней домой. Девочка не могла дождаться, как проведет очередной вкусный ужин в компании любимых людей, но на месте встречи Адельфы не оказалось.       — Странно, она всегда приходила раньше меня… — задумчиво хмыкнула Танви.       Решив подождать подругу, девочка села на ступеньку и стала смотреть вдаль. Прошло десять минут, двадцать, полчаса, а Адельфа все не приходила. Танви забеспокоилась и решила сама дойти до дома подруги. Постучав в дверь, она громко сказала:       — Адельфа, это я, Танви!       Через минуту дверь открыла Адельфа. Она выглядела уставшей и расстроенной.       — Привет… прости, что не предупредила тебя, что не приду… — еле проговорила она.       — Ничего страшного. Что-то случилось? Ты такая бледная.       — Бабушка приболела. Мне пришлось ждать врача, а потом лечить ее.       — Я могу чем-то помочь? — приподняла брови Танви.       — Сейчас ей уже получше, так что я сама справлюсь. Спасибо за беспокойство.       — Пусть бабушка поправляется… — вздохнула Танви.       — Мы обязательно снова поужинаем все вместе, когда она выздоровеет, — слабо улыбнулась Адельфа. — А сейчас лучше иди домой, вдруг заразишься.       — Как скажешь, — кивнула Танви и осторожно обняла Адельфу. — До встречи.       — До встречи, — обняла ее в ответ Адельфа, погладив по спине.       Отпустив подругу, Танви медленно пошла в сторону своего дома. Ей стало очень неспокойно за бабушку Адельфы и саму Адельфу. «Она выглядела такой уставшей… надеюсь, Ингрид не сильно больна», размышляла Танви.       Дойдя до родительского дома, Танви остановилась у двери и прислушалась, чтобы проверить, дома ли родители. Но не успела она прислониться ухом к двери, как услышала, что с кухни доносятся радостные возгласы отца, смех матери и звон стаканов. Они словно праздновали что-то. Чуть нахмурившись, Танви зашла в дом. Действительно, родители сидели за столом, на котором лежала тарелка с огромным стейком из баранины, стояли бутылки и свечи.       — О, Танви! Иди-ка сюда, доченька, — усмехнулся отец и протянул в ее сторону руку.       — Что происходит? — хмыкнула Танви и подошла к столу.       — У нас с твоей мамой сегодня юбилей, — широко улыбнулся мужчина. — Можешь отпраздновать с нами. Садись за стол, нальем тебе пива… тебе же уже можно?       — Спасибо, я не хочу сейча…       — А ну сядь! — резко переменился в лице отец.       Танви вздрогнула, испуганно посмотрев на него, и аккуратно села за стол. Мать отрезала от стейка кусочек и положила его на пустую тарелку.       — Вот, покушай. Очень вкусное мясо сегодня получилось, — улыбнулась мать.       — Спасибо… — тихо произнесла Танви. Взявшись за вилку, она осторожно насадила на нее кусочек баранины. Сердце девочки заколотилось так сильно, что вот-вот было готово разорваться на части, а в горле стоял ком. Воспоминания о той самой ночи резко нахлынули на нее.       — Ну же, попробуй! Не расстраивай мамочку, я старалась, — потрепала ее по волосам мать.       Танви послушно кивнула. Дрожащей рукой она нехотя сунула кусок мяса в рот и стала медленно пережевывать его. Девочку резко бросило в холод, и лицо Танви побледнело.       — Давно мы ничего не праздновали, — сказал отец, наливая в кружку девочки пиво. — Просто пить пиво в таверне скучно, а так хоть повод появился. Давай, доченька, попробуй.       Танви совершенно не хотела этого делать, но она боялась, что отец снова на нее сорвется, поэтому она осторожно взяла кружку в руки и лишь для вида поднесла ее к губам. Едва холодный напиток коснулся их, как она поставила кружку обратно.       — Ну, как? — с интересом посмотрел на нее отец. — Вкусно?       — Нормально… — пробубнила с набитым ртом Танви, хмуро глядя в тарелку.       — Ну вот, теперь у нас будет еще один собутыльник! — посмеялся мужчина и принялся жевать стейк.       Руки девочки дрожали от злости. «Как вы смеете вообще что-то праздновать сегодня? Ублюдки… совсем совесть потеряли?», думала она. Затаив дыхание, Танви посмотрела на чулан. Ровно год назад она узнала, что Амриты не стало. Она не могла поверить, что в такой день ее родители способны спокойно выпивать и праздновать годовщину.       — Родная, — хмыкнул отец, допив пиво. — Может, достанем ту бутылочку вина? Мне кажется, сегодня подходящий случай.       — Давай, хорошая идея, — кивнула мать. — Она в подвале. Ключ на крючке висит.       Мужчина поднялся из-за стола и подошел к коврику, который лежал поверх крышки подвала. Взяв с крючка на стене ключ, отец отодвинул коврик и открыл подвал.       — Бутылка там прямо на полке стои…       — Да знаю я, где она стоит! — рявкнул на женщину отец, взяв с пола деревянную лестницу. Спустив ее в подвал, он осторожно зашагал по ступенькам вниз.       Пока мать отвлеклась, Танви выплюнула в ладошку пережеванное мясо и положила его обратно себе в тарелку, а, чтобы перебить вкус баранины во рту, сунула в рот помидор. Теперь ей хоть немного полегчало.       — Блять, не могу я ее найти! — послышался голос отца из подвала. — Спустись сюда и помоги!       — Сейчас… — закатила глаза мать и, поднявшись из-за стола, подошла к подвалу.       Женщина спустилась в подвал и стала вместе с мужем искать заветную бутылку вина. Танви задумчиво посмотрела на темный подвал, откуда были еле слышны голоса родителей. Вдруг, она увидела, что отец оставил ключ прямо на полу, и что-то словно щелкнуло у девочки в голове. «Закрой подвал, закрой подвал, закрой подвал», без конца мысленно повторяла она.       Сердце Танви снова бешено заколотилось, а на лбу у нее выступил пот. Она неуверенно встала из-за стола и подошла к подвалу. Ее ноги подкашивались, а в глазах у Танви потемнело. «Закрой подвал, закрой подвал, закрой подвал!», уже кричал голос у нее в голове. Танви зажмурилась, пытаясь подавить в себе эти мысли, но ужасная злоба захлестнула ее. За секунду она схватила с пола ключ, сбросила на пол подвала лестницу и захлопнула крышку.       — Что за хуйня?! — яростно воскликнул отец, но Танви уже ничего не слышала.       Девочка дрожала словно в каком-то припадке. Рука ее не слушалась и не могла попасть ключом в замочную скважину. Наконец, все-таки закрыв крышку подвала, Танви яростно бросила ключ в сторону и взялась за сундук, который стоял у стены. Еле передвинув его поверх крышки, она уселась на него и закрыла лицо руками, горько зарыдав.       — Сдохните, умрите! — в бреду повторяла она сквозь слезы.       Снизу слышался стук лестницы о крышку подвала и крики родителей, проклинающих девочку.       — Сейчас же открой, блядь неблагодарная! Ты совсем с катушек съехала?! — срывая голос кричала мать.       — Заткнись! — воскликнула Танви, ударив ногой по сундуку.       Спрыгнув с сундука, она побежала к себе в комнату и бросилась на кровать. Кровь стучала у Танви в висках, и она, тяжело дыша, принялась рвать на себе волосы от ярости, уткнувшись лицом в подушку. Как только крики из подвала стихли, Танви сама немного пришла в себя. Уже спокойно лежа в кровати, она обняла подушку, закрыв глаза, и не заметила, как провалилась в сон.       Всю ночь Танви просыпалась в холодном поту, вздрагивая и не понимая, где она находится и что произошло. Только утром, выйдя из комнаты и увидев сундук, стоящий на крышке подвала, она вспомнила, что сделала вчера вечером. Паника резко охватила ее. А если домой кто-то придет и узнает, что она заперла собственных родителей в подвале? Может, выпустить их? Нет, тогда ей точно несдобровать. Они сами посадят ее в этот самый подвал, и Танви настигнет та же участь, что и Амриту, так что назад пути уже нет.       — Черт, о чем я вообще думаю?! — сквозь зубы процедила Танви, потерев глаза. — Кажется, я схожу с ума…       Аккуратно ступая по половицам, чтобы они не скрипели, Танви подошла к столу, на котором остался вчерашний ужин. Девочка быстро съела пару картофелин, умылась холодной водой из ведра и тяжело глубоко вздохнула, посмотрев на свое отражение в воде. Руки Танви дрожали, а правый глаз изредка дергался. Танви не понимала, что она чувствует. Было ли это чувство вины или страх? Или может сожаление? Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что она действительно начала терять рассудок.       — Нужно на работу… — прошептала она, чуть тряхнув головой.       Пригладив волосы мокрой рукой, Танви осмотрелась в комнате. В углу по-прежнему лежал ключ от подвала. «Надо на всякий случай забрать его. Вдруг кто-то зайдет в дом и откроет подвал?», промелькнуло у нее в голове, и от этой мысли ее передернуло. Взяв ключ в руки, она сунула его в карман брюк и, наконец, вышла на улицу. Люди вокруг как ни в чем не бывало шли по своим делам. Где-то был слышен смех детей, играющих в мяч, где-то женщины радостно обсуждали планы на вечер. Вдохнув свежий утренний воздух, Танви пошла вперед, прислушиваясь к каждому звуку и вглядываясь в лицо каждого человека, проходящего мимо нее. А ведь прохожие даже не подозревают, что она совершила, и спокойно улыбаются ей.       Энгель тоже как всегда приветливо встретил ее у склада, но почти сразу его приветливость сменилась беспокойством.       — Малая, ты не заболела случаем? Больно бледно выглядишь, — хмыкнул он.       — Все в порядке, просто плохо спала, — покачала головой Танви.       — Может, пойдешь домой? Ты до этого ни одного дня не пропустила, так что один день я могу тебе простить.       — Нет, правда, все хорошо. Сейчас возьмусь за работу и сразу взбодрюсь.       — Ну, смотри… — тихо вздохнул Энгель.       Но даже за работой девочка не могла отвлечься от навязчивых мыслей. Она периодически судорожно проверяла, что ключ от подвала лежит у нее в кармане, боясь, что он мог выпасть, и каждый раз облегченно выдыхала, когда находила его там. «Вдруг я его потеряю, кто-то найдет его, поймет, что он от нашего подвала, откроет его…», без конца крутилось у нее в голове. Абсолютно иррациональный страх, но он не давал Танви покоя.       В какой-то момент девочка нашла на полу среди всякого мусора тонкую веревочку. Подняв ее, она решила обвязать ею ключ и повесить его себе на шею. «Так меньше вероятность, что я его потеряю», подумала она. После этого она немного успокоилась.       В конце рабочего дня Энгель подошел с Танви, чуть улыбаясь.       — На, держи, малая, — сказал он и протянул ей какой-то мешочек.       — Что это? — хмыкнула Танви, взяв мешочек и заглянув внутрь.       — Да так, яблоки… говорят, фрукты помогают при плохом самочувствии.       — Спасибо… — смущенно усмехнулась Танви.       — Ну, давай, иди домой. Папаше привет передавай, и скажи, чтобы хоть разок на неделе заглянул. Я уже забыл, как он выглядит, — усмехнулся Энгель.       На секунду девочке показалось, что ее сердце остановилось. Сглотнув, она кивнула и натянуто улыбнулась.       — Хорошо, передам…       Чуть потоптавшись на месте, она ускоренным шагом вышла со склада. Отойдя от него на довольно большое расстояние, она оперлась о стену какого-то дома и стала тяжело дышать, взявшись за голову. Что же теперь делать? Как она объяснит Энгелю, что отец больше никогда не придет на работу? Сказать, что он спился, ушел из дома и не вернулся?       В какой-то момент Танви почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Сев на землю, она достала из мешочка одно яблоко и стала жадно вгрызаться в него. Она глотала куски яблока, почти не пережевывая их. Чуть придя в себя, она глубоко вздохнула и посмотрела на небо, залитое закатным солнцем.       — Так красиво… — прошептала Танви. На мгновение она почувствовала умиротворение, словно ничего не произошло. Словно все было в порядке.       Танви невольно вспомнила, как она гуляла с сестрой по вечерам. Они любили разглядывать облака, несущиеся по небу, и угадывать, на что они похожи. Среди облаков были и лошади, и кролики, и кошки с собаками. А после прогулки они шли на рынок и незаметно подбирали с земли фрукты, которые свалились с прилавков. Как жаль, что беззаботное детство так быстро закончилось… и как жаль, что Амриты нет рядом. Но ведь теперь у Танви есть Адельфа, и они точно так же гуляют вместе…       — Черт… Адельфа! — встрепенулась Танви. Она совершенно забыла про нее. — Отнесу ей с бабушкой яблок.       Поднявшись с земли, Танви что есть ног побежала к дому Адельфы. Добежав до него, Танви судорожно постучалась в дверь. Почти сразу ее открыла Адельфа. Она выглядела еще более уставшей, чем вчера.       — Привет, ты… — сказала Адельфа, но не успела она договорить, как Танви резко обняла ее.       — Адельфа! — тяжело дыша сказала Танви. — Адельфа, дорогая…       — Что такое? Что-то случилось? — удивленно приподняла брови Адельфа, обняв Танви в ответ.       — Нет, нет… все хорошо… — сказала Танви и отпустила подругу. — Скажи, как твоя бабушка? Ей лучше?       Адельфа чуть опустила взгляд, пожав плечами.       — Не знаю. К вечеру ей становится лучше, и она даже за столом кушает, но с утра она не может встать, и до вечера она лежит в кровати. Врач в растерянности…       — Я… я принесла яблок! Говорят, фрукты помогают при плохом самочувствии! — протараторила Танви и протянула Адельфе мешочек с яблоками.       — Спасибо, Танви, — тихо усмехнулась Адельфа, взяв мешочек. — Правда, спасибо.       — Может, найти другого врача?       — Я пыталась, но бабушка… — сказала Адельфа чуть тише. — Она не хочет…       — Что? Почему? — удивилась Танви.       — Не знаю… просто говорит, что не нужно так для нее стараться… что уже нет смысла.       — Адельфа, я готова весь город обойти, я готова обойти всех врачей за всеми тремя стенами! — сказала Танви и схватила Адельфу за плечи. — Нельзя это просто так оставить, нужно…       — Танви, что с тобой? — растерянно посмотрела на подругу Адельфа. — Ты сама на себя не похожа…       — Я просто… — начала было Танви, но замолчала. Она сама не знала, почему так ведет себя. Отпустив плечи Адельфы, она тихо вздохнула, опустив взгляд. — Наверное, я пытаюсь хоть кого-то спасти…       — О чем ты?       — Я во всем виновата… это все моя вина… — причитала Танви, закрыв лицо руками.       — Танви, послушай…       Вдруг, с улицы послышался грохот, и пол затрясся под ногами девочек. Взвизгнув, Адельфа выронила на пол мешочек, и яблоки покатили по полу в разные стороны.       — Что это было?! — испуганно осмотрелась по сторонам Адельфа.       — Не знаю… землетрясение? — хмыкнула Танви и выбежала на улицу.       Осмотревшись по сторонам, девочка окликнула какого-то мужчину.       — Простите… простите! Скажите, что произошло?       — А ты сама посмотри! — сказал он и показал пальцем куда-то в небо.       Танви непонимающе приподняла бровь и посмотрела в сторону, куда указал мужчина. Ужас моментально охватил ее.       — Это Колоссальный титан! — кричал кто-то.       — Охренеть… — прошептала Танви.       На улицу вышла и Адельфа. Увидев огромного монстра, она испуганно взвизгнула.       — Танви! Танви, что нам делать?!       — Скажи бабушке, что нужно собираться и бежать отсюда! Здесь нельзя оставаться!       — А… сейчас… — дрожащим голосом пролепетала Адельфа и, зайдя в дом, побежала на кухню, где ужинала Ингрид. — Бабуля… бабуля!       — Золотце, ты слышала шум?.. Что там на улице творится?.. — тихонько проговорила Ингрид, отложив ложку.       — Нам нужно… б… бежать… бабуля…       — Бабушка Ингрид! — ворвалась на кухню Танви. — За стеной появился Колоссальный титан. Нужно немедленно бежать! Сейчас наверняка начнется эвакуация жителей.       — Девочки… — слабо улыбнулась старушка. — Куда ж я побегу? Я сегодня еле с постели встала. Я буду обузой для вас.       — Бабуля, не говори так! — сквозь слезы воскликнула Адельфа, бросившись обнимать бабушку.       — Бабушка Ингрид, пожалуйста, мы попросим соседей, они донесут тебя… — уговаривала старушку Танви, тоже обняв ее.       — Птенчики мои, — сказала Ингрид и погладила их по головам. — Послушайте меня… вы у меня уже такие взрослые. Я уверена, что вы справитесь без меня. Спасайтесь сами и проживите долгую жизнь…       Девочки не нашли, что сказать. Адельфа просто молча лила слезы, уткнувшись лицом и плечо бабушки. Танви поджала губы, расстроенно глядя в пол. Возможно, Ингрид была права…       — Спасибо вам за все, бабушка Ингрид… — прошептала Танви, посмотрев на старушку. Та кивнула, добродушно улыбнувшись.       — Бабуля-я-я! — взвыла Адельфа. — Бабуля, я так тебя люблю…       — И я тебя люблю, золотце, очень-очень сильно, — усмехнулась Ингрид, чмокнув внучку в макушку. — И тебя, Танви, я очень сильно люблю. Ты для меня стала как вторая внучка.       — Я тебя тоже люблю, бабушка Ингрид.       Все трое обнимались в последний раз. Никому не хотелось прощаться, но поступить иначе было нельзя. Наконец, отпустив бабушку, девочки вышли на улицу и бросились бежать, взявшись за руки. Вдруг, Адельфа растерянно посмотрела на подругу.       — А как же твои родители, Танви?       — Родители? А… — чуть нахмурилась Танви. — Они еще не вернулись домой, но сейчас нет времени их ждать. Надеюсь, их эвакуируют вместе с остальными.       — Я тоже на это надеюсь… — тихо вздохнула Адельфа.       Танви оглянулась в сторону, где находился ее дом. Возможно, сегодня был последний раз, когда она видела это проклятое место.