War of Hormone

      Не то чтобы их отношения развивались с ошеломительной скоростью, это не совсем так, как может показаться первоначально.       Чонгуку было почти семнадцать, он учился в старшей школе, был послушным мальчиком. Но все резко изменилось, стоило Чонгуку в свои почти семнадцать увидеть на пороге родительского дома рядом со старшим братом его лучшего друга — двадцатисемилетнего альфу Ким Тэхена. Чонгук любит вспоминать о том дне, рассказывая о своих первых впечатлениях от встречи с альфой. Обычно он говорит — «Мое сердце сделало «тудум», как в яойной манге, и я понял, что ты моя судьба». Конечно, он так говорит только в шутку, ведь прекрасно помнит, что эти отношения дались ему нелегко. Разница в десять лет очень пугала Тэхена. После признания младшего, Тэхен смог выдавить из себя протяжное «вау», что означало — шок, страх и сильное смятение.       Для Тэхена все было куда сложнее, чем казалось Чонгуку. Чонгук был очень юн и беззаботен, его волновали только сиюминутные желания, и Тэхен не мог знать, оказался ли он его временным или долгосрочным желанием. Если бы он просто мог взять и избавиться от предрассудков, которые ему навязало общество, он бы не потерял почти год жизни, и построил бы отношения с Чонгуком гораздо раньше. Чонгук оказался очень надежным, но чтобы выяснить это, потребовалось время.       Альфе Чонгук казался чем-то недосягаемым, чем-то запретным, но по факту он был младшим братом-омегой его лучшего друга — беты Чон Хосока. Тэхен сильно переживал из-за того, что Хосок узнает о том, что между ним и его младшим братиком что-то есть, чего быть не должно, поэтому откровенно говоря, мариновал и Чонгука в этом переживании почти год. Тэхен не уверен, чем именно вызвано это переживание, не знает было ли оно надумано, но с точностью он может сказать, что в один прекрасный день, он осознал, что если продолжит сидеть и ничего не делать, то упустит омегу, которую упустить было бы страшным грехом.       Мягко говоря, Хосок был недоволен тем, что между его лучшим другом и младшим братом что-то есть. По правде говоря, он был в бешенстве, и, когда узнал, грозился кастрировать Тэхена к чертовой матери. Но ему просто требовалось время. Хосок просто перебесился и успокоился. Да, на это ушло много времени, но Хосок принял отношения брата и лучшего друга, прикрыв одной рукой глаза на разницу в возрасте.       С того момента прошло много времени, Чонгук окончил школу, поступил в университет, ему исполнилось двадцать два, он нашел работу, чтобы не быть тем самым взрослым парнем, который сидит на шее у своего альфы. Можно смело сказать, что у Чонгука есть все для жизни счастливого омеги: альфа, работа, семья. Тэхену в этом году исполняется тридцать два, Хосоку тоже, и если очень сильно сощуриться, то можно действительно сказать, что у него минимум проблем в жизни. У него ведь в жизни есть все, что нужно для жизни счастливого альфы: омега, работа, семья.       Да, у него есть омега. Да, это все классно, Чонгук милый, добрый и заботливый, самый любимый, но вот только на омегу он не сильно похож. Многие прохожие воспринимают Чонгука как бету, что уж говорить, Тэхен и сам думал, что Гук бета, когда увидел его впервые. Ведь его запах практически невозможно уловить, он очень слабый, воздушный, смешивающийся с окружающей средой в два счета. У него совсем не омежья фигура, он внешне очень напоминает бету: стройное, слегка подкаченное тело, высокий рост. Да и внутренне тоже: у него полно амбиций, которые вразрез не идут с тем, чего хочет от омег общество, Чонгук отнюдь не белоручка, как большинство омег, если надо он и первую помощь окажет, и роды примет, и засор в ванной устранит. Он вообще из категории тех людей, которые не боятся абсолютно ничего, берутся за любое дело, выполняют его за считанные минуты и на «отлично». Тэхен, заметив его на улице, никогда бы не подумал, что он омега. Таких омег как Чонгук нечасто встретишь.       Но Чонгук комплексовал на этот счет очень долгое время. Ходил по врачам, пытаясь выяснить причину того, почему его запах настолько слабый. Он проходил обследование, сдавал анализы, и заключение, которое подписал ему его лечащий врач, гласило — здоров.       Все было куда проще, чем Чон себе надумал. Добрый врач-омега объяснил, что такое иногда случается, пахучие железы развиваются до первой течки, и приходят на пик своих возможностей как раз-таки в первую течку. Но проблема заключается в том, что Чонгуку двадцать два, а первой течки у него все еще не было.       Это породило еще больше вопросов и страхов у омеги. А вдруг он бракованный и никогда не сможет иметь детей от любимого альфы? Но и тут врач успокоил. Сказал, мол, на это нужно время, мол, организм еще не до конца сформировался, и нужно подождать, когда течка придет, и все наладится. Чонгук настоял, чтобы врач выписал ему какие-нибудь гормональные таблетки, что поторопят задержавшуюся первую течку. Доктор долго качал головой, но в итоге согласился. Чонгук умеет быть настойчивым. С того момента, когда Тэхен в последний раз пытался убедить Чонгука в том, что таблетки ему не нужны, и что природу торопить нельзя, прошло несколько месяцев. Но тот ни в какую не хотел его слушать, не пропускал ни одного приема лекарств, вот только результата все не было и не было.       Лечение не приносило никаких плодов.       Тэхен знал, что ожидание хоть какого-то эффекта, очень напрягало Чона. Он постоянно был на взводе, срывался по пустякам. Секс стал каким-то редким явлением, если у Чонгука было подходящее настроение. Вот только прежде у него всегда было настроение. Тэхен думает, что таблетки все-таки оказали кое-какой эффект, только не тот долгожданный — гормональный, а эффект на его психику, иначе как объяснить то состояние, в котором Чонгук пребывает последние месяцы? Нервный, апатичный, неразговорчивый. Чонгук очень ждал свою первую течку, и Тэхену через какое-то время начала казаться эта одержимость чем-то ненормальным. Но он успокаивал себя тем, что рано или поздно это прекратится и все встанет в прежнее русло.       Вот только время шло, а изменений Тэхен не наблюдал. Чонгук в последние дни стал очень тихим, тише, чем бывает обычно. Очень мало ел, спал беспокойно, был очень рассеянным. Тэхен думал поговорить с Гуком серьезно, потому что здоровье это не шутки, и в его юном возрасте испортить его гормональными препаратами это не лучшее решение. Только вот…       Однажды утром, Тэхена разбудил непонятный шум. По его предположению было очень раннее утро, ведь очевидно, что будильник еще не звенел. Альфа повернулся на бок и по привычке ощупал постель рядом с собой, но она оказалась пуста. Чонгука рядом не было.       Тэхен поднялся с кровати, мельком глянул на будильник, — полшестого — оглядел спальню: с первыми солнечными лучами, проникшими в комнату, стало видно погром, устроенный в ней. Вещи выпотрошены из шкафа и раскиданы по полу дорожкой, ведущей куда-то вглубь коридора. Ким насторожился, потер глаза и стал медленно и тихо двигаться по следу из вещей.       Чем дольше он шел, разглядывая раскиданные по полу элементы одежды, тем отчетливее были слышны шумы в утренней тишине. Звук доносился со стороны гостиной. Что-то похожее на тот звук, когда заправляют одеяло в пододеяльник. Были еще какие-то звуки, но альфа разобрать их не смог. На полу Тэхен замечал разбросанное постельное белье, которое вчера вечером было заброшено в корзину для стирки, свои рабочие рубашки, которые тоже были в той корзине, свои футболки, шорты, брюки, свитера…       Тэ сворачивает за угол, заходит в гостиную и стопорится, судорожно вдыхая воздух и хлопая широко распахнутыми глазами. В гостиной на полу, недалеко от дивана, Тэхен видит что-то непонятное, выглядящее, как ожившая и мелко дрыгающаяся куча белья и одежды. Альфа моргает несколько раз, даже несильно ударяет себя по щекам, прежде чем до него доходит то, что он сумел застать.       Его омега гнездится.       Тэхен делает несколько неуверенных шагов ближе к кучке вещей, которая перестала подавать признаки жизни. Это может означать только то, что Чонгук почувствовал его присутствие. Ким делает осторожный вдох, когда садится на диван, но не слишком близко к гнезду, которое соорудил Чон. На таком сравнительно небольшом расстоянии отчетливо можно почувствовать запах Чонгука. Он сильный, во всяком случае сильнее, чем обычно, будто умножен в пять раз. От него пахнет как в жаркий день перед дождем — прибитой пылью. Тэхен вдыхает глубже и чувствует какие-то не цветущие комнатные цветы, до этого момента он и предположить не мог, что его омега может источать такой приятный, но совсем не омежий аромат. Он еще никогда не встречал омег с таким специфичным, но ошеломляюще дурманящим запахом. Все омеги в его окружении пахнут вычурно сладко — то фруктами, то ягодами, то цветами, которые пускают самые яркие бутоны. Чонгук не похож на них. Тэхену это нравится. Чонгук для Тэхена особенный.       Кучка вещей шевельнулась. Тэхен вздрогнул от неожиданности, и стал внимательно вглядываться в бесформенный кокон, служивший его омеге укрытием в самое уязвимое для него время, стараясь разглядеть очертание его фигуры. Снова стал доноситься тот звук, который Тэхен слышал из коридора. Но Тэхен теперь знает, кто издает этот звук. Чонгук ворочается внутри плотного кокона из постельного белья и одежды альфы.       Чонгук издал что-то похожее на тихий протяжный всхлип, граничащий со сдавленным скулежом, а у Тэхена кольнуло в сердце. Его омеге плохо. Тэхен всеми фибрами своей души жаждет ему помочь, унять наверняка присутствующую боль. Но он не хочет вредить Чону. Если тот не позволит приблизиться, Тэхен будет вынужден стоять в стороне. Потому что навредить шаткой психике омеги в пору первой течки, первого гнездования — последнее чего хочет Ким. Он слышал истории, о том, что стресс, причиненный омеге от того, что кто-то вторгся без согласия в его гнездо, отдаленно напоминает послеродовую депрессию. Опять же, это то, что рассказывала ему его мама, когда он подрос и стал расспрашивать о том, как устроен противоположный пол.       Ким выдыхает и настраивает себя на спокойствие. Если будет неспокойно ему, Чонгук это почувствует и тоже станет переживать. С Чонгуком сейчас нужно аккуратно, с Чонгуком нужно нежно и заботливо, чтобы он ничего не боялся и ни о чем не беспокоился. Тэхен думает о том, что только так нужно обращаться с Чонгуком, со своим омегой — как с самым прекрасным цветком, с самым драгоценным камнем. — Чонгук-и, — тихо зовет его альфа, чуть нагибаясь вперед, ближе к кокону. — Ты в порядке?       В ответ слышится какое-то непонятное бурчание, кучка вещей устрашающе шевелится, будто она страшный монстр, замаскированный под бесформенную груду белья и одежды, с минуты на минуту готовый выйти из засады и сожрать Тэхена целиком. Но вместо монстра из-под слоев одежды появляется раскрасневшееся лицо Чонгука. Он смотрит на альфу осоловело испуганными глазками, блестящими в ярких рассветных лучах. Его каштановые волосы взъерошены и наэлектризованы, пушистым одуванчиком поднимаются вверх и тоже подсвечиваются утренним солнцем. В нежно-желтом свете его волосы поблескивают и отдают рыжевато-медным.       Тэхен ему улыбается, но руки не тянет, просто смотрит с нежностью и телепатически передает ему свою любовь. — Хен, мне так плохо, так больно, хен, — жалобно залепетал омега, часто-часто моргая. — Я проснулся, потому что мне было очень больно, а ты спал, и мне стало так одиноко, — у Чонгука трогательно подрагивает нижняя губа, которую он старательно пытается закусить. У Тэхена этот вид выбивает последний воздух из легких, заставляя насытиться запахом своего омеги по максимуму.       Чонгук выбирается из вороха одежды и белья, садясь в позу лягушки, и стеклянно-слезным взглядом уставился на альфу. Тэхен смотрит в ответ, не моргает, изучает Чонгука, анализирует его состояние. Физическое и эмоциональное. Для Тэхена не секрет, что в течку омега чувствует себя плохо как физически, так и эмоционально, если рядом нет альфы, который мог бы помочь. Тут дело даже не в интимной близости (хотя, это самый действенный способ помочь омеге в течку), по мнению Тэхена, задача альфы, его задача, помочь Чонгуку, своему омеге, пережить это, оставаться рядом и не вредить. Быть верным волком, защищающим свою пару. — Ты хочешь, чтобы я помог? — Неуверенно тянет Ким, поглядывая на омегу слегка опасливо.       Чонгук как-то неопределенно повел плечами, рассматривая свои голые согнутые колени с парой исчезающих синяков, а затем снова встретился с Кимом взглядом. На секунду, Чонгуку показалось, будто все его органы сжались от невыносимого тяготения к Тэхену. Будто все его естество требовало оказаться в его объятьях, в поисках утешения. В животе у Чона болезненно скрутилась острая пружина, он чувствовал будто секундой позже умрет от боли. Он схватился за живот под испуганно-шокированный взгляд Тэхена и протяжно проскулил. — Да, пожалуйста, — раскатисто-плаксиво тянет Чонгук, на коленях подползая к Тэхену. — Пожалуйста, помоги мне, альфа.       Чонгук прижимается лбом к горячему бедру Тэхена, взбудоражено трется о кожу носом и вдыхает запах своего альфы. Тэхен всегда пахнет как морозная свежесть, как душистый можжевельник, как радость и спокойствие. Чон глубоко дышит, постепенно теряясь в водовороте своих мыслей о том, как с Тэхеном приятно и спокойно. А затем в каштановый затылок омеги вплетаются аристократично-изящные руки Тэхена, которые накручивают короткие прядки на длинные пальцы, создавая смешные, но недолговечные завитки. Чонгука от этого ведет. От ласковых прикосновений, от жара, которым пышет тело его альфы, от запаха, который исходит от него и сводит с ума. Чонгук чувствует, как в его белье становится позорно мокро сзади и очень тесно спереди. И он бессовестно подползает ближе, ожидая хоть какой-то реакции от Тэхена, начинает тереться промежностью о его ногу, в попытках хоть как-то унять зуд.       Но единственная реакция от Тэхена, которую он получил — удивленный вздох, и руки, переползающие с затылка на шею, неспешно оглаживающие кожу, и медленно лезущие за шиворот домашней серой футболки, в попытке дотянуться до лопаток и погладить спину. Чонгук тихо постанывает, начинает активнее тереться, делая более быстрые движения. Он бессвязно бормочет что-то себе под нос, сгорая от стыда, который почему-то приносит умопомрачительное удовольствие. Чонгук чувствует, что до желаемой разрядки осталось совсем чуть-чуть, громко и протяжно мычит, потому что ему кажется, будто все его тело вот-вот расщепится на атомы. Но за секунду до долгожданного оргазма, рука на его спине и шее исчезает, а после появляется на его подбородке.       Тэхен слегка грубовато поднял лицо Чонгука вверх за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза, и когда Чон взглянул в темные, жаждущие, изголодавшие глаза альфы, все его тело прошибло оглушительно волной удовольствия. Он громко взвизгнул, глаза его закатились, а тело неконтролируемо затряслось. Сказать, что конкретное он увидел в глазах Тэхена, он не мог. Он почувствовал ту власть, которой обладает Тэхен, то море агрессии, которое передается альфе вместе с генами защитника, свою беспомощность и желание подчиниться Тэхену, своему альфе.       Когда бедра Чонгука перестали трястись, а перед глазами больше не плыло, он снова поднял взгляд на альфу, и видит Бог, если бы у него были ушки, как у котика или щенка, он бы обязательно их поджал. Тэхен прожигал его взглядом. Тэхен заманивал чернотой своих глаз. Чонгуку дурно от того количества феромонов, которые он распространяет на один квадратный метр. — Альфа, прошу, помоги мне.       У Тэхена сносит крышу от такого покорного Чонгука. Он уже точно не отдает отчета своим действиям, вверяя бразды правления инстинктам. Но ведь к ним сейчас и взывает Чонгук? — Но ведь ты уже помог себе, разве нет? — Негромко говорит Тэхен, поражаясь тому, насколько неестественно звучит его голос — низко и властно.       Глаза Чонгука раскрываются почти истерично, брови встречаются на переносице, образуя между ними ложбинку, а губы жалостливо надуваются. Чон смотрит на альфу молча несколько секунд, очень внимательно, разглядывая его лицо, быстро раздувающиеся ноздри и желваки, ходящие ходуном от напряжения. — Но мне нужно больше! — Выдает Гук спустя несколько секунд молчания, и ластится к Киму, снова ложась щекой на его бедро и начиная об него тереться. — Мне нужен ты, твой член, твой узел…       Тэхен громко выдыхает. Похоже, крышу сносит не у него одного. Чонгук никогда не говорил настолько откровенные вещи, и вообще предпочитал помалкивать в постели. А сейчас его будто прорвало на откровения, кажется, что его невозможно заткнуть. Тэхен не уверен, нравится ли такая похотливость Чона, но он с уверенностью может сказать, что Чонгук нравится ему любым, а к подобному привыкнуть нетрудно.       Ким хмыкает, и снова проворачивает тот трюк — грубовато хватает омегу за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Но Тэхен также смотрит в ответ, и видит, как карие глаза Чонгука заволокло вязким возбуждением — его течка набирает обороты и, кажется не собирается сбавлять свой ход. — Хорошо, ты получишь и меня, и мой член, и, если постараешься, мой узел, — Тэхен усмехается, видя, как глаза младшего загораются искоркой азарта. — Но что я получу взамен?       Очевидно, что Чонгук не ожидал такого вопроса, и также очевидно, что он не знает что предложить Тэхену в ответ. Но он все равно задумывается, косит глаза в сторону окна, где уже светло как днем, а потом обратно к Тэхену. Смотрит на него возбужденно горящими глазами, облизывает пересохшие губы и говорит слегка потерянно: — Ты получишь всего меня без остатка, — Чон опускает взгляд на свои коротенькие шортики, через которые видно мокрое пятно от остывающей спермы, неосознанно сводит колени вместе, стараясь прикрыться. — Если, конечно, этого будет достаточно. — Этого более чем достаточно, — Тэхен поднимается с дивана, подает Чонгуку руку, помогая подняться. С любопытством наблюдает за тем, как у Чона трясутся бедра, как от сверхстимуляции, и то как он стеснительно сводит колени вместе, то как неуверенно плетется за альфой в спальню, заставляет Кима улыбнуться. Но не так открыто, как он улыбается Чонгуку каждый день, а так, будто никто не должен знать, что такое поведение Гука Тэхену показалось милым.       Когда они входят в спальню, Чонгук мельком окидывает ее взглядом и, замечая валяющиеся тут и там вещи, пристыжено опускает голову. — Ничего страшного, — говорит Тэхен успокаивающе, притягивая омегу ближе к расправленной, но уже остывшей постели. — Приберемся позже, сейчас нет на это времени.       Ким несильно подталкивает Чонгука, заставляя его присесть на кровать, а после наклоняется к нему, громадной скалой из мышц нависая над внезапно оказавшимся хрупким омегой, и целует в губы, придерживая за челюсть. Чонгук какое-то время ничего не делает, лишь позволяет Тэхену нежно и медленно сжимать свои губы губами, а после, будто выйдя из транса, чуть приоткрывает рот, пропуская язык Кима.       Альфа, получив своеобразное разрешение, заваливает Чона на кровать, не разрывая поцелуй принимается оглаживать его худенькое тельце поверх одежды, но с твердым намерением ее вскоре снять. Он чуть подцепляет пальцами низ футболки, приподнимает край до уровня пупка, касается голой кожи подушечками, а после отпускает футболку и касается снова поверх ткани, заставляя Чонгука обиженно хныкать. Альфа его дразнит, Чонгук это понимает, поэтому начинает ощутимо касаться пахом паха Тэхена, совсем неслучайно проводить руками по груди Кима.       Вскоре, Тэхен все-таки оттаивает и снимает с Чонгука футболку, тут же принимаясь гладить и массировать кожу. Чонгук вздохнул с облегчением, когда разгоряченной кожи коснулся прохладный воздух, но его спустя секунду словно обожгло горячими ладонями Тэхена, которые гуляли по плоскому животу, бокам, изредка взбирались к груди, чтобы очертить ареолы сосков подушечками указательного пальца. Чонгук жалобно замычал, понимая, что Тэхен просто так не прекратит эту восхитительную пытку.       Пытаясь уйти от желанно-невыносимых прикосновений, Чонгук начал ерзать под Тэхеном, получая от этого несильную стимуляцию вновь вставшего члена, тихо постанывать, прикрыв глаза от удовольствия.       Секунду спустя, Тэхен почему-то прекратил какие-либо движения, и Чонгук, недовольный тем, что его движения без движений Тэхена не приносили никакого удовольствия, раскрыл глаза.       Тэхен изучал его лицо, будто в первый раз. Рассматривал его нос. Родинку под нижней губой. Чонгук смотрит на него в ответ. В ответ любуется. — Тэхен, пожалуйста, — шепчет Чонгук ему в губы.       Ким по-доброму усмехается, нежно целует его в нос и щеки, а потом аккуратно переворачивает его на живот. Чонгук громко ахнул от того, что Тэхен быстро, но очень бережно стянул с него домашние шорты вместе с бельем, насквозь промоченные спермой и естественной смазкой. Чонгук чувствует, как взгляд Тэхена ползет по его голой спине, очерчивает соблазнительный изгиб талии, впивается острыми иглами в бедра и лижет ягодицы. Хотя, нет, Чонгук ошибся. Это не тэхенов взгляд впился ему в ягодицы, а его пальцы, которые уже во всю наминают мягкие полушария.       Чонгук протяжно выдыхает и расслабляется под прикосновениями своего альфы. Ему доставляют невероятное наслаждение любые прикосновения Тэхена, поэтому он просто позволяет Киму самозабвенно сминать его попу и собственнически сжимать бедра. Чонгук знает, что Тэхен знает, что он принадлежит только ему. Своему альфе.       Тэхен наблюдает за разомлевшим омегой, которому нравится любое его прикосновение, и понимает, что надолго Чонгука в таком темпе не хватит. И Тэхена тоже, по правде говоря. Уж слишком привлекателен его Чонгук. Он боится сорваться, наброситься, поддаться инстинктам. С Чонгуком так нельзя. С Чонгуком нужно нежно, аккуратно и заботливо, чтобы он ничего не боялся и ни о чем не беспокоился. По-другому никак.       Поэтому Тэхен осторожно приподнимает бедра Чонгука и подкладывает под живот подушку, чтобы ему было удобней, а после разводит чоновы колени в стороны. Вид сочащийся смазкой промежности Чонгука, заставляет Тэхена восхищенно вдохнуть. Маленькое колечко мышц чуть припухло от обильного выделения смазки и постоянно сокращалось, пульсировало. Тэхен заворожено тянется к проходу пальцами, и не спеша, со всей своей аккуратностью проводит ими вверх-вниз по расселине, собирая на подушечки скользкую маслянистую смазку. Чонгук под ним тихо проскулил и слегка вильнул задницей, поддаваясь вперед. Ким воспринял это как приглашение.       Под стон облегчения Чонгука, Тэхен медленно погрузил в него первый палец, начиная неторопливо, подразнивая, с нажимом проводить подушечкой пальца по гладким мокрым стенкам ануса. Он разрабатывал его не торопясь, чтобы вдоволь насладиться процессом и не причинить Чонгуку боли. — Хен, еще, — дрожащими губами проговорил Чонгук надломлено. — Хен, еще один палец, пожалуйста, — он слегка приподнял бедра, пытаясь глубже насадиться на палец Кима, но тут же потерпел неудачу — Тэхен медленно вынул палец, заставляя Чонгука разочарованно простонать.       Но секундой позже, два пальца Тэхена протолкнулись в колечко мышц, вызывая у Чонгука средней громкости стон. Если ему так хорошо только от одних пальцев, он расплавится от этого удовольствия, когда все-таки получит член альфы? Тэхен не знает, но очень хочет выяснить. Он двигает уже двумя пальцами внутри омеги чуть активнее, нажимает на стеночки, массирует и продавливает в поисках заветной точки, которая подарит его Чонгук-и еще больше удовольствия. И в скором времени он действительно находит простату Чона. Омегу подбрасывает на кровати, как от разряда в двести двадцать вольт, заставляет неестественно, но именно так, как нужно для более приятного проникновения, выгнуть спину и простонать на высокой ноте, вызывая у Тэхена волну мурашек от такого пронизывающего до костей звука.       Тэхен думает, что вот-вот сорвется. Член все еще спрятанный в пижамных штанах, болезненно пульсирует и отзывается на каждый звук, вылетающий изо рта Чонгука, движением. Тэхен думает, что Чонгук вот-вот сорвет голос из-за того что стонет очень громко и надрывно, требуя еще больше внимания к себе. И Тэхен не задумываясь особо сильно, добавляет третий палец, осторожно орудуя ими внутри омеги.       И через несколько минут, Чонгук, будто выбившись из сил, или действительно сорвавши голос, становится настолько тихим, что Тэхену кажется, что он отключился. Его прежде громкие стоны стали походить на хрипы и сдавленное пыхтение. Тэхен смотрит на его стройную спину, красивый изгиб талии и слегка угловатые бедра, а затем переводит взгляд на свои пальцы, появляющиеся и сразу же пропадающие в нутре Чона. Они легко скользили, и по субъективному мнению Тэхена, не приносили никакого дискомфорта Чонгуку.       Он медленно вынул пальцы и сухой рукой быстро спустил с себя пижамные штаны. Чонгук медленно зашевелился снизу, и стал заинтересованно поглядывать на Тэхена через плечо. Расправившись со штанами, Тэхен размазал смазку, оставшуюся на руке по члену нерасторопными движениями, лениво лаская себя под наблюдением омеги. Чонгук заворожено смотрел, как Ким медленно водит измазанной в его собственной смазке рукой по члену, периодически судорожно вдыхая и рвано выдыхая, поглядывая на Гука. У него сердце в бешеном ритме заходится от такого взгляда альфы. — Хочешь его? — Спрашивает внезапно Тэхен, кивая вниз на свой член, не разрывая зрительного контакта с Чоном. — Хочешь его в себе?       У Чонгука от низкого проникновенного голоса Тэхена перехватило дыхание и единственное, что он смог выдавить из себя это: — Да, хочу, — прошептал Гук, и этот шепот прозвучал настолько жалобно и умоляюще, что Тэхен невольно содрогнулся, уже представляя себе горячую узость омежьего нутра. Их взгляды встретились всего на секунду, но Чонгуку хватило этой секунды чтобы покраснеть от шеи до кончиков ушей.       Тэхен без лишних слов, чтобы не вгонять Чонгука еще больше в краску, наклонился ближе, начиная расцеловывать его плечи и лопатки. Он проворачивал нехитрые манипуляции с телом Гука, заставляя его самого подставляться под ласки альфы. Чонгук казался ему настолько очаровательным и прекрасным, с расслабленным лицом и нахмуренными бровками, что он не смог удержать нежной улыбки. Его Чонгук-и так нуждается в нем, как он только может отказать?       Он приставляет головку члена к проходу, слегка надавливая и притираясь, заставляя Чона сжаться от нетерпения и тихо промычать что-то неразборчивое. Тэхен секунду спустя плавно повел бедрами, медленно проталкивая член в нутро почти полностью, замирая, придерживая Чонгука за талию одной рукой, и поглаживая поясницу другой. Кажется, Чонгук тогда все-таки не сорвал голос, а просто подустал слегка, ведь сейчас у него будто второе дыхание открылось — он застонал с новой силой, громко и высоко, наверняка разбудив всех соседей.       Тэхен успокаивающе гладил его спину, сдерживая себя изо всех сил, давая омеге привыкнуть. Но через несколько секунд, Чонгук сам поддался назад, насаживаясь полностью, и протяжно выдыхая имя альфы. Ким покрутил тазом, вызывая у Чонгука волну мурашек по спине, конвульсивно трясущиеся ноги, и сжатые в кулак пальцы рук. Тэхен на пробу качнул бедрами, делая первые плавные, но глубокие толчки. В Чонгуке очень узко и горячо. Крышу сносит моментально.       Чонгук под Тэхеном выглядит невероятно правильно и привлекательно. Чонгуку с ним хорошо до звездочек перед глазами и поджимающихся пальцев ног. Когда Тэхен начинает двигаться в довольно быстром и стремительном темпе, Чонгуку кажется, что еще чуть-чуть и он точно отключится, потому что выносить все это больше нет сил. Голова идет кругом от прикосновений Кима, от того как он плавно скользит внутри него, через раз задевая простату и заставляя перейти с негромких стонов и усердного пыхтения на громкие вскрики наслаждения фальцетом. Низкие и гортанные стоны Тэхена заставляют забыть абсолютно все, и на секунду задуматься о том, что он был создан для того, чтоб принимать член Тэхена, приносить ему удовольствие и слушать его стоны. А Тэхен в свою очередь, думает, что цель его существования, дарить своей омеге наслаждение. Конечно, все это только мысли, и в слух вряд ли кто-то из них решится это озвучить.       Чонгук слышит, как Тэхен низко рычит и клацает зубами у его шеи. Чувствует, как бедра Кима с силой ударяются о его, а член Тэхена скользит так легко и непринужденно, вызывая дрожь во всем теле и туман в голове, что Чону кажется, будто время остановилось, что они одни на всем свете и только друг для друга. — Нет, еще рано, — говорит Тэхен ему в ухо, перехватывая Чона поперек живота и поднимая выше, лишая и той слабой стимуляции, которая присутствовала от трения члена о простынь. — Ты ведь так просил мой узел, значит должен потерпеть еще немного, — шепчет он, слыша громкое недовольное хныканье. — Ты такой молодец, такой хороший мальчик, — хвалит Чонгука Тэхен, ощущая его громкое сердцебиение грудью. Он замедляется, вслепую оглаживает низ живота омеги, на ощупь находит его небольшой член, и аккуратно пережимает у основания, останавливая подступающий оргазм. — Ты отлично справляешься, так замечательно принимаешь мой член. С узлом тоже справишься? — Тэхен двигает бедрами быстро, выходя из сжимающейся дырочки почти полностью и сразу же вгоняя обратно с громким пошлым шлепком и хлюпаньем естественной смазки. Он чувствует, как Чонгук сильно сжимает его и мычит что-то бессвязное, изредка переходя на высокие ноты.       Тэхен закрывает глаза, снова и снова толкаясь, чувствуя нарастающее напряжение и узел, набухающий у основания члена. Чонгук тоже это чувствует, неосознанно пытается слезть с члена, но Тэхен не позволяет, наоборот, притягивает ближе, насаживая на себя, и проталкивая узел еще глубже в нутро омеги. Эластичные стенки промежности судорожно сокращаются, едва сдерживая давление альфьего узла на них. Чонгук стонет разбито, когда Тэхен толкается в последний раз особенно сильно и глубоко, выбивая из легких воздух, заставляя хрипеть, и удерживает в таком положении некоторое время, давая себе небольшую передышку. Чон чувствует себя раскрытым до такой степени, что смог бы принять не только своего альфу вместе с узлом, но и какую-нибудь игрушку. Тэхен же чувствует, как плотные стенки ануса обхватывают его узел, чувствует, что держаться становиться все сложнее и сложнее. — Я повяжу тебя, наполню своей спермой, ее настолько много, что твой плоский животик вздуется от ее количества, — Чонгук слушает его очень внимательно, пытается отвлечься от неприятного тянущего чувства, о котором ему рассказывали, которое бывает в начале сцепки. Голос Тэхена отвлекает его на секунду, он думает о том, как приятно ему будет совсем скоро…       Внезапно, Тэхен резко убирает руку с его члена, заставляя пискнуть от неожиданности, и начинает остервенело водить рукой по нему. У Чонгука перехватывает дыхание, он вскрикивает, чувствуя как выстреливает плотно скрученная пружина. Он изливается в руку Тэхена, остатком не обезумевшего ума понимая, что альфа больше не сдерживает себя, трахая его с узлом до сорванного от громких криков голоса. Тэхен рычит, стонет хрипло, доводя Чонгука до сверхстимуляции.       А потом случается то, о чем Чонгук в тайне мечтал, но всегда очень боялся. Тэхен действительно его повязал. Он чувствовал, как в него раз за разом выплескивается маленькими порциями горячая и вязкая сперма Тэхена, которой настолько много, что если бы не узел, давно бы начала стекать по бедрам. Он слышит стон облегчения Тэхена, и старается улыбнуться, но понимает, что тело его вовсе не слушается.       Тэхен, продолжая прижимать Чонгука к себе, заваливается на бок, желая облегчить этот непростой процесс сцепки если не для себя, то хотя бы для Чонгука. Ему будет гораздо труднее.       А Чонгук все еще в смятении, пытается понять, как реагировать на реакцию своего организма. Странные ощущения. Вроде и приятно до одури, но и в тоже время неприятная пульсация заставляет подрагивать. Вроде бы щекотно от каждого подрагивания члена внутри себя, но и в тоже время хочется слезть. Но у него не получится это сделать ближайших пару часов точно, иначе он рискует очень сильно навредить себе. Становится страшно от осознания, что он беспомощен следующие пару часов (а может, и больше, это уже все от Тэхена зависит). И жутко не по себе от того, что Тэхен из-за него опоздает на работу. Чон тире лучший друг тире партнер по бизнесу тире бета тире Хосок будет в ярости. Но Тэхен пытается его успокоить, целует шею у кромки волос, гладит вздутый живот, шепчет на ушко о том, как он прекрасно справляется, о том, что он рядом и все хорошо.       И Чонгук ему, конечно же, верит. — Ты будешь самым лучшим в мире отцом, — тихо говорит Чонгук сорванным и сонным голосом, укладывая свои руки поверх тэхеновых.       Тэхен урчит ему в шею, целует за ушком, прижимается настолько тесно (хотя, казалось бы, куда еще теснее?), а после говорит настолько ласково, что сердце Чонгука сжимается от переизбытка счастья: — А ты будешь самым лучшим папой.       Примерно через час на прикроватной тумбочке зазвонил телефон Тэхена, и он с кряхтением выгнулся в попытках быстро дотянуться до смартфона так, чтобы не потревожить придремавшего Чонгука. Взглянув на все еще закрытые глаза Чона, он ответил за звонок. — Тэхен! Почему тебя нет в офисе? — Донесся с того конца недовольный голос беты Чон Хосока. — Уж прости, Хосок-и, но крутись сегодня без меня, мы в сцепке, — спокойно утверждает Тэхен, разглядывая безмятежное лицо Чонгука.       Он убирает с его лба прядку волос, чтобы та не тревожила сон, пока Хосок молчит в трубку, видимо переваривая полученную информацию. — Вы… Что?! — Хосок на том конце поперхнулся каким-то напитком, или возможно, своим возмущением, или недовольством, или шоком — Тэхен без понятия. — Да я кастрирую тебя к чертовой матери!       Чонгук, услышав эту угрозу от родного брата тире беты тире Чон Хосока, ухмыляется и подумывает о том, что пора бы занести его в список пиздаболов, но уже не карандашом.