drunk on love

Судьба имеет довольно специфическое чувство юмора — в этом Реки убеждается лично в свои семнадцать, когда жизнь впервые сталкивает его с Айноске Шиндо. С человеком, которого ему поручено защищать, (не)много ублюдком и… его соулмейтом. Каян смотрит на него, распластанного на полу у стены, с брызгами крови на холеном растерянном личике, и мысленно чертыхается. Кровь, потому что, невыносимо красная. Глазам чужим подходит невъебенно. — Не думал маньяком стать? Шиндо ему не отвечает: то ли язык у него от страха онемел — всё же на его глазах сейчас человека убили -, то ли просто решил игнорировать странного подростка с пушкой. Что, в общем-то, было чревато в других обстоятельствах, а пока Реки просто отходил от шока. Когда приезжает команда зачистки и труп из дома выносят, Айноске постепенно начинает приходить в себя: взгляд становится более осмысленным, да и слуга его — «личный секретарь», мысленно поправляет себя Каян — так и норовит напоить господина валерьянкой и какими-то травами. Парень на это фыркает — бессмысленный кипишь — и внимательно оглядывает комнату, останавливаясь на прозрачном серванте (и останавливая мельтешащего туда-сюда Тадаши). — Коньяка ему налей вместо всей этой лабуды. И мне заодно. Шиндо в стороне слишком понимающе хмыкает. *** Им требуется ровно неделя на то, чтобы окончательно привыкнуть друг к другу. Нет, Шиндо, в глазах Реки, всё такой же невыносимый, импульсивный и эгоистичный засранец — да и вряд ли это изменится вообще когда-нибудь; его же самого Айноске воспринимает не иначе, чем надоедливого ребенка с ножами-бабочками под широкой толстовкой. Но общение перестает быть односторонним — мужчина начинает общаться с ним в моменты, когда не занят работой, а Реки, в свою очередь, перестает язвительно комментировать каждое чужое действие. Одним словом, идиллия — не согласен только Тадаши, уставший заказывать новую мебель вместо попорченной лезвиями старой. Тот даже просит однажды: — Господин, пожалуйста, прекратите злить мастера Каяна. А то скоро один из его ножей окажется в вашей голове. Но Айноске, ожидаемо, не слушается, рукой машет. Ему выводить Реки на эмоции нравится почти до безумия — только в такие моменты он, кажется, оживает. В любое другое время Шиндо смотрит на него и поверить не может, что вот этот мальчик, уплетающий пиццу за обе щеки, может убить человека — а Шиндо, на минуточку, видел это собственными глазами. Знание, что парень рядом с легкостью в считанные секунды может вскрыть ему глотку странным образом будоражит. Возможно, насчет маньяка Реки был все же прав. *** Айноске, черт возьми, знал, что под чужой мешковатой одеждой тело сильное, тренированное — Каян, всё-таки, наемник. Знал, но все равно вид Реки в одной майке словно заставил его мир перевернуться. Что ещё хуже, Реки стоял на скейте. В первый раз за всё время их знакомства Шиндо подумал о том, что судьба не ошибается, и всегда подбирает человеку идеального партнера. — Не думал, что ты катаешься. Мужчина подходит осторожно, внимательно наблюдая за чужими движениями. Парень на скейте держится легко, а еще самую малость улыбается. Словно доска под ногами действительно радует его. Реки пожимает плечами, а после, закинув руки за голову — отчего майка задирается выше, обнажая живот — усмехается. — Хочешь прокатиться со мной? Айноске не видит смысла ему отказывать. «S» пораженно гудит, когда неизвестный мальчишка бросает Адаму вызов, а тот, неожиданно, принимает его. (И что еще неожиданнее — проигрывает) *** Рассмотреть чужое тело, каждый шрам на нём, и раскрасить его под звездное небо, удаётся только спустя долгих полгода. Не то чтобы Айноске шибко рвался, так, взглядом облизывал и всё время напоминал себе, что перед ним всё ещё школьник. Реки нарывается — решается — сам. На чужие колени взбирается, стягивает ненавистную Шиндо толстовку и, обхватив руками чужое лицо, целует. Сразу грубо и властно, кусая губы и вжимаясь в чужое тело так, словно желая слиться с ним воедино. Пытаясь доминировать. Адам ему это с усмешкой позволяет и ни о чем не жалеет, когда, подставляя шею под болезненные укусы, парень насаживается на него с громким стоном. Потом Реки в следы на шее тыкает пальцем и лыбится как ненормальный. — Мало того, что педофил, дак еще и собственник жуткий. Псина. Айноске уже думает кинуть в него подушкой, как слышит продолжение — до одури довольное «Мне нравится». *** В один из дней Реки притаскивает на трассу друзей — Адам недовольно подмечает среди них и своих бывших приятелей, и Тинёна. А еще кого-то новенького, смотрящегося посреди всей скейтбордисткой шайки белой вороной. «Ворона» представляется Лангой, совсем не умеет кататься и с азартом принимает брошенный ему вызов, когда проигравший Реки отходит в сторону, уступая другу место на трассе. На взгляд Каяна, предупреждающий, но сквозящий доверием, Айноске отвечает едва заметной улыбкой, тут же наблюдая, как чужие плечи расслабляются. Адам, конечно же, выигрывает. По венам чистый адреналин плещется, и он подъезжает к уже знакомой компашке, желая предложить Хасегаве еще один заезд. Джо на него как на врага народа смотрит; Мия едва заметно дергается, что от внимания Каяна не укрывается, и ещё не открыв рта Шиндо осознает, что ему сейчас попадет. Так и происходит — приподнявшись на цыпочках, Реки, недовольный, даёт ему подзатыльник, не замечая, как разом стихает шум вокруг. Заинтересованные происходящим, люди во все глаза наблюдают за развернувшимся представлением. Особо частые посетители «S» сразу же узнают в наглом мальчишке свою «королеву» и улыбаются, уже зная, что будет дальше. — Во-первых, с Лангой ты больше не поедешь, пока он хотя бы не научится стоять на доске на своих двоих. Во-вторых, что ты уже успел сделать Мие, что он весь при твоём появлении сжался? Тинён как-то полузадушено пищит, когда Адам в его сторону голову поворачивает, и руками машет, мол, в порядке всё. Ему даже подумать страшно, что мужчина с Реки сделает за подобные выходки, а потому ситуацию усугублять не хочет. Черри же как всегда понимает всё быстрее других, и в своей правоте убеждается, когда Реки, вздохнув, говорит: — Ладно, не важно, что, извинишься. Ну же. И Адам извиняется. А потом Реки в объятья утягивает и тот сразу перестает быть таким воинственно настроенным, только притворно продолжает хмуриться и отбрыкиваться от чужих рук. Тадаши позади всех старается скрыть улыбку от вида такого искреннего господина, но всё равно сдержать её не может, когда Каян, смотря на него, складывает пальцы в плюс, а потом показывает ещё пять. Пять человек, пять тарелок. Тетушкам явно придется пересмотреть свои взгляды на мир и принять рекиных друзей, если они не хотят получить за ужином по пуле в лоб.