Наш разводной мост

Очередной сумасшедший день съёмок закончен. Люди неспеша покидают ГлавКино, павильоны пустеют. Актеры, еще недавно сверкающие на сцене, разъезжаются по домам. В том числе завершились съемки очередного выпуска шоу «Импровизация». В конце участники шоу по традиции все вместе собираются и в дружеской атмосфере обсуждают планы на выходные. — Ладно ребят, мне ехать надо. Дарине обещал раньше домой вернуться. — Стас чуть виновато улыбнулся. — Да конечно езжай, какой вопрос. — Дима пожал плечами мол: «понимаю, у самого семья». Шеминов всех обнял на прощание, но двух друзей явно не хватало… — А где Арс и Паша? Тут же были. — Были да сплыли. — Матвиенко раздраженно закатил глаза. — Сам их ищу. Шаст где нашего графа носит? — Ща напишу ему. — через пару секунд приходит ответ. Антон рассмеялся. — Ну че? Где они? — Сережа встал на носочки, пытаясь посмотреть, что в телефоне. — Их в павильоне закрыли. Видимо кто-то прикольнулся. — Блин мужики мне ехать надо. Разберетесь здесь сами? — Едь домой. Возьмем ключи от павильона и освободим двух принцесс делов то. — Позов для пущего эффекта толкал Стаса к выходу. Когда Шеминов ушел, Дима выдохнул: Ну что, идем спасать двух дебилов? *** Кое-как найдя ключи и с боем отбив их у завхоза, трое импровизаторов пошли к съемочной площадке. Преодолев коридоры, осталось пройти режиссерскую рубку и вот он павильон, но… — Парни. — позвал Сережа. Остальные остановились и проследили за его взглядом. — Твою ж… — выругался Позов, — Кто-то оставил камеру включенной. — Наверно надо выключить. — подытожил Шаст. Они зашли в открытую рубку. Камера работала лишь одна и соответственно один монитор, транслирующий, все что она записывает. В объектив не попала вся сцена, а лишь ее часть, ближе к тумбе ведущего. Сначала ничего не происходило и парни хотели ее уже выключить, как резко на мониторе появляется Воля, что-то орущий собеседнику. — Он не знает, что камера работает. — Антон застыл, смотря на монитор. — Очевидно Шерлок. — Дима по привычке не смог смолчать, но сам уставился в монитор, — Смотрите, а вот и Арс. Действительно в мониторе появляется такой же разъяренный Попов, что-то кричащий и размахивающий руками. — Походу они что-то не поделили. Погодите, я видел как Кирилл включал звук на это штуке. — Матвиенко нырнул под стол и подключил какие-то провода. — Надо надеть наушники. *** После окончания последнего мотора, Арсений вздохнул с облегчением. Нет, он любил свою работу, но под конец хочется уткнуться в подушку и проспать как минимум неделю. Все ребята как всегда собрались в гримёрке. Если честно и традиционных посиделок уже не хочется. Всё тело гудит от усталости. Надо сказать Антону, чтобы они еще в магазин заехали. Даже если они сегодня съедят пиццу из доставки, но завтра им есть уже будет нечего. Черт еще походу телефон на пуфике в павильоне оставил. Арсений зашёл в павильон со стороны зрительского зала. Свет на сцене так и не выключили. И что удивительно, Воля, что стоял к нему спиной и разговаривал по телефону. Попов думал, что тот давно домой укатил. Впрочем неважно. Он спустился и сразу увидел потерянный телефон. Только наклонился чтобы забрать его как услышал чуть хриплый голос. — Что-то забыл? — Попов встретился с карими глазами и немного стушевался. — Да вот телефон оставил. А ты? Я думал ты уже на полпути к дому. — Не твое дело. — сухо ответил Павел. Это на сцене и даже перед командой они могут играть хороших приятелей, а в жизни все далеко не так. Арс пару раз пытался наладить контакт, но видимо обида в Паше засела слишком глубоко. Воля подошел к выходу, через которой минуту назад пришел Попов. Он дернул ручку, но… дверь не поддалась. Паша для достоверности еще пару раз подергал. Все тот же результат. Видимо из-за короткого препирательства ни Арс ни Паша не заметили как закрыли последнюю дверь. — Что там? — Закрыто. — Как закрыто? — Попов так же подошел к двери и сделал ровно все то же что и Паша. — Я же сказал закрыто блять! Глухой? Арсений вернулся и сел на пуфик, устало прикрыв глаз. Через пару секунд на соседний сел Воля. — Что делать будем? У меня телефон сел. — Надо кому-нибудь написать. — как только Арс достал телефон, он запиликал, оповещая о новом смс, — мне Шаст написал. Спрашивает где мы. Напишу ему, он нас откроет. — Ну да, принц свою принцессу в беде не бросит. — едко отозвался Паша. — Слушай, в чем твоя проблема? — Арсения все это реально достало. Еще чуть-чуть и даже такие нервы как у Попова дадут сбой. — Ты моя проблема. — Это я уже слышал. Не надоело? — О нет, я могу делать это хоть всю жизнь. — ситуация накалялась, казалось, что даже в воздухе искрило. Арсений встал и начал раздраженно прохаживаться по сцене. — Когда это уже закончится, Паш? — А когда ты перестанешь быть пидарасом? — Паша тоже поднялся на ноги, не выдержал напряжения. — Ты уже переходишь все границы. — весь вид Арсения говорил, что лучше остановиться иначе ничем хорошим это не обернется, но Воле плевать. — Тогда ты тоже их перешёл, но тебя почему-то это не смущало. — Паша подошел к Попову максимально близко, но тот оттолкнул его, тем самым подставляя Волю под прицел камеры. — Это было почти семь лет назад! — Ну вот скажи чего тебе не хватало? — Паша не надо… — Если бы ты захотел, я бы воспользовался всей своей популярностью, подключил все свои связи. У тебя бы уже с десяток ролей было в кино. Так чего тебе не хватало? Денег? Внимания? — проорал Воля, таким его не видел никто. Так же это стала первая фраза, которую услышали парни в рубке. Сказать, что они охуели — значит ничего не сказать. — Нет Паша. Все хватало, даже с лихвой. Мне ли не знать как ты умеешь любить. — спокойно сказал Арс и посмотрел в глаза напротив. Глаза, в которых медленно угасло пламя злости. Глаза, которые он так и не сумел полюбить, — Но ты же понимаешь, что так было лучше для нас обоих. Тогда, семь лет назад, я еще был по сути никем. Да резидент питерского камеди, ну и что. А у тебя было может еще не всё, но на пути к этому. — Ты ведь знаешь, что всё это я бы променял на наш с тобой разводной мост в Питере, где… — Был наш первый поцелуй. Знаю. — Они смотрели друг на друга с чуть грустной улыбкой, на секунду погрузившись в приятный для них обоих воспоминания. — Уйти было правильным решением. Смотри где мы сейчас. Занимаемся любимым делом, живем с людьми, которых любим и это взаимно. Ты просто обожаешь Лясю, а я Антона. — Хм, повелся на моё протеже? — чуть зло усмехнулся Воля. — Повелся, но это уже не твое дело. — отрезал Арсений. Весь запал утих. Они сели прямо на пол, на край сцены, плечом к плечу. — Ты помнишь нашу первую встречу? — нарушил тишину Паша. — Помню. Нас еще за неделю предупредили, что к нам явится сам Павел Снежок Воля. — Удивительно, что при встрече из нас двоих нервничал именно я. — Кстати все хотел спросить почему. Ты же тогда всех поливал грязью со сцены и ни капли не смущался, а тут всего-то питерский камеди клаб. — А ты свои глаза вообще видел? Как будто всю душу сканируют. — Ты уже тогда… — Да. — А у меня все время чувство было, что меня наебывают. Ну сам посуди. Главный бабник страны положил на меня глаз. И вообще твои ухаживания были очень странными. — Че это они странные. Очень даже романтичные. — Паша, фраза: «будь ты шлюхой, я бы вдул и не один раз» это не романтично. — оба засмеялись. — Блин, ну не знал я как за мужиком ухаживать. А как же цветы, что я тебе дарил? — Ты каждый божий день отправлял мне розы, единственные цветы на которые у меня аллергия. — Да бля. Только не говори, что с походами в кино, что-то не так. Мне вот все понравилось. — Ну естественно тебе понравилось. Ты меня чуть не изнасиловал на последнем ряду. — с притворным возмущением сказал Арс. — Поэтому и понравилось. — Хватит так лыбиться. — А как же рестораны, что я тебя водил? — Ты водил меня в основном в рестораны с морепродуктами, зная, что я не люблю рыбу. — Но попытку ты тогда засчитал и мы поехали ко мне. Правда пока я был в душе, ты отрубился на диване. — Кстати как я оказался в кровати? Не поверю, что ты смог меня поднять. — Я тогда чуть грыжу не заработал. А яхта, которую я арендовал? — Нас обоих укачало, Паш. — Ой, ничего ты не понимаешь. Помнишь каток в канун Нового года? Тогда мне казалось это вверх романтики. — Конечно, помню. Помню как ты себе руку сломал, пингвин неуклюжий. — Ага, и мы тогда встречали Новый год в травмпункте, бухая с врачами. Я же говорю романтика. — Согласись с самого начала всё было против нас. — Я тоже так подумал. — Воля чуть помолчал, собираясь с мыслями, — Но, когда после всех этих нелепых ухаживаний ты поцеловал меня тогда на том мосту, я подумал, что именно к этому моменту я шел всю жизнь. У меня появилась надежда на наше с тобой будущее. — Ну какое будущее для двух геев в далеком 2013? Хотя я тоже дурак, повелся. Еще эта тату в белую ночь. — О да, Ляся до сих пор не знает ее значения. — Антон тоже. — они переглянулись с взаимными улыбками друг другу. — Кстати долго он идет. Где принц то твой? У меня все затекло уже. — И впрямь долго. Сейчас попробую ему написать. — Арс, ответь мне честно. Ты правда его любишь? Где-то там в рубке один парень навострил свои уши и с замиранием сердца вслушивался, ожидая ответа. — Люблю, Паш. Очень сильно. — Тогда, наверно, это действительно было правильное решение. Расстаться. — Да. *** Минуты две в маленькой кабинке режиссера царила тишина. Каждому кто в ней находился в ней было необходимо время. Все, что они только что подслушали перевернуло их представления мира с ног на голову. В такое было сложно поверить. Арсений и Паша были как небо и земля. И легче поверить в сверхъестественное, чем в это. Хотя переосмысливая, невольно стали всплывать моменты, где во время шоу, Паша так или иначе выделял именно Попова. — Пошли. Надо открыть им дверь. — глухим голосом нарушил тишину Шастун и выключил камеру. *** Придя домой, Арсений облегченно выдохнул и понес пакеты с продуктами на кухню. — Шаст, пиццу закажем или яичницу быстро приготовить? — Как хочешь. — Арсений повернулся к нему и чуть нахмурился. — Антон, что такое? Сильно устал? — Арс, что означает твое тату под левой ключицей? — Шастун смотрел прямо. Глаза в глаза. — Антон что? Зачем тебе… — Я все слышал. Кто-то не выключил камеру пока вы были с Пашой в павильоне. Прости. Вот оно что. Единственное, что чувствует Арсений в данный момент — страх. Вдруг Антон его не так поймет. — «Cancer Est» в переводе с латинского означает «не забыть». У Паши на том же месте «Antiquus Amor» — «старая любовь». Это цитата — «Старая любовь не забывается». — осторожно почти прошептал Попов, — Мы будто уже тогда знали чем все закончится. — Почему вы расстались? — так же осторожно спросил Шаста и в его голосе совсем не было никакого осуждения или ревности. — Я все прекратил. Было много факторов. Я любил его, по-своему, но этого было недостаточно. — То что ты сказал в конце правда? — не нужно было уточнять про что говорит Антон, Арсений и так понял. Они редко выражают свои чувства через слова, обоим было легче действовать, чем говорить. — Правда, Антон. Поверь мне я никого так не любил как тебя. Антон не смог сдержать облегчения. Для него это важно. Важно, чтобы человек испытывал к нему те же чувства, что и он. Шастун подошел к Арсу и обнял, зарываясь носом в темную шевелюру. — Я тоже, Арс. Я тоже.