Зайдя в квартиру, Арсений сразу почувствовал запах кальяна и алкоголя, который говорил все о том, что его здесь ждет. Музыка отбивала громкими битами, и можно было предположить заранее, что голова будет болеть уже через час. Зачем он вообще пришел сюда, ко всем этим людям? К тому, что он так сильно не любит? Пьяные люди, притворство и наглость. Ах, точно, потому что идти ему было некуда. Разувшись, Попов оставил куртку на вешалке и прошел в комнату, откуда доносились голоса.
— Рада, что ты пришел, Арсений, — появилась из неоткуда Ира, блистая своей неискренней улыбкой, от которой становилось тошно. Однако ничего не оставалось, кроме как улыбнуться также неискренне, но не так очевидно.
— Спасибо, что пригласила.
— Ну что ты, мы же одноклассники. Если хочешь что-то выпить, то на кухне можешь взять все, что угодно. А… Ты же, наверное, не пьешь, да?
— Пью, — соврал Попов, чувствуя всю лживость этого места. Оставалась надежда, что хоть кто-то отнесется к его присутствию положительно. Хотя бы Серега.
— Тогда развлекайся.
Получив напутствие, Арсений вошел в комнату, чувствуя, как волна неловкости и чувства неправильности наполняют его. Куча уже пьяных людей, которые представляли из себя не самое лучшее зрелище. Взгляд зацепился за выделяющийся хвостик приятеля, который сидел с Шастуном и Позовым, весело что-то рассказывая. Те с интересом слушали, периодически что-то комментируя. Решив, что больше подходить ему тут не к кому, Попов взял волю в кулак и подошел к этому треугольнику на разложенном диване, присев на его край со стороны Матвиенко.
— Привет, — поздоровался он, привлекая внимание к себе. Они точно пьяные, раз не обратили на него внимание сразу. Антон удивленно уставился на него, явно не ожидая увидеть его здесь.
— Привет, — ответил Дима, явно будучи не таким шокированным, как Шаст.
— О, пришел все-таки. Я даже удивился, когда ты позвонил! Скучно стало все-таки? — смеясь, поприветствовал Серега, хлопая по плечу. Антон все еще не отводил взгляда, что очень сильно напрягало, не давая спокойно дышать. Словно его разглядывают в зоопарке, где такого зверя не должно было быть в принципе.
— Типа того. Что обсуждаете?
— Вспомнили, как Леха упал со стула и разбил горшок позади себя, когда выпендривался на русском, а Паша ему сказал, что жаль, что тот голову не разбил.
— А, да, помню. Смешно было.
— Минуточку внимания! Вижу, что как-то мы снова обособленно сидим. Давайте поиграем? — Ира выключила музыку и задала вопрос, — В бутылочку не хотите? — послышалась разного типа реакция, но более распространенной все-таки была радость.
— А может лучше в «я никогда не»? — раздался неожиданно голос Нурлана, и его идею поддержали уже почти все, — Супер! Тогда садимся в круг, чтобы видеть друг друга и наливаем шоты.
Арсению идея показалась отвратительной. Вряд ли вопросы будут безобидными, а об этом волноваться уже стоило. Не хотелось откровенничать перед сборищем людей, которым только дай повод посмеяться над кем-то. Приняв решение проигнорировать эту идею, Попов собирался отсидеться здесь, на диване и разглядывать интерьер достаточно дорогой для этого города квартиры. Никто же принуждать его не будет? Правильно?
— Ты идешь? — снова неожиданно прозвучал голос Антона, и Арсений вздрогнул.
— Эм, пожалуй, нет.
— Боишься, что кто-то узнает твои секретики? — Шаст надул губки, словно разговаривая с маленьким ребенком.
В голове бегали мысли, которые не связывались в логическую цепочку. Антон не понимал, что здесь вообще делает Арсений. Он не выглядит так, словно действительно этого хотел. Принудить его никто не мог, значит, есть другая причина. Однако было очевидно, что его бывший друг совершенно не вписывается в эту картину пьяной вечеринки с похабными играми. Так зачем он здесь?
— Если уж пришел, то будь любезен играть, — бросил Шастун на последок перед тем, как сесть в круг между Ирой и Нурланом.
Арсений стиснул зубы и тоже встал с дивана, занимая место на полу между Серегой и Катей — подругой Иры. Перед ним поставили стопку с, вероятно, текилой. Такая была у каждого из здесь присутствующих.
— Я начну! — вызвалась Ира, и поправив волосы, с улыбкой начала игру, — Я никогда не падала в обморок.
Выпили несколько девчонок, Антон и Костя.
— Я никогда не был старостой класса, — проговорил Антон.
Ира, Арсений, Нурлан, Катя и Дима выпили по шоту. Попов чуть не поперхнулся, но Серега подал ему лимон, который, если честно, не улучшил ситуацию. Вкус алкоголя был просто отвратительным, обжигал горло и желудок. Плохая была идея идти сюда все-таки.
— Я пока пропущу ход, — сказал Сабуров, и в его голосе звучало что-то таинственное, словно он уже знал, что скажет и просто ждал подходящего момента.
— Окей, — прощебетала Кристина, — Я никогда не занималась сексом в спальне родителей.
Вопрос заставил Арсения ужаснуться, не понимая, как они так быстро перешли на такую пошлую тему. Звучало это просто отвратительно. Однако отвратительнее было то, что нашлись те, кто выпил.
— Я никогда не играла в карты на раздевание, — выдала Маша, после чего выпили почти все.
— Я никогда не занимался сексом в машине, — сказал Леша, после чего никто не выпил, — Боже, как скучно мы живем…
— Тебя не смущает, что ни у кого из нас еще машины нет? — усмехнулся Шастун.
— Да плевать.
— Я никогда не курил, — говорит Дима, и Арсений выпивает, так как не скрывает этого. Несмотря на то, что много, кто выпил, бурная реакция была направлена только на него.
— А Арсений у нас и не такой уж пай мальчик, как кажется, — восклицает Ира, хлопая в ладоши.
— Это точно, — говорит Нурлан и улыбается той самой улыбкой, которая больше похожа на оскал. Заметил это не только Попов, но и Антон, который нахмурился и вопросительно посмотрел на самого Арса. Обстановка начинала нагнетаться исключительно между конфликтующими парнями, но уже от этого дышать было сложнее.
— Я никогда не был пойманным родителями за дрочкой, — выдает Серега, после чего послышался звонкий хохот, но Щербаков, Антон и Костя все-таки выпили, не стесняясь. Настала очередь Арсения, и он не собирался говорить ничего настолько личного и вообще пошлого.
— Я никогда не… — начал он, но его перебил голос Сабурова.
— Можно я скажу? Сейчас это будет очень кстати.
— Не можешь после Попова? — сразу же задался вопросом Антон, но в ответ получил холодный затыкающий взгляд.
— Сейчас, — сев поудобнее, Нурлан хитро улыбнулся, отчего у Арсения пошли мурашки по коже. Почему сейчас? Почему он не дал ему договорить?
— Может я все-таки договорю? — выдавив фразу из себя, Арсений столкнулся с холодным взглядом казаха, который говорил о том, что зря он это начал.
— Я никогда не целовался с парнями, — холод внутри все сковал, хоть внешне Попов и оставался абсолютно спокойным.
Это не может быть совпадением. Но откуда этот черт об этом знает? Об этом не знал никто в классе, он уверен, иначе травли бы он не избежал. Нурлан молчал, пока все девочки не выпили, но многие парни поняли, что что-то здесь не чисто. Особенно явно это читалось по лицам Шастуна, Матвиенко, Позова и Щербакова. Все, кроме Сереги, хорошо знали этого парня, а вот Матвиенко просто обладал смекалкой.
— Почему же ты не пьешь, Арсений? — удивленно спросил Нурлан, и в кругу воцарилась слишком громкая для такого маленького пространства тишина.
— С чего я должен пить?
— Потому что ты делал это. Таковы правила игры, если ты не понял, — все переводили взгляд от одного парня к другому.
— Я не целовался с парнями, — максимально спокойный голос выдал в нем все. Дальнейшие слова были уже не нужны.
— Ложь, — Нурлан достает телефон и показывает его сначала соседям, а потом и всем присутствующим.
Все внутри заледенело, даже охи и ахи уже не были слышны. Арсений смотрит по сторонам и видит шокированное лицо Антона. Человека, с которым они были друзьями давно. Видит пренебрежение на лице Щербакова и самодовольную улыбку Нурлана, который добился того, чего хотел. Что-то невидимое начинало душить брюнета за горло, показывая, что он в безвыходном положении, ему некуда деться, никак не оправдаться. В голове крутился только один вопрос, на который он хотел получить ответ.
— Откуда? — голос был больше похож на хрип.
— О, так ты не знаешь? Это был парень моей сестры! И это она сделала эти фотографии.
— Фу, блять! — вскрикнул Леха, сморщившись еще сильнее.
— Так это ты…?
— Отправил твоим родителям? Да, я, — гордо и спокойно ответил Сабуров, улыбаясь.
— Ты совсем поехавший? — не выдержал Серега, — Как ты блять додумался до этого?
— Сердце моей сестры было разбито, она сама опозорена, и оба виновника поплатились за это.
Арсений не был способен выдавить из себя ни единого слова. Мир застыл. Вот из-за кого его возненавидели родители. Вот, кто сломал его семью. Вот, кто сломал
его. Его жизнь покатилась к чертям из-за него. Многие сидели и не верили своим глазам и ушам, но Матвиенко не успокаивался, хоть и прекрасно понимая, что наживает себе врагов.
— И ты не придумал ничего лучше, чем отправить это его родителям? Ну ты и мудак…
— Закрой рот, пока не напросился?
— Иначе что?
Серега не стал ждать ответа и бросился в атаку первым, не рассчитав, что друга прикроет Леха, который превосходил по силе его самого. Все превратилось в полный театр абсурда, от которого кружилась голова. Арсений, пока фокус внимания ушел с него, схватил рюкзак и пошел на выход, собираясь сбежать. Должен ли он помочь другу сейчас? Возможно. Но он не может. Его
тошнит от этого места,
тошнит от людей,
тошнит от себя. Стараясь быстро обуться, не думая о шнурках, он даже не заметил, как рядом оказались Кристина и Антон.
— Ты в порядке? — спросила Кристина, по которой было видно, что она искренне волнуется. Но Арсений смотрел на Антона, ожидая, пока тот его ударит. Мысль возникла сама собой, как и страх, хотя Шастун не смотрел на него даже с намеком на агрессию.
— Это правда? — тихо спросил он.
— Да, — такой же тихий ответ, но Антону этого было достаточно.
— Подожди внизу Серегу, — бросил он перед тем, как вернуться в комнату.
Арсений не стал ждать, пока на него снова обратят внимание, поэтому вышел из квартиры, идя снова по лестнице, ибо это было явно безопаснее, чем стоять там и ждать лифта. Страх, стыд и отчаяние кипели в нем. Минуя каждый пролет, Арсений чувствовал все сильнее и сильнее, как слезы обжигают глаза, а ком застревает в горле. Добежав до первого этажа и вылетев из подъезда, Арсений отпустил контроль, и все его щеки моментально стали мокрыми. Доковыляв почти вслепую до площадки, он присел на ближайшую лавочку, слушаясь совета Антона подождать здесь друга. Всхлипы вырывались, но от этого было уже не стыдно. Стыдно было за то, что все узнали его тайну. Ему неоткуда ждать поддержки и понимания. В этом коллективе не принимают таких, как он. Нигде не принимают.
— Ты как? — голос Сереги раздался резко, но Попов даже не вздрогнул, лишь попытался заглушить всхлипы, — Пошли отсюда.
Послушавшись, Арсений встал и пошел за другом, даже не взглянув на него. Не хотелось видеть разочарование и осуждение еще и в этих глазах. Он бы этого не выдержал. Как же сильно ему хотелось в этот момент просто испариться, перестать существовать, чтобы не жить в этой реальности.
— Мне жаль, Арс. Это был твой секрет, о котором никто не должен был знать. Он реально скинул твоим родителям?
— Да, — короткий ответ, вымученный и несчастный. Сердце Сережи укололо от боли за друга. Ему было абсолютно наплевать на то, кто кому нравится, это ведь не его дело. Даже если его лучший друг — гей, ему все равно.
— Так вот из-за чего вы постоянно скандалите.
— Да. Сегодня мама сказала, что я — не ее сын. В плане, что она больше не считает меня им.
— И поэтому ты позвонил и пришел сюда? Прости, мне стоило спросить тебя.
— Порядок.
— Тебе не стоит возвращаться домой. Можешь остаться у меня, если хочешь.
— Спасибо, — Арсений улыбнулся, чувствуя толику облегчения от того, что Матвиенко не изменил своего поведения в его сторону после услышанной новости. Хотя бы друг у него остался.
***
Антон сидел на том же полу, все еще пытаясь переварить новости. Он не ожидал, что Попов — гей. Эта новость не выходила из головы, и он знал, что эту тему не оставят до того момента, пока они не закончат этот чертов одиннадцатый класс. Ему было жаль одноклассника, и он не чувствовал того отвращения, как чувствовали все остальные. Выгнать Матвиенко так, чтобы никто не заметил, было не сложно. Никто уже не был рад его компании. Щербаков даже похвалил его за то, что он выгнал этого «защитника пидора». Игру продолжать никто не решился, каждый общался со своими друзьями, и Антон сидел среди своих, разве что еще с Ирой.
— Почему ты раньше об этом не рассказал? — задал логичный вопрос Дима, все еще не понимая, как относиться ко всей этой ситуации.
— Ждал подходящего момента.
— И что теперь?
— А теперь его ждет нелегкая жизнь. Таким, как он, место в аду. И он получит настоящий ад на земле, — Нурлан выглядел спокойным, как и всегда, но в его глазах читалось пламя ненависти.
— Фу, он всегда казался мне мерзким, а теперь меня будет тошнить от одного его вида.
— Думаю, Нурик поступил правильно. Если бы мой парень изменил мне с парнем, я бы не пережила такого. Так что, это называется возмездием, — довольно проговорила Ира.
— Но отправлять такое родителям… — вмешался Антон, все еще не понимая, как до этого можно было додуматься. Пазл в голове стал складываться. Стало понятно, почему у Попова часто синяки на теле, почему его поведение изменилось, и он стал каким-то шуганным. Неужели это все из-за этого?
— Мне плевать, как они к этому отнеслись, и что с ним. Я хочу, чтобы он понял, насколько это ущербно.
— Я, пожалуй, пойду. У меня нет желания обсуждать это, а весело уже вряд ли будет, — Антон встал с места, слыша, как разочарованно вздыхает Ира. Парни встали вслед за ним, провожая его до двери.
— Ты так за этого пидора беспокоишься?
— Нет, Лех, я просто пьян, и мне не нравится эта тема. Сегодня вряд ли уже кто-то с нее съедет.
Покинув дом, от которого уже становилось тошно, Антон шел по холодной и темной улице, отрезвляя мозги. Неужели его друзья действительно настолько жестокие? Но почему он сам не чувствует отвращения от Попова? Никогда не чувствовал и даже сейчас, узнав о том, какой он. Поморщившись, Антон вспомнил, как один раз из любопытства смотрел вместе с Лехой и Нурланом гейское порно, но тогда его чуть не вырвало от этого зрелища. Однако теперь, зная, что Арсений мог заниматься этим с кем-то, ему не противно. Он просто не хочет об этом думать. Достав телефон, парень не задумываясь нашел контакт и написал ему сообщение.
Вы
00:09
Ты дома?
Осознав, что он сделал, Антон глубоко вдохнул воздух, понимая, как странно и глупо он себя ведет. Однако он действительно сочувствует, и ему за это совершенно не стыдно. Странно ли это? Вздрогнув от пришедшего ответа, парень остановился посреди тротуара.
Арсений
00:12
Я не буду говорить тебе и твоим дружкам, где я.
Антон поморщился. Он ведь правда беспокоится. Не хватало еще, чтобы он с крыши сбросился, или родители его убили.
Вы
00:13
Эй, не гони бочку. Надеюсь, тебе в голову
не придет что-то с собой сделать.
Ответа не последовало, но Антон на него и не рассчитывал. Глупо думать, что человек, которого унизили перед всем классом и раскрыли страшную тайну, будет тепло относиться к тебе. Но ему жаль.
Жаль, что он не может помочь.
Жаль, что не знал раньше и не остановил Нурлана, например.
Жаль, что видел этот
страх в голубых глазах. Уже понятно, что теперь Попову жить спокойно не дадут, а он и вмешаться не может, это же его друзья, а Арсений для него — никто.
Жаль, что он уже в это втянут не по своей воле.
***
Арсений пришел домой в районе обеда и был действительно рад, что родители на его возвращение совершенно никак не отреагировали. Закрывшись в своей комнате, он лег на кровать, без эмоций вперившись в потолок. В голове полный хаос, от которого никуда не убежать. Школа больше не будет для него местом, в которое он убегает. Теперь для него школа превратится ровно в такой же ад, как и дом. Никто не даст ему забыть о том, что он — не такой. Как говорится, теперь он ненормальный в квадрате. Теперь ему некуда бежать, и он даже хотя бы на секунду не сможет забыть о том, что он — ненормальный. Усмехнувшись собственным мыслям, Попов достал телефон и в упор смотрел на ночную переписку с Шастуном. Что это было? И его взгляд вчера в этом чертовом кругу… Он был, если мягко сказать, удивлен, но не выглядел так, словно смотрит на самую мерзкую вещь. Он, вроде как, даже помог. Поняв, что клубок мыслей развязать не получится, Арсений воткнул наушники в уши, пытаясь хоть так избавиться от назойливых дум.
