Особенности человеческой любви к кофе

Зэмфирт не понимал, почему люди любят этот странный напиток черного цвета, который при добавлении туда субстанции, называемой молоком, становился светло-коричневым. Он вообще в людях многого не понимал, но почему-то именно всеобщая любовь к… кофе? — да, к кофе, — его поражала. Эти странные человеческие особи выстраивались в длинные очереди у кофеен, выбирали определенный вкус сладкой добавки, которую называли сиропом, позволяли писать свои странные имена на стаканчиках и вообще вели себя так, будто пьют какой-то божественный напиток. Зэмфирт не был уверен, что боги, в которых верили земные особи, могли создавать что-то подобное, но оставлял местным их верования. Наверное, стоило бы изучить их подробнее… потом как-нибудь. Сейчас задача изучения религии не была первостепенной. Нужно было понять человеческие привычки. Как-то Зэмфирт спросил у Жюля, почему люди пьют кофе, и тот пожал плечами, перекидывая через плечо оранжевые отростки, заплетенные во что-то вроде «колоска». — Понятия не имею. Им вкусно. По мне, это что-то очень странное. Как и тыквенный суп. Впрочем, Жюлю больше нравилось пить не менее странный напиток, называемый чай — листья, завариваемые в кипятке. Наверное, только особи на этой планете могли такое придумать. Зэмфирт возвращался из колледжа, когда одна из девиц, с которыми Жюль теперь постоянно пропадал, нагнала его и схватила за локоть. — Джерри, пошли с нами пить кофе? Он даже вздрогнул от прикосновения: Зэмфирт избегал тесного контакта с местными особями, и его вполне устраивало, когда его никто не трогал. Но все те одинаковые самочки, водившие хороводы вокруг Жюля, почему-то не считались с его явными проявлениями отрицательных эмоций и не обращали внимания на его настроение. — Я не люблю… — начал он, однако никто уже не слушал. Их прикосновения раздражали. Зэмфирт, конечно, читал научные труды, знал, что прикосновения человеческих самок должны вызывать у особей его пола какие-то иные ощущения, но заставить себя не мог. И, по правде, радовался, что не мог. Ещё чего не хватало. Самочка подтащила его к компании таких же, как она — Зэмфирт их не различал, — и победно улыбнулась. — Я притащила его! — Жюль, это разве обязательно? — прошептал Зэмфирт Жюлю на ухо. — Так принято, — пожал плечами тот. — Каждый четверг после занятий мы ходим пить кофе и болтать. Болтать. Глупое времяпрепровождение, которое можно было бы заменить чем-то полезным — например, изучением наук. Впрочем, Зэмфирт понимал, что не все способы изучения человеческих особей будут приятны, однако большинство из них могли быть полезны. Поэтому он вздохнул, поправил лямку рюкзака с книгами на плече и смирился с тем, что ему придется попробовать ту странную черную субстанцию, которую тут все пили. Пока самочки-подружки Жюля занимали столик, Зэмфирт огляделся и направился прямо к странному то ли столу, то ли витрине, которую здесь называли кассой. Остановился, разглядывая огромную доску с напечатанными на ней незнакомыми словами: «латте», «эспрессо», «раф»… Что, во имя всех разумных рас вселенной, это значило? Зэмфирт всё еще размышлял, когда к столу-витрине-дракон-знает-чему-ещё подскочила одна из особей женского пола, вьющихся вокруг Жюля. — Латте с лавандой, пожалуйста! Она приложила пластиковый прямоугольник, называемый банковской картой, к довольно примитивному терминалу, и парень по другую сторону стола-стойки кивнул. — Заказ принесут вам за столик. Что для вас? Зэмфирт не сразу понял, что обращаются к нему. Моргнул, а потом ляпнул: — То же самое. Обилие незнакомых названий до сих пор мелькало перед глазами. Если уж ему придется попробовать кофе сегодня, то не всё ли равно, отчего потом будет тошнить? Организмы человеческих особей такие слабые… кто знает, что и как влияет на них? Зэмфирт уже и так многое узнал на собственном опыте. Правда, не обо всем доложил в рапорте. Приложив кусок пластика к терминалу, Зэмфирт получил чек и вернулся за столик, где Жюль уже изучал что-то в коммуникаторе, который здесь звался мобильным телефоном. Захихикал над чем-то, показал одной из самочек, и теперь они хихикали вместе. Зэмфирт вздохнул и достал учебник человеческой анатомии, да так зачитался, не обращая внимания на попытки вовлечь его в разговор, и очнулся только когда перед его носом появился высокий стакан со светло-коричневым напитком. — Ваш кофе, — улыбнулся официант. Человеческие особи постоянно улыбались — по поводу и без. Никак Зэмфирту не удавалось освоить эту науку коммуникации. Он принюхался. От напитка пахло странно, однако не то чтобы неприятно — скорее терпко. Его обоняние, ограниченное возможностями людей, не могло воспринять весь букет запахов. Он поболтал ложкой в напитке, не решаясь сделать глоток. Перевел взгляд на Жюля — тот вполне бодро пил из стакана и не выказывал никакого отвращения. Уф-ф-ф. Прошло минут пять, а то и больше, прежде чем Зэмфирт решился. Осторожно сделал глоток. Подержал напиток на языке… и чуть восторженно не вскрикнул, разрушая любую репутацию как на этой планете, так и в других галактиках. Кофе был восхитителен. В меру пряный, чуть горьковатый, восхитительно щекочущий языковые рецепторы. Зэмфирт не заметил, как выпил его буквально за несколько минут. На его родной планете не было подобных напитков, и теперь он жалел, что не покупал кофе раньше, воротя нос от любимых лакомств человеческих особей. Он очень многое потерял. Наверное, у него было очень довольное лицо, потому что на него обратили внимание. — Ты как будто раньше кофе не пил, — игриво заметила одна из самочек. Зэмфирт вздрогнул. Неужели его раскусили? Однако та уже отвлеклась обратно на свой коммуникатор, фотографируя на него напиток с шапкой из какой-то белой, с виду воздушной субстанции. Зэмфирт задался вопросом, так же это вкусно, как этот… латте или нет? Кажется, ему ещё многое предстоит выяснить. И, кажется, он совсем не против поглощать знания, запивая их кофе.