Огни Шанхая в окне

      Хорохоро глубоко в душе радовался, что именно сейчас по гостинице не шнырял народ, а галдёж с первого этажа уже не был слышен, иначе всё это могло разбудить Джун, которую он пытался как можно аккуратнее держать на руках. И при этом старался не уронить дурацкий кусок пластика, служившим ключом от номера.       «Надеюсь, что со стороны мы не выглядели странно. Хотя, выглядели мы не страннее, как если бы с Джун пошёл Зан-Чин или Билл. Или Блокен. Чёрт, это было бы смешно», — он прикусил губу, чтобы не засмеяться от тупой, но такой важной сейчас мысли. Надо было отвлечься. — «Хотя может для меня смешно, а для постояльцев отеля скорее страшно. Да, только я мог пойти».       Он прекрасно понимал, что поить Джун снотворными и успокоительными исподтишка было отвратительной идеей. Но это скорее необходимость, нежели прихоть. Ей надо поспать и восстановить силы перед возможной встречей с кланом Дун, а не наматывать нервы на маленький изящный кулак. Лекарства Зан-Чина оказались очень кстати, как и возможность выпить чай прямо в вертолёте... Всё равно Хорохоро чувствовал лёгкое омерзение, но не стыд. Стыдиться нечего. Всё это вынужденная мера, иначе... А чёрт знает, как было бы иначе. Постыдится потом, когда сестрица проснётся, вот тогда он будет тупить взгляд в землю и неловко улыбаться — Джун всегда отчитывала слишком галантно.       Дверь съела карточку и пронзительно пискнула, замок замигал зелёным светом и дал парню неловко зайти в тёмный узкий коридор, — он это чувствовал локтями, — но решил не включать свет. Знал, как противно громко щёлкали выключатели.       Мрак коридора рассеялся. В односпальным номере окно от пола до потолка. Через него пробивался хаотично-цветной свет шанхайских трущоб, белый блеск высоток и прохлада мягкой зимы. В комнате удивительно светло для семи вечера.       Хорохоро положил Джун на кровать и кое-как укрыл одеялом, отошёл к окну и прижался к нему виском. Он смотрел на старшую дочь семьи Тао неотрывно. Возможно, он не позволил бы себе такие откровенные разглядывания в обычной ситуации, для приличия надо отвести взгляд хоть раз, но сейчас можно было про всё это забыть. Всего-то на пару минут.       Джун Тао сочетала в себе женственную хрупкость тела и ту силу духа, которая была присуща воинам. Но Хорокэу Усуи не видел в этом всём дисбаланса. Удивительная гармония, которой не хватало той же Тамао или Анне. Возможно все девушки с божественным уровнем фурёку несли в себе особую отягощённую энергию, правда только тут мысль должна сменить свой вектор, ведь нельзя было говорить о божественном уровне и... Он не хотел над этим думать, он хотел просто разглядывать Тао Джун и желал распустить её волосы, потому что не представлял, как можно спать с заколками. Но не решился. Разбудит ведь.       Разноцветные отблески фонарей шанхайских трущоб ползали по умиротворённому лицу, падали на волосы странными бликами, перескакивали на открытые участки кожи. Пятна тускло-ярких цветов создавали такие акценты, на которые он вряд ли бы обратил внимание при дневном свете. Просто как-то обычно не до этого. Завораживающе красивая. И...       «Сестрица Джун напоминает Пилику. В самом лучшем смысле, ведь...».       Странное ощущение. Слабо жгло и щипало под четвёртой парой рёбер и в районе переносицы. Такое было от обиды или недосказанных слов. Приложил ладонь к лицу — не горячее, прохладное.       Сконцентрировался. Не то, совсем не то... Вот оно что.       Сгусток тяжёлой энергии за спиной. Хорохоро не обернулся. Эту рейрёку сложно с чем-то перепутать, особенно когда знаком с ней лет пятнадцать. Цзян-ши Ли Пайлон.       Парень отлип от стекла и потихоньку зашторил окно. Свет слабо пробивался из-под плотной ткани, но этого не хватало для беспроблемного передвижения по комнате. Он куда-то положил карточку от номера и стал наощупь искать выход.       — Закрой только дверь, — шепнул Хорохоро и просочился через узкую щель, чтобы не пускать мнимо ослепительный свет в комнату.

***

      Появление Джун было слишком неожиданным, в конце концов, она могла отдыхать ещё два часа...       — ... Я вроде засыпала в вертолёте, а проснулась в гостиничном номере на кровати. Кто же это мог быть? Наверное тот, кто наливал мне чай в вертолёте.       Хорохоро выдал лишь нечленораздельное бурчание, объясняться не было смысла. А зачем?       Он перевёл взгляд с Джун на Зан-Чина. А вот он решил оправдаться.       — Ну-у, мы самую малость лекарств капнули. Всё-таки...       Они глянули на девушку. Она улыбалась почти привычно: мягко, словно хотела таким образом извиниться. А за что ей извиняться?       — Благодаря этому я полностью восстановилась, — она протянула Хорохоро пакет с очередной неизвестной китайской едой. — Ну и заставила же я вас поволноваться.       — Главное, что всё в порядке.       А улыбка у Джун мягкая, словно с помощью этой улыбкой можно извиниться перед ними, избегая пустых слов. И Джун отчитывала всегда слишком галантно. Мимолётом. А ведь работало — Хорохоро почувствовал секундное угрызение совести и забыл про него.       «Главное, что у тебя всё в порядке хотя бы сейчас».