Дом - это не место

Панцзы мысленно считает цыплят и пытается делать вид, будто это не он сейчас изо всех сил пытается сдерживать смех вот уже вторую минуту, который периодически так и норовился слететь с губ. Он смотрит, как У Се расспрашивает Цилина о его состоянии и широко улыбается, потому что вовремя заметил один очень важный момент, который по какой-то неизвестной причине остался незамеченным для друга. У Се всегда понимал Цилина лучше всех. Он видел всю бурю эмоций, что таилась глубоко внутри долгожителя. Настолько глубоко, что Панцзы иногда казалось, что У Се видит не только его эмоции, но и душу. Саму суть Цилина. А сейчас, когда он смотрит на друзей, он понимает, что новый Чжан Цилин для него стал такой же раскрытой книгой, как старый Цилин для У Се. Панцзы видит, что может читать все эмоции друга без каких-либо усилий. Он просто знает и всё. Например, он знает, что если сейчас прервет их разговор, который больше походил на допрос со стороны У Се и спросит у Цилина, хочет ли он чтобы У Се его обнял так же, как и самого Панцзы несколько минут назад, то он не услышит ответа. Не увидит никакого телодвижение или обычный жест, но непременно сможет понять всё по его глазам. И в эту самую минуту он поймет, что был прав. Цилин хотел чтобы У Се его обнял, и даже больше того: он сам сделал для этого первый шаг, который У Се умудрился пропустить. Возможно это произошло из-за того, что теперь, когда Цилин оказался без памяти, друг не уверен в том, что видит. Он сомневается и старается вести себя с ним как можно более осторожней. Проявлять всю заботу на которую только способен, чтобы он понял настолько он был дорог для него. Он не знает чего ожидать от такого Цилина и хочет, чтобы он был уверен в том, что рядом с ними он находится в полной безопасности. А Панцзы теперь может предугадать любую его реакцию. Это ощущение похоже на суперсилу, которая в самый неожиданный момент свалилась на него. Теперь он знает и понимает все, так как провел с ним достаточно времени в больнице, чтобы понять все поступки и решения друга. Он знает причину, почему они покинули больницу так рано и Цилин даже не пытался её скрыть от него, ведь без его помощи он бы никогда не получил желаемого.

***

Панцзы оставил его всего на несколько минут, чтобы пойти и купить что-нибудь перекусить для себя, а когда вернулся в палату с огромным пакетом в руках, то встретил прямо у двери испуганную медсестру. Она кое-как рассказала ему, что пациент несколько минут назад сбежал из палаты и сделал это настолько быстро, будто это был вовсе не человек, а демон, да ещё и со страшной татуировкой на теле, которую она точно не помнила. Панцзы попытался успокоить её, но женщина была словно в своем мире и больше ничего не слышала, пыталась сама разобраться в том, что видела. Он оставил её в палате вместе с пакетами, понимая, что так только потеряет драгоценное время и за десять минут оббежал всю больницу в поисках друга, пока совершенно случайно не нашел его прямо у входа сидящим на скамейке. Его ноги всё ещё были босые и казалось, что его этот факт нисколько не волновал, хотя асфальт ещё был мокрым из-за утреннего дождя, а на теле все так же была надета больничная пижама. Панцзы по одному его виду понял, что он не знает, что делать. Он выбрался из здания, но что дальше? Он сидел и не двигался, сжимая руками голову, будто пытаясь что-то вспомнить. Когда Панцзы подошел ближе, он медленно поднял голову и уставился на него пустым взглядом из-за чего по спине Вана побежали мурашки. Он привык видеть холод в глазах друга, но никак не пустоту. Особенно такую, которая делала его таким слабым и беспомощным, словно он ребенок, а не долгожитель, который был старше самого Вана в несколько раз. — И далеко ты собрался, друг мой? — он скрестил руки на груди и вопросительно выгнул левую бровь. Цилин долго смотрел на него словно за те минуты, что они не виделись Чжан успел снова забыть его. — Хочу уйти. — Куда? Вспомнил что-то? — с надеждой спросил он и разочаровано выдохнул, когда Цилин медленно мотнул головой. — Ладно, тогда куда ты собрался в таком виде? Куда ты хочешь пойти? — У Се. Панцзы показалось будто у него вдруг начались галлюцинации. Словно человека, что сидел перед ним за те минуты, что его не было рядом — подменили. Из его глаз медленно исчезала вся пустота, пока он произносил имя друга, показывая Панцзы то, что он не видел до этого дня никогда. Вану казалось, что Цилин сам того не понимая раскрыл ему свой самый сокровенный секрет, который тот прятал в себе от всего мира. Это одновременно всё усложняло и проясняло. Будто все кусочки пазла в голове Панцзы в этот день нашли своё место, показывая ему полную картину мира, которую раньше он видел лишь незаконченными кусками.

***

Ван смотрит на счастливого У Се, что с каждой секундой начинает светиться изнутри все ярче и не может заставить себя перестать так широко улыбаться. Возможно со стороны он казался похожим на сумасшедшего, но он был слишком рад за друга, ведь все его страхи и волнения наконец отпустили его, потому что не смотря на то, что Цилин почти ничего не помнил, он был всё таким же, как и раньше. Будто ничего не произошло. Но Панцзы знал, что это было не совсем так. Теперь он видел больше чем когда-либо. Новый Цилин более смелый в выражении своих чувств, он не пытается их как-либо подавить или скрыть от них. Особенно от У Се. Именно поэтому Панцзы без зазрения совести со всей силы толкает его в сторону Цилина, прекрасно понимая, что тот в любом случае поймает его. Всегда. В любое время дня и ночи. С памятью или без. В бреду или здравом уме. Будто это то, что никто и никогда не сможет у него отнять. Природный инстинкт, что проснулся в Цилине с их первой встречи. Словно он всё это время ждал только одного-единственного человека, чтобы пробудиться в нем. Цилин ловит вскрикнувшего от неожиданности У Се и заключает его в крепкие объятья из которых при всем желании невозможно было выбраться. Панцзы даже показалось, что Цилин просчитал его действия наперед и потянулся к У Се ещё до того, как он толкнул. — Толстяк! — возмущенно кричит У Се, брыкаясь и пытаясь освободиться, пока до конца не осознавая кто именно его так крепко держит. — Не кричи и обними его, — наставнически отвечает Панцзы, будто он учитель, что пытается объяснить что-то своему непутевому ученику. — Он соскучился по тебе, если ты ещё не понял. У Се замирает и поднимает голову вверх встречаясь со взглядом Цилина. До него медленно доходит, что он даже не пытается отпустить его, а наоборот — обнимает всё сильнее. В глазах напротив нет привычного холода, нет ширмы за которую он привык заглядывать. Там столько тепла адресованного только ему, что У Се чувствует, как медленно тонет и это настолько выбивает его из колеи, что он и сам не замечает, как руки сами тянутся, чтобы обнять его в ответ. На губах Цилина появляется нежная и довольная полуулыбка, которая заставляет У Се мгновенно вспыхнуть, из-за чего он прячет своё покрасневшее лицо уткнувшись носом в его плечо. Панцзы замирает и даже старается дышать как можно тише, боясь, что любое его движение или звук может испортить этот момент. Он медленно поднимает голову вверх, когда замечает, что Цилин смотрит на него, чтобы в их мире не было незваных гостей. Чтобы они разделили эти секунды только между собой. Только Цилин, У Се и никто больше. Панцзы с улыбкой смотрит в потолок и понимает, что в их жизни творилась полная гармония. Много потеряв на своём пути они так же много и обретали. Осознавали. Видели. Раскрывали. — Теперь я и правда понимаю почему ты так сильно хотел уйти, — не удержавшись, но едва слышно произносит он, чтобы только один человек в этой комнате смог услышать его. — Ты хотел вернуться домой. Для тебя дом — не место, а человек.