***
Где-то под форштевнем* плескалась вода. Холодные капли попадали на корпус судна, оставаясь на нём, хоть и недолго. Над водой стелился туман. Белые и не слишком плотные клубы мешали полному обзору на толщу воды, но, несомненно, создавали отдельный шарм. Маломерное судно, выполненное в белых и зелёных тонах, покачивалось на водной глади. Ветра почти не было, следовательно и волн тоже. Лишь редкие покачивания. Несмотря на не самую удачную погоду в виде уже рассеевающегося тумана и пасмурного неба, фотограф всё же решился плыть сегодня, ведь Константин Белозёров, хозяин махины и близкий друг, мог бы помочь только в отдельных случаях. Антон стоял около борта, перевалившись корпусом за пределы судна. Он вглядывался в толщу воды сквозь полупрозрачную пелену, но, к сожалению, не видел ничего кроме своего отражения на водной глади. –Антон, выпадешь, не испытывай удачу, –выходя из рубки*, отметил высокий блондин. Костя не выглядел как клишированный капитан из фильмов: фуражка отсутствовала за ненадобностью, как и форма «капитана». Он сверлил друга серыми глазами уже довольно долгое время, а тот, как казалось самому Шастуну, не нарушал никаких правил безопасности. Но, несмотря на собственные убеждения, Шастун дал слово повиноваться указаниям капитана. Поэтому он выпрямился, переводя зелёные глаза на друга. Ему нужны были снимки водной глади. Не важно–под палящим солнцем или в тумане. Они должны были быть в портфолио фотографа. Как бы он ни старался, ему было мало обыкновенных пейзажей в виде заката или вида из окна — такие, наверняка, есть у каждого второго в профиле инстаграмма. –Не понимаю, почему ты хочешь снимать именно здесь? — Белозёров подошёл к Шастуну и опёрся на бортик судна, также вглядываясь куда-то вниз. –Дельфинов здесь не встретишь, рыбы на поверхности не плавают. –Глупый ты, Кость, –Антон задумчиво постукивал пальцами по поверхности перил. –Ну почему сразу глупый? — блондин поднял взгляд в небо, дабы оценить обстановку. Серые тучи, полностью заполонившие небосвод, даже не собирались отступать. — Солнца сегодня даже ждать бесполезно. Моряк снова взглянул на фотографа и прищурился. Его вопрос так и остался без ответа. Поставив руки на бока и глубоко вздохнув, блондин вернулся в рубку. Шастун же остался на палубе, продолжая разглядывать воду, скрытую под тонкой тканью-туманом. Он сам не понимал, что пытался увидеть в толще воды. А может, кого.***
Сидя на холодной бетонной пристани, мальчик смотрел на волнующееся море. В детских ручках был игрушечный катер красного цвета. Игрушка на радиоуправлении, подаренная отцом перед очередным плаванием. Отца практически никогда не было дома, но, как только он оказывался на суше, в семье был праздник. Жаль, что не слишком долгий. Но маленький Антон очень любил отца и всегда провожал его с влажными ресницами и красными глазами от слёз. Однажды мужчина сказал ему перед очередными учениями: — Тош, в следующий раз, когда захочешь поговорить со мной, приходи на пристань, — мужчина улыбнулся, смотря на мальчика, — и просто говори. Представь, что я слышу тебя через километры между нами. Вот, — он протянул сыну катер с красным корпусом и белой надстройкой из пластика. Шастун младший же, шмыгнув носом, взял катер в руки. Он покрутил игрушку в руках и поднял зелёные глаза на родителя. Мужчина, мягко улыбнувшись, потрепал мальчика по голове, после этого схватил с бетона сумку и поспешил к группе людей, маша рукой семье на прощание. И сейчас Антон рассматривал катер. В плаванье отец провёл уже около месяца и мальчик, очень сильно скучая, вновь пришёл на эту бетонную пристань, про которую говорил тогда отец. Шастун младший положил рядом с собой игрушечное судно и притянул к себе колени, обняв их руками. Уже начинало смеркаться, поэтому людей уже — или пока — не было. — Я вчера получил пятёрку по окружающему миру, — начал мальчик, переводя глаза на водную гладь, — у нас было задание сделать несколько снимков-пейзажей нашего города и рассказать о нём. Я фотографировал наш порт и рассказал про него. Антон снова посмотрел на катер. На ресницах появились маленькие капельки. — Я помню, что обещал быть сильным и не плакать, но, — мальчик поспешил стереть слезинки рукавом чёрной олимпийки, тихо шмыгнув носом, — я очень скучаю за тобой. Плечи Шастуна младшего начали мелко дрожать, по щекам потекли крупные слёзы. Закрыв лицо руками, он всхлипывал и сдавленно скулил от безысходности. В воздухе летал солёный аромат моря, над головой кружились редкие чайки в поисках еды. Над водой, примерно в метре от русоволосого, показалась голова. Мальчик-брюнет не особо смело подплыл ближе к пирсу, складывая на прохладный бетон руки и ложась на них. Ветер заставлял его немного щуриться и изредка поправлять мокрую чёлку, падающую на глаза. — Ты с кем тут болтаешь? — незнакомый мальчик улыбнулся, когда Антон опешил от новой компании и, подняв красные от слёз глаза, принялся вытирать влагу с лица тем же рукавом кофты, которая слабо спасала его от холодного солёного ветра. Он активно старался скрыть следы нарастающей истерики, которую старался запихнуть глубоко, чтобы не опозориться перед новым знакомым. — И почему ты плачешь? — Ни с кем и я не плачу! — Антон прочистил горло, рассматривая собеседника: тёмные волосы, множество темных точек-родинок на открытых плечах, что контрастом смотрелись на бледной коже и глубокие, словно море, голубые глаза, что с интересом рассматривали мальчишку. Но внутри начала разгораться уголёк зависти — Антону уже запрещали купаться, мама с бабушкой очень оберегали его. — А тебе не холодно плавать? Сейчас конец октября, да и ветер сильный. — Нет, не холодно, — мальчик всё это время скрывался под водой большей частью тела, из неё выглядывали лишь шея с головой, плечи и руки. Он снова улыбнулся, в очередной раз поправив мокрую чёлку двумя пальцами, — Тебя как зовут? — Антон, — Шастун всё-таки поменял положение и теперь сидел на коленях, подаваясь корпусом к новому знакомому. Руки опирались на бетон по бокам от тела, — А тебя? — Арсений, — мальчик немного наклонил голову набок, продолжая лежать ей на руках, — можешь называть меня Сеней. — Сеня? — Антон улыбнулся, радуясь новому знакомству. Друзей у него было немного, что сильно сказывалось на досуге мальчика: вместо футбола во дворе, он рисовал и мечтал купить собственный фотоаппарат, а не брать старый отцовский. — Приятно познакомиться! Мальчики активно поддерживали разговор и темы их сменялись с огромной скоростью. Обоим было действительно комфортно с другим, будто они были знакомы не полчаса, а несколько лет. Небо затягивалось плотными тучами, а солнце, судя по полумраку, осевшему на город, как пелена, уже село за горизонт. Где-то за этим полотном скрытого небосвода ярко светили звёзды, складываясь в ломанные линии-созвездия. Но эта идилия продолжалась не слишком долго — где-то сзади послышался выкрик: — Антон! — Шастун сразу узнал голос мамы, но не спешил оборачиваться, наблюдая на новым знакомым и его реакцией. — Антон, уже поздно! — Я буду здесь плавать завтра вечером, — глаза брюнета округлились, — приходи. — Что? — Антон обернулся, чтобы посмотреть, далеко ли стоит мама, — а сей. — но, когда он обернулся обратно, Арсения и след простыл. Встав с колен, мальчишка грустно глянул на море. Ветер усилился и стал уже действительно невыносимо холодным. Он пробирался под олимпийку, заставляя ёжиться и сильнее кутаться в тонкую ткань, что не слишком спасала. Тёмные волны мириадами капель разбивались о бетонный пирс. Даже чаек уже не было слышно. Шум бушующего моря и тихий свист ветра. Опомнившись, Антон обернулся на маму, а потом вновь на море. Зелёные глаза пробежались по всему заливу. «куда он делся? Неужели так быстро уплыл?» — мальчик оживился, вспомнив, что Сеня будет здесь же завтра. Антон рывком обернулся и побежал к стоящей у начала пирса мамы.***
Всплывшее в голове воспоминания заставило парня растянуться в улыбке. Он повернул голову в сторону берега. Завидя родной пирс, Антон вспомнил последнюю встречу с Арсением. Мальчики каждый вечер виделись у пирса. Брюнет, как всегда, оставался в воде, не желая рассказывать причину. Но оживлённое общение заполняло всё время, которое они проводили вместе. Время шло, а мальчики не изменяли своим привычкам — даже зимой они видились, хотя и время встречу было меньше за счёт того, что темнело быстро. Сколько бы они не общались, но темы для разговоров не заканчивались. Пока однажды, в начале весны, Антон не совершил действительно роковую ошибку: Антон, как и прежде, сидел на краю пирса, не осмеливаясь свешивать ноги, ведь было ещё прохладно. Арсений же рассказывал историю о недавней рыбалке. — Я познакомился с одним мальчиком из паралельного класса, Костей Белозёровым, — неуверенно начал Антон, пряча глаза, — он правда очень хороший. — К чему ты ведёшь? — Арсений, за всё время пока они были знакомы, никогда не был так напряжён. — Я хочу вас познакомить, — мальчик закусил губу, наблюдая за реакцией друга. — Нет, — категорично отрезал голубоглазый. Его тёмные брови сдвинулись к переносице и он закачал головой из стороны в сторону, выражая абсолютное несогласие. — Но почему, Сень? — зелёные глаза округлились, ожидая совершенно другого ответа. — Я не могу, — Арсений опустил голову. — Просто.. Сзади Антона послышался радостное «Антон!» и приближающиеся шаги, Шастун обернулся и помахал рукой. — Кость, сюда, я хочу вас поз..— мальчик посмотрел обратно, но Арсений вновь исчез. Он всегда будто нырял и оставался под водой до следующей встречи, –.. накомить. К Антону подлетел шустрый мальчишка лет восьми. он заглянул в воду, куда смотрел Шастун. Серые глаза метнулись на поникшего друга. — Что ты там говорил? — Костя присел рядом с мальчиком. — Нет, — Антон натянуто улыбнулся, — ничего. С того дня Арсений больше не приплывал, а Антон, в надежде снова встретиться с другом, снова и снова, изо дня в день приходил к морю, на пирс. Всё как в первую встречу: бушующие волны, разбивающиеся о бетон и падая на него мелкими каплями, пасмурное небо, где нет даже намёка на солнце и холодный ветер, а Шастун всё также — с надеждой — смотрел поверх воды, ожидая, что из-под толщи появится мокрая макушка и голубые глаза будут с интересом рассматривать его. Но этого не происходило. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Время шло, Антон, словно Хатико, ждущий своего хозяина, ждал появления Арсения. Брюнет так и не появился вновь. Отчаяние захлестнуло разум мальчишки, но, на этот раз, на суше у него остался Костя, да и отец вновь вернулся. Спустя полтора месяца ожиданий, Антон оставил эту затею. Однако юное сердце помнило первого друга и, как бы это не было прискорбно, первую влюблённость. Голубые, будто ледяные, глаза, красивая улыбка, родинки на плечах, манера общения — всё это завораживало мальчика, ещё ничего не знающего о чувствах. Пропажа Арсения выбила Шастуна из колеи примерно на год. С того момента прошло около шестнадцати лет. У Антона появлялись девушки, бывало даже парни, но сердце продолжало искать в толпе брюнета с голубыми глазами. Парень стал профессиональным фотографом — как и мечтал с детства –, но тяга к морю так и не прошла. Накатывающиеся волны, солёный воздух, писк чаек — тема моря очень манила зеленоглазого и вот, он решился на серию снимков в родном заливе. Заливе, где однажды познакомился с тем, кто навсегда изменил его. Висящий на шее фотоаппарат оказался в руках парня. Прислонив камеру к лицу и заглянув в визир*, Антон нажал на кнопку спуска. Фотоаппарат характерно щёлкнул и на дисплее появился пейзаж затянутого пеленой тумана моря. Оценив состояние фотографии и удовлетворённого улыбнувшись, Шастун оглянулся. Костя стоял в рубке, разговаривая с кем-то по телефону, даже не замечая присутствия друга на палубе. Вернув взгляд зелёных глаз на водную гладь, парень потерял дар речи. Над водой была видна макушка и половина лица человека. Антон прильнул к борту, снова высовываясь на половину с судна. Человек находился примерно в паре метров, но, заметив к себе излишнее внимание, поспешил скрыться над водой. — Сеня! — Антон был целиком и полностью уверен, что он не обознался и ему не показалось. За бортом точно был Арсений. Но ничего не происходило секунд 10. Шастун, успев отчаяться, опустил голову, сжимая перила борта до побеления костяшек и неприятного покалывания. — Сеней меня называл только. — подняв взгляд, Антон облегченно улыбнулся. Ближе к судну вынырнула голова. Парень за бортом до ужаса и боли в сердце напоминал Арсения: тёмная чёлка, те же мириады точек-родинок, разбросанных по всему полотну кожи, те же ледяные глаза, изучающие с невинным любопытством. Арсений. Его Арсений, который бесследно исчез шестнадцать лет назад. Глаза парня в воде округлились, — Антон? Вопрос, оставшийся без ответа. Но улыбку на лице Шастуна можно было посчитать за немое «да». Немое, отчаянное. «да». — Я.. — неуверенно начал Шастун, — я очень скучал по тебе, Сень. Арсений, сглотнув, подплыл ближе. — Я тоже, Антон, — он улыбнулся так, как улыбался всегда. Яркая улыбка, успокаивающая. Так может улыбаться только Арсений. — Я тоже.