Микрофон
6 мая 2021 г. в 00:43
Примечания:
Приятного прочтения.
Все дома покрыты тенью, превращаясь в тёмные силуэты. Солнце почти скрылось, а небо заголубело в тёмный окрас пугливой вороны. Скоро зажгутся фонари, в окнах появится тёплый свет и зашевелятся люди. После трудового дня все торопятся домой. Рэю нравилась ночь своей загадочностью, сидя в своей комнате, мог быть предоставлен самому себе. Нравится именно будничная ночь. Почему? С понедельника по пятницу можно отделываться от Нормана и Эммы, ссылаясь на душевную усталость после учёбы. Они думают, что после девяти вечера он крепко спит. Наёбка для уёбка. В это время жизнь начинается, выражаясь фигурально.
Если не врать — они заставят развлекаться с ними в постели, а это для него обрело второстепенный смысл. Пока есть свободные ночные часы, можно обработать вокальные записи. К сожалению, записывать звук в такое время, мягко говоря, негуманно. Без труда соседние обитатели по имени Эмма и Норман его «поймают». Порой приходится прогуливать пары и бежать в собственные апартаменты, пока возлюбленные учатся, стоя с микрофоном. Муторно, но как-то выкручивается.
Надевая наушники, с упоением слушает свой инерционно изменённый, изящный голос. Заходит на музыкальные веб-сайты, где его хиты набирали популярность, врываясь в топы. Порой гневался на тех, кто оставлял хейтерские комментарии, однако положительных гораздо больше. Собственный голос звучал, как серенада, рождая новую волну мурашек и в душе приятное волнение. Пожалуй, если бы можно было встречаться с самим собой, давно бы так и сделал. Слишком тембр безупречен, хотя и обработанный. Однако интонация, написанные слова — всё его.
Обработать так, чтобы сохранить свою уникальность и не спалить настоящее «я» — не каждый может. По крайней мере, Рэй льстил себе этим. Ни Эмма, ни Норман, очень умные и хорошо знающие Циклопа, ещё ни о чём не догадались, хотя сотни раз слышали то по радио, то в ТЦ или в других местах знакомое исполнение. Правда, народ до сих пор не знал, кто стоял под его псевдонимом и как выглядит покоритель тысячи сердец, но ему поебать. Эта анонимность добавляла некой таинственности.
Дверь комнаты резко распахивается, отчего едва не подскакивает. О да, через врубленные на всю катушку наушники ничего не слышит, как всегда. Перед ним блуждала рыжая Бестия, вновь жалостно ворча.
— Как всегда, стучу, а ты не отзываешься. Всё время говоришь, что спишь, а сам порно смотришь. — обиженно язвила она, заглядывая в монитор, но Рэй давно выучился выходить моментально из всех программ и вкладок. Только внутри всё трясётся, что чуть снова не дал повод себя уличить.
— Чего хотела? Я тут по учёбе видео смотрел… — как всегда, не краснея, красиво лукавит.
— Просто хотела ещё раз спросить, ты не будешь с нами развлекаться? М? Мы скучаем по тебе… — улыбаясь, и с некоторым вожделением смотря на него, говорит она, очевидно, давно желая вместе с Норманом трахнуть его. Но ебля — последнее, что занимала внимание юноши сейчас, тем более, когда им записана новая песня и её давно пора опубликовать.
— Я спать собирался. Не дают побыть одному. В следующий раз так не врывайся. Точнее, после девяти вечера забудьте обо мне! Все вопросы по выходным. — тоном работника офиса, потревоженного не в то время, говорил Рэй, вызывая ухмылку на губах Эммы.
Он твёрдо уверен, что им ничего не может быть известно. Если что-то и подозревают, то только то, что он там один дрочит себе на фильмы для взрослых. Не больше. Они и не могут догадаться. Рэй приложил максимум усилий для продолжения своей анонимности, сдерживался, чтобы говорить более холодно, а то эмоции зашкаливали. Они всегда зашкаливают, когда отвлекают от любимого дела — чтения, восхваляющих его комментариев.
— Как хочешь. — обижается Эммы, хлопая дверью. Даже не хочет её утешать — потом, в единственные два выходных будет ублажать своих любимых, но не теперь. И так столько времени проёбано. Надел наушники, слыша приятный знакомый голос. Жаль, нельзя оставить, как есть, слишком великолепно звучит. Продолжает обработку.
Громкий хлопок дверью свидетельствовал о яром недовольстве бестии, надув щёчки, как хомячок. Норман не был удивлён ничему, лишь нервно, но добро заулыбался при виде обиженной девы. Спальня просторная, на троих персон, но в последнее время спят только вдвоём. Рэй просто физически забывал перелечь в общую кровать, когда сил не остаётся совсем. Неосознанно засыпал, прослушивая один момент из недоработанной песни для полного восприятия. А если и были, то он предпочитал потратить их на создание нового альбома без угрызения совести. Восхищение от положительных отзывах само за себя не появиться, да и продуктивность — вот, что важно для Рэя.
— Похоже, всё повторилось… — первое, что сказал Норман при входе любимой, отвлекаясь от прочтения научной статьи.
— Мудак и рукоблуд. Как можно сутками зависать там, если семья здесь, в соседней комнате? Ждёт его, как Хатико. — раздражённо ходила туда сюда огненная шевелюра. Обычно Эмма не позволяла себе проявлять агрессию по отношению кому-либо, но не сегодня, не сейчас. Такая ситуация происходила уже как несколько месяцев. Ей начало казаться, что он и вовсе на них наплевал, потерял чувства, отстранился в маленьком мире. Она не ревновала. Просто настолько уже заебало, что это начало переходить все границы. Каждый раз говорит «на выходных», а по итогу отсыпается все полтора дня, что предоставляет учёба для выходных. И вновь на учёбу.
— Не стоит ревновать к машине и ко всему приписывать половые связи. — как можно мягче постарался объяснить светловолосый.
— Дело даже не в том, что я не могу…присунуть новый страпон или поиграться с его членом и вибратором, а в том, что я, блять, даже посидеть, поболтать, спросить «как дела» не могу! Ты начинаешь с ним говорить, но по итогу слышишь: «М. Угу. Чё ты сюда пришла, овца?»
— Он тебя никогда так не называл. — поправил её Норман, внимательно слушая гнев девушки.
— Плевать. Зарылся в плед, как ворчливый дед, да хуйню всякую позволяет себе пиздеть, — она тяжело выдохнула. — Уёбок. Придёт время и я его выебу как следует, — с грохотом прыгнув в кровать, Эмма впилась в объятия с Норманом. Он не был против, наоборот, так даже успокаивалась Эмма лишний раз, когда обнимала кого-то, а сейчас хватка казалось довольно сильной, но терпимо. Её можно было понять, да и Нормана тоже. Норман сам не был рад такому раскладу, и Рэя он прекрасно понимал, но и ему самому хотелось того же, что и Эмме. Банальное внимание — уже счастье для их двоих. Но жизнь — гнусная штука, бесспорно. — Норман, неужели и ты позабыл как втроём нам было хорошо? — взглянула на него Эмма, грустно мыча.
— Не забыл…Его тоже можно понять… — гладил её мягкие рыжие локоны, что каждый день сливались с закатом.
— Надоело. — более менее утихомирила свой пыл Эмма.
— Всему своё время, родная. — продолжал утешивать девицу, что скрестила чужие, но такие родные с собственными кистями, укутываясь в них.
Рэй догадывался, что Эмма психанула, но — похуй. Главная проблема на данный момент — обработка пича, ибо запись залагала. В самое ненароком подходящее, мать вашу, время. Молится хоть Богу, хоть Дьяволу, но чтобы всё сохранилось. Иначе…
— Блять! — громкий мат раздался по всей комнате. Всё-таки не сохранилось…
Норман прислушивается к доносящемуся из комнаты Рэя мату, так как не услышать это нельзя. Порой кажется, что их друг там не просто дрочит, иначе отчего в его голосе такая ярость и вечная ругань? Что-то подозрительно.
— Эмма, а он точно…Эм…Занимался тем, чем ты сказала? — напрягая память, сопоставляя происходящее за месяцы, спросил Норман, вновь нежно обнимая негодующую Эмму. — И точно там было порно?
Покрасневшие от гнева щёчки и метающие громы и молнии, зелёные глаза удивлённо глядят на него. Норман осознает, что и она что-то начинает понимать.
— Я не хочу сказать, что он лжец, также не хочу, чтобы мы за ним следили и лезли в его частную жизнь. Просто то, что с ним творится, настораживает. — произносит сам себе Норман, пытаясь убедить свою совесть, что то, что он предложит сделать Эмме не совсем хорошо. Возможно, они даже поступят как абьюзеры, но… но становится всё равно, когда её лицо и плечи дрожат от злобы. Да и он сам переживает.
— Нет, обычно, когда я захожу, он тут же выходит из всех вкладок на компе. Если бы это было порно, зачем бы он стеснялся? И к чему постоянно в наушниках на такой громкости? — кивает Эмма, погружаясь в анализ.
— Вот, и я о том же. Что-то тут не чисто и мы всё узнаем. — вставая с кровати, Норман идёт к двери, приоткрывая и прислушиваясь. Всё ещё тишина в коридоре их домика, оглашённая новым потоком нецензурной лексики.
— О, ты хочешь проследить за ним. — становясь вновь весёлой и заинтересованной, Эмма вскакивает вслед за Норманом.
Рэй всё равно ничего не слышит, да и не видит, пока сидит в обнимку с компьютером, а потому, если тихонько приоткрыть дверь, можно посмотреть, чем тот так занят. Они идут бесшумными шагами, наконец, доходя до комнаты Рэя.
Тихо приоткрыли.
Когда что-то не получается, а, особенно то, на что он возлагал столько надежд, приходится чем-то утешать себя. Мастурбацией, естественно. Под звук своих песен, либо необработанного голоса. Да, вложил столько времени и труда, а всё пошло по пизде. Рука движется по члену в одном ритме с музыкой, в голове разные фантазии: то он ебется с самим собой, то у него концерт и он трахается с Норманом и Эммой на сцене.
Всё еще заходит на сайты, где о нём пишут статьи, называя талантливым и столь быстро добившимся ошеломительного успеха. За два-три месяца. Смешно, что его однокурсники и преподы до сих пор не догадались, с кем имеют удовольствие общаться.
Хотя… При мысли, что кто-то узнает, что он начитывает себе украдкой рэп на микрофон и пишет эти тексты, мурашки проходят по спине, ведь одно дело — его образ в интернете, другое — что этот пиздатый рэпер — он. Застывает на месте, воображая весь ужас, если это как-то раскроется. Тут же успокаивается, что и в голову никому не придёт, что такой замкнутый и скучный Рэй создаёт музыку.
Двигается по своему органу ещё быстрее, наслаждаясь каждым звуком в своей записи, затем включая первую записанную им песню — о да, у него заметен прогресс со дня дебюта. Случайно глядит на дверь — охуевает, видя небольшую щель, и две пары смеющихся глаз Эммы и Нормана.
Каково их было удивление заметить столь замечательную картину: любимый — музыкант, да ещё и нарцисс. Конечно, им до этого было известно, что он самолюбив, но не настолько. Вкладка программы на весь экран, заодно из наушников доносился до боли знакомый для Эммы хит, что она сама часто слушала. Всё же догадалась, но это так мило. Видеть испуганное смущённо личико полное счастье, не считая того, что он ублажал самого себя, а не попросил помощи у возлюбленных, но ничего страшного. В любом случае, у Бестии родилась гениальная идея, в разгар самовлюбчевых утех, с которой с удовольствием поделилась с белокурым и он согласился.
Раскрыв дверь полностью, подошли к одноглазому, грубо пялясь на него. Тот был в шоке по сию минуту, не соображая вообще, что произошло. Его поймали? Дурак. Прокололся. Не конец жизни, но стыд никуда не денется. Всё узнают, возможно будут издеваться, но не точно. Это его волнует сейчас намного меньше. Важно то, что сейчас ему влетит. И это тебе не просто парень с девушкой, это Эмма и Норман. Передёрнуло. Везде.
— М. Спать собирался, значит. Ай, точно, все вопросы по выходным, да? Ну ничего, устроем мы тебе выходной и на сегодня, и на завтра, не переживай. — полухитро ухмыльнулась, скрестила руки рыжая.
— Выходной в смысле просто выходной или с привилегией? — игриво поинтересовался Норман, глядя на неё.
— А как пойдёт. Могу хоть вообще сделать так, чтобы тебе не приходилось никуда ходить ни на какую учёбу или в общественные места, ни засиживать перед «благим делом»?
У него галлюцинации из-за сбитого режима или она не пиздит? Нет, она действительно способна на всё, но и даже на подставу близкого человека? Не может такого быть. Репутация станет под угрозой, хотите сказать…Но, честно, насрать, глубоко и надолго. Может даже на всю жизнь. Одно дело дрочить на свои песни, другое вламываться в личное пространство, когда просили этого не делать. И кое-что ещё он понимал, на что способна Эмма. Вспоминается, как она уделала Юго, пригрозив взорвать бункер. Её сумасшедшая улыбка так прекрасна…Всякий раз, когда Эмма проявляла нотки агрессии в жестах, это умиляло, забавляло. Крепко сжала детские ручонки Рэя. При разговоре о экспериментах над детьми, при разработке устройства для отключения передатчика в Благодатном доме восемь лет назад. Настолько крепко, что казалось оторвёт кисти, но этого не произошло. Пока был ребёнком, не думал, что значит возбуждение от проявлении садизма в его сторону, однако это не так. Пах вновь встал, инициируя в голове разгорячённое, гневное лицо Эммы над ним, рядом Нормана. Шантаж банален до нельзя, однако не станут же всерьёз рисковать. Они любят его, Рэй об этом знает, а он их, что всё-таки отвлёкся на них больше пяти минут и готов к этой игре, выявив хитрую улыбку, сомкнув очи вниз перед монитором.
— Интересно, что скажут твои знакомые, узнав, что ты дрочишь на собственные песни? И что скажут фанаты, когда увидят твоё лицо и поймут, кем был их кумир? — жестокая улыбка Эммы, стоящей в дверном проёме, и следящей за ним.
— О, узнают? Какая жалость, я аж заплакать готов. — саркастично ответил Рэй, держа себя в руках. Быстро застёгивает штаны, так как сидеть в такой позе не очень. Самому страшно, но не покажет этого. Пусть верят, что ему похуй на возможное разоблачение.
— Зачем ты так лыбишься, Рэй? Представляешь, тебя начнут узнавать на улицах… — снова давила рыжая, заглядывая в монитор. По привычке он отключил все программы.
— А ты так этого не хотел, любимый. — Норман встаёт позади него, поглаживая волосы Рэя с притворной жалостью.
Обидно, что проебался вот так по-глупому, а теперь придётся выполнять условия шантажа и терпеть их издевательски-добренькие лица. Отдёргивается от прикосновений Нормана.
— М…Может, хотел? — посмотрев на него, ответил Рэй, не сдавая позиций. Что они придумали ему в отместку?
Эмма встаёт рядом с Норманом, не обращая внимания на потерянность Рэя. Гладит, как на шалившего ребёнка, что придётся немного отругать.
— Если бы хотел, не скрывал бы от нас. А ты так обо всём молчал… — обида в её речи, выдающая её поступающую строгость.
— Боялся, что не выдержите обрушившегося счастья, что ваш парень так знаменит. — продолжает играть роль, будто самоуверенный лидер, хотя при мысли, что они всё знают, снова краснеет. Всегда серьёзный Рэй, образумивший, что поёт в одиночку и является рэпером? Худший кошмар. Никто не должен это узнать.
— О, тогда можно пойти сообщить всем горькую правду? — спросила она, наклоняясь над ним, становясь чуть ли не пантерой.
— Нет! — вскрикнул, отчего даже Норман и Эмма вздрагивают, не ожидая столь повышенной дёрганности. Блять. Снова себя выдал, но ничего, ещё не всё проиграно.
— Никто ничего не узнает, если выполнишь наши условия. — говорит Эмма, вновь пронзая глазами. Непонятно, они оба только играют на его страхах или на самом деле скажут? А если откажется? Всё пока что только слова.
— Откажусь, пожалуй. Вы ничего обо мне не скажете, это не в вашем характере. — старался снова казаться храбрым и знающим ходы своей соперницы наперёд, но всё внутри сжимается.
— Скажем. Ещё секунда и нажимаю зелёную клавишу, чтобы сообщить обо всём Дону. — показывая телефон, с решимостью говорит Норман. Выглядит так убедительно, но Рэй не верит.
— Чем подтвердишь это Дону? Теория о том, что я тот рэпер так безумна и фантастична, что никто не поверит в неё. — вставая из-за стола, чтобы не ощутить их хищных взоров, говорил Рэй.
— А ты не думал, что мы можем предоставить необработанные записи и все узнают твой голосок, малыш? — садясь на его место, говорит Эмма, готовая вот-вот облазить все файлы. Этого он не ожидал. Сначала следили за ним, пока он был занят, теперь готовы залезть в его компьютер. Охуенная семья, ничего не скажешь. Однако Рэй не верит им, ведь Эмма даже мышку в руки не берет.
— Хорошо, хорошо, уговорили… — резко делая голос молящим, отвечает он. Его так просто не одолеть, Рэй будет подыгрывать, чтобы потом обломать их по полной.
Норман опускает руку ему на плечо, улыбаясь также, как и в приюте, когда разгадал, что Рэй стучал обо всём маме.
— А ты не врёшь? То не верил, то согласился… — доносится голос.
— Даже если вру, какая мне с этого выгода? Перевес на вашей стороне, один ваш шаг и моя карьера рэпера погибла. У меня нет козырей. — отвечает Рэй, продолжая лгать. Ему самому любопытно, что задумали они и как их предстоит провести.
— Поверю на слово. — ответила Эмма, повернулась к ним, сидя на кресле, но что-то было не то и она это понимала. Нужно быть начеку.
— Что вы хотите? — напугано и лукаво спросил их Циклоп. Норман охватил юношу за изящную талию со спины, шепча на ушко:
— Ублажи себя перед нами под свои мировые хиты. — этого Рэй тоже не ожидал. Не то, что не ожидал, он охуел от жизни, уменьшив глазки до минимального размера. Ладно, если бы он мастурбировал в одиночестве, но на него будут смотреть. Он так боялся, что его застукают в таком положении, а теперь всё будет ещё хуже. Ноги слегка подкосились, пока Рэй переваривал условие. Совсем растерялся, смотря по сторонам, но не на Эмму. Она же просто загрызёт при зрительном контакте. Была сама в шоке, но не как Рэй. Более спокойнее к этому отнеслась, и всё же…
— Ты меня удивил, милый. — возвращая свою лучезарную улыбку, прокомментировала Бестия.
— Я что-то не то сказал? — забеспокоился белокурый, но заметил одобряющее лицо девушки и чутка подуспокоился. Она посмеялась.
— Нет, нет, мне нравится. — подмигнула в ответ.
— Меня не хотите спросить? — пришёл в себя одноглазый, хоть это и не до конца так.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться, Рэй. — ехидным взглядом окутал подступающей подбородок любимого.
— Именно. Ну же, черныж, вперёд — долг зовёт. — сверлила на него ядовитыми омутами. Ему ничего не оставалось делать, кроме как вдохнуть, выдохнуть, сидя на диване спустить штаны с принтом чёрно-белой шахматной доски. Раньше сутками напролёт играли в шахматы, и всегда не могли определить победителя, а если в игру выступали только Рэй и Норман…Они помрут, но будут дальше играть.
— А войдём мы в него или нет? — поинтересовался Норман, не отвлекаясь от движений Рэя, пока тот только начинал раздеваться. Войти? Только ради этого они и собрались. Он удивиться, если Эмма откажется. Не станет упускать такой шанс.
— Не войдём. — стоп, что? То есть как они не войдут в него? Они будут шантажировать его не тем, что заставят провести с ним всю ночь и весь день, прогуляв занятия? Какая чертовщина. Остаётся в один трусах, стыдясь снять дальше. Нет, если бы все трое разделись, нет проблем, но не тогда, когда он один, а эти двое при параде.
— Дальше, Рэй, или сквозь одежду будешь дрочить? — насмешливо спросила дева, глядя на очертания вставшего члена.
— Ты же не стеснялся сидеть без штанов один, так что и теперь сможешь. — комментировал Босс, как бы невзначай оглядывая комнату Рэя глазами, хотя на деле его взор то и дело застывал на нём.
— Блять, сами разденьтесь и начните дрочить при толпе людей нахуй. — неспешно снимая трусы, стараясь не встречаться взглядом с этими двумя, ядовито заметил Рэй. При мысли, что они могли бы заниматься онанизмом на его глазах, член ещё сильнее напомнил о себе.
— Мы не провинились, котик, так что и наказание нам не светит. — Эмма послала воздушный поцелуй, рассматривая его полностью раздетого. Ухмылка на её губах.
Вздыхая, собираясь с силами, Рэй берет член в руки, захватывая пальцами, водя ими по всей длине. Хихиканье Эммы и Нормана, едва сдерживающихся. Придурки, даже пощадить не могут, стояли бы просто молча, будто их тут и нет. Скрип колёсиков его компьютерного кресла.
— А музыку включить забыл? — подъехав ближе, убирая чёлку с его лба, говорила она. Наверное, убрала волосы, чтобы он лучше видел её мстительную физиономию.
— Отъебись. — прошептал, то испытывая возбуждение, то ощущая, что в некомфортной обстановке ничто не заводит. Даже излюбленные грёзы.
Резко доносится знакомая музыка, тело рвётся в порыве любимых ритмов. Вдруг слышит обработанный голос самого любимого человека в этом мире — собственный. Руками двигается быстрее, теперь забывая о присутствующих. Звуки своего голоса сексуальнее любого порно, сводят с ума, вызывают неистовые дикие желания. Да, он самовлюблён, помешан на себе, но его талант оправдывает всё.
Норман, включивший эту песню на своём телефоне, не может удержаться от того, чтобы не начать подтанцовывать в такт. Ему всегда нравился этот рэпер, хотя он и не стремился выражать столь бурное обожание при своих друзьях, чтобы его не сочли типичным фанатом. Теперь же, когда его кумир — его же парень, можно не скрывать себя.
Тот факт, что они не полезли в его компьютер, а довольствуются звучанием на телефоне, вызывает всплеск новых соображений в мозгах Рэя. Да, он проиграл им, но оказался прав: кишка тонка у них сливать его кому-то. Даже в комп зайти не позволяют себе. А значит, ещё можно как-то отомстить. Надо опять думать, продолжая дрочить.
— Ты даже в постели с нами не такой буйный. — усмехнулась, рассматривая выражение его лица.
— Ну, в постели с ним лишь мы. А тут фантазирует о себе любимом. — отвечает Норман, вновь проявляя хладнокровие, переставая танцевать. Просто сложно выбрать между погружением в исполнение Рэя и тем, чтобы следить за тем, как тот себя удовлетворяет. Непросто выбрать.
— Будто вы не мечтали потрахаться сами с собой… — замечает Рэй, убежденный, что у каждого человека были подобные мысли. Однако брови Эммы удивлённо подняты, у Нормана тоже, смотрят, как на дурачка:
— Нет…
Пожимает плечами, вновь пряча раскрасневшиеся щёки. Вот по этой причине ему и не нравилось делиться интимными подробностями — его не поймут.
— Зачем нам мы, когда под боком такой красавчик… — Эмма наклонилась к нему, покусывая его шею.
Быстро на диване с ним оказывается Норман, опять обхвативший его за талию, и облизывающий шею с противоположной стороны. Рэй вздохнул — им двоим тяжело держать себя в штанах, когда он сидит голый, вспотевший от дрочки. Теперь правила игры диктует он.
— М…Ты решила не ебать меня, дорогая, — пародируя их насмешливо-слащавые голоса до этого, произнёс Рэй, продолжая играть с членом. — Не надо так облизывать меня, Норман.
— Тебя никто и не собирался трахать. — обрывает Антенна, находя его губы.
— Ты сам попросишь об этом… — добавляет Норман, также добираясь поцелуем до его губ.
— И не мог бы ты читать рэп? Под живое звучание процесс пойдёт лучше. Да и мы послушаем. — говорит Эмма, заставляя всё лицо Рэя полыхать. Блять, всё можно вытерпеть, даже то, что сейчас, но не петь при них. Конечно, это не олимпийский, где могли бы слушать тысячи людей, всего два человека. Но в этом вся ебучая проблема. Его живое исполнение будут слушать два самых лучших человека на всей планете. Он готов петь перед той тысячи слушателей, но не перед близкими.
Бесполезно сожалеть. Он сам принял эту игру, пути назад нет. Точнее, не было изначально. Он попал и теперь получает за отдалённость от них за последние месяцы. Голос сам выдал первые слова, звучащие из уже второй песни. Первая песня была дебютная, в полторы минуты. Басовая с хаотичным битом в жанре «cloud rap». Чем-то напоминал стиль «Ghostemane». Слушая агрессивный поток быстрого исполнения, меняя тональность с высокого до низкого пича, Рэй наслаждался каждый грёбанный раз при прослушивании подобных хитов вперемешку с своими треками. Всегда вразнобой список с песнями, никогда не узнаешь от какой песни первым делом получит оргазм, сойдёт с ума. Но на данный момент обстановка смущающая, и впервые настолько сильно боялся петь. Попытался просто вообразить, что их нет. Нихуя не работает. Они отвлекают, комментируя, как Циклоп обрабатывает свой стояк пальцами, цепляясь за кончик, при этом перепевая самого себя.
— Какой послушный наш котик. Так и хочется продемонстрировать свои вокальные данные, м? — спросила Эмма, прямо пялясь на пах, облокотив подбородок двумя руками. Рэй пытался не отвлекаться лишний раз на тупую бессмыслицу. Нет, не на Эмму, а на её монолог. В отличие от Эммы, Рэй, хоть она может его взбесить с лютой силы, даже нужно постараться это сделать, но никогда не обзывался. В курсе и так, что мудак и рукоблуд, но он лучше обматерит ноут или красиво-цветущий кактус, стоящий на его подоконнике, чем кого-либо ещё. Максимум скажет «дура», но это значение несёт в себе несколько подпунктов. Не всегда под слово «дура» подразумевает в негативном ключе.
Настала часть его чистого вокала, не читки. Теребя себя по всей длине члена, немного потекла предсеменная жидкость. Так даже лучше, удобнее и быстрее пошёл процесс. Становилось душновато, словно непривычно дышать кислородом, которого не хватало. Чёрная водолазка, подчёркивающая мужские выпуклости, то и делала, что закрывала половину, свисая на половой орган.
— Бля… — тихо матюкнулся Рэй, подняв водолазку, продолжая себя ублажать. А вот это уже становилось интереснее. Потихоньку Рэй начинает забываться, что он не один, на него не то, что смотрят, а тупо пялятся, чувствуя подходящее возбуждение. Но они не сдадуться так просто. Не скрывают того, что им чертовски балдеют от происходящего, но нет. Всё-таки это наказание, а не поощрение.
Приглушённые стоны со словами из песен поочерёдно менялись. Рэй слегка напоминал страдающего, но милого котёнка. Ускоренные движения руки уже не хватало для полноценного удовольствия. Он хочет растянуть самого себя.
— А если поднести к тебе микрофон и записать это? — задаёт вопрос Эмма, вслушиваясь в смешавшиеся стоны и слова песни. — И дать послушать поклонникам?
У Рэя совсем не остаётся сил ни петь, ни говорить, его разрывает желание оказаться либо под ней, либо под Норманом, чтобы в наказание они трахали его максимально жёстко, заставляя стёкла на окнах трескаться от его криков. Но они отказались, да и просить не будет. После такого, что они выдумали, умолять о чем-либо значит забыть о гордости.
Норман, понимая все намёки Эммы, даже шуточные, как призыв к действиям, подносит телефон с включённым диктофоном к Рэю.
— Сейчас, нахуй, замолчу, если не отключишь… — вырывается у Рэя сдавленно и измученно.
— Наш котёночек злится. Такой лапочка. — Эмма гладит его по голове, приближая лицо, чтобы поцеловать в носик. Рэй отдёргивается, не хватало ещё всех этих приставаний от них.
Однако замечает, что оба друга смотрят на него с плохо скрываемым возбуждением. То и дело взгляды, обращенные на его член и руки, на его вздрагивающее тело. Даже его пение не может отвлечь их от жадных взоров на его пальцы. Что ж, ему действительно не надо ни о чём просить, ещё чуть-чуть и наказывать будет он полнейшим игнором.
— Что, моё лицо заводит тебя, Эмма? — спрашивает Рэй, смотря на неё.
— Да, но трахаться не будем, ты же слишком занятой и уставший. — снова мстит она, напоминая о его словах.
— О, что ты, моя усталость не остановит вас… — отвечает он, продолжая движения и всё больше желая либо в кого-то войти, либо чтобы вошли в него.
— Ты же не хочешь сказать, что мы способны выебать тебя без твоего согласия? — Эмма удивляется; ведь Рэй, не оскорбляя напрямую, способен задеть с другой стороны, исподтишка.
— О, что ты, отнюдь. Только меня заставили дрочить, хотя я и отказывался и прибегли к шантажу. — строя из себя обиженного, говорит Рэй.
— У нас не было выбора. Ты отшивал нас всё это время. Да и ты сам хочешь ебаться. — восклицает Норман, задирая его водолазку в порыве снять. Усмешка на губах Рэя и взгляд на Эмму.
— Меня не будут ебать? О, ты просчиталась. — отвечает он, ощущая, как Норман снял с него водолазку и сам расстёгивает уже свою одежду.
Норману всегда было сложнее совладать со своим желанием, стоило увидеть либо Эмму, либо Рэя голыми, как разум покидал его. Хотелось одного — чтобы они трахали его до последнего. Либо, на крайний случай, он их.
— Норман. Плохой мальчик, отойти от Рэя! Живо! — голосом, каким обычно собачники гонят своих псов, в ярости говорит Эмма.
По глазам Нормана мелькает испуганное выражение, он не знает с минуту, что делать: удовлетворить себя, потрахавшись, наконец, с Рэем, либо исполнять приказы Эммы до конца. Конечно, выбирает второе, о себе вспомнить всегда успеет. Быстрее застёгивается.
— Это не всерьёз… Я так, только его соблазнить да бросить. Ебаться бы я не стал. — оправдывается Норман, скрывая свою возрастающую похоть.
— Охуеть. Предатель. — отзывается Рэй, отодвигаясь от Нормана. Тот почти сдался, а Эмма испортила всю месть.
— Что ты сказал? — ненароком спросила она.
— Говорю «не твоё, ебать, собачье дело». — повернувшись к ней, промолвил Рэй.
— Какой зайка. Попал в строчку, — ухмыльнулась Эмма. — Норман.
Тот отвлёкся на неё и сразу всё понял по жесту. Отлучился непонятно куда. Зачем? Очередная ловушка? Или чтобы самому себе угодить там? Последняя догадка рушиться сквозь приближающиеся ярко знакомый топот.
— Такой подойдёт? — улыбается Эмме, поглядывая краем глаза на Циклопа, что весь извинился и вновь изумился. Вибратор? Большого размера. О нет. Его тут только не хватало.
— Да! В самый раз, — посмеялась в ответ. — Водить по члену будешь ты, Норман.
— Уберите его от меня. — задыхался Рэй от осознания ситуации. Включили. Игнорировать вибрацию не получится и он будет готов кончить в любую секунду. Первые движения, а уже сильно обволакивал гудением весь член. Чисто психологически невозможно делать что-то одновременно. Тебе больно, и приятно, и странно. Волна мурашек пробежала по всему телу. Даже пальцами массировать невыносимо. Мучительные прерывистые всхлипы оглушили за минуту встречи с этой штукой, был готов кончить. Кажется Эмма это поняла и сказала:
— Я запрещаю тебе кончать. — слегка властным, но нежным голосом продиктовала бестия.
— С хуя ли? — он был готов выть на всю квартиру в отказе. Да и потом, не сможет это контролировать. И так долго терпел, как мог. Вполне себе логичный вопрос и логичный ответ:
— Это наказание. — точно. Никак иначе. Всё по их правилам. До поры до времени.
— А, ну тогда да, легко, мать вашу. — самоиронично бубнил одноглазый, попытавшись коснуться стояка. Весь дёрганный и скользкий. Как же хочется выплеснуть всё, обкончав их одежду, а после сжечь, ибо пятна спермы не выводимы никаким химическим средством. Молодец, Норман. Не зря ты не снял свою одежду. Могут запрещать сколько угодно, но разве можно совладать со своим организмом?
— Не вздумай. — говорила над его ушком Эмма, заглядывая в лицо, дергающееся от невыносимо-приятных ощущений. В это минуту он готов ненавидеть их обоих, ненавидеть свою дурацкую карьеру рэпера. Если бы не вся эта хуйня, его бы не пытали.
— А если кончу, что будет? — спрашивает Рэй, сдерживаясь, видя, как Норман включает большую скорость вибратора, водя им с какой-то дьявольской улыбкой. Наверное, сам хочет, чтобы эта игрушка оказалась на его собственном члене.
— Ровным счётом ничего. Всего лишь все узнают, что ты читаешь рэп, котик. — говорила она, целуя в губы. В засос. Заодно рукой водя по соскам, отчего он ещё громче стонет и готов вопить. Пиздец, что хуже? Сдерживаться до последнего, либо принять то, что его разоблачат? Первое слишком ужасно, нет сил терпеть.
Да, впрочем, это смешно, ведь они ничего не скажут, он сто раз убедился в этом за вечер. Нагло смеётся Эмме в губы, прекращая стоны.
— Отойдите, я кончаю в таком случае. — говорит Рэй, понимая, что находится на пределе. Ни Норман не убирает вибратор, продолжая водить им, ни Эмма не отрывает губ, целуя с ещё большей страстью, чтобы он заткнулся. Не верят, что он нарушит условия их «соглашения». А он не верит, что они эти условия приведут в действия. Не скажут они о его тайне.
Из члена вытекает сперма, забрызгивая одежду Нормана и Эммы. Те не сразу поняли, что произошло, поэтому он ещё сильнее растягивает губы в усмешку, отстраняясь от поцелуя, хотя это и нравится. Но их ошеломленные лица ещё больше.
— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, милые. — говорит Рэй, сожалея, что столь красивая одежда его друзей теперь никуда не годится. Вот так, будут знать, как пытаться его провести.
— Мы знали, что ты кончишь… — врёт Эмма, хотя очевидно, что только притворяется. Видимо, совсем не ожидали и думали, что он купился на их игру.
— Пора опубликовать в сеть запись твоего голоса, пока ты дрочил. — напоминает Норман о том, что записал всё на диктофон.
— М. Валяй, — кивает Рэй, выдерживая паузу, а затем за горловину футболки притягивая того к себе. — Только не верю ни единому вашему слову, любимые.
Рэй всасывается в его губы, слыша, как тот пытался отбиться. Затем Рэй приволочил к себе Эмму, целуя её. За всё время он и вправду незаслуженно лишал себя такого удовольствия, как целоваться. Даже соскучился по этим губам, начал подумывать, а не эти ли двое гораздо лучше бешенной популярности и дрочки на свой голос или это одинаково хорошо? Не понимает, прекращая затянувшийся поцелуй.
— Твоя месть тоже не удалась, Рэй. Твои поцелуи скорее поощрение. — замечает Норман, откладывая вибратор в сторону.
— Какая месть? — строит из себя пай мальчика Рэй, обращая внимание на отстранённый вибратор. Видимо, всё только начинается. Как иронично. Никто сегодня не выиграл, но все останутся с наградой. Послевкусие ждут все без исключения. Эмма тихо подкралась к его спине, пылко дыша в шею, говоря:
— Твоя, тебе же сказали. — хихикнула в ответ, прикусив порозовевшие ушко. Слегка пощипывает, однако и это не мешало возбуждению нарастать с большим усилием. Член вновь встал, акцентируя своё внимание только на него. Стоит, как гордый воин. У Нормана давно проснулось желание самому захватить ртом этот член, но боится не дождаться соглашению от Эммы, ведь ранее велела вести себя сдержаннее. Однако сама проявляла активность, и, возможно, согласиться.
— Не было никакой мести. — ухмыляясь, загляделся на неё, принимая от неё французский грязный поцелуй, засасывая два языка одновременно, образовывая крепкий замочек любви. Нет слов, одни эмоции, что переполняли его потенциал на сегодняшнюю ночь. Углублять уже некуда, так что Эмма вцепилась зубами в губы, легонько вновь покусывая. Чёрт бы побрал эти поцелуи. Уже крышу сносит от шаловливости бестии, и это ей на руку. Отстранились с тонкой струйкой слюны, переходит на шею, где виднелся кадык, имея выпуклую 3D форму. Приглядевшись, можно увидеть отсутствие багровых засосов на ней, хотя они были всегда. Эмма с Норманом обожают метить тело Циклопа, и им грустно, что их лишили такого ярого наслаждения видеть ворчливое лицо, понимая прекрасно, что ему самому нравится проявление внимания к каждой части тела. Оба одновременно целуют её с каждой стороны, затем засасывают. Чувствует лёгкий укус. Эмма. Всегда так. Когда всё заканчивается, разум вновь начинает трезветь, и он с ужасом рассматривает собственное телосложение, приобретённое фиолетово-багровый оттенок, прощупывая всю длину вплоть от шеи до предплечий. От неизбежного ворчание не остаётся ни следа, приходит на замену примирение, принятие, необъяснённая влюбчивость. Если это Норман и Эмма — пускай. Такая любовь тоже прекрасна.
— М…Правда? — проходит пальцами по соскам Норман, присоединяясь покрывать шею поцелуями.
— Именно. — ухмыльнулся Рэй.
— Норман, ты что-то хотел сделать. Сейчас самое время. — прильнула к его личику, хитро улыбаясь.
— Эмма, можно отсосать Рэю? — спрашивает Норман, у которого едва не начинают течь слюнки от вида стоящего члена. Глаза завороженно глядят, в голосе упрашивающие интонации.
— Ну конечно. — зарываясь пальцами в короткие светлые волосы, кивнула, одаривая обоих улыбкой.
Такой исход устраивал Рэя. Кто знал, что, проклиная полчаса назад свою жизнь, он будет доволен, что всё так и произошло? Правда, было очень стыдно, когда они узнали о его хобби, но все стадие горя уже прошёл. Принял и смирился.
— Ребята, за этот час я очень страдал. Так что теперь наказания раздаю я. — смеется Рэй, видя вставшего на полу, на колени Нормана, тянущего свою шею, чтобы захватить член.
— С какого перепуга? — восклицает Эмма, удерживая голову Нормана, чтобы тот не успел взять орган в рот.
Рэй прикусывает язык, понимая, что говорить с Эммой всё равно что ходить по минному полю. В любую секунду может разгадать все его умыслы, особенно, если он захочет воплотить свои эгоистичные желания, ведь привилегия быть эгоисткой только её. Надо обойти тему, на которую он напоролся и ощутить тёплую слюну Нормана на себе.
— Вы хотели меня слить, заставили дрочить и петь. — напоминает Рэй, подбирая слова, однако хочет вложить в них первоначальный смысл.
— И? Ты грубил нам всё это время и забывал целовать нас по утрам! И спал отдельно. — факт за фактом излагала она, всё ещё удерживая Нормана. Рэю опять приходит ассоциация Эммы с собачником, а его парень глядит на член, как дворняга на кость. Впрочем, это была бы неплохая идея для ролевой игры, правда, из Эммы злая овчарка лучше выйдет…Задумывается.
— Простите, что прерываю, но я устал так сидеть. — напоминает о себе Норман, всё ещё глядя голодными глазами на манящий его член. Рэй старается сдержаться, чтобы не заржать, ибо больная фантазия уносится куда-то не туда.
— Конечно, милый, что ждать? Мы с Эммой можем ебать друг другу мозг, и твой минет нам не помеха. Начинай. — наставнически говорит Рэй, разжимая хватку Эммы на теле Нормана. Затем притягивает того к своему члену.
— Рэй, бля. — убирая руку, отвечает Эмма, забираясь на компьютерное кресло с ногами. Обиделась.
Чтобы не выглядеть конченными мудаком, наслаждающимся язычком Нормана, Рэй за ручку стула подвигает Эмму к себе, дотягиваясь, чтобы поцеловать в щеку. Слишком неудобно, но справляется.
— Ну же, не расстраивайся. А хочешь, поебемся на этом стуле, а Норман нас раскрутит? — предлагает Рэй, но тут же в его разум возвращается бубнящий дед, напоминая, что это может быть чревато травмами. Однако и новые ощущения испытать хочется.
— Я не расстраиваюсь. Ты плохой. — отворачивая голову, отвечает она.
— О да, я тот ещё плохиш, — не спорит он. — Давай наденем на меня тот ошейник и поводок, купленный в магазине для фриков, и я буду вашей собакой.
Норман удивлённо что-то мямлит, Эмма тоже в лёгком шоке.
— Хочу, чтобы вы оба не выглядели грустными. Всё-таки теперь хочется «наказания». — произносит Рэй, преследуя свою цель: в таком состоянии Эмма будет долбить его, как чокнутая, всаживая страпон намного глубже, чем всегда.
Хотя тогда его роль собаки отменяется. Слишком упорото звучит. Да и вначале «псом» должен был быть Норман. Что ж, вечные недосып и литры кофе дают проёбы в стимулирующем мышлении. Но ошейник с поводком выглядел бы на шее Рэя весьма аристократично, подчёркивая бледные ключицы — Норман с Эммой не устоят.
— А если просунуть внутрь тебе микрофон, чёртов рэпер? — встрепенувшись, спросила Эмма.
Шутка. Наверное? Конечно, мы же в цирке.
— Попробуй. Только с тебя новый микрофон… — без задней мысли согласился Рэй, глядя на Нормана, безуспешно пытающегося что-то показать глазами, качая головой.
— Я не пошутила, давно хотелось попробовать секс с предметами, не предназначенными для этого. — хихикает она. Только сейчас Рэй понимает намёки Нормана.
— Хорошо. Как я, по-вашему, блять, мнению впихну в себя тот здоровяк? — бурно вздыхая каждый раз, пока Норман проходил тёплым языком по всей длине, заглядывая на черныжа, откликнулся Рэй на подключённый к системе микрофон, стоящий на столе, практически занимая весь стол. Он включён, но запись не шла. Включён, как и весь компьютер, паля живые обои. Обычные обои, чтобы не привлекать внимания, но, не вышло.
— Может у тебя не один микрофон…? — отвлекаясь от члена, спрашивает Норман. Заметил, как Циклоп остановил взгляд на пустоте. Глубокие серо-зелёные омуты щурятся, пытаясь найти или даже вспомнить. Всё верно, у него до этого было несколько микрофонов. Старые модели оставил на дальнем шкафчике, чтобы не мешались под ногами, думая когда-нибудь пригодятся вновь. Но он не думал, что именно таким извращённым способом, хотя…Думая об этом, сталовилось не так кринжово, а более…воодушевляюще.
— Сообразил. Эмма, открой дальний шкафчик. — головой показывая о какой тумбе шла речь, указал путь в ту сторону. Руками ухватывал волосы белокурого, что во всю длину, ускоренными движениями, всасывал половой орган, будто бы забирая всего Рэя себе, жадно не делясь с ним. С такой умиротворяющей картины Эмме хотелось приласкать двоих геюшек, что так липли к другу другу, как дети.
Открыла шкаф, где лежала по полочкам вся необходимая техника, провода, иногда проскакивали диски старых песен. Он их когда-то собирал? Что-то припоминается подобное Эмме. Бросается во взор отдельная полка с техникой, на которой какие-то лежали, какие-то стояли микрофоны. Теперь понятно куда часть денег Рэй постоянно девал, вкладывая на покупку от самых дешёвых до самых дорогостоящих приборов. Эмма удивилась такой неплохой коллекции.
— Вот этого я не ожидала. Правда. — всматриваясь в детализацию, ответила Эмма.
— А ты как думала? — с прерывистыми тихими стонами откликнулся парень, готов вот-вот прокричать имя любимого, чувствуя игривый язычок на кончике стояка. Покалывало везде и отовсюду, до невозможности, пробивая насквозь. Крепче ухватился за белоснежные волоски, оттягивая их на себя. Норману не особо комфортно, но пока достаёт Рею наслаждение — можно и потерпеть. Всё равно он вновь скоро выплеснет. Уже вожделеет проглотить всё до последней капли.
— Да, на вкус и цвет, — выбрала один микрофон из множества предоставляющихся. Последовался задорный смех Рэя, но он больше похож на нервный. Такая фраза здесь и уместна, и нет. Ну а что? В него в скором времени войдёт этот микрофончик. Купленный когда-то за свои же сбережения. Всё нормально, всё логично. Вернулась к обаятельным мальчикам. Один был готов принять Рэя, а другой вот-вот излить наработавшись семя в рот возлюбленного. Кончает. Обильно, наполняя пасть изнутри. Непрерывный мычания раздались из Рэя. Не было желания их как-либо скрывать. Раз проигрывать, так по полной. Норман спокойно, чуть даже краснея, принимает сперму, проглатывая без остатка. Отстранился, почувствовав послевкусие. Солёно.
— Бля, я и надеялся, что ты выберешь именно его. — выдыхая, пялился на девушку.
— Мне льстит то, что ты меня знаешь. Однако тебя надо растянуть. Кому хочешь предоставить такую возможность? — прокручивая предмет в руках, поинтересовалась Эмма, кокетливо улыбаясь, глядя на любых, убывая в брачных играх без неё. Пока что. Она ещё проявит себя на деле. А Рэй знает. Предвкушает. Возжелает, пятая точка тоже. Всё ещё стоит, никак угомониться не может. Самое главное ещё не наступило. Поэтому предпочитает приберечь силы Эммы для жестокого поединка, вовлекая в процесс Нормана.
— Надеюсь, ты не возразишь, если я попрошу Нормана?
Эмма стоит, смотря на них обоих слегка прищуренными глазами, отчего Рэй чувствует себя ебучим секс-рабом.
— Я не против, котик. Норман, начинай. Постарайся как следует. — она опять садится на кресло, бдительно следя за ними.
Мышцы Рэя на ногах, руках и теле напряжены, расслабиться не получается из-за этих зелёных глаз со взглядом орлицы. Лёг набок, Норман подсел ближе на диван, гладя его то по ягодице, то по животу:
— Успокойся, мой маленький. — доносится воркующий голос Нормана. Эмма посмеялась.
— Я тебе не маленький, блять. Мой рост выше твоего. Начинай уже. — выходя из себя, и с возрастающим беспокойством глядя на микрофон в руках Эммы, говорит Рэй, ногтями вонзаясь в диван. Страшно, ведь прежде такого в него не запихивали. С другой стороны, это почти как фалоиммитатор, только покрупнее…
Норман облизнул свои пальцы, долго и старательно, видимо, слюна закончилась после минета. Наконец, руки осторожно расширяют булки Рэя, пальцами проходя внутрь, но не до конца. За эти пару месяцев тело несколько отвыкло от анального секса. Придётся чуть дольше разрабатывать.
Эмма вертит микрофон, отчего Рэй мысленно подсчитывает, сколько они должны ему денег. Пальцы забрались чуть дальше, но очень медленно, аккуратными движениями. Боли почти нет. Будь на месте Нормана она, Рэй давно бы выл от боли и неугомонных толчков. Сейчас всё идёт легко. Двигаясь глубже, Норман продвигается к простате, легонько касаясь её. Циклоп постанывал.
Почему нельзя оставить всё так, как сейчас? Чтобы внутри двигались лишь пальцы, даря слабое, но нарастающее наслаждение. Неужели микрофон обязателен? Ощущения всё больше внутри, свободная рука Нормана продолжает гладить живот, то доход до его низа, то возвращаясь вверх. Рэй поджимает ноги под себя от небольшой дрожи на коже.
— Норман действует столь плавно и спокойно, — положив ногу на ногу, как начальник, говорила Эмма. — Ты взвоешь, когда за дело возьмусь я.
— Несомненно. — сквозь стон ответил Рэй.
— Эмма, ты не могла бы сильно не причинять ему боль…Понимаю, с микрофоном вам будет непривычно, но… — поднимая глаза на Эмму, неожиданно просит Норман, стараясь заступиться за своего парня. Ведь сейчас она оторвётся за все месяцы его отговорок и грубости с ней, да и отомстит за то, что он скрывал от них свою «карьеру».
— Только ради тебя, Норман. — улыбается она, но Рэй ей не верит. Может, усыпляет бдительность его друга, а сама воплотит свою наглухо отбитую затею в жизнь.
Движения слегка ускорились, минута, когда Рэя будет ебать собственный микрофон, всё ближе. И думал ли он, покупая это, что всё так закончится? Точнее, начнётся.
— Давайте запишем это на видео? — поинтересовалась Эмма, хотя зачем спросила? Если ей чего-то захочется — воплотит любыми способами.
— Да, давай, — саркастично отвечает Рэй. — Только из-за рассеянности не перешли это видео в чат колледжа. А то все будут знать, что ты ебёшь своих парней этим.
— Она не отправит. Запиши, будем пересматривать этот ролик, когда Рэй снова запрётся от нас, чтобы делать музыку. — двигаясь пальцами ещё быстрее, пытаясь хоть как-то снять напряжение Рэя, измолвил Норман.
— Ты будешь снимать. — улыбается она Норману, ожидая с нетерпением приближающейся «мести». Протянула микрофон к губам Рэя.
— Хочешь взять у меня интервью?
— Нет, придурок. Соси. — микрофон уже на губах Рэя, холодновато.
Приоткрыл усты, стараясь заглотить, но объём слишком большой, однако, раскрывая челюсть, с трудом помещает себе в рот. До жути странно и непонятно, очень твёрдо. Язык слегка царапается о поверхность.
Эмма взяла в руку телефон, делая снимки. Опять эта бестолковая улыбка на её губах.
— Вот и фото для обложки нового альбома готово. — игриво заметила, просовывая предмет глубже. Рэй едва не начинает задыхаться, носом ловя воздух. Сказать, что она сволочь и садистка не получается.
Толчки внутри идут быстрее, Норман и сам смеётся, видя происходящее. Остаётся молча облизывать эту металлическую херню, с ещё большим страхом ожидая действий Эммы. Пальцы Нормана остаются внутри ануса, позволяя телу привыкнуть к предстоящему проникновению. От досады Рэй хотел бы укусить микрофон, но во рту и так очень тесно.
— Точно, можно подредактировать как обложка сингла. — озарённо поглядывал на Эмму светловолосый, плавно растягивая в форме ножниц. Переполняющее наслаждение. Неудивительно. С одной стороны тебя растягивают знакомые кисти, бережно заботясь не повредить ничего, а с другой уже тёплый микрофон, что успел нагреться от собственной пасти. Чёртова извращенка. Стоит над ним, поднимая уголки губ вверх, беспрерывно водя им туда-сюда. Недовольное мычание, но она лишь хихикает.
— Читаешь мысли, любимый. Возьму роль фотошопера себе, — под конец вытащила микрофон из рта, выпуская запас слюней наружу. Теперь свободнее стонать, иногда мяукать. — Вай, какой милый котик. — умилялась Бестия, поглаживая волоски.
— Этот милый котик страдает из-за вас. — язвил Рэй, уткнувшись головой в диван, заглушая свой голос.
— Не страдает, а принимает ласку. — прошептал Норман на ухо Циклопа. Мурашки по коже. Уже и не насытишься пальцами. Хотелось чего-то другого. Долго ждать не пришлось, так как Норман закончил растяжку.
— Что ж, Рэй, готов принять?
— Пора бы уже. — сарказнул он.
— Оу, ты так хочешь? — чмокнув в губки, кокетливо шептала Эмма.
— Иди ты.
Рэй лежал на животе, раздвинув ноги на диване. На место Нормана села Эмма, водя пальчиками по позвонку лежащего, отчего он слегка выгибается. Тихо стонал, ожидая, когда мокрый микрофон окажется внутри, однако внутри какой-то непонятный трепет, как когда они ебались в первый раз. Страшно. Особенно поглаживания Эммы и будто намеренное оттягивание момента.
Не проронив ни слова, продолжал лежать. С того мига, как она села к нему, прошла минута или десять? Не знает, время искажено в его представлении. Опять мысли, одна пугающий другой. Да, он хорошо растянут, но выбранный предмет весьма большой в диаметре. Что, если что-то пойдёт не так? И материал — холодный металл, а внутри куча проводов, явно созданы не для той цели.
Ощутил, как микрофон касался задницы, тихонько просовывая внутрь. Темноволосый дёргался, Эмма удерживала его бёдра, избегая ненужных движений. Тишиной окутана комната, даже Эмма не смеётся, проталкивая внутрь. Специфическое ощущение, от слова «совсем» не похоже ни на член Нормана, ни на страпон, ни на вибратор. Слишком по-другому. Цепляется руками за диван, среди недавних царапин на нём, делая новые метки. Микрофон всё ещё погружался.
Пытался дышать ровнее и спокойнее, пугавшая Рэя минута произошла. Хотя, если честно, ему не так дико и неприятно, как казалось. Нехорошо, но терпимо. Верит, что Эмма сумеет разрулить эту ситуацию и он ещё будет оглашать своими стонами удовольствия комнату.
Только сейчас замечает в руках у Нормана телефон, чтобы заснять этот исторический для них момент — Рэя ебут какой-то хуйней. Хочется швырнуть ему в лицо подушку, чтобы не исполнял так буквально все приказы Эммы, но сдержался, тихо постанывая с плотно сжатыми губами. Ни Норман, ни Эмма не должны видеть его слабым и страдающим, тогда цель его мести будет достигнута. Должен встретить всё гордо, иначе потом не избежать шуток, что всё, что он умеет — дрочить на свой голос.
Кстати, о его песнях. Был бы не прочь вновь услышать исполнение любимого человека. Это бы его успокоило.
— Норман, блять, блогер херов, включи на компьютере мои песни. — говорит Рэй, иначе свихнётся: микрофон заходит глубже, своей поверхностью задев простату, но эта нотка наслаждения ничто, ибо всё занято дурацким предметом, пропихиваемым дальше.
Проносится мысль, что Эмма сейчас разорвёт изнутри все органы ему. Да, они трахалась слишком часто и всё всегда проходило отлично, но не в этот раз. Сейчас он уже не верит, что избежит страданий.
То ли всему виной обстоятельства, при которых пришлось ебаться, то ли он отвык от быстрых и чётких движений Эммы, то ли непривычный «инструмент» — неясно, но напуган, как никогда прежде, хотя толчки ничем не отличаются от прежних.
После пары щелчков мышью из колонок слышится вновь знакомая песня. Но… Рэй ничего не чувствует, ни воодушевления, ни умиротворения: как отрезало. Только сейчас понимает, что единственная, чьи слова бы ободрили его и дали веру, что всё пройдёт нормально — Эмма. Но она слишком занята и уже минут шесть молчит.
— Эмма, мне нахуй херово, скажи хоть что-то. — вздыхая, негодовал он, издавая стон.
— Что сказать? Я, вроде, не проктологша… — удивляется она, встречаясь с ним взглядом.
— Бля, я не про это. Скажи, что любишь меня. — всеми фибрами души не хотелось бы показывать свой испуг, но он это выдал. Слишком хочется той ласкающей и нежной Эммы, которую он отвергал эти месяцы. Хочется её слов, дающих ему надежду, и, даже если он не будет им верить, всё равно ощутит спокойствие.
— Божечки. — вырывается у Нормана, застывшего с телефоном. Съёмка продолжается, его голубые глаза искрятся желанием узнать, что скажет Эмма. — Ну же…Скажи, что любишь его.
По лицу Эммы проходит тень недовольства, её отвлекли от «мести», хладнокровный враг умоляюще и влюблённо смотрит на неё, поверженный. Продолжила запихивать дальше.
Рэю плевать, просунет в него микрофон или трахнет клавиатурой, плевать, насколько болезненным будут ощущения и как он будет дёргаться на диване, только бы Эмма простила его и обняла, сказала бы не тем насмешливым голосом «котик», а искренним и любящим «Рэй». Ещё никогда ему не хотелось так сильно её любви и заботы, её объятий. От Нормана тоже хочется нежностей, но тот давно его простил, да и не обижался вовсе: злилась только Эмма, тот лишь заодно с ней выражал обиду.
— Рэпер недоделанный, ты знаешь, что я люблю тебя и Нормана больше жизни. Чё у тебя, Рэй, такая мина, будто на расстрел веду? М? — спросила она, используя его тактику: под грубостью прятать любовь.
— Просто хочу сказать…, — язык не поворачивается признать свою неправоту, но деваться некуда. — Прости меня.
— Ты решил извиниться после того, как эта хуйня не стала стимулировать твою простату? — интересуется Эмма.
— Нет. Как только я понял, что вы оба единственное, что дарит мне покой и отгоняет все страхи. — вырывается у Рэя и он краснеет. Сильнее, чем даже когда они узнали, что он рэпер. Вновь стонет, ощущая, как приятные толчки по нужным точкам расслабляют его тело. Впервые за час ему по-настоящему хорошо.
— О, такой милый котик. Это было бы ещё милее, не происходя в такой момент… — глядя на почти исчезнувший внутри Рэя микрофон, прокомментировал Норман, слегка смахивая слезы счастья. Его нетрудно растрогать и умилить.
Эмма берёт руку Рэя, сжимая её.
— Я тоже тебя люблю и ты нас прости. Нам не стоило так вторгаться, нужно было лишь напрямую поговорить об этом с тобой, — Эмма продолжала двигать микрофон. — Тебе не будет больно, не бойся.
— Похуй, будет больно или нет. Главное, что мы снова можем быть честны друг с другом и я не имею от вас тайн. — наслаждаясь происходящим, отвечал он.
Наконец понял, что терзало его это долгое время, месяцами, и даже комментарии с превозношением не могли убрать какую-то скрытую тревогу, омрачавшую жизнь. Сейчас дошло, как гора с плеч: ни одно дело не радовало бы, не знай о нём его любимые, не занимайся они этим совместно. А ещё вынужденная скрытость ухудшала его дни. Теперь этому конец, Норман и Эмма всё знают и на сердце становится легко.
— Хорошо. — продолжая стимулирование промежности, прильнула к себе его голову за подбородок, втягивая в страстный обмен языков. Ей казалось, что Рэй теперь сам управляет бёдрами навстречу к предмету, глубже проникая внутрь. Языки дивно сплетались воедино, подпуская психологическое удовлетворение в действие. Поцелуи своего рода искусство. В них есть своя подача, стилистика, ритм к людям, а он разносторонний. Им троим неизвестно какого это целоваться с другими, да и не хотят. Поцелуи намного интимнее, чем обычный секс. Даже при бурной ночи или дня, цепляясь мёртвой хваткой за спину абонента, с вожделением принимать или входить, всё равно, даже в самый ебанутые ситуациях, поцелуи всегда приведут тебя в норму, успокоят, приласкают, конечно если это делает дорогой тебе человек. Хоть ты их чуть не потерял…
Каждый раз они приносили спелые плоды, расслабляя нервную систему, которой и так практически не осталось.
Не отходили от друг друга ни на шаг, незачем. Он хочет сойти с ума, на этом диване, от движений его любимой Эммы. Нет, он уже сходит, принимая микрофон в себе, без стеснения изъясняя громкие сладкие стоны, отстранились от любимых женских на этой планете уст.
— Пожалуйста… — нечленоразборчиво мычал Рэй, ёрзая на месте.
— Что такое, котик? — волнующе, спросила Бестия. Моментально множество догадок. Слишком больно? Или неприятно? Это практически одно и тоже. А вдруг всё ещё хуже и лучше закончить на этом? — Рэй? Не молчи, скажи и я остановлюсь.
— Нет! Не надо…, — застонал Рэй, краснея из-за самого себя. Открытость не особо свойственна ему, но не нужно сейчас скрывать своих чувств. Осознаёт, что это и его первый опыт в подобном и у Эммы, она не может знать где и с какой силы что чувствует. Были бы они в этом опытны — он бы так много не говорил и Эмма ебала бы с огромной силы, да так, что вытрахала бы его мозги. — Сильнее…Пожалуйста… — чрезмерная разговорчивость возлюбленного слегка шокировала память и восприятие, и всё-таки она слушала и долбила намного мощнее, чем прежде.
Слышать то, что он чувствует из его же уст — сплошное счастье. Эмма не наглядно улыбалась при оглушённых стонах.
— Да! Не останавливайся! — рычал Циклоп, отодвигая чёлку куда-либо. Непреодолимо вникающим взглядом смотрел на партнёров светловолосый, взаимно обслуживающих друг друга. Такой страсти никто не ожидал. — Ах!
— Я люблю тебя, Рэй. — нежно покрывала чмоками прогибающуюся спину, прерывисто спускаясь вниз. Другой рукой коснулась кончик скучающего члена. Как тут не выть? Он не мог не выть, стонать, возбуждая «оператора» и «актрису».
— Чёрт…Эмма…Я…
— Хочешь кончить? — перебила его Эмма, ускоряясь в двух местах одновременно ещё больше.
— Да…А потом войти в кого-нибудь…
— Хочешь провести всю ночь с нами?
— А вы нет? — слегка печальным тоном спросил Циклоп.
— В зависимости того хочешь ты сам этого или нет. — ответил Норман.
— Хочу…
— Класс! Заодно напишем песню! — бодро отреагировала рыжая, хихикнув.
— Как вам угодно… — громко вздыхая, двигался навстречу Рэй.
Рэй находится на пределе, после недолгих касаний Эммы по члену он кончает на диван, вспоминая, как до этого испортил спермой одежду друзей, а теперь ещё и предмет интерьера. До сих пор стонал, микрофон внутри возносил до небес, а приятная дрожь бегала по ногам и низу живота.
— А можно мы будем петь вместе с тобой? — задал вопрос Норман, подходя с телефоном ближе, и ожидая конца ебли Рэя.
— Нет, тогда все точно узнают нас… — задыхаясь, и чувствуя внутри подступающий оргазм, проходящий по нему всему, дал ответ темноволосый.
— Ты обработаешь наши голоса. — над ушком шепчет Эмма, парой движений доводя его до конечной точки. Он сомкнул глаза, кладя голову ей на руку, пытаясь совладать с собой. Давно не испытывал столь странных ощущений. Призадумывается, что на досуге можно попробовать удовлетворять себя микрофонами, вон их сколько у него. Не зря коллекционировал.
— Хорошо. О чём будет песня? — слабым голосом спросил парень.
— Ты сменишь тематику…Песня будет про траханье с микрофоном, про тебя. — произнесла она, постепенно вытаскивая предмет.
— Спасибо, что хоть в песне воздали мне честь… — краснея, и захватывая руку Эммы, говорил он, чувствуя, как немного неприятно, что микрофон покидал его. Внутри царапало, щипало. Надо отвлечься от мыслей.
— Я могу попробовать написать стихи. — вставил свое предложение белокурый.
— Ты будешь клип снимать. — смеётся Рэй, хотя сам сдерживает, чтобы не издавать лишних звуков. Наконец, микрофон вытащен.
Эмма и Рэй быстро дышат, вповалку лёжа на диване, и смотря на Нормана. Тот сделал пару снимков себе на память.
— В кого хочешь войти? — задал вопрос Норман, садясь с ними рядом, и опираясь на спинку дивана.
— В тебя, затем в Эмму. — в ответ Рэй успокоился от перевозбуждения.
— Тебя настолько не хватит. — сказала она, снимая с Нормана штаны. Тот засмущался от столь быстрых женственных действий, но держался.
— Всегда хватало. Торопишься, чтобы я покончил с ним и перешёл к тебе? — спросил Рэй, помогая ей раздевать их друга. Тот только ещё больше краснеет. — Давай растянем его вместе?
— Давай!
— Эм…А я хочу этого? — напоминает о себе Норман, радуясь, что его любимые снова помирились и заняты одним делом. Общие интересы, как говорится, сближает. Эмма гладит его по голове, целуя в лобик.
— Конечно, хочешь, ты любишь, когда мы так делаем. — отвечает она.
«Делаем?» — думает Рэй, ведь вдвоём они разрабатывают его впервые, однако ей видней. Проходит одним пальцем внутрь, соприкасаясь с пальцем Эммы, двигаясь в одном с ней ритме. Прямо как в музыке, когда всё должно идти в такт. Норман протяжно стонет, тронутый такой заботой. Эмма добавляет ещё один палец по мере расширения.
Наконец, покончили. Теперь Норман вытягивается на диване, пока Эмма встаёт оттуда, чтобы сесть в полюбившееся ей кресло. Рэй садится в его ногах, быстро вдалбливать в лежащее под ним тело. Они начинают одновременно стонать. Наконец можно не притворяться бесчувственным.
— Вот, а если бы не игнорил нас всё это время… — строго продиктовала Эмма, следя за разворачивающейся перед ней сценой.
— Надо было раньше его поймать за процессом, — через стоны прорывается голос Нормана. — Но теперь мы исправляем свою оплошность…
— Да. И будем спать в его комнате, чтобы не удумал ещё какие-нибудь тайны от нас завести. — Эмма закинула ноги на ручку дивана, отчего Рэй испытывает новую дозу возбуждения. Хотелось бы ебаться с двумя сразу, но двойное проникновение пока не то, что хотелось бы.
— Тайн больше не будет… — говорил Рэй.
— Никто больше и не даст тебе право на какие-либо тайны. — притянула макушкой к правой коленке, и к себе, свиснув другую ногу.
— Если они и будут, то вы знаете, что в следующий раз сделать. — вдохами разговаривал Рэй, сразу быстро начав шевелить пахом.
— В эту категорию наказаний входит игнор жертвы все полгода? — юморной риторический вопрос, на который Рэй был недоволен, потому что не это имел в виду.
— Начнём с того, что ни ты, ни я, ни Норман этого не вытерпят, а во-вторых, кто сказал, что я жертва? — запыхаясь, усиленнее задевал стенки, всё-таки добравшись до эрогенных мест. Дивные, милые стоны разлетелись под Циклопом, и это льстило, а член ещё больше набухал и Норман это чувствовал.
— Ты увеличился… — с неким изумлением пялился на пах одноглазого, при сдвиге замечая стоявший его половой орган. Всегда приятно принимать его на себе. Ещё с первого мгновения. Помнился по началу испуг, неутолимый, словно тебя переполняют эмоции, в том случае был тот же член. А дальше всё как в тумане, в раю, лёжа под ним, тая от последующих толчков. Тогда даже не касаясь простаты, ощущал подступающий голод, требуя всем видом «ещё» и вновь туманность, получая желанное, добившись своего.
— Нет, уменьшился. Прости, да…Просто я тебя очень сильно люблю. — не стыдясь, признался Рэй, хотя нет, он просто снова напомнил очередной факт из своей жизни и чувств, что существуют в этой вселенной. Нет, не сарказм. Он действительно не хочет как-либо язвить. Хочется лишь добро улыбаться, чем-то напоминая отражение белокурого. Слишком долго отстранялся, сейчас лишние бредни только их спугнут, а этого не особо хотелось. Как-никак Эмма впереди его ждёт и он её. Давно не ощущал её на себе. Соскучился.
— Нет, ты прости. Просто мне непривычно слышать это от тебя. — мыча, проговорил лежащий, вцепился в рукав темноволосого, как бы намекая «мне нужно ещё твоей любви». Рэй это понял, прильнувшись к его лицу, ещё глубже и быстрее просовывая себя.
— Вот видишь, ты совсем о нас забыл. Даже Норман не помнит, чтобы ты его любил. Покажи как сильно ты его любишь.
— Я же извинился… — сквозь жгучий поцелуй, ответил он.
— Но не перед ним. Давай-давай, любимый. — мило качая головой, дразнила котика, сексуально заигрывая с простатой их возлюбленного.
— С тобой я тоже поделюсь своей любовью, не волнуйся. — снова чмокнув в губы, светловолосый сам рвался впереди всех укрыться в мир блаженства сплетений родных языков, толчков, обнимашек. Рэй дёрнул его соски большим и указательным пальцем, нежно зажимая их. Так быстро набухают…и краснеют. Аппетитно.
Продолжая двигаться внутри всё быстрее, ощущая ответные движения Нормана, Рэй испытывал покалывания по животу, по члену, всё тело приятно тянуло. Стоны Нормана звучали лучше, чем собственные песни, их можно было бы записать и слушать по ночам. Ещё никогда Рэй не дрочил на аудио с голосами любимых. Стоило бы попробовать.
С ненормальной скоростью двигался юноша, немного побаиваясь за многострадальный диван, но похуй. Видит только небесные глаза и довольную улыбку Нормана, давно соскучившегося по Рэю.
— Ещё… Ещё… — доносится голос. Дальше долбит по простате, каждый рывок преобразуется в очередные смешавшиеся в шум стоны их обоих.
Наконец, весь мир в очередной раз перестаёт существовать, на несколько секунд ощущает застилающее все его мысли удовольствие, не сравнимое не и с чем. Кончаэил внутрь. Не в силах держаться, бессильно упал в руки Нормана, издающего новые стоны. Быстро дышали, закрывая глаза. Сковывали усталость и желание так и уснуть с любимым, даже не выходя из него.
— Может, вам ещё одеялко принести и сказочку прочитать? — саркастично говорила Эмма, напоминая о своём присутствии. Этих слов достаточно, и Рэй осторожно выходит из Нормана, всё ещё лежащего в полу лихорадочном состоянии.
Он глядит на Эмму, быстро раздевающуюся. Раньше она снимала одежду медленно, играя на его нервах, сейчас же сама изнемогает от желания ебаться с ним. У него опять стояк, не раздумывая, встаёт и подходит к ней.
Лежащего Нормана трогать не хотят, пусть приходит в чувства на диване, да заодно посмотрит на них.
— Где будем трахаться? — спрашивает Рэй, вспоминая про идею Эммы со стулом на колёсиках. Безумно, да, но интересно, помнит ли она об этом?
— Ты же уже думаешь об этом. — ухмыляется Эмма, будто читая его мысли. От неё стоит ожидать догадливости, не зря их растили самыми умными в Благодатном доме.
— Будьте осторожны… — только и может вымолвить Норман, тревожно бегая взглядом по ним.
Рэй быстро садится на стул, переживать о том, к каким последствиям это приведёт бесполезно. Будь что будет. Эмма садится на его колени, руками просовывая его член внутрь себя. Тихо начиная стонать, он глядит на её спину, на поспешность и суетливость, с которой это всё делается. Стул под ними скрипит. Минус микрофон, минус их одежда, минус диван, минус компьютерное кресло.
Стенки влагалища охватывают его член, он ещё не вошёл глубоко, но всё сильнее погружается внутрь. Старается удерживать равновесие и опираться ногами о пол, но стул стремится начать крутиться.
Эмма сводит ноги вместе, одну, ставя на пол и пытаясь раскрутиться. Только не это. Рэй всеми силами удерживается на точке опоры, но колебания передаются ему. Однако надеется, что сил Эммы не хватит, чтобы стул закружил обоих.
— Этот день самый отшибленный за последние годы. — комментирует он, однако понимая, что каждое движение Эммы по стулу отражается на его члене, даря поток ощущений. Она двигается, поворачивая голову к нему:
— Что, правда? Нехуй было скрываться от нас. — снова упрекает его. Что ж, надо привыкнуть, что нескоро ему удастся избавиться от её обиды. Конечно, он жестоко поступил с ними, не ебавшись всё это время.
— Я же сто раз извинился…
— И? — ещё быстрее двигается, заставляя его стонать вместо ответа. Он дёргается бёдрами, подстраиваясь под свои ощущения.
— Всё-таки, не упадите… — боязливо, во все глаза смотря на них, предупреждает Норман, лёжа дроча и скрывая испуг.
— Не упадём. — убеждает Эмма, говоря всё более неразборчиво: стоны мешают. Рэй замечает, как соски на её груди затвердели, руки слабо удерживаются за ручки стула.
Слишком быстро он довёл её до оргазма, хотя тот и не наступил. Немного выходит из неё, чтобы оттянуть желаемую ей минуту.
— Эй, вернись на место! — с силой села обратно, кольнув сжатую матку. Подступающий, пылкий жар хаотично укутал двоих персон. Квартиру полностью дополняли издаваемые их общие стоны, которые наверняка не приглушить ничем, даже при наличии звукоизоляции в его мини-студии. И пусть так будет. Пусть все знают, на что эти дьяволы способны. Гордость даёт о себе знать, душевно хвастаясь такими замечательными людьми. По-своему ебанутыми, но людьми. Обычно держала себя в ежовых рукавицах, но сегодня сама не своя, себе дала право быть дерзкой, в том числе и в постели. На долю Циклоп закрыл очи, вникая в её толчки, и ещё один толчок, когда вновь крутанула поворот, оттопырив ногой, а затем взглянул на неё пьяно-влюблённым выражением лица.
— Эмма… — прошептал Рэй, падая в травянистые омуты. Она жадно вцепилась в желанные ею усты, обвив шею партнёра кистями, либерающе исследуя полость. Передышка один раз, а они её уже ненавидят, ибо хотелось ещё. И почему дыхательный аппарат не бесконечен? Снова касания выпуклых губ, бёдрами ёрзая по члену любимого. Рэй чувствует, как она с ещё большей силой сжала изнутри. Было ясно — она дразнится, как ребёнок, в не зависимости желать ту игрушку или нет, но ведь Рэй не игрушка, чтобы с ним так обращаться. И всё же, он кайфует, ничего не может с собой поделать. Он от неё надолго отстранился, теперь платит по счетам, руками удерживая её гладкую пятую точку, навстречу толкая вставший член. Буря экстазма охватила разум с удвоенной силой, активируя вздохи и мычания в действие. Любовные соки сочились из киски, запятная стояк. И смазка не понадобится. Самая лучшая
смазка для таких случаев — собственная. Рэй тоже захотел немного подразнить малышку. Средним пальцем дотронулся до клитора, разминая плавными круговыми движениями, тут же резкими и вновь плавными, и так несколько раз. Наслаждению не было предела. И то, как она красиво извивалась, уклоняясь от шаловливого пальчика тёмноволосого не могло Рэя не радовать, давая надежду, что он на что-то способен.
— Рэй…, — полушёпотом позвала юношу, фокусируя на себя внимание. Снова поворот за креслом. — Не сдерживайся, — он слабо удивился, бошка совсем не соображала, но ей удавалось фокусировать только на себя. Не сдерживаться? Что это значит? Она трахает его, а не наоборот. А может…? — Ты способен на большее. Ты можешь. Возлюби меня, как Нормана. — отводя взор от глубоких мужских глаз, проделала укус на шее, зубами, впивая в солёную кожу от пота, посасывая след. Рэй без задней мысли ускоренно продолжил её трахать живую плоть, что так согревала и давила со всех сторон. Эмма, страстно постанывая, лизала место укуса, ни на секунды не жалея об этом. Ещё один, и ещё. Шея стала как прежде, обсыпанная багровыми и сливными пятнами, ярко говоря: «Я выебан».
— Я люблю тебя. Я люблю вас. — почти беззвучно лепетал на милое ушко, украшенное большим пирсингом в форме ростков золотистого цвета. С самого начала голос Рэя просвещался звучным пением, а теперь голос и вовсе отсутствовал на сегодняшнюю ночь. Резкие перемены. И даже если бы всю жизнь он не имел голоса, он бы нашёл способ бесконечно просвещать устами, глазами, «Азбукой Морзе», даже самым громким молчанием показать то, что он их любит, ценит, боготворит. Нужно лишь захотеть — и никакие преграды не будут страшны. Даже крутящееся кресло.
Хаотичные движения внутри Эммы, от которых она продолжает издавать столь прекрасные стоны, заставляя его терять голову. Глядя на них, Норман захватывает свой член, уже своим голосом вновь нарушая покой соседей. Рэю нравятся такие моменты, когда они вместе, втроём растворяются в нереальном блаженстве.
Глаза Эммы перестают быть сосредоточенными, тело обвисает на нём, Рэй тоже не чувствует свои мышцы напряжёнными, происходит одновременный оргазм. Как бы не потерять контроль и не опрокинуть кресло, но удерживать положение не представляется возможным. Он кончает внутрь, оглашая ещё раз помещение тихим постаныванием.
Удерживая член рукой, дрожа от ощущений по всему телу, подходит Норман, фиксируя кресло на месте. Видно было, что до ужаса переживал о них и каждой эмоцией на лице выдавал страх.
— Спасибо, милый… — говорит Эмма, кончая на Рэя.
— Я бы не простил себе, если бы вы упали и повредили себе кости… — отвечает Норман, продолжая дрочить.
— Ага. Тебе бы пришлось вызвать скорую и перед врачами предстало бы удивительное зрелище… — насмешливо произносит Рэй, хотя, несомненно, он благодарен Норману.
— О, все увидели бы микрофон, которым тебя ебали. — смеётся Эмма, осторожно вставая, вытаскивая член из себя.
В целом, уже всё равно, узнает кто-то об их не совсем нормальных предпочтениях в ебле или нет. Учащенно дыша, он глядит на стоящих перед ним Нормана и Эмму, с нетерпением ждущих продолжения.
— Чего хотите? — интересуется он, на минуту в глазах всё двоится, нет сил вставать с этого скрипучего кресла, но всё путём — пройдёт.
— Я хочу войти в тебя. — произносит Эмма, снова садясь ему на колени, Норман тоже присваивается к нему.
Конечно, Рэй сильный, чувствует, что они оба существенно весят, но держится, чтобы не огорчать их, несмотря на новые скрипы под ними, смешивающиеся со вздохами и полустонами.
— Ты меня уже ебала сегодня. — говорит Рэй, не без удовольствия обнимая их обоих.
— Микрофоном не то, теперь, как обычно, страпоном. В придачу, Норман будет просовывать в тебя пальцы, ты же любишь это? — усмехается, вспоминая, как Рэй балдел от растягивания в самом начале.
— Хорошо. — кивнул Рэй.
Они встают, он тоже, поспешно ложится на диван. Норман садится рядом, просовывая скользкие от собственной спермы пальцы внутрь Рэя, без долгих раздумий водя ими по простате, пока Эмма выходит за секс-игрушкой.
— Как ты думаешь, если все узнают, что я — рэпер, мои фанаты разочаруются во мне? — неожиданно спрашивает Рэй, начиная говорить о том, что его мучило.
Норман лишь издаёт вздох удивления, стараясь не засыпать друга вопросами, но не может:
— Узнают? Ты же в курсе, что мы никогда бы ничего не сказали. И почему разочаруются?
— Ну, вдруг они представляли себе меня иначе. Да и плюс, среди знакомых я кажусь адекватным, а окажется, что читаю рэп…Знаю, что будете молчать, просто сам думаю порой признаться во всём. — говорит Рэй, снова краснея от осознания, что его увлечение не соответствует тому, каким все его считают.
Входит Эмма, видя их не возбужденными, а серьёзными.
— Чего мины кислые?
— Рэй боится потерять своих фанатов из-за того, что все узнают, кто он… — отвечает Норман, проходя пальцами глубже. Пальцы более изворотливы и чувствительны, чем член либо страпон, отчего Рэй вместо слов стонет.
— Тогда это были не фанаты… — отрезает она, садясь на лежащего на животе Рэя и садясь около Нормана. Страпон входит, задевая пальцы того.
Отгоняя все мысли, Рэй движется навстречу толчкам в себе, испытывая небольшие вибрации по телу. Приятное покалывание разнеслось вплоть до головы, покрывая кожу мурашками, а волосы встали дыбом, их было много, где не глянь, но Циклопа не ебало. Он всегда останется самым красивым мужчиной на всём свете, на ряду с Норманом. Сейчас его ебут любимый гибкий покупной хер Эммы и изящные кисти светловолосого.
Сразу как они присунули, место казалось было переполненным. А ведь была мысль о двойном проникновении…Действительно ещё не готов к таким переменам. Может быть, если нажраться до отвала — да? В любом случае, пока что не совещался из-за столь жизненно важной мысли. Эмма сразу с ума сойдёт, весь день, а то и месяц будет уговаривать вкусить сию идею, но не Норман. Ему хватает и двуличного интима. Не поцелуи или обнимашки, а саму еблю в общем представлении.
А если серьёзно, правда, плевать какой твой кумир, ибо творчество оно на то и «творчество». Если кто и станет оценивать за внешние привилегии — пусть катятся к чертям. Не заслужили быть на одной волне. Нет смысла тратить нервные клетки на тех, кто тебя не ценит. Всё-таки, ещё раз обдумает каким лучше провернуть каминг-аут: обычный пост? Голосовая запись? Разговорное видео? Клип? Пока что таких огромных финансовых ресурсов нет, но никто не запрещает трудится каждый день, любимые будут помогать воплотить в реальность все планы. Рэй сосредоточился на заигрываниях его соском от Эммы и Нормана вместе.
— Ммм…Шалуны. — тихо визжа, ухмылялся игривостью партнёров.
— Ты так задумался на мгновение. Что-то тревожит? — обеспокоенно спросил Норман, плавно передвигаясь двумя пальцами в одном темпе с бестией.
— Просто…Мгх…Думаю, она права. Мне незачем стыдиться себя. Да, будет неловко, но чувствую если я этого не сделаю, оно меня сожрёт изнутри. — осознанно и сам встречался задом об упругие бёдра Эммы, что долбила, расширяя простату. Жаль не могла чувствовать насколько там жарко, как в бане.
— Хороший настрой! И мы тебе поможем. — широко улыбнулась рыжая, заметно сильнее вдевая промежность, как можно больше доставляя оргазм, что в скором времени подступит и вновь испортить ещё какой-нибудь предмет интерьера в квартире.
— Спасибо, правда…Думаю, это случится не скоро.
— Ты слышал? Сказала же помогу. Я же стримерша, забыл?
— Тогда… С утра сообщим о том, кто я. — проговаривает Рэй, сосредотачиваясь на ставших ещё более расслабляющими движениях.
Эмма будто старается предугадать, какого типа толчки принесут ему максимально возможное удовлетворение, Норман бережно водит пальцами, впритык касаясь страпона. От всего только и хватает произносить: «Ах», через каждый рывок друзей. Чуть холодный диван под ним успокаивает раскаленную кожу. Чувство, будто давление и температура поднялись.
От скорости слышится, как хрустнул позвонок Эммы. Наверное, от оживленных движений немного сместилась кость, но она продолжает, становясь собой и набирая обороты. Прыткая, неуловимая, не способная остановиться, несмотря на её одышку. Сильная измотанность их троих, будто за ними гнались. Но прекращать нельзя.
Руки Эммы оказываются на его спине, проходя по ребрам, разжигая кровь сильнее. Проворные пальцы забираются под него, пощипывая за грудь. Его живот то втягивается, то вытягивается, диафрагма от каждого вдоха перемещается. Чуть щекочущие шажки пальцами по его коже, он рвётся навстречу им.
— Продолжай. — восклицает он, издавая поверженный стон. Если у неё с Норманом был план мести ему, план одурачить в игре, то они в сотый раз доказали, что победили, что от него, Рэя, остался только этот безумец, задыхающийся и впавший в транс, Чувствуя себя так, будто он умер и познает то самое райское блаженство, обретённое праведниками.
Но он не праведник, слишком любит разврат и низменные страсти. Ягодицы идут в один такт снова, подчиняясь задаваемыми Эммой и Норманом телодвижениями, как будто они вальсируют. Все изгибы тела Рэя становятся неумелыми и нелепыми, с каждым разом кости и мышцы тяжелеют, не поддаются контролю.
Массаж Эммы продолжается, её руки захватывают каждую часть Рэя, незримо проникая внутрь, до обоих полушарий мозга, вызывая едва ли не электрической действие. Пот градом стекает с волос, как будто он в Африке.
Опять толчки по эрогенным зонам, вызывающие его визг удовольствия. Редко он визжит, как ребёнок при виде игрушки, но теперь тембр предаёт его, становясь писком. Голосовые связки то напрягаются, то, как пружины, расслабляются, выдавая через стоны все чувства.
— Рэй… — по имени называет его Норман, ничего не спрашивая.
По телу Рэя опять проходит тепло, конечности становятся невесомыми, лёгкими, внутри всё будто пульсирует. Ещё пару движений Эммы по простате, более упорный нажим; касания к груди и спине и его охватывает оргазм. Рэй опускает веки, перед глазами огни, как от долгого глядения на свет. Туловище извивается, он лежит, полностью уничтоженный.
— Как ты бы хотел раскрыть всем, что ты тот рэпер? — над ухом задаёт вопрос Норман, но не из интереса, а чтобы удостовериться, что Рэй не потерял сознание. Пальцы внутри отодвигают страпон, немного деформируя тот и вылазят. Ощущается только разогретая собственным теплом игрушка, всё ещё находящаяся внутри, надавливая на простату.
— Я… Не знаю…Проведём с Эммой совместный стрим. — глубоко вдыхая, отвечает Рэй, всё ещё не имея сил распахнуть глаза.
— Тогда сообщу об этом в твиттере, чтобы с утра на ютубе нас ждали подписчики. Это повысит мои просмотры. — стараясь сделать голос не столь рвущимися от вздохов, говорит Эмма, пару раз двинувшись страпоном и начиная его вытаскивать, раздвигая ягодицы Рэя в стороны.
— Угу… — соглашается он, понимая, что страпон большеват и слегка застрял в нем. Но Эмма действует с напором, выходя и всё ещё глубоко дыша.
— Мы ещё что-то будем делать?
— Пусть кто-то из нас обмажется клубничным джемом и мы будем облизывать его… — с трудом выговаривает Рэй, переживая мысленно снова ласкающие движения Эммы до этого. Насколько хорошо было бы, когда его бы облизывали? Заодно поглаживая его соскучившееся по их ладоням тело? Да, за этот вечер он вновь был с ними, но всё время чего-то не хватает. Тактильного контакта.
Из ложной скромности не предлагает свою кандидатуру, иначе будет выглядеть слишком эгоистично. Пусть думают, что он уступает кому-то роль быть на этом месте. Может, поймут его намёк на себя? Рэю бы так этого хотелось.
— Иди в душ, извращенец. — командно произносит бестия, заставляя его сквозь слабость улыбнуться.
— И как ты угадала, что я хочу этого? — садясь, спрашивает Рэй.
— Зачем бы ты тогда это предложил? Не нас же хотел порадовать? — усмехается Норман, целуя его в спину. Незначительный румянец догнал выделенные скулы на лице, декорируя скользящую полуулыбку Рэя, влюблённо ликуя на целующего его спину белокурого. Мягкий, как пушинка, парящая в пространстве под порыв умеренного ветерка. Нежностью так и веяло, сдувая новую и новую сгущающую зелень. Норман «собрал» пальчики в крепкий замочек, сцепляя верную, бессмертную любовь, притягивая умилённую, смеющуюся Эмму, что сама любила их больше, чем кого-либо.
— Нет, почему…Сначала я, потом вы… — прокручивая искалеченные фантазии в голове, Рэй мысленно удовлетворял себя догадками: какими могли бы быть их позы для листинга? Вкус разнообразный? Физическое удовлетворение вкусовых рецепторов в виде джемов, подливок гарантированно обеспечен. А если это Нутелла…Пиздец. Эмму будет не остановить.
— Прибережём идею для следующего раза, — добро ликовал Норман, поглаживая тёмную макушку Рэя. — Их будет уйма. — теперь посмотрел в сторону, где сидела Эмма.
— Хорошо! — крепко-накрепко обняла мальчиков, ещё шире расплываясь в улыбке. Тесновато, да любимо.
— Да…Пора бы в душ и в кровать. — возвращаясь в привычное русло, утвердил Циклоп, хоть и та лень куда-то идти, что-то делать.
— Пошлите вместе! — взяв за руки, потащила за собой светлую и тёмную макушку на водные процедуры.
Пока умывались, Эмма глубже прониклась карьерой одного из возлюбленных, закончив обдумывать будучи уже в постели, опрокинув голову на левой груди Рэя, а на правой располагался Норман, едва сомкнув глаза. Мысль цеплялась, как химическая реакция, одна за другой. Затмила разум, невозможно так быстро заснуть, пока ты думаешь как лучше поступить. Ну пройдёт этот стрим, скажет и это всё? Все стримы, что она проводила переполнены, умела цеплять аудиторию обширным списком контента, заканчивая обычным ламповым пиздёжем «ни о чём». Он достоин качественного каминг-аута, потому что трудится и она знает как для него эта сфера важна.
Эмма медленно распахнула очи, тихо и тревожно поглядывая на спящего Рэя. Блин, даже жалко будить, но придётся. Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
— Рэй… — легонько коснулась скул, глухо пробуждая парня. Тот нехотя, но придал признак жизни:
— Мм…
— У тебя есть мечта, касающаяся твоего творчества?
— Мм…, — он не спешил отвечать, хватило б сил ему проснуться. Одним движением заглядывает на часы, что стояли на тумбочке и обалдел. — Четыре часа ночи, какого хуя? — выругался Рэй, шипя, чтобы остальные не проснулись, в крайнем случае Норман, а на соседей — похуй. И, честно, Рэй не был удивлён, что их девушка таила в себе ещё остаток энергии глубокой ночью и допрашивала возлюбленных всяческими вопросами.
— Мне важно знать.
— А до утра это не подождёт?
— Это очень важно, Рэй, пожалуйста.
— Бля…, — беззвучно протянул. — Ты от меня не отстанешь.
— Я тебя внимательно слушаю. — легла вновь на его грудь, приобняв. Рэй до конца не понимал, что задумала их Бестия, но интерес поступил моментально.
— Да, есть. Создать свой собственный клип.
— Крутая идея! Думаю, можешь сняться в клипе, заодно поприветствовать себя, чем просто посидеть на стриме.
— Не всё так просто. Да, я уже продумал саму суть и лирику, однако это вообще последнее, что я сделаю. Мы не так богаты, чтобы тратить всё наше сбережение на трудоёмкий процесс, который не факт, что окупится, да и я один не осилю, нужен целый качественный коллектив для такого. — слушая, рыжая прибыла в неотъемлемый шок и радость. Это слишком серьёзно, впрочем, в стиле одноглазого. Ежу же понятно, что нужны деньги, но её никак не остановить. Одна идея лучше другой. Раз он хочет деньги на клип — получит. А окупится? Не сомневается. Это же Рэй — грёбанный гений.
— Ты прав… — сейчас притвориться разочарованной в несправедливости жестокого мира, но это пока.
— Так что да. И не волнуйся, я давно свык с этой мыслью.
— Угу. — хитро улыбнулась, заснув, продумав план наперёд.
Всю ночь Эмме снился Рэй, которому она с Норманом сообщает о деньгах для его клипа и они все вместе счастливо идут создавать сценарий и записывать песню. Пару раз она просыпалась от излишней нервозности, ожидая, когда на часах будет хотя бы восемь утра. А ещё они втроём решили, что не пойдут сегодня на учёбу, надо отдохнуть после такой ночи.
— Норман… — тихо теребя его за руку, шепчет Эмма, поглядывая на Рэя, чтобы тот не проснулся. Но тот слишком вымотан за эти месяцы, поэтому крепко уснул.
— Что? Да? Уже вставать? — спрашивает Норман, зевая и полуоткрытая глаза.
— Тише, милый. Нам надо поговорить. — произносит она, освобождаясь из полуобъятий Рэя. Норман, нехотя, следует её примеру.
Медленно они уходят в гостиную, садясь друг напротив друга в кресла.
— Ты же знаешь, что у меня чуть больше миллиона от донатов? — интересуется Эмма, полуулыбаясь.
— Что-то предполагал. — кивает Норман, даже не удивляясь оглашенной сумме, лишь продолжая вырываться из цепких лап сна. Так бы и уснул прямо тут, сидя на кресле.
— Мы отдадим деньги Рэю, чтобы он исполнил свою мечту. Он очень хочет снять клип, по его глазам это видно. Так сияет, когда говорит об этом, хотя и убеждён, что это неосуществимо. — восклицает Эмма, еле сдерживаясь чтобы тут же не побежать будить любимого и прямо с утра не начать искать режиссёра и оператора их клипа.
— О, — наконец, просыпается Норман, сам мягко улыбаясь, представляя осчастливленное лицо их вечно недовольного друга. — Он действительно горит этим…
— Тогда бежим будить, я не дождусь и сойду с ума, если хоть секундой задержимся! — вставая, заявляет она, становясь взволнованной и немного дёрганной.
— Рэй, вставай! — говорит она громко.
— Ещё минуточку… — машинально отвечает Рэй, утыкаясь головой.
— У нас пожар! — ещё громче произносит она, отчего Рэй вскакивает. — Шутка, любимый…
— Бля, идите нахуй!
— У меня есть миллион, ты сможешь снять клип! Пошли! — садясь на кровать и оказываясь между обоими парнями, отвечает она, сдерживая желание чуть ли не на руках вытащить их из дома и заставить делать хоть что-то для съёмок. — Ты не рад?
Глаза Рэя изумленно раскрыты, брови приподняты, по нему видно, что это самое неожиданное из того, что можно было ожидать от жизни. Он знал, что Эмма всегда находит способ сделать своих любимых счастливыми, но не думал, что настолько.
— Я…Слишком рад. Спасибо… — бормочет он, обнимая их обоих. Норман просыпается, отвечая им любящей улыбкой.
— Тогда надо подумать, о чём будем снимать? — задаёт вопрос она, тихо смеясь при виде промелькнувших эмоций на лице Рэя. Обычно он сдержан, но сейчас и впрямь выглядит потрясенным и довольным.
— Секрет. — сквозь ментальное потрясение ухмыльнулся, сковав представление и картинку мимолётных кадров за секунду. Лицо девушки искажало Недовольство. Раз она его обеспечила, то в праве знать ход его мыслей. Ну, она так думала, но юноша — нет.
— Так нечестно! — надула щёчки, как ребёнок, у которого отняли игрушку и требует её вернуть. Такая милашка…Мальчики мигом умильнулись, приласкали, чтобы успокоить.
— Есть кое-что получше. Я хочу, чтобы вы видели процесс в живую. Придёте на съёмку? — глазки изумруда отражали счастливые искры, однозначно кивая головой. — Самому интересно что из этого выйдет.
Примечания:
Мне интересно почитать ваши впечатления)