фантомный кварц

Арасака начинает разваливаться по частям. Это подобно падению Вавилонской башни — настолько грандиозное событие. Такемура перестает следить за новостями о ней в тот момент, когда слышит новость о смерти Ханако. Впрочем, тяжело игнорировать то, о чем твердят по каждому каналу, о чем сплетничают в каждой подворотне. Тяжело, но возможно. Больше его ничего не связывает с этой корпорацией; люди, которым он был верен, мертвы, его ученик не выходил на связь, а сам он оказался в черных списках. Но его это не волнует. Жизнь начинается с нуля, дав полный круг: и крысеныш из Чибы-11 становится взрослой крысой из Найт-Сити. Он так и не убивает себя. Трусит, скорее всего. Решает сделать это попозже — говорит себе сам. В какой-то момент, после его последнего послания персоне, о которой он даже не хочет вспоминать — ведь ее руками была уничтожена корпорация — приходит сообщение. Сначала он даже не хочет читать его и почти что удаляет диалог, но любопытство все же побеждает. Позор, откровенно говоря, но Горо уже плевать хочется — в его жизни осталось причин кичиться гордостью. В содержании он ожидает каких-то прощальных слов, хоть чего-то, но там, странным незнакомым стилем — она так не писала — указан адрес. Следующим сообщением значится: «ты вроде шаришь в кошках, забери» В пустой квартире Ви и правда находится кошка. Кот. Такемура понятия не имеет, как зовут животное. Лишний рот кажется проблемой, но с котом жизнь кажется чуточку приятнее. Поэтому сначала животное получает не слишком замысловатое имя Кот, а затем, когда тот начинает драть когтями все в комнате — Ви. В отместку. Горо так и не отвечает на сообщение, и ему ничего не пишут в ответ. Жизнь идет своим чередом. Контакт с Вакако дает свой результат — у него есть стабильная работа, он даже выходит на пару других фиксеров. Жилье, не самое лучшее, но сойдет. Кот по имени Ви, который дерет стены, но всегда спит на подушке рядом. Даже какие-никакие связи — риппердок, с которого началась его безумная жизнь в этом городе, оказывается неплохим собеседником и, если захочет, может дать солидную скидку. Дни превращаются в рутину, разнится в которой только продумывание планов и исполнение заданий. Жизнь кажется почти нормальной, за исключением, что падать с вершины больно — и пути назад уже точно нет. Раньше помогала слабая надежда, что все получится. Он отомстит. Еринобу исчезнет, а Арасака продолжит процветать. В реальности все было наоборот. Но выбор невелик; а потому Такемура продолжает свое существование в Найт-Сити и постепенно смиряется с тем, что его окружает. Но Ви имеет тенденцию врываться в его жизнь неожиданно. Как тогда, с кошкой. Один из заказчиков вознаграждает за выполненные требования большим бонусом — и затем зовет Горо с собой в «Посмертие». Хозяин у заведения теперь новый, но это ничего не меняет, клоповник остается клоповником. Это место так и воняет пропагандой старых времен против корпораций, буквально пропитано тем духом, о котором он даже не хочет вспоминать, но клиент очень настойчив, а портить отношения с заказчиками совершенно не хочется. Бедолага напивается быстро, и Такемура планирует по-тихому уйти, но не успевает. Судьба, думается ему позже. Наказание — в тот момент. Потому что недалеко, за барной стойкой, сидит знакомый человек. За прошедшие года — удивительно, что продержалась так долго — она изменилась достаточно сильно, чтобы Горо потребовалось мгновение для осознания, что это и правда воровка, а не иллюзия. У нее теперь короткие черные волосы, совсем по-мальчишески постриженные, она выглядит грубее, но что-то в ней все еще остается от той наглой воровки, которая с упоением слушала истории про бакенэко на крыше рядом со складом Арасаки. Невольно Горо идет к ней. Он понятия не имеет, что хочет потребовать. Извинений? Просто поприветствовать? Женщина перед ним разрушила его жизнь, уничтожила корпорацию, сыграв в точности по плану Еринобу. У него нет с ней дел, все, что нужно было, он сказал ей тогда, в своем последнем сообщении. Мстить уже глупо, вода утекла. Но он все равно встает у нее за спиной и хмуро окликает: — Ви. Спустя несколько лет это имя звучит почти непривычно. Он несколько раз проговаривает его в мыслях, словно пробуя на вкус. Понимая, как привык называть ее совершенно иначе за все это время. Воровка, катастрофа, идиотка… Такемура был очень зол на нее. Даже в те моменты, когда — на секунду — задумывался о ее словах про приближающуюся смерть. В страхе многие ошибались. В отличие от Еринобу, она не планировала разрушать Арасаку намеренно — просто текла по течению. Вот, что ему думалось в те моменты, когда он смотрел на город вниз и трепал кота по холке. Как там сейчас она? Ви разворачивается к нему и смотрит все тем же внимательным чутким взглядом. Несколько секунд в ее глазах видится замешательство, но затем чужие губы неожиданно расплываются в ухмылке, и Ви, странным незнакомым тоном, произносит: — О, какие люди, — затем косится в сторону одной из кабинок. — Была бы жива Бестия, возмутилась бы, что в ее баре шляются корпоративные шавки. Значит, Ви все еще зла — делает закономерный вывод Такемура, и почему-то это его разочаровывает. Он чуть хмурит брови и замечает: — Вектор-сан говорил, что тебе осталось всего полгода. Ты нашла лекарство? — Ага, самое, мать его, заебенное лекарство во всем Найт-Сити, — скалится Ви и затем запрокидывает голову назад, лающе смеясь. Только сейчас Такемура замечает, что она совершенно без макияжа, словно и правда косит под мальчишку. — Ты пиздец как опоздал. Уже который раз, да? Приходишь — а не к кому уже. Видимо, на его лице читается настолько явное недоумение, что уголки рта Ви немного опускаются, словно ее злит, что шутку не оценили, и затем она равнодушным тоном подмечает: — Нет больше Ви, приятель. Меня зовут Джонни Сильверхенд, приятно познакомиться. Но затем начинает гоготать вновь. До этого Ви никогда не упоминала имя конструкта, что был загружен ей в голову. Никогда по имени, словно чего-то опасалась. Но Такемура знал, что это было не так — он иногда видел, как резко в середине диалога она могла запнуться и поменяться в лице. Сперва его это настораживало, но потом он привык, осознав, что, значит, в это время с ней пытается вести диалог еще и другой человек. Он никогда не интересовался тем, кто именно это был, а выяснить это так и не удалось — кошка умерла раньше, чем ее сгубило любопытство. Тяжело было сказать, какие у них были отношения. Поначалу Ви выглядела так, словно ненавидит голос в своей голове, но в конце, ближе уже к параду, ее странные перемены в настроении стали происходить больше в позитивную сторону. Она улыбалась, посмеивалась и иногда корчила рожи. Горо считал это несерьезным, но критиковать не мог — ему было не дано слышать, что говорит таинственный постоялец мыслей Ви. — Мы с ним, — говорила она с таким видом, будто иной истины и нет, — как матрешка. Нет, стой, мне не нравится. Э-э-э… Как фантомный кварц! Вот! Звучит круто. Снаружи один минерал, а внутри другой. Вот и мы такие же. По итогу, Ви и правда оказывается подобна фантому. Призраку. От нее ничего не остается; лишь тело и какие-то привычки, которые перенимает новый хозяин. Теперь Такемура прекрасно понимает, почему молчала Ви — скажи она ему тогда, что в ее личность медленно поглощается террористом, заложившем боеголовку в Арасака-тауэр пятьдесят лет назад, он бы вряд ли сотрудничал с ней так активно. Но теперь все это не имеет значения, даже злость на Ви отчего-то пропадает. Ведь ее больше нет, она растворилась в Сети, стала фрагментами кода чего-то намного более страшного, чем Такемура мог себе представить. Глупо ругаться на умерших. По-хорошему, ему нужно уйти. У него нет даже минимальных точек соприкосновения с террористом, и у того тоже, но они сидят вместе в одной из комнат и выпивают. Новый владелец «Посмертия», мужчина по имени Никс, явно хорошего мнения о Джонни, а потому спокойно позволяет ему подобное почти за бесценок. Первое время они молчат, прикасаясь лишь к алкоголю, но затем Джонни указывает неопределенно рукой. — Ну давай уже, хватит сиськи мять. Спрашивай. — Значит, она умерла… Когда? Называть Ви по имени больше не хочется. Джонни улыбается и склоняет голову набок. Так, исподлобья, лениво, смотрела обычно предыдущая хозяйка тела. Так же, как и тогда, на рынке, когда Такемура озвучил ей план про парад. Ви лишь посмеялась, назвала это глупым — но затем взглянула именно так и все же дала согласие. — Еще тогда, во время штурма. — Значит, ты просто занял ее тело, — делает логичный вывод Горо, но Джонни перебивает его смешком. Он закуривает и затягивается. В воздухе повисает запах дешевых синтетических сигарет. — Ну, да. После того, как она мне его отдала. — «Отдала»? Это не укладывается в голове. Ви никогда не упоминала о том, что даже помышляет о подобном. Резко скосив взгляд на Сильверхенда, Горо хочется рявкнуть на него за очевидную ложь, но затем он понимает — отстаивать смерть мертвой воровки бессмысленно. Она ему враг. Странно было думать так, сидя в компании человека, подкосившего Арасаку в свое время ничуть не меньше. — Да, тогда, в Микоши, она услышала, что даже если нас разделят, жить ей осталось полгода. Зато меня тело примет как родного, и я буду жить долго и счастливо, — скалится Джонни. — Ее это очень сильно расстроило. Но Ви умная девочка, она сделала правильный выбор: решила умереть ярко и красиво. Его голос звучит так, словно он и правда восхищается этим. — И ты был только рад этому. — Я планировал отдать ей тело в любом случае, — Джонни пожимает плечами и тянется к стакану с виски. — Это была ее просьба. Мало кого обрадует жить четко отмеренный срок, чувствуя себя хуже каждый блядский день. Особенно когда те, кого ты считаешь чумбами, — он отвешивает очень многозначительный взгляд Горо, — шлют тебе такие финальные сообщения. Неожиданно, Такемура понимает — про кошку писал Сильверхенд. Он думает о том, что сказал Ви тогда, в последний раз. Грубить было глупо, но настолько поздно об этом думать смысла уже и нет. Его отчего-то немного радует, что она никогда не прочтет это сообщение, и, пусть Ви и растворилась в коде, какие-то фрагменты ее воспоминаний будут помнить лишь лучшее об их встречах. — Она заслужила этого, — отчего-то выдавливает он из себя. В ответ Джонни недоверчиво фыркает и ухмыляется во весь рот. Лицу Ви не идут такие грубые эмоции, это выглядит чужеродно, но, все же — это оно. Ее лицо. Мимика частично ее. Голос. Это навевало одно крупное неприятное воспоминание, но вместе с тем целый ворох маленьких и хороших. Джонни опрокидывает вискарь. — Ага. Поэтому ты тут сидишь со мной. — Это ты… — Да ладно тебе, Горо, — он намеренно выделяет имя интонацией. — Я не такой еблан, как ты, поэтому что-то да понимаю. Тем более мне пришлось лично терпеть все ваши встречи и болтовню, поверь, сейчас я просто разгребаю некоторое дерьмецо за Ви. Потому что она бы такого хотела. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, на что он намекает. Ви умерла. Она нашла свой покой. Ее цифровой призрак исчез из этого мира, потому что она не испугалась и выбрала будущее — где частичка ее будет жить хотя бы в воспоминаниях Джонни и сотни ее друзей. Горо же продолжает призраком бродить по Найт-Сити, живя лишь настоящим. После смерти о нем вспомнит разве что Ода, да и то с пренебрежением. Если Ода был все еще жив. Человек умирает дважды. Когда гибнет его тело, а затем — когда о нем окончательно забывают. Но в воспоминаниях Ви его след силен. Настолько, что пробивается даже сквозь маску Сильверхенда. Иначе ублюдок не станет сидеть тут рядом настолько долго. — Не понимаю, чего ты хочешь добиться от меня. — Я же сказал — я просто разгребаю дерьмецо, — сигарета во рту Джонни то и дело поднимается и опускается. — Закрываю ее гештальт, если тебе так угодно. Ты же не совсем дебил, нет? В Арасаке хоть и мудаки, но вроде не самые тупые. Хотя работать на корпу — уже признак не особо большого ума. Горо пропускает эти провокации мимо ушей. Глупо тратить силы на ругань с террористом. — Ви, конечно, была очень умной девочкой, но в чем-то сентиментальной. Ей было мягко говоря посрать на Арасаку, но ей нужно было найти вход в Микоши. Она много думала над тем, чтобы принять предложение фарфоровой сучки, почти что ей позвонила… Настолько была в отчаянии. И тут в кадре появляюсь я, мститель, весь из себя расчудесный, и предлагаю ей послать всех нахуй и устроить старую-добрую резню. Как видишь, в итоге братия прямиком из двадцатых годов повторила легендарный налет, в котором помер последний свидетель ядерного пиздеца в ‘сака-тауэр. А затем Ви решила, что умирать медленно и мучительно будет лишь полный ебень. И вот мы тут. Джонни затягивается сильнее, пепел сыпется ему на колени. Пока он с чертыханием отряхивает джинсы, Горо думает — о том, что только что услышал. Ему не нужна жалость сраного террориста, но это воля Ви — очевидно, ведь в ином случае Сильверхенд натравил бы на него всю местную охрану, обозначив врагом номер один. Воля, пробившаяся сквозь чужое сознание… Последнее желание, заставляющее людей, что в обычное время вцепились бы друг другу в глотки, сейчас спокойно говорить. — Короче, бля, Ви — ахуенная баба, и не советую тебе ее поносить почем зря, — зло пыхтит Джонни, продолжая убирать пепел. — Это тело под моим контролем с того злополучного часа, когда фарфоровая сука еще была жива. Весь налет — моих рук дело… Ух! Ну, заебись. Отмучался, пора и давать по съебам. Кажется, это все, что хочется сказать Джонни. На этом кончается последняя воля Ви. Сперва думается, что это просто слова о том, чтобы Горо не продолжал ненавидеть ее за дело — было за что, и это злит его сильнее. Привычка оправдываться — одна из тех, что он ненавидит больше всего. Но затем что-то щелкает в его голове: нет, не поэтому. Ви знает, что Такемура на это не купится. Как ни крути, но это ее решение довериться Джонни привело к подобному, пусть лично ее там и не было. Ну, образно. Это ее намек, чтобы он не думал о том, что глупо доверился воровке и своими действиями невольно разрушил Арасаку. Глупо, неумело. Прямо, как обычно пытается намекнуть на что-то Ви. — Я бы с удовольствием убил бы тебя тут, — без обиняков произносит Джонни, — но если я так сделаю, то уверен, что Альт натравит на меня остатки энграммы Ви, а та выебет мне мозги на манер вудуистов. А мне оно нахуй надо в очередной раз. Так что… Джонни поднимается с места, явно планируя уйти. — Погоди. Горо произносит это требовательно, что мгновенно заставляет Сильверхенда ощериться. Он подобен дикому животному, которое от одной мысли о чьей-то попытке вынудить его что-то сделать начинает рычать. И, чтобы предотвратить конфликт, уже мягче — это откровенно говоря тяжело, учитывая, что он говорит с самым страшным кошмаром любого из сотрудников Арасаки — добавляет: — Это она тебя попросила? Сказать все это. — О нет, бля, мужик, только не заставляй меня говорить, — лицо Джонни искажается в гримасе агонии. С таким же выражением Ви рассказывала, как бегала от полиции. — Ну а ты как думаешь? — Поэтому я и спрашиваю. — Я же, мать твою, просил не заставлять меня. Ладно! Ладно, хуй с тобой. С громким вздохом Сильверхенд ведет рукой по лицу, после чего резко опускается на диван рядом. Они смотрят друг на друга некоторое время, и затем ровным голосом он признается: — Нет. Не просила. Она ничего не успела попросить. Я просто знаю, как она к тебе относилась, залупа ты с глазами, и решил намекнуть тебе на это. Чтобы ты наконец перестал думать о ней, как о какой-то бешеной суке и, блять, почтил память. Ну? Все? Доволен? Значит, это и правда так. Горо не смотрит в телефон, но он помнит сообщения Ви — дурашливые, со смайлами. Тогда ему казалось это несерьезным, что она просто дурачится, пытается пусть и в шутку, но обмануть. Но сейчас ему видится, что нет. Правда утекала от него, словно вода. Своими действиями, мыслями, Ви пыталась натолкнуть Джонни дать Горо повод не винить себя в одном, но, по итогу, появляется новый повод корить себя. Непонятая им, Ви испугалась Арасаки и пошла к тому, кто был ей ближе. К Джонни. Если бы он только сумел тогда ее переубедить… Если бы только… — Спасибо, — произносит он, и лицо Джонни постепенно расслабляется. — Ага, да без проблем. Они сидят некоторое время в тишине еще раз, и рокербой успевает скурить две сигареты. Разговор закончен, по сути — им двоим больше нечего друг другу сказать. Джонни передал последние слова, которые отрыл в подсознании Ви — те, что та не смогла озвучить, а Такемура услышал все, что ему было нужно. Что сдвинуло точку пустой ненависти с места. Но все же они сидели тут. Два провинившихся перед одним человеком. Что ничего так и не смогли сделать. — Ты жалеешь, что забрал тело? — неожиданно интересуется Горо. — Что не смог ей помочь, — огрызается Джонни. — И поэтому о теле тоже думаю. Мое время закончилось. На сцене должны блистать новые звезды. А в итоге в блядском Найт-Сити опять сидит Джонни Сильверхенд, ничего-то в этом ебаном гадюшнике не меняется. — Не ты один, — вдруг глухо смеется Такемура, — обещал ей это. Они посмеиваются вместе. Леденящий душу момент осознания, что теперь ему понятен образ мыслей террориста, дважды подкосившего Арасаку. Хоть и не во всем. Некоторое время Джонни смотрит в сторону бара, после чего медленно разворачивается к Такемуре и склоняет голову набок. От этого взгляда веет воспоминаниями, ностальгией по тому времени, когда они работали вместе. Ви смотрела так же. Только в ее взгляде была улыбка, а Джонни смотрит сухо, без интереса. Но теперь это была лишь имитация ее мимики другим человеком. Не более, чем фантом. Глубокомысленно Джонни произносит: — Иногда все, что нам остается — только сожалеть.