Stone lady.

— Отлично! Ты сегодня хорошо постарался, но развивай гипноз, — немного устало вздыхает светловолосая девушка, потрепав по волосам молодого парнишку. — Мия, а у тебя больше Дар Луны или Крови развит? — спрашивает её ученик, заглядывая на сверкающий при попадании солнечного света кулон Стража Сумерек. — Раньше был Дар Луны, но сейчас как-то сровнялось, — задумчиво отвечает Мия, вспоминая времена, когда на неё напал вампир, сделав её полу-вампиром, полу-человеком. — На сегодня всё. Увидимся. Стараясь как можно быстрее избавиться от нахлынувших воспоминаний, боли от осознания невозвратимости прошлого и картинок минувших лет, мелькающих в сознании лишь внешне молодой Мии, девушка холодно и кратко прощается с учеником, готовящимся позже принять Орден Стража Сумерек. Эндрю пожертвовал своей жизнью ради другого, как и она когда-то ради Шона. Выйдя на улицу, Мия не ёжится от холода и сильного ветра — не чувствует этого, а глаза поднимает выше к небу, туда, где тёмные тяжёлые тучи сгущаются громадной глыбой, которая, кажется, вот-вот рухнет на землю. Даже если так произойдет, толку-то? Ей от этого ничего не будет, ей уже ничего не сможет навредить. От этого хотелось и рыдать взахлёб, и выть диким зверем, и долбить землю руками, лишь бы раствориться, исчезнуть, пропасть с этой планеты. Бессмертие и вечная молодость… Так заманчиво и обманно, так желанно и губительно. Нет ничего хуже пережить всех родных людей, всех друзей и близких. Нет ничего хуже раз за разом хоронить тех, кто делал жизнь лучше, кто наполнял серые будни, кто радовал улыбкой. Нет ничего хуже понять, что не осталось никого, что ты одна. А Мие пришлось испытать это на себе: пережить всех друзей, похоронить всех близких и остаться в полном одиночестве. Врагу не пожелаешь. Первые капли ударяют по земле, безжалостно настигая всех не успевших спрятаться от дождя, в то время, когда Мия уже едет на полной скорости по пустой трассе, выезжая прямиком за город. Машина, в которой сидит девушка, — подарок близкого ей человека, родного и желанного мужчины, любви всей её жизни — Виктора Ван Арта. Он благородно, с привычными ему манерами джентльмена, не раздумывая ни секунды, прикрыл собой его девочку, принимая страшный удар на себя. Он протянул руки жестокой и безжалостной смерти, загораживая Мию своим телом. Виктор жил как герой, как герой и погиб. Его взгляд, его последний взгляд, обращенный к любимой, Мия запомнит навсегда. До сих пор она видит его во снах, казалось, в этих карих, как дорогой коньяк, глазах сосредоточилась вся любовь и вся нежность мгновенно. Он никогда не смотрел на неё так: без сожаления, негодования или осуждения. Только чистая и искренняя любовь. Тот несчастный вечер, та Кровавая Луна отняла не только её мужчину, она унесла жизни многих её друзей. Тех, кто рискнул бросить вызов Князю Итану Вуду, кто не побоялся отчаянно бороться за жизни людей, кто с честью и достоинством воевал за справедливость. Вампиры и оборотни, казалось бы, самые страшные враги, стояли плечом к плечу, выгрызая мир. Дорога, приведшая Стража Сумерек на кладбище, подбрасывает всё больше и больше воспоминаний с того дня. Друзья, павшие смертью храбрых в ту ночь, как и тогда, держатся плечом к плечу, могила к могиле. Френсис, Артур, Ксандр, Тревор, Саймон и… Виктор похоронены рядом. Мия задерживается у каждого минут на пять, рассказывая что-то своё, понятное только им. С Френсис вспоминает забавный взлом гробницы, с Артуром и Ксандром каникулы в Европе, с Тревором поиски его планшета в самом начале её стажировки в редакции, а с Саймоном несчастную поездку в лес, когда они заглохли в самой чаще и промокли под дождем. Её слова эхом отдаются на пустом кладбище, а ливень продолжает безжалостно барабанить по могильным плитам. Девушка не плачет, уже давно не плачет, приходя сюда, лишь иногда грустно улыбается, глядя на последнее пристанище друзей. Но вся стойкость и храбрость, как мороженое на солнце тают, когда глаза считывают с мраморного камня выведенное каллиграфическим почерком: «Виктор Ван Арт». — Добрый вечер, любимый, — сдерживая подступающие слёзы, проговаривает Мия, а параллельно проводит пальцами по выбитому имени. — Вот я снова тут. Только что закончилась тренировка с Эндрю, он довольно способный парень, думаю, что сможет достойно перенять Орден. Смотрю сейчас на него так, как ты когда-то смотрел на меня в банке, когда мне впервые довелось использовать гипноз при тебе. Знаешь, Виктор, мне так не хватает твоего гордящегося взгляда и поддержки порой. Да и тебя самого не хватает, очень не хватает, — срывается на хрип девушка. — Твоих мудрых советов, твоих приободряющих речей, твоего цитирования Шекспира. Я сутками напролет читаю его поэзию, пытаясь найти в ней тебя, но это словно играть в догонялки с солнечным лучом. Слёзы девушки уже вовсю оставляли соленые дорожки на щеках Мии, которая никогда не позволяла себе проявлять чувства на людях с тех пор, как лишилась самого любимого и дорогого человека в своей жизни. Ей также пришлось похоронить состарившихся Тришу и Макса, но на прощании с друзьями она не проронила ни слезинки: в ней сидело только чувство злости на своё бессмертие, на то, что их закапывают в сырую землю, а она остаётся жить дальше. — Любовь моя, мне так плохо тут без тебя, — обхватывает себя обеими руками девушка, пытаясь воссоздать иллюзию объятий Виктора. — Мне так сложно возвращаться в твой дом, который ты когда-то попросил называть нашим общим. Там всё напоминает о тебе, о нас, о том коротком счастье, что было у меня с тобой. Теперь он кажется ещё более пустым, там свет от камина тусклый, чай невкусный и звенящее в ушах эхо. А ещё там твой запах. Там буквально всё пахнет тобой. Мия не боялась выговариваться, ей уже так надоело молчать, проглатывать свою боль, молча приезжать на его могилу и оставлять там красные розы — символ их с Виктором любви. Она хотела рассказать всё, не утаивая, ведь вампир когда-то сказал, что отношения нужно строить на доверии. Страж говорила ещё долго, делилась чувствами, рассказывала о том, что её тревожит, с улыбкой вспоминала прошлое, а главное — постоянно повторяла то, как любит его, с укором ругая себя за то, что при жизни не говорила этих трёх слов вовсе. Иногда Мия молчала по несколько минут, сверля взглядом землю или выбитые буквы его имени на мраморной могильной плите. Когда дождь вместе с её слезами прекращается, девушка встаёт и, проведя рукой по камню ещё раз, уходит, не оборачиваясь. На её лицо снова одевается маска каменной леди, суровой лидерши и могущественного Стража Сумерек. Мия больше не простая девушка, не журналистка, не студентка. Она прожила почти век с того кровавого месива на стадионе, откуда живыми удалось выйти только четверым: ей, оборотню Максу Фоллу, мировой звезде Бенни Барту и вампирше Софии фон Гельц. Последняя всё же окончательно заняла место Княгини в городе, став первой женщиной, принявшей бразды правления. Бенни Барт, вампир с репутацией рок-звезды и всемирной известностью, ушел немного в тень, чтобы не вызывать подозрений по поводу своего нестареющего тела. Обещал вернуться лет через шестьдесят, не может жить без сцены. А Макс Фолл… Верный, любящий и лучший друг Мии прожил достойную жизнь вожака стаи, оставил после себя большое наследие и светлую память. Его не стало почти пять лет назад, он ушел самым последним, а вместе с ним ушло и чувство любви и заботы, чувство того, что Мия кому-то нужна. Ноги блондинки переступают порог её загородного дома — место обитания, сделанного в стиле Виктора — просторного, мрачного и минималистичного. Глаза Мии исследуют порядком надоевшие элементы интерьера, руки зажигают свечи в канделябре, а ноги ведут к гардеробной, где промокшее платье сменяет длинный шелковый халат. Длинные волосы девушка закалывает в небрежную прическу гребнем, ещё давно подаренным Виктором. — Госпожа, — негромко окликает Стража Сумерек дворецкий, подошедший сзади. — Позвольте передать Вам письма от Княгини Софии фон Гельц. Её помощник привез их в Ваше отсутствие. Извинялся за то, что его покровительница не смогла приехать сама. — Ну, давай посмотрю, что она там написала, — разворачиваясь, вздыхает Мия и берет в руки конверты. — Принеси мне вина, Роберт. — Дайте мне минуту, — кланяется дворецкий и удаляется в винный погреб. Девушка равнодушно смотрит ему вслед, а после садится на диван в гостиной, открывая первое письмо. В нём аккуратным почерком выведено, по всей видимости, пером приглашение на званный ужин, где соберутся именитые вампиры, почётные Князья и представители клана Аши, желающие встретиться с небезызвестной хранительницей Ордена Стража Сумерек в честь шестидесятой годовщины победы над Итаном Вудом, имеющие особенную тягу поблагодарить ту, кто спасла жизни многих людей, вампиров, оборотней и восстановила баланс добра и зла. — Прошло шестьдесят лет? — шепотом спрашивает Мия, вчитываясь в слова. К этому времени дворецкий приносит на столик блондинки бутылку дорогого красного сладкого вина вместе с бокалом, наливая напиток своей покровительнице. — Роберт, скажи, на сколько лет я выгляжу? — Вы обворожительны, госпожа, я дал бы Вам не более двадцати пяти, — улыбается мужчина почтенных лет, в прошлом — неопытный вампир, в настоящем — хранитель и дворецкий дома Мии. — А ведь мне в этом году уже восемьдесят два, — проговаривает Страж, отпивая из бокала. — Восемьдесят два… — Разве не прекрасно? Вы выглядите молодо и красиво, Ваша кожа свежа, на лице нет морщин, — начинает перечислять плюсы вечной молодости Роберт. — Вам не страшна старость и смерть, Вы будете жить веч… — Замолчи! — со озлобленностью вскрикивает Мия, резко поднимаясь. Всё её тело буквально каменеет, челюсти сжимаются от закипающей злости, пальцы крепче обхватывают ножку бокала с вином. — Не смей! Не смей искать в этом плюсы, слышишь?! — сквозь зубы цедит девушка, пока её глаза наполняются яростью. — Это проклятие, наказание! Моё личное наказание! Моя кара до конца веков! Я бы всё отдала, лишь бы умереть тогда на стадионе со всеми, лишь бы не приезжать сейчас на кладбище к восьми могилам, лишь бы не жить вместо них! — Про…простите, госпожа, — обеспокоенно заикается дворецкий, удаляясь из гостиной. Мия залпом осушает бокал вина, падая на колени от бессилия, которого, по сути, быть не должно в силу способностей вампира, но которое сильно бьёт по душевному состоянию девушки. Из её глаз крупными каплями текут слёзы, а сама она с воем дикого зверя кричит на весь дом. В голове в кашу смешиваются боль утраты, десятилетия одиночества и чувство того, что она не достойна ничего из того, что имеет: статуса, дома, жизни. — Это я! Это я во всем виновата! — захлебываясь в слезах кричит Мия. Ногти протыкают кожу ладоней, впиваясь глубоко, плечи вздымаются от всхлипов. — Из-за меня они умерли, я их погубила! Я должна была тогда умереть! Я… Чуть ли не рыча, девушка со звоном разбивает о журнальный столик стеклянный бокал, поднимая самый большой осколок. Она протыкает им тонкую кожу запястья, впивается чуть ли не насквозь, ведет длинные и глубокие полосы вдоль руки. Алая кровь яркими каплями падает на белоснежный ковер гостиной, а в воздухе сразу начинает витать запах железа. Мия делает это не в первый раз, девушка давно пытается хоть как-то навредить себе. Но что тогда, что сейчас реальность играет с ней в жуткую игру — раны начинают затягиваться. Нет худшего для Мии зрелища. Лучше бы умерла, лучше бы перестала дышать, лучше бы заживо похоронили, чем оставили жить так — вечно и одиноко. Без друзей, без любви, без смысла. Вечная молодость и бессмертие стали схожи розам — любимым цветкам её мужчины. С виду притягательны и желанны, словно яркие лепестки и изящный стебель, а в действительности они делали больно, как острые шипы. Вечная молодость и бессмертие, когда-то давно казавшиеся ей даром, по итогу стали проклятием Бога…